Вторая часть книги II и, соответственно, первая часть книги III посвящены наследственному праву

II.2 Принятие наследства

  Для принятия наследства в Древнем Риме требовалось наличие таких условий: 1) способность призванных наследников  к принятию наследства; 2) выраженная определенным образом воля на принятие наследства.

  С точки зрения принятия наследства все  наследники подразделялись на две категории:

  1)свои  наследники (heredes sui), т.е. проживавшие  с наследодателем до момента  его смерти; переход к ним имущества означал оставление его в той же семье, поэтому закон обязывал этих лиц к принятию наследства и исключал возможность отказа от него. Их называли поэтому обязательными наследниками;

  2)-все  прочие наследники. Они именовались  внешними или посторонними наследниками (heredes extranei), так как они находились вне подвластности наследодателя и не образовывали совместно с ним единой семьи. Поскольку переход к наследникам этой категории выводил имущество за пределы данной семьи, закон не обязывал их к принятию наследства. Поэтому они именовались добровольными наследниками.

  Наследник вступал в наследство либо прямым выражением своей воли, строго формальным по нормам цивильного права, либо не таким  формальным в преторском праве, либо своим поведением в качестве наследника (например, оплата долгов наследодателя). При принятии наследства наследник в силу универсального характера наследственного правопреемства принимал не только активы наследодателя, но и все его долги и прочие обязательства (кроме обязательств сугубо личного характера, прекратившихся со смертью наследодателя). При этом по обязательствам наследодателя наследник отвечает в полной мере, избежать этой ответственности возможно лишь отказавшись от наследства в целом. Вступление в наследство автоматически погашало взаимные обязательства наследника и наследодателя. При непризнании кем-либо из должников наследодателя прав, переходящих по наследству, наследник имел право на те же иски, что и сам наследодатель. Если право наследника не признавалось, ему предоставлялся особый цивильный иск об истребовании наследства (hereditatis petitio), по своим последствиям аналогичный виндикационному иску собственника вещи. Преторский наследник получал для своей правовой защиты особый интердикт guorum bonorum, с его помощью он мог получить владение наследуемыми вещами.

  Претор  признавал наследников принявшими наследство, если они обращались с  просьбой о вводе их во владение наследственным имуществом.

  Наследник считался принципиально ответственным  за долги наследства неограниченно, как за свои собственные. Избежать этого он мог только посредством непринятия наследства, если его пассив превышает актив. При этом принятие наследства приводило к слиянию имущественных масс наследника и наследодателя, и теперь кредиторы как наследника, так и наследодателя могли искать удовлетворение из всего объединенного имущества.

  Следствием  приобретения наследства было также  погашение взаимных обязательств, существовавших между наследником и наследодателем.

  Закон предусматривает условия, когда при наличии формальных оснований для признания наследником лицо может быть лишено права наследования после умершего. Такие основания неполучения наследства имели название indignitas. Если лицо, получившее наследство, окажется неблагодарным по отношению к завещателю, например, при таком обстоятельстве, как неуважение к его памяти, недостойный лишается наследства. Indignitas предусматривалась и в тех случаях, когда наследник оказывался виновным в смерти умершего, когда наследник ненадлежащим образом действовал по защите своего наследодателя или же опекая душевнобольного, не ухаживал за ним. Такое наследство, которое он получил, а затем был его лишен, называлось ereptorium.

  Эманципированные  дети обязаны были при наследовании вносить в наследственную массу все свое имущество (collatio bonorum emancipati), которое и поступало в распределение между всеми наследниками в составе наследственной массы. Таким способом устранялась несправедливость, которую создавало бы уравнение в наследственных правах эманципированных детей, обладателей собственного имущества, с неэманципированными, весь продукт труда и все приобретения которых поступали при жизни paterfamilias в состав имущества последнего, т. е. в состав наследственной массы.

  В то же время призвание к наследованию эманципированных сыновей ухудшало положение детей этих сыновей, остававшихся in patria potestate деда: пока эманципированные не наследовали, внуки наследодателя были его sui herebes, теперь их устранял от наследования их отец, как более близкий родственник paterfamilias. Между тем труд внуков также содействовал образованию имущества умершего. Ввиду этого Юлиан при пересмотре эдикта включил туда новое постановление — nova clausula Iuliani или edictum de coniungendis cum emancipato liberis, в силу которого эманципированный сын обязан был разделить свою наследственную долю пополам со своими детьми.

  Таким образом, при принятии наследства наследник  в силу универсального характера  наследственного правопреемства принимал не только активы наследодателя, но и  все его долги и прочие обязательства. При формировании наследственной массы в нее включалось имущество наследодателя и имущество эманципированных детей, пожелавших наследовать.

2. Основная  часть книги III посвящена  обязательствам.

Гай именно здесь дает известное деление обязательств (obligatione) по их источникам: обязательства из контрактов и из деликтов. Здесь же и юридическая характеристика контрактов по четырем группам (реальным, вербальным, литтеральным и консенсуальным).

