Режим открытого моря

    В соответствии со ст. 101 Конвенции ООН  по морскому праву 1982 г. пиратством является любое из перечисленных ниже действий:

    а) любой неправомерный акт насилия, задержания или любой грабеж, совершаемый  с личными целями экипажем частновладельческого судна или частновладельческого летательного аппарата и направленный:

    · в открытом море против другого судна  или против лиц или имущества, находящихся на его борту;

    · против какого-либо судна, лиц или  имущества в месте вне юрисдикции какого бы то ни было государства;

    б) любой акт добровольного участия  в использовании какого-либо судна, совершенный со знанием обстоятельств, в силу которых судно является пиратским судном;

    в) любое деяние, являющееся подстрекательством или сознательным содействием совершению действий, предусматриваемых в подпунктах “а” и “б”.

    Пиратские налеты, определяемые в ст. 101, когда  они совершаются военным кораблем или государственным судном, экипаж которого поднял мятеж и захватил контроль над этим кораблем или судном, приравниваются к действиям, совершаемым частновладельческим судном.

    Конвенция ООН по морскому праву 1982 г. обязывает  все государства сотрудничать в  максимально возможной степени  в деле пресечения пиратства.

    Таким образом, можно выделить следующие  признаки пиратства:

    · совершение актов пиратства только вне юрисдикции какого-либо государства;

    · применение актов насилия, задержания, грабежа и иных вышеперечисленных  действий;

    · совершение актов пиратства только частновладельческим судном или  частновладельческим летательным  аппаратом, а также военным кораблем, государственным судном или государственным летательным аппаратом, экипаж которого поднял мятеж и захватил контроль над этим кораблем, судном или летательным аппаратом, т.е. вышел из-под юрисдикции государства флага;

    · неправомерность актов насилия, задержания и т.п., т. е. совершение этих актов вопреки принципам и нормам международного права;

    · направленность пиратских действий против другого судна или летательного аппарата, а также против лиц или  имущества, находящихся на их борту;

    · совершение актов пиратства экипажем или пассажирами пиратского судна  или летательного аппарата только в  личных целях.

    Современное международное право рассматривает  пиратство в качестве уголовного преступления международного характера, направленного против осуществления свободы судоходства как составной части свободы открытого моря. В силу этого в открытом море или любом другом месте вне юрисдикции какого-либо государства любое государство вправе захватить пиратское судно или летательный аппарат либо судно или летательный аппарат, захваченные посредством пиратских действий и находящиеся во власти пиратов, арестовать находящихся там лиц и захватить находящееся на этом судне или летательном аппарате имущество. Судебные учреждения того государства, которое совершило такой захват, могут выносить постановления о наложении наказаний и определять, какие меры должны быть предприняты в отношении таких судов, летательных аппаратов или имущества, не нарушая прав добросовестных третьих лиц. Иными словами, здесь осуществляется универсальная юрисдикция.

    Однако, если захват судна или летательного аппарата по подозрению в пиратстве  был совершен без достаточных  на то оснований, совершившее захват государство несет ответственность  перед государством, национальность которого имеет судно или летательный аппарат, за любой ущерб или любые убытки, причиненные вследствие захвата.

    Уголовное законодательство России [8] содержит норму об ответственности за совершение пиратских действий. Так, ст.227 УК РФ «Пиратство» устанавливает, что нападение на морское или речное судно в целях завладения чужим имуществом, совершенное с применением насилия либо с угрозой его применения, наказывается лишением свободы на срок от 5 до 10 лет. То же деяние, совершенное неоднократно либо с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, наказывается лишением свободы на срок от 8 до 12 лет с конфискацией имущества. Если же указанные деяния совершены организованной группой либо повлекли по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия, то они наказываются лишением свободы на срок от 10 до 15 лет с конфискацией имущества.

