Ершалаим в контексте произведения "Мастер и Маргарита"

      Принадлежащая перу великого князя Константина  Константиновича, который подписывался псевдонимом К.Р. (т.е. Константин Романов), драма “Царь Иудейский”, вышедшая из печати в 1914 г., была изучена Михаилом Булгаковым досконально. В драме  “Царь Иудейский” Иисус на сцене  так и не появляется, а Булгаков перенес этот прием в свою пьесу  “Александр Пушкин” (“Последние дни”), в которой великий поэт также  не показывается на сцене.

      Обстановка  перистиля дворца Ирода Великого (т.е. окруженного крытой колоннадой прямоугольного двора с мраморным  мозаичным полом и фонтаном) описана  у К.Р. в начале второго действия (“У Пилата”) довольно наглядно. Здесь  и “ниша с мраморной статуей”10[22], и мраморные ступени, и “кресла, скамьи, мраморы, бронза, вазы с цветами, курильницы, светильники, ковры, дорогие ткани”11[23]. Да и в монологе Пилата в драме К.Р., возможно, содержится канва концептуального замысла булгаковского “романа в романе”:

          Выхожу я к ним. Смотрю, перед возвышенным помостом

          Внизу на площади шумит  народ;

          Первосвященник, книжники и члены 

          Синедриона впереди. Ко мне 

          По мраморным ступеням стража всходит 

          И узника ведет. И он предстал

          Передо мной без обуви, одетый

          Как нищий. Но в убогом этом виде

          Величествен казался Он, как некий 

          Под рубищем скрывающийся царь.

          Он не похож на иудея; сходства

          В нем нет ни с кем  из остальных людей.

          С достоинством, спокойно, без движенья

          Без тени робости или  тревоги 

          Он вдумчиво и прямо  мне в глаза 

          Смотрел. И этот строгий  взор как будто 

          Преследует меня… Я  от него

          И до сих пор избавиться не в силах…12[24]

      В сочинении лектора Оксфордского университета, доктора богословия и  философии Альфреда Эдершейма “Жизнь и время Иисуса Мессии” обсуждались  все варианты имени первосвященника  Каиафы –Кайяфа, Кайиафа, Кайфа и, наконец, Каифа13[25]. А.Эдершейм считает, что лучший вариант этого имени – Каифа. На таком варианте останавливается и М.А.Булгаков.

      Когда булгаковский Пилат читает свиток пергамента, который он взял у Левия, он с трудом разбирает корявые строчки, среди  которых была и такая запись: “Вчера мы ели сладкие весенние баккуроты”. В книге А.Эдершейма находим  пояснение этого “темного места”: “Из Сирии в Иерусалим привозились  свежие плоды, биккурим”14[26]. Булгаковское “Га-Ноцри”, т.е. прозвище Иешуа, также, вероятно, восходит к книге А.Эдершейма, который пишет, что Иисус должен был выступать перед иудеями своего времени под отличительным наименованием “из Назарета”, т.е. Га Ноцри”15[27]. Из книги А.Эдершейма автор “Мастера и Маргариты”, видимо, почерпнул и сведения о том, что “в Иерусалиме было какое-то особенное слияние двух миров, не только греческого и иудейского, но также и мира благочестия и распутной жизни”16[28]. Вот почему в булгаковском романе молодая гречанка Низа с Греческой улицы в отсутствие мужа (который утром уехал в Кесарию), вечером назначает свидание Иуде у себя дома, но по распоряжению Афрания увлекает его в Гефсиманию, за Кедрон, где он и будет убит (опять-таки по распоряжению Афрания, выполняющего волю Пилата). В книге А.Эдершейма писатель мог также найти подтверждение того, что имя ожидаемого Мессии было “Иегошуа или Иешуа (Иисус), как такого лица, которое спасет народ Свой”17[29].

      Ко  времени работы Булгакова над  “Мастером и Маргаритой” (1928 или 1929 гг. – 1940 г.) существовало уже достаточное  число карт библейского Иерусалима. Однако создатели карт расходились  не только в определении местоположения отдельных объектов, но зачастую и  целых кварталов. Нижний Город (где  по преданию находились улочки торговцев  и золотых дел мастеров) на одних  планах, например, помещен в северо-западной части иудейской столицы, а на других – в юго-восточной. Словом, писателю, вознамерившемуся рассказать о древнем Иерусалиме, не нужно  было в первой половине ХХ в. трудиться  над восстановлением топографии города, сопоставляя сведения из священных  книг и реконструкций историков, ибо в распоряжении художника  имелось несколько гипотез и иллюстрирующих их топографических планов, так что можно было выбрать любой из них.

