Библейские мотивы в романах М.А. Булгакова "Мастер и Маргарита" и "Белая гвардия

Образ дракона, летучего змея встречается в произведениях  Булгакова неоднократно. Так например, в романе «Белая гвардия» войско Петлюры сравнивается с тучей со змеиным брюхом, в романе «Мастер и Маргарита» Варенуха и Левий Матвей видят желтобрюхую грозовую тучу, Иван Николаевич Понырев в своем сне каждый раз видит тучу, которая кипит и наваливается на землю.

Нередко в произведениях  Булгакова встречается мотив  небесного знамения. Наиболее явственно  он реализован в романе «Мастер и  Маргарита». Идею спасения бродячего  философа Пилату подсказывает ласточка, словно случайно залетевшая во дворец: « В течение ее  полета в  светлой теперь и легкой голове прокуратора  сложилась формула. Она была такова: игемон разобрал дело бродячего философа Иешуа, по кличке Га-Ноцри, и состава преступления в нем не нашел. <…> Крылья ласточки фыркнули над самой головой игемона, птица метнулась к самой чаше фонтана и вылетела на волю. Прокуратор поднял глаза на арестанта и увидел, что возле того столбом  загорелась пыль»¹⁴. В романе «Белая гвардия» небесное знамение – горящие рядом две звезды: Венера и красный, тревожный пятиконечный Марс.

Многие исследователи  отмечают, что в произведениях  Булгакова активность нечистой силы часто связана с пламенем пожара или со снежной вьюгой. Недаром  в романе «Мастер и Маргарита» горят квартира номер 50, здание Торгсина, ресторан «Грибоедов», подвал Мастера, а в романе «Белая гвардия» бушует вьюга.

Булгаков соединяет в  романе «Белая гвардия» бытовой и космический масштаб изображения, активно используя мифологему «Предтечи». Однако в соответствии с общим трагикомизмом ситуации до самого конца остается непонятным «чьим именем» совершается «крещение», кому предшествуют апологеты «новой веры» - Христу или Антихристу. Это, в принципе, относится и к образу «крестителя» Владимира, под сенью статуи которого происходят события. Характерно, что предтеч в романе оказывается двое, причем они связаны между собой причудливыми отношениями притяжения – отталкивания. Прежде всего, это Русаков, носящие знаменательное имя Иван, преодолевающий соблазн «богоборчества» и превращающегося в прозелита «истинной веры». Текст Священного Писания, читаемый им в финале, кажется, обещает скорый отдых от испытаний, однако характерно, что это фрагмент Апокалипсиса: «И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих перед богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими. Тогда отдало море мертвых, бывших в нем, и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них; и судим был каждый по делам своим. И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное. … И увидел я новое небо и новую землю; ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет».¹⁵ Как и Иван Русаков, поэт Иван Бездомный словно очищает свою душу после купания в Москва - реке (параллель с крещением в реке Иордан), отворачивается от богоборчества, от прежней жизни, и словно просыпается для жизни новой.

Русаков ассоциируется не только с Крестителем или Апостолом, но и с Иоанном Богословом, и  это вполне соответствует общей  атмосфере произведения, где «Апокалипсис сливается с Евангелием и остается открытым вопрос о том, что возвещает  финал романа – наступление царства  Божия или искупительную жертву; вернее, его смысл не предполагает ответа на этот вопрос и включает в себя симультанно обе альтернативы».¹⁶

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение.

Мифологические, фольклорные  реминисценции в его произведениях  противостоят библейским как «языческие» - «христианским»; но при этом и те и другие слиты в неразрывное  метакультурное единство. Подобно тому, как в библейской истории человечества писателя привлекают наиболее драматичные, узловые фрагменты Ветхого и Нового Заветов, мифопоэтический подтекст его произведений обнаруживает связь с наиболее фундаментальными космогоническим сюжетами.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список использованной литературы и источников.

 

Источники

1. Булгаков М.А. Белая гвардия: Роман/ Вступ. ст. В. Петелина. Рис. В. Бескаравайного. М.: Дет. лит., 2004. – 349 с.: ил. – (Школьная б-ка)
2. Булгаков М. А. Мастер и Маргарита: Роман. – М.: Изд-во Эксмо, 2003 – 416 с. (Серия «ЭКСМО-Классика»)

Литература

1. Соколов Б.В. Михаил Булгаков: загадки творчества. М.: Вагриус, 2008. – 688 с.
2. Яблоков Е.А. Мотивы прозы Михаила Булгакова. М.: Российск. гос. гуманит. Ун-т, 1997. – 199 с.
3. Яновская Л.М. Записки о Михаиле Булгакове. М.: Текст, 2007. – 413, [3] с.
4. Яновская Л. М. Творческий путь Михаила Булгакова. М., Советский писатель, 1983. – 320 с.

¹ Яновская Л. Записки о Михаиле Булгакове. М.: Текст, 2007 – С.81

² Соколов Б.В. Михаил Булгаков: загадки творчества. М.: Вагриус, 2008 – С.305

³ Булгаков М. А. Мастер и Маргарита: Роман. – М.: Изд-во Эксмо, 2003 – С. 25

⁴ Яновская Л. Записки о Михаиле Булгакове. М.: Текст, 2007 – С.105

⁵ Булгаков М.А. Мастер и Маргарита: Роман – М.: Изд-во ЭКСМО, 2003 – С. 37-38

⁶ Яновская Л.М. Записки о Михаиле Булгакове. М.: Текст, 2007 - С.106

⁷ Булгаков М.А. Мастер и Маргарита: Роман – М.: Изд-во ЭКСМО, 2003 – С. 31

⁸ Булгаков М.А. Белая гвардия: роман/ Вступ. ст. В. Петелина. Рис. В. Бескаравайного. М.: Дет. лит., 2004.  – С. 318

⁹ Булгаков М.А. Белая гвардия: роман/ Вступ. ст. В. Петелина. Рис. В. Бескаравайного. М.: Дет. лит., 2004.  – С. 162

¹⁰ Яблоков Е.А. Мотивы прозы Михаила Булгакова. М.: Российск.  гос. гуманит. Ун-т, 1997. – С. 15

¹¹ Там же.

¹² Булгаков М.А. Белая гвардия: роман/ Вступ. ст. В. Петелина. Рис. В. Бескаравайного. М.: Дет. лит., 2004. –   С. 195

¹³ Булгаков М. А. Мастер и Маргарита: Роман. – М.: Изд-во Эксмо, 2003 – С. 286

¹⁴ Там же С. 28-29

¹⁵ Булгаков М.А. Белая гвардия: роман/ Вступ. ст. В. Петелина. Рис. В. Бескаравайного. М.: Дет. лит., 2004. – С. 331-332 .

¹⁶ Яблоков Е.А. Мотивы прозы Михаила Булгакова. М.: Российск. гос. гуманит. Ун-т, 1997. – 199 с.