    Следовательно, в случае задержания пиратского судна  российскими военными кораблями  или судами, стоящими на некоммерческой государственной службе, будет осуществлено уголовное преследование лиц, виновных в совершении таких действий, по российским законам. В то же время положение о пиратстве в УК изложено не совсем точно: «Нападение на морское или речное судно в целях завладения чужим имуществом, совершенное с применением насилия либо с угрозой его применения…» Здесь не указана сфера действия положения, а это означает, что нападение на морское или речное судно будет считаться пиратством, даже если оно находится в порту государства, что совершенно неверно. Ведь здесь не будет осуществляться универсальная юрисдикция, а только юрисдикция прибрежного государства, но такое нападение будет не пиратством, а актом морского разбоя, караемого только этим государством. Но в том-то и дело, что пиратским нападение может быть признано лишь в случае совершения его в открытом море или в любом месте вне юрисдикции какого-либо государства. Именно при таких обстоятельствах подобные действия будут считаться пиратскими и будут влечь за собой осуществление юрисдикции любого государства.

    В соответствии с Конвенцией 1982 г. вмешательство, в частности, может быть осуществлено и в отношении судна, не имеющего национальности либо если на судне поднят иностранный флаг или оно отказывается поднять флаг, но в действительности судно имеет ту же национальность, что и проверяющий корабль. Примечательно, что в обоих случаях, если подозрения окажутся обоснованными, судно по понятным причинам уже не может подпадать под принцип исключительной юрисдикции государства флага.

    Один  из традиционных институтов международного морского права является право преследования «по горячим следам» («hot pursuit») — предусматривает, что судно, совершившее правонарушение в иностранных внутренних водах, территориальном море или прилежащей зоне (только для случаев, для которых установлена прилежащая зона), разрешается преследовать в открытом море, захватить и отвести в порт для принятия мер в соответствии с законодательством государства, в водах которого совершено правонарушение. Это положение получило закрепление в Конвенции об открытом море 1958 г. Конвенция 1982 г. расширила районы, в которых преследование может быть начато, включив сюда архипелажные воды и исключительную экономическую зону. Кроме того, Конвенция 1982 г. распространила право преследования и на иностранные суда, нарушающие законы и правила прибрежного государства в отношении континентального шельфа, включая зоны безопасности вокруг установок на нем.

    Преследование может осуществляться только в связи  с нарушением законов и правил, установленных в том или ином морском пространстве. Так, если иностранное судно находится в прилежащей зоне, преследование может начаться только в связи с нарушением прав, для защиты которых установлена эта зона.

    Преследование может быть начато только после подачи сигнала остановиться, зрительного или звукового, с дистанции, позволяющей иностранному судну увидеть или услышать этот сигнал.

    С вопросом о начальном моменте  преследования связана так называемая доктрина подразумеваемого нахождения судна в пределах того или иного  морского пространства, в соответствии с которой, например, если судно находится в открытом море, но сообщается с берегом посредством шлюпок, оно считается находящимся во внутренних водах прибрежного государства со всеми вытекающими последствиями.

    Наиболее  характерным случаем применения данной доктрины явилось решение властей России в 1888 г. по делу канадской шхуны «Araunah», задержанной вне территориальных вод в Беринговом море. Хотя шхуна находилась в открытом море, члены ее экипажа охотились за котиками в полумиле от российского побережья. Судно было захвачено и конфисковано в соответствии с нормами российского права.

    Аналогичной практики придерживаются и другие государства. Так, в 1922 г. суд штата Массачусетс  постановил, что власти США правомерно задержали британское судно «Grace Ruby». Судно находилось вне территориального моря в четырех милях от берега, но члены его экипажа, используя шлюпки, незаконно перевозили на берег контрабандные спиртные напитки.

    Необходимым условием осуществления преследования в открытом море «по горячим следам» является непрерывность ведения преследования. Преследующий корабль не может прекратить преследование, а затем возобновить его в открытом море. Непрерывность ведения преследования не следует понимать в том смысле, что преследующее судно постоянно должно держать в поле зрения судно-нарушитель. Важно, чтобы потеря контакта с нарушителем (визуального, радиолокационного) не была чрезмерно продолжительной, а расстояние значительным, вследствие чего задержание судна стало бы невозможным.

    Непрерывность преследования также не исключает  замены одного преследующего корабля  либо летательного аппарата другим.

    Наконец, преследование должно быть прекращено, как только преследуемое судно зайдет в территориальное море своего либо третьего государства.

