Тоталитарная модель регулируемого капитализма в Германии

Программы фашистских движений содержали ряд положений, направленных против крупных собственников, концернов и банков. Так, итальянские  фашисты обещали в 1919 ввести прогрессивный  налог на доходы, конфисковать 85% военных  прибылей, передать землю крестьянам, установить 8-часовой рабочий день, обеспечить участие рабочих в  управлении производством, национализировать  некоторые предприятия. Германские национал-социалисты в 1920 требовали  уничтожить финансовую ренту и прибыли  монополий, ввести участие рабочих  в прибылях предприятий, ликвидировать  «крупные универмаги», конфисковать доходы спекулянтов, огосударствить тресты. Однако в действительности фашисты оказались крайне прагматичными в том, что касалось экономики, тем более, что с целью установления и поддержания своих режимов они нуждались в союзе с прежними правящими элитами. Так, в 1921 Муссолини заявлял: «В экономическом вопросе мы – либералы в классическом смысле слова, то есть мы считаем, что судьба национальной экономики не может быть доверена более или менее коллективному бюрократическому руководству». Он призвал к «разгрузке» государства от хозяйственных задач, к денационализации путей сообщения и средств связи. В конце 1920-х – начале 1930-х годов дуче вновь выступил за расширение государственного вмешательства в экономику: по-прежнему считая частную инициативу фактором, «наиболее действенным и полезным для национального интереса», он расширял участие государства там, где считал деятельность частных предпринимателей недостаточной или неэффективной. В Германии нацисты очень быстро отказались от своих «антикапиталистических лозунгов» и пошли по пути сращивания предпринимательской и финансовой элиты с партийной верхушкой.

Сельское  хозяйство Германии

Германия занимает второе место в Европе по производству сельскохозяйственной продукции после  Франции. Животноводство дает 80% товарной продукции, для его нужд работает растениеводство: большее количество посевных площадей отведено под кормовые культуры, чем под продовольственные  культуры. Однако все равно кормовое зерно ввозится в больших количествах, особенно кукуруза. Сельское хозяйство  Германии – это высокоинтенсивное  производство. Здесь на каждый гектар площадей вносится больше удобрений, чем в США, Франции и Англии. Поэтому собственное производство удовлетворяет спрос по молоку на 100%, по мясу на 90%, по сахару на 85% и по пшенице на 80%. Наиболее благоприятные условия созданы для молочного животноводства в предгорьях Альп. Здесь на местных лугах выкармливается около 35% поголовья молочных коров страны. Также развито молочное направление и на севере страны в приморских районах. Сельское хозяйство Германии большое внимание уделяет свиноводству, страна занимает первое место в Европе по поголовью свиней (больше 20 миллионов). Чтобы поддержать высокую рентабельность сельского хозяйства страны, растениеводство развивается, как вспомогательная отрасль животноводства: 40% всей сельскохозяйственной площади приходится на луга и пастбища, также для нужд животноводства возделываются овес, рожь, картофель и кормовые культуры. Среди зерновых культур в сельскохозяйственном производстве основной является пшеница. Основной зерновой пояс расположен от Шлезвиг-Гольштейна на восточном берегу до западной Кельнско-Ахенской «бухты». Другой пояс по выращиванию пшеницы – Дунайская равнина в Баварии. Конечно, нельзя не отметить выращивание ячменя, который предназначен специально для пивоварения, он возделывается на Юго-западе и в Баварии. В этих же районах располагаются и крупнейшие плантации хмеля. Германия занимает по выращиванию хмеля одно из первых мест в мире. Пиво здесь считается национальным напитком, его потребление в год на душу населения около 145 литров. Основной задачей, которую ставит перед собой сельское хозяйство Германии, является увеличение его конкурентоспособности в мировом агропромышленном производстве. С этой целью стимулируется производство высококачественных, типично немецких продуктов питания, применяются ресурсосберегающие технологии в сельском хозяйстве, и используется большой потенциал агропромышленного комплекса в виде применений возобновляемых источников энергии. По объему производства сельского хозяйства, по продукции животноводства и производства зерна Германия уступает в Европе только Франции, а по производству молока уверенно занимает первое место. Это возможно также благодаря тому, что эффективность сельскохозяйственного производства в стране гораздо выше среднего уровня по Евросоюзу. Единственное, в чем отстает сельское хозяйство Германии, это средняя урожайность сахарной свеклы и кукурузы. Государственные органы в области сельского хозяйства страны решают вопросы по регулированию рынков сельскохозяйственной продукции, по изменению аграрной структуры, финансированию и кредитованию сельского хозяйства. Большое финансовое содействие Правительство Германии оказывало восточногерманским землям в процессе их адаптации и интеграции в Европейское сообщество. Кроме задач по производству продуктов питания, сельскохозяйственная отрасль страны выполняет и множество дополнительных задач. Это защита и сохранения  природы, как основы для жизни населения страны, охрана природных ландшафтов жилых районов и мест массового отдыха, поставка для нужд промышленности сырьевых аграрных материалов.

