Традиционное верование и мировоззрение народов ханты и манси

Анимизм основан на признании духов и душ. В культуре хантов сохранился древний пласт верований, не связанный с представлениями о духах: когда-то давно помощниками предков хантов в их нелегкой охотничьей жизни были не духи, а сами животные или фигурки этих животных.

К тому же далекому периоду относят тотемистические представления, предполагающие веру в родство той или иной группы кровных родственников (рода) с каким-либо животным. Возникает запрет убивать и есть это животное, формируются различные варианты его почитания или даже культ.

Например, медведя в прошлом почитали повсеместно, приписывая ему способность  охранять членов семьи от болезней, разрешать возникшие между людьми споры, подгонять лося к самострелу охотника. Медведь выступал в роли судьи и поборника справедливости. Обвиняемый в краже держал в руках медвежью лапу или стоял перед черепом и говорил: «Если я взял зверя из чужой ловушки то ты, лесной старик, разорви меня вот этими когтями».

Лесным человеком медведя называли не случайно. В отношении к этому зверю сочетались два противоположных взгляда: с одной стороны, он зверь, объект охоты, источник пищи, а с другой бывший человек, родственник, родоначальник. Это даже сверхчеловек, потому что когда-то он был младшим сыном бога Торума, но последний за непослушание спустил его с небес на землю.

Отношения между людьми, добывшими медведя, и самим медведем раскрываются на так называемом медвежьем празднике. Его назначение исследователи усматривают в стремлении помирить медведя (его душу) с убившими его охотниками. Церемонии в течение всего праздника направлены в адрес родственника-предка.

Почти везде почитался лось. Это был символ достатка, благополучия. На Васюгане зафиксировано поверье о неожиданно появляющейся из земли белокаменной фигурке лося. Считалось, что она может появиться не перед всеми, а только перед тем, кого ожидает удачная охота. В прошлом широко распространен был праздник по случаю добычи первого лося весной. Было запрещено раскалывать лосинные кости, подсаливать мясо, резать его железным ножом – это говорит о древности подобных обычаев. Как и медведь, лось приравнивался к человеку, о них нельзя было говорить плохо. Лося называли не собственным именем, а прибегали к описательным формулировкам типа «вещь с длинными ногами».

Большим почитанием пользовалась лягушка, которую называли «между кочек живущая женщина». Ей приписывали способность дарить семейное счастье, определять количество детей, облегчать роды и даже играть заметную роль при выборе брачного партнера. По рассказам васюганских хантов, молодой мужчина якобы мог «присушить» понравившуюся ему женщину, пришив косточку лягушки к рукаву своей одежды и при первом удобном случае как бы нечаянно прикоснувшись к женщине. Изображение лягушки, вышитое бисером на платке, держали перед рожавшей женщиной для того, чтобы обеспечить новорожденному крепкое здоровье и долгую жизнь.

Медведь, лось и лягушка почитались повсеместно. Кроме того, зафиксировано особое отношение к животным и птицам со стороны представителей  отдельных семей. Например, на Сыне только Еприны не могли убивать журавля, только Куртамовы не могли добывать горностая. На Казыме священными считались летучая мышь, пескарь, кошка; на Васюгане, Агане и Пиме – бобер. С каждым из запретных животных люди связывали свою жизнь, благополучие.

Но не только с животными люди связывали свою судьбу, а и с предками. Современный обычай чтить память умерших уходит корнями в глубокую древность. На заре истории людям было чуждо представление о полной смерти и смерть принималась как переход из одного состояния в другое, из одного мира в другой. Поэтому люди полагали, что ушедшие в другой мир небезучастны к судьбе оставшихся и если по отношению к ним проявлять заботу, то такую же заботу проявят и они к своим потомкам.

Предки хантов искали поддержку и у деревьев. Пару растущих рядом больших деревьев называли дедушкой и бабушкой; кроме того, дерево мыслилось как лестница, которая связывала земной, подземный и небесный миры. Дедушками и бабушками называли не только деревья, но и отдельные мысы – как на Васюгане мыс Пяй-ими «Старушка», вдающийся в озеро Тух-эмтор. Проповедники христианства удивлялись, когда узнали, что ханты такой мыс почитают больше, чем Иисуса Христа.