      Следя за перемещениями булгаковских персонажей по Ершалаиму, ощущаешь, что писатель знает библейский город едва ли не так же хорошо, как родной Киев или  столь полюбившуюся ему Москву (которую  Булгаков, как он писал, истоптал в 1921-1924 гг. вдоль и поперек). С чьей же помощью осуществлял Булгаков мысленно подобные же прогулки по городу Иерусалиму I в. н.э.?

      Научные историко-археологические исследования Святой Земли начались лишь во второй половине XIX в. Их вели церковные деятели, историки, археологи, живописцы, простые любители, приезжавшие в Палестину из Германии, Франции, Великобритании, США, России. Сегодня известны описания и планы Иерусалима, составленные несколькими десятками исследователей из различных стран. Естественно, что эти планы и описания древнего Иерусалима отмечены как сходствами, так и различиями. Сожженный и разрушенный римскими войсками под водительством Тита в ходе Иудейской войны 66-73 гг. Иерусалим был заново отстроен, как уже было сказано выше, совершенно по другому плану в 130 г. Как сообщает Иллюстрированная полная популярная Библейская энциклопедия архимандрита Никифора (изданная в 1891 г.), после многократных опустошений, которым подвергался Иерусалим, к сожалению, невозможно с точностью определить даже границы горы Сион18[30].

      В “Театральном романе” (“Записках  покойника”) Булгаков описывает, как  его герою привиделась “волшебная камера”, как ему стало казаться по вечерам, что из белой страницы выступает что-то цветное. Присматриваясь и щурясь, он убедился, что это картинка. “И более того, что картинка эта не плоская, а трехмерная. Как бы коробочка, и в ней сквозь строчки видно: горит свет и движутся в ней те самые фигурки, что описаны в романе”19[31].

      Как известно, “Театральный роман” (“Записки покойника”) создавался одновременно с “Мастером и Маргаритой”, и  нам представляется возможным показать, что в процессе работы над ершалаимскими  главами романа Булгаков действительно  имел перед глазами “коробочку”, изображавшую одну из реконструкций  древнего Иерусалима.

      Макет Иерусалима и его окрестностей времен Иисуса Христа был выпущен Лазаревским  институтом восточных языков в Москве. Автором этой реконструкции был  Юрий Францевич Виппер (1824-1890), отец академика Р.Ю.Виппера.

      Ю.Ф.Виппер был известным московским педагогом, служил домашним учителем в доме С.В.Алексеева, отца К.С. Станиславского, преподавал математику и основы механики в Московской практической академии коммерческих наук, а также  был учителем географии и математики в гимназических классах при  Лазаревском институте. В последние  годы жизни Ю.Ф.Виппер стал инспектором  Училища живописи, ваяния и зодчества.

      Академик  Р.Ю.Виппер впоследствии вспоминал, что  именно своему отцу он обязан умением  “чертить карты и придумывать  различные проекты и комбинации наглядного политико-географического  изображения”20[32]. Макет, о котором идет у нас речь, был выполнен Юрием Францевичем Виппером в 1881 г. Он представляет собой раскрашенное гипсовое рельефное изображение древнего Иерусалима и его окрестностей 45,72 см длины и 35,56 см ширины (по тогдашним меркам – 18 дюймов длины и 14 дюймов ширины). К макету прилагается его цветной рисунок-план и брошюра, содержащая подробное историко-географическое описание древнего города21[33]. Второй раз макет Ю.Ф.Виппера (и его словесное описание с цветным рисунком) вышел в 1886 г. Ссылка на это второе издание випперовского макета имеется в статье “Иерусалим” в энциклопедии Брокгауза-Ефрона (т. 26, с. 656), откуда Булгаков мог узнать о его существовании, если, конечно, этого издания не было в доме его отца, профессора Киевской духовной академии.

      Именно  по этому, реконструированному Ю.Ф.Виппером на основании более 20 планов его  предшественников, “городу в коробочке” и передвигаются, на наш взгляд, герои  “древних” глав “Мастера и Маргариты”. Однако обратимся к плану-рисунку  макета и брошюре “Иерусалим и  его окрестности времен Иисуса Христа”  Ю.Ф.Виппера и сравним их с описанием  ершалаимских глав у Булгакова.