Особенности экономической политики фашистов в Италии

Италия вышла из первой мировой войны настолько  ослабленной, что ее территориальные  притязания мало принимались во внимание. Настроения реванша и ущемленного  национального самолюбия стали  важным фактором развития политической жизни в стране. Внутреннее положение Италии характеризовалось серьезными социально-экономическими потрясениями. Война дезорганизовала экономику и финансы. Государственный бюджет, ложившийся всей тяжестью на народ, не покрывал расходы своими доходами. Усиливалась инфляция, и курс бумажной лиры падал. Государственный долг достиг огромных размеров. Демобилизованные из армии солдаты не находили работы. Рост безработицы осложнялся тем, что эмиграция из страны, всегда отвлекавшая часть рабочей силы и прекратившаяся во время войны, не сразу возобновилась с наступлением мира. Классовые противоречия и классовая борьба резко обострились. События Великой Октябрьской социалистической революции в России нашли широкий отклик среди итальянских масс. Первые послевоенные годы (1918—1920) были для Италии временем сильного революционного движения. Его кульминационным пунктом явились массовые выступления трудящихся в августе — сентябре 1920 г., когда итальянские металлисты, а затем и рабочие других отраслей промышленности начали захватывать фабрики и заводы по всей стране. Эти события вплотную подводили пролетариат к решению вопроса о власти. В сельскохозяйственных районах страны развернулась борьба за раздел помещичьих земель. Широкие размеры приняло забастовочное движение батраков. Почти в каждой деревне существовали так называемые «камеры труда» и «красные лиги», которые регулировали зарплату, продолжительность рабочего дня батраков, добивались ликвидации феодальных пережитков в отношениях между помещиками и крестьянами. Сентябрь 1920 г. показал, что обострившаяся до предела классовая борьба в Италии грозит опрокинуть капиталистический строй. Но итальянская социалистическая партия и Всеобщая конфедерация труда не обнаружили в то время достаточной революционности и решительности, не возглавили движение, не повели пролетариат от захвата отдельных фабрик и заводов к захвату государственной власти. Их правые оппортунистические элементы старались потушить революционное движение, увлечь пролетариат на путь борьбы за частичные реформы. А господствовавшие в партии центристы, испугавшись размаха и характера борьбы, не встали во главе масс. Предоставленные самим себе, лишенные руководства, рабочие не смогли захватить власть. Движение оказалось в тупике и замерло.  Буржуазия отлично понимала, почему ей удалось удержаться. «Италии грозила катастрофа,— писала влиятельная буржуазная газета «Коррьере делла сера».— Революция не произошла не потому, что ей кто-либо преградил путь, а потому, что Всеобщая конфедерация труда ее не захотела»1. Но правящие классы получили серьезный урок. Они поняли, что выступление пролетариата не всегда может быть «побеждено непротивлением», как характеризовал прошедшие события военный министр Бономи 2, призывая к более решительным действиям.  Стремление монополистов к сохранению своего классового господства любой ценой сказалось в том, что они поспешили заблаговременно организовать силы, которые смогли бы не допустить новой вспышки революционной борьбы, осуществить превентивную контрреволюцию и, более того, использовать нараставший революционный гнев народа в своих классовых целях. Такой силой стал фашизм — выразитель интересов самых агрессивных кругов монополистической буржуазии, орудие в ее руках в борьбе с пролетариатом, трудящимися массами и прогрессивной интеллигенцией.  