Много тысячелетий насчитывает почитание огня, особенно домашнего очага. У хантов есть сказка: «Муж с женой пошли в тайгу, остановились на ночлег, развели костер, переночевали. Утром мужчине случайно на руку уголек от костра упал, обжег руку. Мужчина рассердился и стал топором рубить костер. Жена сказала, что нельзя этого делать. Пошли дальше. Вечером остановились для ночлега и не могли разжечь костер. У них девочка была. Огонек маленький разгорелся и сказал, что его изранили и теперь нужно отдать ему девочку – больно ей не будет. Они в огонь девочку поставили, она засмеялась и куда-то потерялась».

У многих народов Сибири огонь представлялся женщиной в красном халате, которая требовала определенных правил обращения с ней. Считалось, что огонь предсказывает большие события, разговаривая треском, писком. Были даже особые специалисты, которые могли с ним общаться. В огонь, по повериям хантов, нельзя бросать мусор или плевать, нельзя трогать железными предметами – все это оскорбляет его или причиняет боль. За непочтительное отношение к себе огонь может наказать пожаром. Для задабривания ему приносили жертвы: брызгали жиром или вином, лили немного крови, бросали кусочки пищи или красные платки. Матери всех огней Чораснайанки на Югане приносили в жертву оленя белой масти.

За огнем признавалась способность защитить и очистить. Считалось, что он не даст войти в дом злым духам, снимет «нечистоту» с оскверненных предметов. По всей вероятности, огонь для предков хантов был одним из первых богов: не случайно в приведенной сказке имеется указание на человеческое жертвоприношение.

Богами были и фантастические человекоподобные существа. Из них наиболее известен «хозяин рыб» – Обской старик, высеченный из дерева, у которого нос был «аки труба жестяны, очеса стеклянны…». Его изображение стояло у впадения Иртыша в Обь и «притягивало» рыбу носом, как хоботом. У иртышских хантов была известна своей неограниченной властью богиня Санге, которая пребывала в стороне восходящего солнца и вообще ассоциировалась со светом. Считалось, что с лучом солнца она посылает душу новорожденного, и только благодаря ей происходит зачатие.  Северные ханты поклонялись Мув-керты-ху «За миром наблюдающем человеке», который объезжает землю на белом коне и наблюдает за жизнью народа, а нуждающимся оказывает помощь. Для того, чтобы эта помощь была существенной  и своевременной, каждая семья хранила небольшое изображение всадника из светлого дерева – березы.

Вопрос о том, почему фигурка всадника должна быть обязательно из березы, не так прост. По традиционным представлениям хантов, как и некоторых других народов, белый цвет символизирует благополучие, здоровье и изобилие. Не случайно к числу священных относились имеющие чисто белый цвет горностай, лебедь, береза и др. В связи с этим береза, береста, с одной стороны, осмыслялись как повседневные  вещи и были лишены сакрализации (полозья нарт, дрова и т.д.), а с другой стороны требовали ее. На березу, например, подвешивали подарок для небесного бога или божества Санге, означающего свет, белизну. Береста играла заметную роль в шаманских представлениях. Берестяное полотнище подстилали под гроб и им же накрывали гроб с телом умершего. Считалось, что за берестяной перегородкой находится другой мир, что она навсегда отделяет ушедшего (возможного носителя болезни или смерти) и тем самым спасает других.

Символике белого цвета противостоит черный, и не случайно с ним связывают  хозяина подземного мира – в отличие от седого небесного Торума.  Черный цвет традиционно означал болезнь, голод, смерть.

Красный цвет, как правило, амбивалентен, т.е. совмещает символизацию белого и черного. Вероятно, по этой причине цвет охры есть символ перехода от одного состояния в другой, чаще – символ возрождения.

Казым ими – хозяйка р.Казым – многие столетия считалась покровительницей хантов этого района, но весть о ее могуществе давно вышла за его пределы, и ей стали жертвовать дорогие украшения, меха и золото ханты соседних рек. По некоторым предположениям ее когда-то называли Золотой Бабой. Правда, старые ханты говорили, что Казым-ими вовсе не золотая, а изготовлена из дерева, название же получила потому, что сильно почиталась. Верховного бога Торума тоже называют «Золотой Свет».

С существами, которых на русском языке называют духами, отношения строились на принципе взаимной услуги, по формуле: «Дай, и тебе будет дано». Это существа в виде человекоподобных фигур разного уровня и назначения: личные, семейные, родовые и более крупных социальных подразделений. Семейного или домашнего духа символизировала деревянная фигурка в форме человека либо сверток из тряпок с бляхой на месте лица. Возможно, их следует связывать с культом предков.

