Восстание декабристов

   Но момент был упущен. Сбор всех восставших войск произошёл спустя два с лишним часа после начала восстания. За час до конца восстания декабристы выбрали нового “диктатора” - князя Оболенского, начальника штаба восстания. Он трижды пытался созвать военный совет, но было уже поздно: Николай успел взять инициативу в свои руки. Окружение восставших правительственными войсками, более чем вчетверо превосходящими восставших по численности, было уже завершено. По подсчётам Габаева, против 3 тыс. восставших солдат было собрано 9 тыс. штыков пехоты, 3 тыс. сабель кавалерии, итого, не считая вызванных позже артиллеристов (36 орудий), не менее 12 тыс. человек. Из-за города было вызвано и остановлено на заставах в качестве резерва ещё 7 тыс. штыков пехоты и 22 эскадрона кавалерии, т.е. 3 тыс. сабель; иначе говоря, в резерве стояло на заставах ещё 10 тыс. человек.

     Короткий зимний день клонился к вечеру. Уже было 3 часа дня, и стало заметно темнеть. Николай боялся наступления темноты. В темноте народ, скопившийся на площади, повёл бы себя активнее. Более всего Николай боялся, как позже сам записал в своём дневнике, чтобы “волнение не сообщилось черни”.

   Николай приказал стрелять картечью. Первый залп картечью был дан выше солдатских рядов - именно по “черни”, которая усеяла крышу Сената и соседних домов. На первый залп картечью восставшие отвечали ружейным огнём, но потом под градом картечи ряды дрогнули, заколебались - началось бегство, падали раненые и убитые. Царские пушки стреляли по толпе, бегущей вдоль Английской набережной и Галерной. Толпы восставших солдат бросились на невский лёд, чтобы перебраться на Васильевский остров. Михаил Бестужев попытался на льду Невы вновь построить солдат в боевой порядок и идти в наступление. Войска построились. Но ядра ударялись о лёд - лёд раскалывался, многие тонули. Попытка Бестужева не удалась.

   К ночи всё было кончено. Всех  восставших  начали  отлавливать и свозить в Петропавловскую крепость.  На  Сенатской площади подобрано было  восемьдесят трупов. Кровь полиция присыпала снегом.

  Царь и его клевреты всячески  преуменьшали число убитых, - говорили  о 80 трупах, иногда о сотне или  двух. Но число жертв было гораздо  значительнее - картечь на близком расстоянии косила людей. По документу чиновника статистического отделения Министерства юстиции С. Н. Корсакова мы узнаём, что 14 декабря было убито 1271 человек, из них “черни” - 903, малолетних - 19.

В это время на квартире Рылеева  собрались декабристы. Это было их последнее собрание. Они договорились лишь о том, как держать себя на допросах. Отчаянию участников не было границ: гибель восстания была очевидна.

II.6) Восстание  Черниговского  полка.

    Эхо Сенатской площади долетело  до  южных  полков,  где  среди  офицеров  было  немало  членов  тайного  общества.  Известие  о  подавлении  восстания  в  Петербурге  привёз  в  Васильков,  где  стояли  части  Второй  армии,  девятнадцатилетний  Ипполит  Муравьёв-Апостол.  Он  был  членом  Северного  тайного  общества,  а  его  старшие  братья,  Сергей  и  Матвей  ─  Южного.  В  день  восстания,  14  декабря  он  находился  в  Петербурге,  был  свидетелем  расправы  Николая I  с  декабристами  и  тотчас  поскакал  на  юг,  чтобы  сообщить  о  случившемся  братьям.

    Когда по  приказу и Таганрога,  в результате  доноса  Майбороды,  был   арестован Пестель,  одновременно  был дан приказ  арестовать  Сергея  и Матвея  Муравьевых-Апостолов и Бестужева-Рюмина.  Их  долго разыскивали и  наконец арестовали  в Трилесах,  где было  расквартировано одно  из  подразделений Черниговского полка.

     Наутро  обоих  должны  были  вывезти  в  Васильков,  где  стоял  Черниговский  полк.  Они  сидели  в  избе  под  охраной,  но  караул  был слабый,  и этим  воспользовались вызванные сюда  тревожной запиской  товарищи  по  полку.  Пользуясь сочувствием солдат,  они сняли караулы и освободили  заключённых.

     29  декабря 1825 года  С. Муравьев-Апостол возглавил восстание Черниговского  полка  и  утром  30  декабря  вступил  в  Васильков.  Перед  выстроившимся 31  декабря  полком  священник  Даниил  Кейзер  прочитал  составленный  С.Муравьевым-Апостолом  и  Бестужевым-Рюминым  революционный  «Катехизис» ─ замечательнейший  документ  революционной  идеологии.