Организатором первых фашистских отрядов, а затем вождем фашистского движения в Италии стал Б. Муссолини. Исключенный в начале первой мировой войны из социалистической партии, он был одним из лидеров движения за вступление Италии в войну. Ярлык «социалиста», который он продолжал носить, помог ему проникнуть в рабочую среду. На деньги французской буржуазии, заинтересованной в том, чтобы втянуть Италию в войну, Муссолини основал свою газету «Народ Италии» («Popolo d''Italia»), страницы которой в годы первой мировой войны заполнялись крикливой милитаристской пропагандой. «Нейтральные не двигают событиями, а подчиняются им. Только кровь дает бег звенящему колесу истории».  В этих напыщенных фразах весь Муссолини с его дешевой риторикой и демагогией, рассчитанной на экзальтированных и не искушенных в политике людей. «Кто слишком дрожит за свою шкуру, не пойдет сражаться в траншеях, но вы не встретите его и на баррикадах»— вот обычная для Муссолини политическая спекуляция. Такое же сочетание яростного национализма с социальной демагогией было характерно и для деятельности фашистской организации, созданной Муссолини в марте 1919 г., под названием «Союз борьбы» («Fascio di combattimento») . Вначале организация насчитывала всего несколько десятков человек, но постепенно стала расширять свои ряды, главным образом за счет бывших фронтовиков.  На первых порах фашисты вербовали своих сторонников, прикрываясь внешнеполитическими лозунгами и пытаясь представить себя защитниками «национальных интересов». Исходным пунктом этой пропаганды стали жалобы на «испорченную победу» («Sconfitta vittoria»). Муссолини и другие фашистские вожди изображали дело так, будто весь мир (и больше всего правители стран Антанты) заражен ненавистью к Италии, которая окружена врагами, а правительство проявляет преступную слабость Я безволие. Фашистские заправилы уверяли, что только фашизм можеТ положить этому конец, только он даст возможность Италии получить господство над Адриатическим морем. «Если какое-либо правительство Италии в прошлом пошло на позорные уступки,— писал фашист ГаргО'' лини,— это не значит, что итальянская нация согласится отдать АдриатЯ'' ческое море — mare nostrum (наше море. — Ред.) — на усмотрение всемогущих узурпаторов и ростовщиков. Греция, Югославия и АлбаяяЯ ненавидят нас. Но еще больше ненавидят нас великие державы, которые издеваются над нами, третируют и обессиливают нас. Мы сумели поднятся из трясин военного Капоретто. Восторжествуем и над нашим диплом тическим Капоретто».  От проклятий, адресованных бывшим союзникам, фашисты переходили к проклятиям в адрес «прогнившей демократии», «неспособных и дажных парламентских болтунов и демагогов», которые объявлялись р новными за все внешне- и внутриполитические беды Италии.  Фашизм постарался завербовать на свою сторону прежде всего имели неустойчивые элементы вернувшейся с фронта молодежи, среди влвсти происходило резкое политическое расслоение. Наиболее сознательная часть ее искала выход из тяжелого экономического положения cходны в классовой революционной борьбе. Другая значительная часть главным образом выходцы из мелкобуржуазных семей, достигшая на разных чинов и почестей, не собиралась заниматься скромным трудом конторщиков, учителей, техников, мелких адвокатов, тем более что торговля давно страдала перепроизводством работников этих професс-рескучие фразы, эффектные жесты, абсолютная политическая бесприципность — все, что было в избытке у фашистских вождей, привлекать эту молодежь, готовую на что угодно, лишь бы не тянуть лямку проз»* ского существования.  Но не только некоторая часть молодежи становилась легкой рабочей фашизма. Тяжелый материальный и моральный кризис переяходил в средние слои населения, мелкая буржуазия. С падением курса лиры решались в призрак накопленные сбережения, приобретенное положение и доходы. Будущее казалось беспросветным. Материальная необеспеченность многочисленной буржуазной интеллигенции низводила ее в социальном отношении до уровня люмпен-пролетариата. Война увеличила и без того большую амплитуду политических колебаний в этой разношерстной среде.  