    Наиболее  характерным в новейшей практике российских властей в связи с  осуществлением права преследования  является случай с панамским судном «Imia».

    В ночь с 25 на 26 декабря 1996 г. «Imia», находившись на внешнем рейде порта Новороссийск, будучи арестованной, под покровом ночи снялась с якоря и попыталась уйти в открытое море. Вахтенный лоцман-оператор службы движения судов морской администрации порта Новороссийск на дисплее судоходства обнаружил несанкционированное движение судна и запросил о его намерениях. Капитан судна объяснил свои действия желанием сменить место якорной стоянки, однако фактическое перемещение судна свидетельствовало о его уходе в сторону открытого моря. Лоцман-оператор проинформировал пограничников.

    На  требования остановиться, передаваемые с берега по радиосвязи и сигналами прожекторов, судно не реагировало. Преследование начал пограничный корабль. Догнав судно и убедившись, что намерения капитана не изменились - судно продолжает уходить в сторону открытого моря и на связь не выходит, - пограничники открыли предупредительный огонь. Но и это не остановило судно. После этого пограничники стали стрелять на поражение по носовой части судна. «Imia» сразу же легла в дрейф, начались переговоры. Капитан отказывался возвращаться в порт, а дальнейшие его действия вообще не поддаются логическому объяснению - судно снова дало ход и начало уходить в открытое море. Пограничники были вынуждены снова открывать огонь на поражение. Только после этого капитан подчинился требованиям пограничников и под их конвоем судно-нарушитель было возвращено в порт.

    Действия  пограничников были признаны правомерными. Как показало следствие, капитан сознавал, к чему могут привести его действия, но понадеялся, что судно сможет уйти, как это сделал в свое время мальтийский лесовоз «Elbilly-1». Как известно, в октябре 1995 г. указанное судно без оформления таможенных и пограничных формальностей во время штормовой погоды «сбежало» с внешнего рейда Новороссийска. Его преследование велось до турецких территориальных вод, но закончилось безуспешно. Судно ушло.

    Надо  отметить, что практика последних  лет показывает, что только открытие огня на поражение заставляет суда-нарушители прекратить попытки уйти от преследования.

    В сентябре 1994 г. в российских территориальных  водах южнее пролива Шпанберга (район Малой Курильской гряды) пограничники вынуждены были открыть огонь на поражение по южнокорейскому судну-нарушителю, не подчинившемуся приказу остановиться.

    В мае 1996 г. пограничный вертолет остановил  две турецкие шхуны, занимавшиеся незаконным ловом рыбы в российской исключительной экономической зоне, только после открытия стрельбы на поражение.

    Только  огонь на поражение кораблями  Новороссийской морской погранбригады  предотвратил попытку бегства из порта Поти судна «Ясон» под кипрским флагом, задолжавшего грузинским властям крупную сумму в валюте.

    Во  всех указанных случаях применение оружия российскими пограничниками признавалось оправданным с точки  зрения международного права и единственным средством остановить нарушителя.

    Проблема вмешательства в открытом море сохраняет свою неослабевающую актуальность и в наши дни. 2 февраля 2000 г. около полудня американский крейсер «Монтерей», несший дежурство в районе Персидского залива и осуществлявший обеспечение режима санкций в отношении Ирака согласно резолюции Совета Безопасности ООН №665, получил команду выйти на перехват российского судна. Как стало потом известно, американский разведывательный спутник зафиксировал нахождение танкера в иракском порту и вел наблюдение до его выхода в открытое море, где американцы дали судну команду остановиться. Российские моряки отказались. Тогда на борт был высажен американский спецназ и судно подверглось осмотру.

    Несмотря  на заявления российских официальных  лиц, в частности министра транспорта РФ Франка С.О., о том, что судно грузилось в иранском порту, анализ нефтепродуктов подтвердил их иракское происхождение. Таким образом, российский танкер все же нарушил резолюцию Совета Безопасности ООН № 665. Ситуацию усугубил тот факт, что груз сопровождал иракский морской офицер. Российское судно было отконвоировано в порт Маскат в Омане.