     Восставший  полк  двинулся  на  деревню  Мотовиловку.  Поджидая  присоединения  восставших  частей,  Сергей Муравьёв-Апостол  1 января  1826 г. объявил  в  Мотовиловке  днёвку,  затем  двинулся  по  направлению  к  Белой Церкви.  3 января  между Устимовкой  и Ковалёвкой  восставших  встретили правительственные войска  под командованием генерала  Гейсмара.  «Местность   оказалась самою  невыгодною  для  пехоты,  имеющей  встретиться  с  кавалерию. Мы  продвигаемся  вперёд.  Раздаётся  пушечный  выстрел,  за  ним  второй,  ядро  пролетело  над  головами.  Мы  всё  шли  вперёд, ─ писал  в  воспоминаниях  Матвей  Муравьев-Апостол. ─ Открылась  пальба  картечью,  у  нас  несколько  человек пало:  убитыми,  другие  раненными… Тогда  Сергей  Иванович  решился  прекратить  неравный  бой  и  спасти  сою  команду  от  неминуемой  гибели  и приказал  поставить  ружья  в  козлы.  Солдаты,  повинуясь  ему,  не  понимали  с  каким  намерением  начальник  остановил  их.  Сергей  Иванович  сказал  им,  что  виноват  перед  ними,  что,  возбудив  в  них   надежду  на  успех,  он  их  обманул.  Артиллеристам  Сергей  Иванович  стал  махать  белым  платком  и  тут  упал,  пораженный  картечью».  Третий  их  брат,  Ипполит,  давший  клятву  «победить  или  умереть»,  застрелился  после  боя.

   Раненного  С. Муравьева-Апостола  и  Бестужева-Рюмина,  а  также  всех восставших  солдат  арестовали  и  отправили  в  Петербург.  Сопротивление  Черниговцев   было  подавлено.

II.7) Арест декабристов. Допросы. Суд  и  приговор.

    В  ночь  на  15  декабря  в  Зимний  дворец  начали  привозить  арестованных.  Одним  из  первых  привезли  Рылеева  и  сразу  же  отправили  в  Петропавловскую крепость  с  собственноручной  запиской  царя  на  имя  коменданта  крепости  генерал-адъютанта  Сукина: «Присылаемого  Рылеева  посадить  в  Алексеевский  равелин,  но  не  связывая  рук,  без  всякого  сообщения  с  другими,  дать  ему  бумагу  для  письма  и  что  будет  ко  мне  собственноручно,  мне  приносить ежедневно»…

    17 декабря 1825 года  после шести вечера  в одной из  комнат  Зимнего дворца  зажглось  множество свечей.  Затем туда  вошли шесть важных  начальников и несколько   секретарей.  Тут состоялся первый допрос.  Разошлись в полночь,  после  чего  был  составлен  протокол  1-го  заседания  «Тайного  комитета  для  изыскания  о  злоумышленном  обществе» (месяц  спустя  велено  было  не называться    «тайным»;  а  потом  «комитет»  был  переименован  в  «следственную  комиссию» из  каких-то  едва  ли  допустимых  нам  бюрократических  соображений  насчет  разницы  между  «комитетом»  и  «комиссией»).

     Во время допроса часто  открывалась  дверь  и  на  пороге  появлялся  Николай I. Он грозно  оглядывал  арестованного,  прерывал  Левашева  и  сам   начинал  задавать  вопросы. Левашев  записывал.

Многих  арестованных  генералов  и  офицеров   Николай I  знал  лично,  других  изучал  при  допросе.  И  с  каждым  разговаривал  по-разному.  Он  был  до  крайности  подозрителен,  всего  боялся,  чувствовал,  что  около  него  не  ни  одного  преданного  ему  человека,  ему  всюду  мерещились  заговоры,  он  был  настроен  злобно  и  мстительно.  Вникая  во  все  подробности,  Николай I  пытался  до  конца  распутать  сложный  клубок   организации  восстания.  В  зависимости  от  поведения  арестованного  он  действовал  то  лаской  то  угрозой.

    Свои  выводы  в отношении каждого декабриста  Николай I  делал обычно  уже после первого допроса.  Они часто находили  отражение в записках,  которые  царь  писал  на  клочках  бумаги  и  отсылал  вместе  с  арестованными  коменданту  Петропавловской  крепости  Сукину.

     Всего  было  написано  Николаем I  во  время  следствия  около  ста  пятидесяти  записок.  Они  выдают  натуру  черствую  и  жестокую,  между  строк  можно  было  прочесть  будущие  приговоры  декабристам  ─  царскую  месть  за  участие  в  восстании  и  за  их  смелое,  решительное,  непримиримое  поведение  во  время  допросов…

    Хотя  поведение  декабристов  на следствии было   различно.  Многие  из  них не  проявили  революционной стойкости,  потеряли  почву под ногами,  каялись,  плакали,  выдавали  товарищей.  Но  были  случаи  и личного геройства,  отказа  давать  показания и выдавать  заговорщиков.  В числе стойких и державших себя  с достоинством  были  Лунин,  Якушин,  Андреевич 2-й,  Петр  Борисов,  Усовский,  Ю. Люблинский  и другие. Пестель сначала отвечал на  все вопросы полным  отрицанием: «Не принадлежа  к  здесь  упоминаемому  обществу  и  ничего  не  знав  о  его  существовании,  тем  ещё  менее  могу  сказать,  к  чему  стремиться  истинная  его  цель  и  какие  предполагало  оно  меры  к  достижению  оной», ─  отвечал  он,  например,  на  вопрос  о  целях  тайного  общества. Позже многими выданный,  он  был вынужден  давать  подробные ответы.