Фашизм воспользовался неустойчивым экономическим положением мелкой буржуазии, политическими шатаниями в ее рядах для того, чтобы превратить ее в орудие контрреволюции и осуществить планы укрепления капиталистических порядков. Лозунги защиты мелкой собственности, демагогия, направленная против нажившихся на войне «акул капитализма», создавали фашизму видимость общности его интересов с интересами средних слоев и мелкой буржуазии. Выбитая из колеи ростом дороговизны,разочаровавшаяся в либерализме, ищущая спокойствия и материального благополучия, завороженная призраком «великой Италии», масса мелкой буржуазии и средних слоев паселения устремилась к фашизму, который представлялся ей спасителем нации и единственным средством наведения «порядка» в стране. Фашистские дельцы вербовали в свои отряды и крестьян, вернувшихся с войны и заставших разоренное за время их длительного отсутствия хозяйство, и рабочих, нашедших запертыми ворота заводов вследствие сокращения военного производства и пополнивших ряды безработных. Фашизм установил тесные связи с группами сельской буржуазии и помещиками, которые испытывали страх перед ростом крестьянского движения, грозившего ликвидировать их привилегии. Одновременно фашизм стал создавать свою массовую базу и среди части среднего крестьянства, напуганного слухами об экспроприации земли, движением батраков и сельскохозяйственных рабочих. Для борьбы с ненавистными «красными лигами» сельская буржуазия и помещики звали фашистов, и те выступали орудием реакции в итальянской деревне. Эта борьба развернулась вскоре во всех земледельческих округах Италии. Особенно жестоко было подавлено аграрное движение в Болонье и Ферраре.  Резкое усиление фашизма началось после сентября 1920 г., когда его поддержала крупная буржуазия, а он предоставил в ее распоряжение свои вооруженные отряды. Начались погромы рабочих и демократических организаций, избиения и убийства политических и профсоюзных деятелей, в стране царили террор и насилие. На путь решительной борьбы против фашизма встала оформившаяся в январе 1921 г. коммунистическая партия Италии. В ряде мест были созданы комитеты пролетарской защиты, отряды «народных смельчаков». В них вступали антифашисты независимо от классовой и политической принадлежности. Однако эта зародышевая форма единого антифашистского фронта не привела к единству даже в рабочем движении. Руководство итальянской социалистической партии в течение долгого времени придерживалось в отношении фашизма тактики «пассивного сопротивления». Эффективность же действий молодой коммунистической партии снижалась из-за ее попыток повести антифашистское движение исключительно по пути борьбы за диктатуру пролетариата.  Неорганизованному антифашистскому фронту противостояла партия фашистов с ее вооруженными отрядами чернорубашечников, пользовавшимися всемерной поддержкой буржуазно-демократического правительства, военных властей, полиции, суда и крупной буржуазии. Военные власти давали оружие, а профессиональные офицеры обучали банды и руководили их операциями. Генеральный штаб издал в октябре 1920 г. циркуляр, предлагавший дивизионным командирам поддерживать фашистские организации. Рабочих и крестьян разоружали, а фашисты открыто носили оружие. Полиция в лучшем случае оставалась пассивной, чаще же прямо поддерживала фашистов. Суды выносили суровые приговоры рабочим, подвергавшимся нападению чернорубашечников, которых оправдывали. Известный американский журналист Моурер писал: «В этой атмосфере убийств, насилий и поджогов полиция оставалась «нейтральной»... Должностные лица пожимали плечами, в то время как вооруженные банды под страхом смерти вынуждали социалистов уходить в отставку или устраивали форменные судилища, приговаривая своих врагов к телесным наказаниям, изгнанию или казни... Иногда карабинеры и королевские гвардейцы открыто выступали вместе с фашистами, парализуя сопротивление крестьян. С одними фашистами крестьяне справились бы, но они были беспомощны в борьбе с объединившимися фашистами и полицией»1. Итальянский историк Сальвемини также отмечал единство фашистов и милитаристов. Он писал: «Профессиональные военные, поставлявшие фашистским бандам оружие и офицеров, внесли в фашистское движение свои умонастроения, а с ними и методическую жестокость, не свойственную политической борьбе в Италии до 1921 г. Именно военные специалисты передали фашистам свой принцип строгой иерархии. Без их помощи никогда не могли бы быть созданы вооруженные отряды фашистов, а организация фашистской партии ничем бы не отличалась от организации любой другой итальянской партии».  