Домашние духи различались по своим силам и способностям. Нередко добычливость какого-нибудь человека объяснялась способностями его домашнего духа, который приобретал славу, и к нему начинали обращаться из других семей. Так семейный дух приобретал статус общественного. Хозяин угощал своего духа, просил у него благополучия семье, удачи в промысле.

Более сильными и могущественными по сравнению с домашними духами считались духи общественные. Каждое социальное объединение имело своего сверхъестественного покровителя. Их изображения помещали там, где они, по предположению хантов, обитали: в густых рощах, охотничьих угодьях, устьях рек или глубоком омуте.

Духами-хозяевами мест наделялись примечательные участки окружающей природы: берега больших озер, пещеры, возвышенности, острова среди болот.  Духи эти имели видимый образ – будь то красивое дерево, диковинный камень, поставленный человеком столб, либо вырезанная из дерева фигура. К ним обращались за помощью по конкретному поводу либо приносили жертву «на всякий случай», и поодиночке, и коллективно. Жертвоприношение с молением происходило на священных местах – там, где «жил» дух – природный и рукотворный. Существовало деление на мужские и женские места, но были и общие. Ханты скрывали местонахождение святилищ, чтобы уберечь их от разграбления. Оказать внимание духу можно было тремя путями: посетить его самому, передать подарок через кого-либо и, наконец, обратиться к нему с просьбой, находясь далеко от изображения.

В настоящее время традиционные ритуалы отправляют в основном только лица самого старшего возраста. Но в измененном виде сохраняются обряды, сопутствующие промысловой деятельности, причем относящиеся к ним верования забываются. Так, медвежий праздник приурочивается теперь к отстрелу зверя по лицензии. Лосиный праздник, в отличии от медвежьего не имевший развлекательной части, в последние десятилетия исчез совсем. День оленевода, приуроченный в некоторых местах ко Дню Советской Армии, включает в себя столь много традиционных элементов, что ханты советуют начать знакомство с их культурой именно с этого праздника. Лучше всего сохранились обряды погребального комплекса и все то, что связано со здоровьем и личным благополучием. Отсутствие общественных культовых мест для пожилых людей компенсируется наличием индивидуальных.

Традиционные обряды любого народа способствуют пробуждению общественного сознания и несут известную социальную функцию. Они позволяют народу сохранить определенные моральные критерии.                  

3.   МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ

НАРОВОД СЕВЕРА.

Вещи и существа по первому знакомству с ними можно объединить по внешнему сходству и способности двигаться. С точки зрения древнего предка ханта живым является все, что движется, и то, что похоже на движущееся. Живые предметы для ханта: человек, зверь, птица, дух, снег, вода, гром, лед, камень. Человек, зверь, птица живые потому, что движутся и имеет соответствующую форму. Следовательно, все, напоминающее по форме эти существа, будет живым. Живым считается камень, похожий на медведя. Снег живой, пока падает, а лежачий снег – не живой. При таянии снег превращается в воду и оживает. Вода в реке живая, но она умирает, превращаясь в лед. Лед живой (трещит!), но умирает, превращаясь в воду. Вода в посуде мертвая, в ней не живут рыбы.

Итак, жизнь – в движении, в изменении. Идол недвижим, но его оживотворяет форма. Лето живет, но умирает, превращаясь в осень. Осень живет, но умирает, превращаясь в зиму. Понимание хантами сущности человека и  окружающего мира позволяет понять, как происходило очеловечивание природы, и как человек уравнивался с ней. Такая философия вполне соответствовала способу существования небольших коллективов среди безбрежного моря тайги, общества людей среди общества зверей. Именно общества зверей, потому, что васюганские ханты словом сур обозначали место, где люди собирали ягоду, где пасутся олени и лоси, где бродит в поисках пищи лесной дух. Кладбище и прилегающее к нему место тоже называлось сур: здесь ночью умершие собирали ягоды и упавшие орехи – это было пастбище для мертвых. А заселенные людьми места назывались ях. Так  же назывались общество, собрание людей, группа. Но не только людей. Ях – это заселенное место, независимо от того, кем оно заселено: людьми или зверями.

С точки зрения такой философии человек не является венцом природы.  Согласно представлениям хантов, природу вообще никто не венчает, а раз у нее нет венца, то нет и вообще никакой иерархии.

По представлениям хантов - человек думает не умом, а лицом. Люди думают по-разному потому, что они не похожи внешне. Если у некоторых народов при желании подчеркнуть недостаток сообразительности своего собеседника постукивают пальцем по виску, то хант обводит пальцем вокруг лица – мол, что-то у тебя здесь не все в порядке, парень.