Более разработанной частью римского права в классический период было обязательственное право, которое являлось юридической формой товарно-денежного обращения. обязательства рассматривались конкретно как правовая связь (juris vinclum) по крайней мере двух лиц. С развитием товарного производства обязательства в значимой мере утратили свой былой формализм, а также из односторонних превратились в основном в двусторонние, поскольку любая из участвовавших в нем сторон имела как права, так и обязанности. Ответственность должника по обязательству не затрагивала его личность и ограничивалась только пределами его имущества. Более тщательную и точную разработку получили договоры 
(контракты). Но не все договорные связи имели юридическую силу. Некие соглашения носили неформальный характер (пакты) и не воспользовались исковой защитой, хотя предусмотренные в них обязательства на практике традиционно соблюдались. Со временем отдельные пакты были признаны преторским правом, а в постклассический период закреплены в императорском законодательстве. В 
Институциях Гая договоры (контракты) были разделены на четыре главные группы: вербальные, литеральные, настоящие, консенсуальные.

Вербальные  договоры (от лат. verbum — слово) брали  свое начало от древнейших религиозных  договоров-клятв, но в рассматриваемый  период их форма была существенно упрощена. Для возникновения обязательства в таковых договорах требовалось произнесение установленных слов. Главным и более распространенным видом вербальных договоров по-прежнему была стипуляция. Но для её заключения уже не требовалось соблюдения многих былых твердых условий. Так, в вопросе кредитора и ответе должника можно было употреблять не лишь праздничный глагол "spondeo", но и остальные глаголы. Сторонами в стипуляции могли быть и перегрины. Допускалось произнесение вопроса-ответа даже и не на латинском языке. Так, к примеру, в ст. 97 сказано по поводу стипуляции: «Если то, что мы стипулируем (stipulation – контракт, соглашение, формальное обещание), не может быть дано, то стипуляция будет ничтожна, к примеру, если кто при помощи стипуляции будет требовать для себя свободного, которого считал рабом, либо покойника, которого считал живым…» 
Литеральные договоры (от лат. littera — буква) представляли собой особенные письменные договоры, принятые в торговом обороте. Обязательство в этих договорах появлялось в силу записи в особых книгах доходов и расходов 
(ст.128) Одной из сторон, составления долговых расписок, подписанных обеими сторонами (синграфа) либо же одним должником (хирографа). Последние были позаимствованы из греческого права.

настоящие договоры (от лат. res — вещь) кроме  соглашения сторон по главным условиям договора требовали обязательной передачи вещи, которая составляла предмет  контракта. Без передачи вещи обязательственное  отношение не появлялось. К настоящим  договорам относился до этого всего заем (mutuum). 
Юридическое содержание этого контракта состояло в том, что кредитор давал должнику в собственность обусловленное количество заменимых вещей, определяемых мерой, весом либо числом, а должник обязывался вернуть в установленный срок такое же количество таковых же вещей (традиционно средств). В принципе этот контракт был безвозмездным, но часто сразу с займом оформлялось стипуляционное соглашение о выплате процентов. Поскольку процветавшие в это время в Риме ростовщические круги стремились все более увеличить процентные ставки, что усиливало социальное напряжение, в законодательстве (в особенности в императорский период) устанавливался (но без особенного фуррора) предельный размер взимаемых процентов. К настоящим контрактам относилась также ссуда (commodatum), т.е. Предоставление в безвозмездное использование (а не в собственность, как при займе) индивидуально определенной вещи, которую должник обязывался вернуть в обусловленный срок. К данной же группе договоров относилось хранение 
(depositum), а также закладной контракт (о передаче заложенной вещи кредитору). более разработанными и наименее формальными были консенсуальные договоры (от лат. consensus — согласие), которые получили признание позже остальных групп договоров. Обязательство в консенсуальных договорах появлялось в силу обычного соглашения сторон по всем главным условиям договора. К данной группе относился до этого всего контракт купли-реализации (ernptio-venditio). 
Юридическая связь меж сторонами в этом договоре возникала уже с того момента, когда торговец соглашался реализовать какую-или вещь, а клиент обязывался уплатить установленную цену. Фактическая передача вещи либо средств могла иметь место позже. Купля-продажа была возможна даже в отношении вещи, которой еще не было в натуре, но которую торговец обязывался произвести и поставить в указанный срок. В преторском праве была подробно разработана и обусловлена ответственность торговца за проданную им вещь, так торговец отвечал за скрытые недочеты вещи, о которых клиент не мог знать в момент заключения контракта, но которые обнаруживались позже и имели значимый характер. В этом случае клиент мог требовать либо убавления цены, либо возврата всей суммы средств. 
торговец нес ответственность также в случае так называемой эвикции вещи, если проданная им вещь была с помощью виндикационного иска отчуждена у покупателя реальным собственником. До передачи вещи покупателю торговец отвечал за её повреждения, связанные с небрежностью хранения (даже при самой незначительной неосторожности), а также нес на себе риск случайной смерти вещи. К консенсуальным договорам относился также контракт найма (locatio-conductio), представленный в это время тремя разновидностями. Наем вещей (locatio- conductio rerum) предполагал предоставление во временное использование и за плату (последним контракт найма различался от ссуды) какой-или индивидуально определенной вещи. Этот вид найма (аренда) имел огромное хозяйственное значение в Риме в особенности в период империи, поскольку с окончательным утверждением частной принадлежности на землю в это время обширное распространение получила аренда земли. В постклассический период было установлено правило, согласно которому колон (либо его наследники) в случае невозобновления контракта аренды при молчаливом согласии сторон оставался на земле бессрочно. 
Контракт найма услуг (locatio-conductio operаrum), который заключался на определенный срок и с фиксированной оплатой труда наемного работника, не мог получить огромного развития в условиях рабовладельческой системы, где основную рабочую силу составляли рабы. Римскому праву был известен также наем рабочей силы для выполнения работы, имеющей своим результатом изготовление какой-или конкретной вещи, т.е. Своеобразный подряд (locatio- conductio operis). К этому виду найма прибегали в тех вариантах, когда речь шла об изготовлении вещей, которое требовало особых навыков и умений. Но поскольку платный наемный труд в римском рабовладельческом обществе для свободных людей числился унизительным занятием, юристы, живописцы и другие представители "свободных" профессий не прибегали к договору найма. Они получали за проделанную ими работу либо за оказанные сервисы не наемную плату, а "почетное вознаграждение" — гонорар. К консенсуальным контрактам относились также контракт поручения (mandatum) и контракт товарищества (societas). Последний заключался для совместного ведения какой- или определенной хозяйственной деятельности.В институциях Гая важную роль играются также обязательства, возникающие из деликтов, если, к примеру, кто- или сделал воровство, разграбил имущество, причинил убыток, нанес обиду и т.д. Вот, что, к примеру сказано в ст. 225 по поводу обиды : «Обида считается тяжкой либо по действию, если кто, к примеру, кем-или ранен, высечен либо побит палками; либо по месту, если, к примеру, обида нанесена в театре либо на площади; либо по личности, если, к примеру, претерпит обиду магистрат либо когда обида будет нанесена сенатору обычным человеком 
(низкого происхождения». С одной стороны, наблюдался заметный процесс перевоплощения целого ряда частных деликтов в общественные (преступления), с другой — создавались новейшие виды частных деликтов. К числу последних относился обман (dolus malus), который порождал обязательство уплатить вознаграждение, равное по размеру причиненному вреду, а также угроза 
(metus), влекущая за собой возмещение вреда в четырехкратном размере. 
Преторское право понимало и таковой специфичный деликт, как обман кредиторов.

