Контрольная работа по литературе

Детская литература с  практикумом по выразительному чтению

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. Многообразие  жанров в творчестве К.И.Чуковского

Как известно, маленькие  детишки любят различные стишки, песенки, прибаутки: эта любовь связана  не с содержанием, но с ритмом. Малыши с огромным удовольствием слушают незатейливые сказки вроде «Репки» или «Колобка», а также – забавные стихотворения. Чьи стихи мы помним с раннего детства, до сих пор знаем наизусть? На ум сразу же приходит имя Корнея Ивановича Чуковского, замечательного советского писателя.

Имя его по праву может  считаться визитной карточкой русской  литературы для детей. А между  тем, его «детское творчество», которое  очаровывает людей всех возрастов, рождалось как результат серьёзнейших наблюдений в области педагогики, психологии, филологии. Это плоды трудов выдающегося лингвиста и литературоведа, который, между прочим, создал массу недетских произведений, которые были «заслонены», по его словам, «Мойдодырами» и «Мухами-цокотухами».

Мало кто знает, например, что Чуковский исследовал английский фольклор и был замечательным переводчиком с английского, в частности, переводчиком детских стихов и песенок, например – «Робин-Бобин-Барабек». Кроме этого, весьма занятен тот факт, что у «Доктора Айболита» есть английский «предшественник» по имени Доктор Дулитл, выдуманный писателем Хью Лофтингом. «Айболит» является чем-то вроде вольного перевода сказки об английском докторе.

Первое произведение Чуковского – прозаическая сказка «Цыплёнок». В ней иллюстрации  играли немаловажную роль наравне с текстом. Впоследствии взаимодействие текста и рисунка стало одной из основ творчества писателя, позднее он сформулировал первую заповедь детского поэта – «мыслить рисунками» - а потом придумал и остальные.

Чуковский обладал совершенно уникальным лингвистическим слухом. Он наблюдал за детской речью и не только систематизировал свои наблюдения, но и замечал существование «поэтической экономии языковых средств». Сам Корней Иванович писал об этом так: «Есть у меня и еще одна тема, проходящая через всю мою жизнь: психика малых детей, их титаническая работа по овладению — в такие сказочно короткие сроки — сложившимися формами родительской и прародительской речи».

Примечательно, что лучшие детские стихотворения Чуковского, всеми любимые сказки «Мойдодыр», «Тараканище», «Доктой Айболит», которые появились в печати в 20-е годы XX века, были негативно встречены и писательством, и педагогической общественностью. Однако же сейчас детские стихи Чуковского – предмет всеобщей любви и национальной гордости.

В чём же секрет детских стихов Чуковского?

Во-первых, стихотворения  детского поэта К.И. Чуковского близки к народному творчеству, к фольклору  благодаря своей ритмичной основе, прибауточной стилистике, деталям и  приёмам. Маленькие дети воспринимают литературное творчество таким образом, будто бы стихотворения создаются в момент прочтения, в тот момент, когда родитель общается с ребёнком. Мама не столько читает книжку, сколько играет, изображает нечто весёлое, забавное. Произведения Чуковского прекрасно запоминаются, отлично читаются вслух. Кроме этого они наполнены добротой и совершенно открыты для всяческого рода додумываний; они с лёгкостью разбираются на цитаты, которые малыш с огромной радостью готов включить в свой лексикон.

Произведения этого  детского писателя чудесным образом совпадают с детскими эмоциями и по ритму, и по лирике. Обаятельные образы ребятишек, созданные им, вызывают симпатию и доверие; герои, характеры и способ их воплощения соответствуют речевому опыту ребёнка. В стихах Чуковского всё предельно просто и понятно, нет сложных речевых оборотов.

Отдельно стоит отметить многообразие сказочного мира животных, населяющих стихотворения Чуковского: тут и слоны с носорогами, и  крокодилы, и медведи с зайцами, и газели, и кенгуру, и воробьи, и зайчата, и… список грозит быть очень длинным. У каждого животного свой особенный характер и природное обаяние – как и всех остальных героев Чуковского.

В сказках Чуковского – свой особенный мир, мир удобных, лёгких для запоминания игривых  фраз («Как у наших у ворот»), понятных, но ни в коем случае не примитивных героев, обычных, но от этого не скучных событий («У меня зазвонил телефон», «По аллее проходил»).

Вклад Чуковского в развитие детской литературы огромен. Да, он не ограничивался лишь сказками, стихами  и переводами, но в историю нашей страны вошёл именно как замечательный сказочник, друг всех детей, который сам признавался в том, что наибольшую радость он испытывает, работая с детской литературой, с сочинением сказок, «форма которых, уже не говоря о сюжетах, была в нашей литературе нова». (К.Чуковский, «О себе» 1964 г.)

«От двух до пяти» К.И. Чуковского – это книга, которую  будут читать и перечитывать, доколе существует на свете род человеческий. Доколе будут сменяться и чередоваться поколения, доколе не разучатся глядеть друг на друга со вниманием и интересом.

