Французская журналистика первой половины XIX века в системе оппозиции "власть-пресса"

 

Новые законы о  периодической печати вернули прессу к тому же положению, в котором  она находилась после сентябрьских законов 1835 года. В августе 1848 года была восстановлена система залогов, что привело к исчезновению газет, которые были не в состоянии внести в казну требуемую сумму обязательного денежного залога (100000 фр. для ежедневной газеты, 50000 тыс. фр. для еженедельной и т.п.).

 

"Молчание  бедным!" – заявил в прощальном  слове к своим читателям издатель  и редактор газеты "Le Peuple constituant" ("Народ учреждающий"), бывший  соратник Ф.Р.Шатобриана,  Ф.Ламенне  в связи с прекращением ее  издания из-за финансовых трудностей.

 

Последовавший за подавлением Июльской революции  в Париже триумф "партии порядка" выразился в применении административно-репрессивных мер, когда простыми  правительственными постановлениями закрывались любые  издания неугодной политической направленности.

 

Газетам было запрещено  печатать собственные отчеты с заседаний  законодательного собрания, довольствуясь  лишь лаконичными официальными отчетами, составлявшимися штатными секретарями. Если же речь шла о заседаниях сената, то информацию о них можно было черпать только из материалов официальной государственной газеты "Le Moniteur". Категорически запрещалось также публиковать какие-либо отчеты о судебных заседаниях по делам, связанным с прессой (по ним разрешалось публиковать лишь приговоры).

 

И хотя конституция II Республики, принятая 4 ноября 1848 года, торжественно провозглашала "перед  лицом Верховного Судьи и человечества" право каждого гражданина "обнаруживать свои мысли путем печати или всяким другим способом",  отвергала цензуру как таковую, а все "правонарушения, совершаемые посредством периодической печати", передавала исключительно в ведение судов присяжных, правовое поле было сужено до чрезвычайных пределов (188. С.209).

 

Избранный президентом II Республики в ноябре 1848 года Луи Наполеон практически сразу закрыл шесть радикальных газет, в том числе "La Reforme" и "La Democratie pacifique".

 

Принятый Французским  парламентом закон о печати 27-29 июля 1849 года назвал ряд новых "преступлений", которые могут совершаться печатью, среди которых на первое место было выдвинуто "оскорбление президента республики". Была восстановлена предварительная цензура для политических и социально-экономических произведений объемом до 10 печатных листов. Согласно декрету Луи Наполеона, изданному в декабре 1851 года, дела по "преступлениям" печати снова изымались из ведения судов присяжных и передавались трибуналам исправительной полиции.

 

Совершив государственный  переворот 2 декабря 1851 года и объявив  себя "императором всех французов" Наполеоном III, Луи Наполеон начал, в подражание своему великому дяде, с закрытия неугодных ему изданий, запретив сразу 11 ежедневных газет в Париже, в то время как его префекты устроили настоящую бойню "красным" листкам в провинции.

 

Правовое положение  периодической печати во Второй Империи определялось так называемым "органическим" декретом Наполеона III, принятым им в феврале 1852 года. В соответствии с ним требовалось:

 

• предварительное разрешение правительства (министра полиции) для начала издания газеты или журнала;

 

• ответственный или главный редактор назначались только с разрешения правительства;

 

• не только восстанавливались, но и увеличивались штемпельный сбор и плата за пересылку по почте;

 

• повышалась сумма залога для издания ежедневной газеты;

 

• вводилась система так называемых правительственных предостережений, в соответствии с которой правительство, замечая "вредные тенденции" газеты, имело право направить ее издателю предостережение, а вслед за вторым оно было вправе приостановить издание газеты на два месяца без приговора суда;

 

• запрещалось публиковать любые отчеты о судебных процессах по делам печати, а всем судам одновременно предоставлялось право запрещать по своему усмотрению публикацию отчетов о гражданских и уголовных процессах вообще.

 

Таким образом в середине XIX столетия журналистика Франции в измерении "власть-пресса" оказалась в положении крайне дисгармоничном. Налицо было явное отставание власти (а точнее методов взаимодействия с прессой) от технологических, идеологических и культурных инноваций, что грозило новыми социальными конфликтами.

 

Власть (а правление Наполеона III, "закольцевавшее" систему взаимоотношений "власть-пресса", длилось девятнадцать лет) стремилась полностью контролировать поведение журналиста. "Новая  статья закона потребовала, чтобы каждая статья, напечатанная в газете и касающаяся политики, философии или религии, была подписана собственным именем автора. За ложную подпись взыскивается штраф и определяется трехмесячное тюремное заключение как автору статьи, так и ответственному редактору газеты" (113. С. 494).

 

Между тем количественный рост периодической печати в период Второй Империи был весьма значительным. Достаточно сказать, что общий разовый  тираж парижской прессы поднялся со 150 тыс. экз. в 1852 году до 1 млн. экз. в 1870 году, чему благоприятствовал технический прогресс, развитие парламентаризма (с возрастанием интереса к политическим новостям и росте электората), увеличение количества "минимально образованных", расширивших массовость читательской аудиторию, процесс неуклонной урбанизации. Поэтому эффективность произвола и репрессий со стороны правительства была весьма относительной и носила временный характер.

 

Тяжелые условия для существования  политической прессы не могли определять всего спектра развития журналистики. Интересные и плодотворные явления, наблюдавшиеся в литературной журналистике и в "penny press", речь о которых пойдет в следующих главах исследования, были по своему закономерны, так как, по нашему мнению, творческая энергия, не находя (по самым разным причинам) своего выражения в одной сфере, с удвоенной энергией манифестировалась в других. В период Второй Империи "литературная" периодическая печать была освобождена правительством и от политической цензуры, и от штемпельного сбора, что давало возможность иными средствами отстаивать идеи, важные для журналиста, критика или литератора.

 

Поэтому нельзя устанавливать  абсолютное тождество между периодами  двух Империй - несмотря на жесткое  противостояние в оппозиции "власть-пресса", французская журналистика не только смогла выжить, но и нашла свой особый журналистский язык, в первую очередь в сфере литературно-художественной критики.