3) Наконец, последняя, четвертая книга Институций целиком посвящена искам (actio) и судебному процессу.

  По  институции Гая рассматривается 2 вида исков : вещные и личные. (ст. 1 кн.4)

  В ст.2 кн.4 говорится: «Личным будет тот иск, который мы заявляем против того, кто ответственен либо по договору, либо по деликту, то есть личный иск бывает тогда, когда мы формируем исковое заявление таковым образом, что ответчик обязан либо передать, либо сделать, либо предоставить что-либо…».Личный иск также именуется кондикциями.

  В ст.3 кн. 4 говорится о вещных исках: «Вещный иск имеет место тогда, когда мы заявляем либо утверждаем, что телесная вещь – наша, либо начинаем спор о том, что мы имеем какое-или право…то есть право требовать от соседа, чтоб он никаким образом не мешал виду…».

  Второе  заглавие вещного иска — виндикационный. (ст.5)

  Другими словами он предоставлялся собственнику вещи, которая в силу каких- или обстоятельств была им утеряна и оказывалась у третьего лица. Виндикационный иск по существу представлял собой спор о праве принадлежности, в котором реальный собственник обязан был доказать свой титул на спорную вещь. При наличии таковых доказательств вещь возвращалась собственнику вне зависимости от того, как она попала последнему владельцу. Если этот обладатель чужой вещи был добросовестным, т.е. не знал о незаконности обладания ею, он обязан был вернуть собственнику вещь и все плоды, полученные от нее с момента возбуждения виндикационного иска. Недобросовестный обладатель сверх того присуждался к возмещению всех плодов, полученных от вещи за время владения ею. За преступления , которые были совершены отпрысками либо рабами установлен особый ноксальный (noxa – вред,вред) иск, по которому папе либо господину предоставляется выбор: либо принять на себя последствия совершенного преступления в виде вознаграждения либо же выдать виновного.

  Согласно ст.6 иск может предъявляться с целью получения вещи, иногда - только для преследования, наказания, в других случаях — с той и другой целью.

  Произошло разделение исков на иски легисакционные, которые велись по закону и формулярные, когда были утверждены специальные формулы, по которым излагалась суть дела.

  Законные  или легисакционные иски состояли в  том, что форма этих исков, то есть они сами, содержалась непосредственно  в законах  «… имеют силу и  значение сами по себе» (кн. 4, ст.10).