«От двух до пяти» - это  зеркало, в которое вглядываются кто пристально, а кто мимоходом, но все-таки вглядываются – сначала  матери и отцы тех, кому от двух до пяти, а затем и подросшие герои  книги, у которых появляются свои дети. Взгляды в это зеркало чередуются – сначала мы, а потом они. Сначала, вглядываясь, мы учимся понимать другой – детский – мир, а потом глядим, чтобы вспомнить и вспоминать о нем.

«От двух до пяти» - кусочки  смальты из начинающейся жизненной мозаики, складывающиеся затем в такие узоры, о которых пытаются задумываться те, кому от двадцати до пятидесяти. Именно в этом главная притягательность книги К.И. Чуковского. В этом причина ее не умирания. Иными словами, эта книга о нашем возвращение к самим себе. Но не только: «От двух до пяти» - веселый и талантливый учебник детоведения. И, пожалуй, единственный.

Он может научить  не всему, но главному – это несомненно. Научить внимательному, бережному  отношению к картинам, наплывающим  из зазеркального мира детства. К его правилам и причудам. Непривычным и не схожим с нашими, взрослыми, правилами и причудами. К заинтересованности жителей этого мира во всех и всем. К неподобию их и нас. К тому неподобию, которое мы так быстро теряем и потом никогда не находим. И, наверное, жалеем об этом. К той игре, в которой и вещи, и люди, и слова равноценны и в равной мере заменимы. В которой все может стать всем. И все живет, а если и умирает, то возвращается. В которой каждая минута – вечность, но разная изменяющаяся.

Рассказы К.И. Чуковского о детском словотворчестве увлекательны не только из-за этого. Его слово  о словах одна из первых попыток  разобраться в тайнах творчества, понять, когда и почему мы бываем талантливы и когда и почему перестаем  такими быть. Понять: кто виноват в этом? Если не кто, то что? Найти отгадку вечного творчества и поделиться ею со всеми. Научить взрослых осторожному отношению к детскому бескорыстному удивлению перед словом и ненавязчиво убедить их в ценности словесных игр от двух до пяти. И не только потому, что небрежение и невнимание губительны сами по себе: они еще и знаки, указывающие на невсамделишность словесного мира, в котором живут дети, и тех правил которые они вывели из него, на неравноправность и второсортность - по сравнению со взрослыми – их, детских, интересов и занятий.

Когда дети привыкают  к такому отношению взрослых –  тогда и кончается любое творчество.

Детский словотворческий  и смыслотворческий мир не могут  не интересовать его как поэта  и переводчика. Он искал в нем, - может быть, и не осознанно – ответы на вопросы, мучающие нас до сих пор: в чем секрет поэзии? В чем ее сила? Как отличить стихи от поэзии? В чем различие между поэтом и стиходелом? Можно ли свой опыт передать другим?

К.И. Чуковский предугадал то, что лишь недавно доказано экспериментально: звуки оцениваются нами как мягкие и холодные, острые и горячие, звуки соотнесены с цветовой гаммой (синий, темно-лиловый, густо-красный, белый, желто-зеленый), а звук, цвет и смысл составляют триединство, лежащее в основе поэтической (а может быть, и прозаической) речи.

Книга Корнея Ивановича  Чуковского – это книга о душе ребенка. О той деликатной материи, сутью и формой которой были озабочены  еще древнеиндийские педагоги. Это  – слово – и первое!- против авторитарной педагогики - педагогики уравнивания, выравнивания и муштровки – и за педагогику – доверительную: за равные права (мы с тобой из одной стаи!) взрослого и ребенка, за равноценность их сознания, равноответственность взрослого и ребенка друг перед другом, за уникальность каждого из них.

К.И. Чуковский показал, что в дошкольном детстве ребенок  обладает повышенной чувствительностью  к языку, к смысловой, звуковой стороне  речи. Эта чувствительность проявляется  в легкости, с которой ребенок  запоминает слова, их звучание и значение, осваивает нормы и правила грамматики, в тонкости анализа смысла и формы слова, а также в особом, лингвистическом (познавательном) отношение к языку, интересе к словам, звукам, рифмам.

Малыш начинает также  играть со ловом, как он это делает с предметами и игрушками.

Языковая игра – игра мыслями, словами, звуками, рифмами  – гениальное открытие К.И. Чуковского. Яркие внешние проявления языковой игры, экспериментирования в сфере  языка: феномены рифмотворчества, создания песенок-шумелок (экикики), переборы грамматических форм и словотворений (сплим, сплям, сплюм; зажигата, зажгина, зажгена), перевертыши (обратная координация вещей) – собраны в этой книге.

К.И. Чуковский открыл и описал специфически детский способ ориентировки в языковой материи  и духе языка. И он удивительно точно подмечал, что ребенок, который в дошкольном возрасте не создавал ползуков, кружинок, тормозил, улиционеров, никогда не станет подлинным хозяином своего языка. Он никогда не уставал отстаивать право ребенка и на эксперимент в языке, и на радость, и на смех.