    Но  вместе  с  тем  следственные  дела  декабристов  содержат  многочисленные  покаянные  обращения  к  царю  и  членам  комиссии,  слезливые  письма  раскаявшихся  «преступников»,  клятвы  заслужить  прощение.  Почему  так  много  членов  общества  не  проявили  стойкости? Ответ  представлялся  ясным.  За  заключенными  в  Петропавловской  крепости  участниками  восстания  14  декабря  не  стояло  революционного  класса.  За  стенами  тюрьмы  они  не  чувствовали  опоры,  и  многие  упали  духом.  В  тюрьме  происходили  и  случаи  самоубийства  (так,  разбил  себе  голову  о  стену  тюремной  камеры  декабрист  Булатов).  заковывание  «в  железа»  было  формой  физической  пытки (других  форм, по-видимому, не  применяли),  но  не  менее тяжелы  были  и моральные пытки ─ запугивание,  обнадеживание,   влияние на  семью,  угрозы  смертной  казни и пр.

   Царские  власти  были  заинтересованы  в  широком  оповещении  дворянского  общества  о  якобы  «глубоком  раскаянии»  заключенных,  признающих де-  ошибочность выступления,  восхваляющих  милосердие  царской  власти.  Между  прочим,  для  этой  цели  широко  распространялся  через  полицию  и  губернскую  администрацию  один документ,  представлявший  собой объединение трех  писем ─ предсмертного письма  Рылеева к жене,  письма  декабриста  Оболенского к отцу  и покаянного письма    Якубовича,  также к своему  отцу.  Все три письма  распространялись  правительством  официальным  путём:  об  этом  ярко  свидетельствует  особое  «дело»  канцелярии  петербургского  гражданского  губернатора,  в  котором  эти  покаянные  письма  аккуратно  подшиты  к  официальным  сообщениям  о  следствии  и  суде,  выдержкам  из  сенатских  ведомостей  и  пр.

     Следствие по делу декабристов тянулось полгода. К ответственности было привлечено 579 человек, осуждено 126.Суду  были  преданы  121  человек.  Среди  них  было  много  бесстрашных  героев,  заклеенных  в  боях  с  Наполеоном,    героев  Аустерлица,  Прейсиш-Эйлау,  Бородина,  Кульма,  Лейпцига.  Все  они  беззаветно  любили  родину и  хотели  видеть  её  счастливой.  Это  были  в  большинстве  своем  молодые  люди.  Многим  из  них  не  было  и  двадцати  лет,  когда  они  вступили  в  тайное  общество.  «Дети  1812  года» ─  генералы,  полковники,  капитаны,  поручики,  прапорщики  блестящих  гвардейских  полков, ─  они  всем  сердцем  стремились  к  свержению  самодержавия  и  освобождению  русского  народа  от  позорного ига крепостничества.

    В сущности  никакого  суда  не  было.  Пародия на  суд происходила при закрытых  дверях,  в глубокой  тайне.  Вызываемым  декабристам спешно  предлагали  засвидетельствовать их  подписи под показаниями на  следствии, после чего  читали  заранее составленный  приговор  и вызывали  следующий «разряд». «Разве  нас судили? ─ спрашивали  потом декабристы. ─ А мы  и не  знали,  что это был суд…»

     Всех осужденных  разделили на  одиннадцать разрядов.  Но после Николай I смягчил свой приговор, хотя  это смягчение  было совсем незначительно. Эти  121 сослали на каторжные работы в Сибирь и - с разжалованием в рядовые - на Кавказ воевать против горцев. На каторгу за некоторыми из декабристов (Трубецким, Волконским, Никитой Муравьевым и др.) добровольно последовали их жены - юные, едва успевшие выйти замуж аристократки: княгини, баронессы, генеральши, всего - 12. Трое из них умерли в Сибири. Остальные вернулись вместе с мужьями через 30 лет, похоронив в сибирской земле более 20 своих детей. Подвиг этих женщин, декабристок, воспет в поэмах Н.А. Некрасова и француза А. де Виньи.

    Амнистировал декабристов уже новый царь Александр II в 1856 г. К тому времени в Сибири из 100 осужденных выжили только 40. Остальные погибли на каторге и в ссылке.

    Пять человек были  поставлены  вне разрядов, повешены Кто же эти пятеро?

Павел Иванович Пестель родился в 1793 году в лютеранской дворянской семье. Его отец — Иван Борисович — занимал крупные государственные должности, с 1806 года выполнял обязанности сибирского генерал-губернатора. П.И. Пестель получил хорошее образование, учился в Дрездене, затем в Пажеском корпусе в Петербурге. С 1811 года служил в гвардейских частях, имел звание полковника. Состоял членом «Союза спасения» и «Союза благоденствия», являлся организатором и главой Южного общества.