Инструменты речевой манипуляции в политическом медиадискурсе

УДК 811.111-3

Виноградова С.А.

Инструменты речевой  манипуляции в политическом медиадискурсе

 

В статье описываются инструменты  речевой манипуляции, используемые в англоязычном политическом дискурсе,  на примере статей политической тематики в американских печатных СМИ. Выделяются манипулятивные средства на фонографическом, грамматическом, лексическом и лексико-прагматическом уровнях. Изучение механизма манипулирования с помощью лингвистических средств помогает избежать психотехнического эффекта манипуляции.

 

Ключевые слова: манипуляция, политический дискурс, медиадискурс, коммуникация.

Key words: manipulation, political discourse, mediadiscourse, communication.

 

 «Вероятно, с момента зарождения язык стал использоваться с целью воздействия и манипуляции. И наш древний предок, догадавшийся использовать в качестве орудия воздействия слово, а не дубину, был, без сомнения, одним из первых манипуляторов» [Иссерс 1996: 71].

Традиция изучения манипуляции  восходит к работам психологов, социологов, политологов. Все эти ученые оценивают манипуляцию преимущественно как   «воздействие на человека с целью побудить его сделать что-либо (сообщить информацию, совершить поступок, изменить свое поведение) неосознанно или вопреки его собственному желанию, мнению, намерению» [Трошина 1990: 72]. Воздействие в рамках институциональной коммуникации осуществляется с помощью агитации, пропаганды, демагогии, убеждения, внушения и суггестии, «пиара» (PR) и НЛП. Речевое воздействие (далее РВ) как область исследований изучает процессы речевого регулирования деятельности одного человека или группы людей. С середины прошлого века изучались различные аспекты данного явления на аудиторию, что позволило говорить о формировании новой научной дисциплины.

Под речевым манипулированием (далее РМ) понимают «вид языкового воздействия, используемый для скрытого внедрения в психику адресата целей, желаний, намерений, отношений или установок, не совпадающих с теми, которые имеются у адресата в данный момент» [Веретенкина 1999: 99]. Иными словами, когда скрытые возможности языка используются адресантом высказывания для того, чтобы навязать адресату определенное представление о действительности, сформировать нужное отношение к ней, вызвать необходимую адресанту эмоциональную реакцию, мы говорим о речевом манипулировании.

Инструмент речевой  манипуляции (далее ИРМ) в широком  смысле – это любой вербальный знак, который в определенном контексте  и смысле может иметь необходимое  воздействие на адресата. Человеку присуще использовать слово для  воздействия на собеседника - осознанно или нет. В случае осознанного использования языка можно говорить о речевой манипуляции в ее истинном значении, т.к. это действие, прежде всего, целенаправленное. «Каждый языковой элемент является очень сложным и чувствительным инструментом, на котором играет тот, кто пользуется языком. Таким образом, восприятие и понимание, рождающееся у получателя, зависят от того, как пользуется этим тонким инструментом отправитель» [Блакар1987:  90].

В качестве ИРМ используются разнообразные фонографические, лексические средства, морфологические категории, синтаксические конструкции, текстовые категории, в основном во взаимодействии. В данном исследовании выделяются следующие уровни речевой манипуляции: фонографический, лексический, грамматический.

1. На фонографическом уровне речевая манипуляция осуществляется с помощью особого звукового и графического оформления сообщения. Использование фонетических средств – прерогатива устной речи: применяются и интонация, и тембр, и выделение голосом, и паузы. В политическом дискурсе СМИ фонетические инструменты речевой манипуляции широко применяются в устных видах дискурса. Но в нашем исследовании материалом служат тексты печатных изданий, поэтому интерес представляют инструменты письменной речи, фонографические.

Некоторые ИРМ фонографического уровня одинаково присутствуют и в устной, и в письменной речи: аллитерация, рифмизация и ритмизация. Эти средства, призванные передавать особенности звуковой оболочки текста, встречают довольно редко. Так, следующий заголовок является примером аллитерации и ритмизации: (1) Re-win, re-run, re-up (UT 23/03/2007). Автором статьи применяется параллельная конструкция с префиксом re- плюс односложные корни. Таким образом, создается особый ритм и динамика, которые задают бодрый тон всему последующему тексту, как и в случае применения в следующем заголовке рифмизации и ритмизации: (2) Money talk, as you walk (WP 24/02/2007)

Другие инструменты  речевой манипуляции на фонографическом  уровне не имеют аналогов в письменной речи. Однако некоторые из таких средств (интонация, регистр голоса, темп речи и паузация) можно компенсировать с помощью графических  средств: пунктуация, метаграфические средства (подчеркивание, выделение шрифтом, заглавные буквы).

Средства графики могут  являються не только «транскрипцией» устной речи, но и самодостаточным средством речевого воздействия, провоцирующим определенное произнесение письменной речи читателем, а также являются маркерами других инструментов речевой манипуляции.