К.И. Чуковский присоединил  свой голос к тем ученым, которые  видели в детских вопросах о словах, в этимологиях проявление сознательного  отношения к языку и речи. Дальнейшие исследования подтвердили, что элементарное осознание языковой действительности – обязательная предпосылка успешного, полноценного овладения языком и речью. Только осознает ребенок язык в специфически детских формах. Чуковский отстаивал за ребенком право на творчество, он не переставал удивляться созидательным возможностям детей, сравнивая их достижения и сам способ словесного творчества с работой художников слова. Ребенок действует в рамках языка, не изобретая, а лишь заново открывая его для себя.

К.И. Чуковский очень точно подметил возраст (от двух до пяти), когда творчество ребенка особенно искрометно. Хотя и более старшие дети не чужды играм в сфере языка и речи, однако они никогда больше не бывают такими смелыми, непосредственными, а может быть, и уникальными.

Их творчество разворачивается  на фоне недостаточной усвоенности существующих в области языка законов. Оно направлено, прежде всего, на познание, освоение, моделирование существующих связей и отношений в окружающем ребенка мире звуков, цветов, вещей и людей. Причем, как показали исследования именно недостаточная осведомленность малыша, побуждает его к поиску вариантов, к созиданию нового.

К.И. Чуковский бережно и, можно  сказать, восторженно относился  к детским логическим ошибкам. Детские  речения не могут не вызвать улыбки. Смешное и серьезное рядом. Психологи считают, что именно такие нечеткие, неясные, противоречивые знания, которые описаны К.И. Чуковским, побуждают ребенка к поиску, размышлению, дают развивающий эффект. Они создают как бы зону ближайшего развития, точнее – саморазвития.

Возраст от двух до пяти характеризуется большой открытостью, доверчивостью ребенка. В старшем дошкольном возрасте происходят значительные изменения в личностном развитии. Ребенок теряет свою непосредственность. В школьные годы осваиваются иные средства ориентировки в языке. Этап овладения сменяется этапом владения языка.

Автор «От двух до пяти» дает советы родителям, как им относится к  детскому словотворчеству, к речевым  ошибкам.

Дошкольная лингводидактика (методика обучения языку и развития речи) представляет собой сейчас серьезную область научного знания. И эти знания в большой мере основываются на идеях К.И. Чуковского о творческой природе языка и речи, о больших потенциальных возможностях детей, их обостренном внимании к смыслу и звучанию слова, к грамматической форме. Основываясь на идеях К.И. Чуковского, педагоги-исследователи, методисты, воспитатели разработали замечательные игры по ознакомлению детей со звучащим словом, воспитывающие у них особое, лингвистическое отношение к языку и речи, языковое чутье.

К. Чуковский - единственный детский писатель, обеспечивающий маленького читателя "витамином Страха, который нужен для духовного развития ребенка не менее, чем все другие витамины"⁶³. Сказки К. Чуковского учат ребенка безболезненно преодолевать страх путем приобщения к творчеству, игре фантазии и воображения. 
          Источником страшных реалий сказок К. Чуковского являются самые различные жанры фольклора и литературы. Но констатация этого факта интересна не сама по себе. Важно отметить, что различные элементы "страшных" жанров вовлекаются писателем в единый поток сказки по тому же принципу, по какому создается детская страшная история. Т. Зуева пишет: "В "страшной истории" трансформировались или типологически проявились признаки многих фольклорных жанров: мифа, заговора, животного эпоса, былички, легенды... В них также обнаруживаются следы влияния литературных жанров: фантастического и детективного рассказа...". 
            Действительно, анализ структуры страшных страниц сказок К. Чуковского еще раз доказывает синтетическую природу детских произведений писателя. Игровое начало его сказок проявилось и в игре самыми различными жанрами, в том числе и "страшными". К. Чуковский, играя "страшными" жанрами в контексте детской сказки, наполняет их новым смыслом, для каждого возраста читателя - своим. Поэтика детской страшной истории используется писателем в первую очередь с целью актуализации детского сознания. 
              Исследование природы и структуры страшного в сказках К. Чуковского позволяет сделать не только частные выводы, касающиеся особенностей творчества данного писателя, но и поможет решить некоторые теоретические проблемы, возникающие в связи с изучением эстетики ужасного в детской литературе и детском фольклоре. Например, проблему возникновения "страшных историй городских детей", то есть у страшилок. 
К. Чуковский, наряду с А.Н. Толстым, использует сюжетно-образные и композиционные приемы страшилок задолго до их обнаружения учеными-исследователями (в 60-е годы). Сказка К. Чуковского "Крокодил", созданная в 1916 году, свидетельствует о том, что к этому времени поэтика городской "страшной истории" уже сложилась. Если же доказать это утверждение невозможно, то остается предположить, что писатель моделирует в своей сказке этот жанр, следуя детской логике творчества, детским возрастным потребностям.