      Древний Иерусалим, согласно Випперу, представляет собой окруженную стеною крепость, расположившуюся на плоскогорье. Город  стоит на трех возвышенностях (Сион, Акра и Мориа), разделенных долиной  Тиропеон (или Сыроварная). На скалистой  крутой юго-западной возвышенности, то есть на горе Сион, высится дворец Ирода  Великого. Если стоять в обращенных на восток парадных дворцовых воротах, то на северо-восточном холме Мориа  поднимается вверх Иерусалимский  храм. Когда Пилат стоит спиной к воротам, то он указывает Каифе  «вдаль направо, туда, где в высоте пылал храм» 22[34]. Третья гора, Акра, находится по ту же сторону Сыроварной долины, что и гора Сион, но севернее.

      В соответствии с реконструкцией Виппера, на горе Сион, в юго-западной части  Иерусалима, располагается Верхний  Город. Что же касается Нижнего Города, то по реконструкции Виппера он находится  на горе Акра, на северо-западе, тогда  как на карте в энциклопедии Брокгазуа  и Ефрона он расположен на юго-востоке, то есть на той стороне Сыроварной долины, что и Иерусалимский храм.

      Все передвижения героев Булгакова прослеживаются по плану Виппера не только в пространственном, но и во временном отношении.

      Когда Левий Матвей решает освободить Иешуа  от грядущих мучений крестной казни, убив его ударом ножа, то он выбирается из толпы, сопровождающей повозку с  приговоренными на казнь, и возвращается в город, чтобы достать нож. Добежав  до городских ворот и лавируя  в толчее всасывавшихся в город  карванов, Левий видит на левой  руке у себя раскрытую дверь лавчонки, где продают хлеб. Он крадет нож  и через несколько минут вновь  оказывается на Яффской дороге.

      Этот  эпизод помогает доказать, что Ершалаим в булгаковском романе соответствует  макету Виппера.

      Гладкий и круглый холм Голгофа (или Череп), то есть место казни Иисуса Христа, находился, согласно Випперу, на дороге в Яффу неподалеку от северо-западных ворот, ведущих в Нижний Город. У  этих ворот располагался внутри Иерусалима рынок. Туда-то и прибежал булгаковский Левий Матвей.

      Но  если бы Булгаков строил план своего Ершалаима  по карте древнего Иерусалима из энциклопедии Брокгауза и Ефрона, то его герою  пришлось бы бежать за ножом более  километра, через весь город, до южных  его ворот, и путь туда и назад, да еще вдогонку удалявшейся к  Голгофе повозке, отнял бы у него не несколько минут, а гораздо  больше времени.

      Согласно  масштабам, указанным на плане Виппера, древний Иерусалим в самой  широкой своей части имел примерно 1100 м (516 саженей), а в длину достигал 1200 м (562 сажени). Верхний Город, Нижний Город, Храмовая Гора и примыкающие  к ней на юге жилища священников  были обнесены зубчатыми стенами  с бойницами и башнями. В стене, окружавшей Верхний Город, имелось 60 башен, располагавшихся на расстоянии двухсот шагов друг от друга. Стена, окружавшая Нижний Город, имела 14 башен. По Випперу, в Иерусалим ведут  более десятка ворот. Несколько  внутренних ворот соединяют между  собой различные части города, отделенные друг от друга не только стенами, но и Сыроварною Долиною  и рвами. Через долину и рвы  переброшены висячие мосты.

      Помимо  упомянутых стен и сторожевых башен, дворца Ирода Великого и храма, в  Иерусалиме на макете Виппера возвышаются  Хасмонейский дворец Маккавеев, дворцы первосвященников Каифы и Анны, крепость Антония, ступени к граду Давида, ратуша, ксистус (ристалище), театр, синагоги. Древний Иерусалим, пишет Виппер, “со своими теснящимися по обрывам  Сыроварной долины домами, со своими стенами, шедшими на север в три ряда, со своими замками и башнями внутри города, производил мрачное и невеселое  впечатление. Чужеземцы называли Иерусалим крепостью”23[35]. Вот и булгаковский Пилат, выйдя на верхнюю площадку сада дворца Ирода Великого (а дворец этот венчал вершину самой высокой из городских возвышенностей), видит панораму всего ненавистного ему Ершалаима “с висячими мостами… храмом Ершалаимским”24[36].

      Храм  со всеми своими портиками, галереями, дворами, колоннами и окружавшей его особой стеною, был также вылеплен на макете. Описывая его в приложенной  к макету брошюре, Виппер говорит, что  храм был весь из белого мрамора  и фасад его – золотой, “он  виден был далеко в окрестностях города и представлял величественный вид”25[37]. Не поддающаяся никакому описанию глыба мрамора с золотою драконовою чешуею вместо крыши – храм Ершалаимский – описан и у Булгакова26[38].