2. Лексические средства речевой манипуляции составляют самую широкую и часто употребляемую область инструментов речевой манипуляции. Являясь самым обширным классом, инструменты речевой манипуляции на лексическом уровне допускают систематизацию на основании их знаковых свойств - семантики, синтактики и прагматики. Соответственно, в зависимости от того, какой аспект лексической единицы как языкового знака оказывается задействован в реализации манипуляции, можно разделить лексические ИРМ на три группы: лексико-семантические, лексико-синтаксические и лексико-прагматические.

Номинализация – один из лексико-семантических инструментов – превращение мотивирующей конструкции с глаголом в отглагольное имя. Номинализация - распространенное в политическом дискурсе средство обезличивания действия. Семантическим итогом замены личных форм глаголов производными существительными является исчезновение субъекта, агенса того, о чем говорится. Например: (3) It is not а secret that Arab immigrants suffer insult and abuse (CT 15/02/2007).

Здесь использование  существительных insult и abuse (a не соответствующих им глаголов действия) позволяет автору умолчать о субъекте действия.

Широко востребованными в политическом дискурсе СМИ являются метафора и метонимия. (4) ...The war of words continues. (NYP 14/05/2008). (5) Nuclear weapons are all over, in friendly and unfriendly hands (NYP 14/04/2006). Для называния информационной борьбы оппонентов используются семы сражения и масштабного использования средств, присущие войне в первичном значении.

К лексико-семантической группе ИРМ относятся конверсивы. Например, в следующих отрывках результаты губернаторских выборов описываются с разных точек зрения - победы или проигрыша. (6) А former Bush administration official ... ousted Indiana's sitting governor on Tuesday (UT 22/10/2006). (7) ... Republican Bob Brown was disgracefully beat by a ... political newcomer Democrat Brian Schweitzer (UT 22/10/2006).

В первом отрывке используется конверсив to oust, который означает «вытеснять, выгонять» (to force someone out of a position of power, especially so that you can take their place [Longman]). Таким образом, в данном случае ситуация показана с точки зрения победителя. Во втором же высказывании употреблено to be beat – «быть побежденным» (to beat – «победить», to get the most points, votes etc in a game, race, or competition [Longman]). Здесь события представлены с позиции проигравшего.

«Слова-амебы» - так называют «прозрачные» слова, не связанные с контекстом реальной жизни. Они могут употребляться практически в любом контексте, т.к. не связаны с реальными предметами и явлениями [Кара-Мурза 2003: 72]. Отличительной чертой таких слов является предельно широкая семантика в контексте политического дискурса СМИ. Они обозначают абстрактное понятие, не имеющее конкретного содержания. «Блестящая всеобщность» - прием, тождественный «словам-амебам», также его называют «блистательная неопределенность» - «набор благозвучных слов, которые вызывают доброжелательное отношение аудитории, но не имеют четко определенного содержания» [Власов 1976:  106].

E.g. (8) Repeated suggestions by the White House and friendly commentators that the news media's selective displays of terrorist attacks in Iraq are warping American public opinion are belied by the U.S. State Department's own recent Country Report on Human Rights Practices for Iraq (WP 23/03/2006). «Американское общественное мнение» (American public opinion) не имеет конкретного содержания и не связано с реальным объектом, это - предполагаемое абстрактное понятие, вызывающее благоприятный эффект. Такие выражения часто употребляются в политическом дискурсе СМИ и направлены на описание научно подкрепленного мнения жителей страны (региона).

Группа лексических ИРМ включает помимо прочего использование неологизмов, что С.Г.Кара-Мурза называет «вторжением в язык с целью программирования» [Кара-Мурза 2003: 80]. Эффект таких лексических единиц зависит от нескольких факторов: они передают более точное значение или, наоборот, маскируют его, приближаясь к словам-амебам или терминам, но в любом случае, они всегда приковывают внимание читателя.

 (9) The United States has made clear its opposition to Lebanon's Hezbollethargy, and has crystallized its support for Israel's anti-Hezbollah campaign. (WP 13/07/2007). В данном примере использование неологизма Hezbollethargy выражает критику автора в адрес ливанских властей, которые игнорируют террористическую деятельность группировки Хезболла.

Зачастую в политическом дискурсе в качестве ИРМ встречаются измененные (деформированные) прецедентные феномены. Источниками таких речевых стереотипов могут быть самые разные: названия нашумевших фильмов, часто исполняемых песен, фрагментов рекламных роликов, известные высказывания общественных деятелей, политиков и пр. Часто используются афоризмы, перефразированные пословицы.

E.g. (10) Cheney pans Kerry's goose (UT 23/10/2005, заголовок).

В названии статьи (10) используется фразеологизм to pan sb 's goose, что означает «доставить неприятности» (to get someone into serious trouble [Longman]), но в то же время соотносится и с реальным гусем, о котором говорится во вступительном абзаце (Kerry shot а goose during an early-morning hunt in Boardman, Ohio). Таким образом автор статьи создаёт каламбур, в контексте которого поддерживаются оба значения выражения – прямое и фразеологическое.

К лексико-синтаксическим ИРМ относятся перифразы и уточнении, которые преследуют одну цель - выделить некоторый аспект многогранного явления (лица, предмета, ситуации), сконцентрировать внимание на одной его черте. Перифраза позволяет заменять слова, фокусировать внимание на одной характеристике объекта, либо скрывать некоторые его стороны. Например, в следующем высказывании акцент делается на одной характеристике - Афганистан - страна, которую помогли освободить США. (11) "It is deeply troubling that a country we helped liberate would hold a person to account because they chose a particular religion over another," Mr. Bush said (WT 23/03/2006).

Воздействие лексико-прагматических ИРМ основано, главным образом, на передаче отношения автора сообщения  к объекту.

ИРМ дейктики служат «для актуализации компонентов ситуации речи и компонентов денотативного высказывания» [ЛЭС: 128]. Различные формы адресации часто используются как риторический прием - обращение к аудитории, и как прием демагогии - особенно использование местоимения «солидарности» «мы».

E.g. (12) "It's my country," Fadhil said. "This is the place I was born, and I want to die here. I don't want to go outside. We - the students - we will change it. It's our duty" (LAT 25/03/2006). В данном высказывании взаимодействуют несколько дейктиков – I (я), ту (мой), we (мы), our (наш), here (здесь). Главная роль отводится местоимению солидарности we, которое повторяется в пределах одного предложения и характеризуется обособленным уточнением the students. Таким образом, социальная группа студентов, к которой принадлежит субъект высказывания, представлена как единое целое, ей приписываются общие интенции.

Лексические ИРМ широко используют возможности коннотации, т.к. основная функция коннотации - это функция воздействия. Слова с оценочной коннотацией вносят определенные оценки без прямого их проявления в тексте, но проявляющиеся в значении.

E.g. (13) The unfortunate ban by Gov. Robert L. Ehrlich Jr. that prevents state employees from talking to a reporter and a columnist for The Sun ... (BS 30/03/2006). В значении слова unfortunate, «неудачный» содержится оценочный компонент: «происходящий по причине неудачи и зачастую имеющий серьезные или опасные последствия» (happening because of bad luck and often having serious or dangerous results [Longman]).

Некоторые лексические единицы могут приобретать оценочность в контексте. E.g. (14) Russian authorities refused to ease their tough stance in a political dispute with Ukraine over gas prices Friday, issuing a stern new threat to halt supplies to its neighbor on New Year's Day and criticizing Kiev's call for more time reach a deal (WP 30/01/2008).

Определение political не имеет оценочной коннотации. Political означает «connected with the government or public affairs of a country and its relations with other countries» [Longman] - связанный с правительством, общественной деятельностью страны и ее связями с другими государствами. В контексте же всего дискурса, определение приобретает резко негативную оценку, и характеризует осуждение действий российской стороны, которая использует «энергетическое оружие» в политических целях. Это обусловливается его ближайшим контекстом, содержащим слова с негативными компонентами значения: tough - жесткий (likely to be violent or to contain violence, not kind or pleasant [Cambridge]); stern – суровый (severe, or showing disapproval [Cambridge]); threat - угроза (a suggestion that something unpleasant or violent will happen, especially if a particular action or order is not followed [Cambridge]).

В значении многих лексических единиц имеется эмотивный компонент значения. Посредством выбора лексических единиц с эмотивной коннотацией происходит апелляция к эмоциям адресата. Необходимо отметить, что эмотивность может быть обусловлена и контекстом. Как известно, категория эмотивности тесно связана с оценочностью.

E.g. (15) President Bush formally a second term in office Wednesday ... after a taut and chaotic contest... (UT 22/10/2004).

Выделенные единицы taut и chaotic отрицательно характеризуют выборы как «напряженные» (showing signs of worry or anxiety [Longman]) и «хаотичные» (a chaotic situation is one in which everything is happening in a confused way [Longman]).

Слова с экспрессивной коннотацией  способствуют манипулятивному воздействию  дискурса. Экспрессия – «такое свойство текста или части текста, которое передает смысл с увеличенной интенсивностью, выражая внутреннее состояние говорящего» [Арнольд 1975: 15].

(16) "These and other inflammatory images deserve our scorn, just as the violence against embassies and military installations are an unacceptable and intolerable form of protest," said Senator John F. Kerry, Democrat of Massachusetts (BG 16/02/2006).

Здесь экспрессивность  заложена в словообразовательных средствах - в отрицательных префиксах. Unacceptable характеризует референт как настолько неправильный или плохой, что его нельзя допустить (something that is unacceptable is s. wrong or bad that you think it should not be allowed [Longman]). Intolerable относится к настолько трудному, неприятному, раздражающему объекту, что его невозможно выносить (too difficult, unpleasant, annoying etc for you to bear [Longman]).

Слова со стилистической коннотацией - лексические единицы, основное значение которых дополнено стилистической составляющей, характеризующей условия речи, сферу языковой деятельности, социальные отношения участников и т.п. Использование слов и выражений, принадлежащих книжному или разговорному пластам, на фоне преобладающей нейтральной лексики сообщения создают стилистический контраст и повышают экспрессивность текста. Помимо этого автор может добиться множества эффектов: иронии, даже сарказма, введения адресата в определенную среду, снижения значения явления и других.