Армия и правительственные органы знали о намерениях фашистов захватить власть. Начальник службы армейской информации доносил 17 октября 1922 г.: «Муссолини настолько уверен в победе и в том, что он является хозяином положения, что предвидит даже первые шаги своего правительства. Кажется, он намеревается совершить переворот не позже 10 ноября, но возможно —4 ноября»3.  Однако никаких мер, чтобы остановить фашистов на пути к захвату власти, правительство не предприняло. Да и трудно было ожидать этого после того, как в течение почти двух лет сменявшие друг друга «либеральные» и «демократические» правительства Италии потворствовали и помогали фашистам. Открытая передача власти в руки фашизма произошла в 1922 г. 28 октября был совершен фашистский переворот, названный Муссолини «великим походом на Рим». Этим дуче хотел создать видимость того, что фашистским отрядам пришлось сломить противостоявшие им вооруженные силы. В действительности все происходило по-другому. Правительство Факта, который уже вел переговоры с фашистами, подало в отставку. Муссолини получил от короля предложение сформировать новое правительство, и «великий поход» на Рим выразился в том, что 30 октября дуче прибыл в столицу Италии в спальном вагоне. В этот же день он приветствовал вместе с королем проходившие по улицам «вечного го-рода» отряды фашистов. Сразу же после переворота, несмотря на сохранение парламентских форм, появились два новых государственных института: в декабре 1922 г. «Большой фашистский совет» (БФС) и в январе 1923 г. королевским декретом было закреплено юридическое признание созданной год назад фашистской милиции, которая отныне стала называться «Добровольная милиция национальной безопасности» (ДМНБ). БФС был организован на базе дирекции фашистской партии с добавлением к ней министров-фашистов и некоторых фашистских лидеров, назначенных лично Муссолини, ставшим председателем БФС. Этот совет контролировал законопроекты перед внесением их в парламент, деятельность самого правительства. Созданием ДМНБ Муссолини стремился добиться преобладания исполнительной власти в лице фашистского правительства над законодательной в лице короля и парламента. Передача ДМНБ в подчинение Муссолини усиливала его личную власть. После фашистского переворота коммунисты и социалисты организовали отдельные выступления трудящихся, главным образом забастовки. Обострение политической ситуации произошло летом 1924 г. Поводом для массового выступления широких слоев трудящихся послужило убийство фашистами депутата-социалиста Д. Маттеотти. Депутаты оппозиционных партий вышли из парламента и образовали так называемый «Авен-тинский блок»1. Компартия предлагала либерально-демократическим и социалистическим руководителям блока объединиться и начать борьбу с фашизмом. Но и на этот раз решительные действия не были предприняты, и фашистам быстро удалось овладеть положением.  В январе 1925 г. Муссолини заявил о своем твердом намерении силой обуздать всякую оппозицию. Это был сигнал к началу нового фашистского наступления, направленного на ликвидацию остатков буржуазно-демократических свобод. В июне на съезде фашистской партии Муссолини провозгласил стремление фашизма трансформировать моральное и политическое сознание итальянцев в сознание монолитное и тоталитарное: «Мы хотим фашизировать нацию... Фашизм должен стать образом жизни... должны быть итальянцы эпохи фашизма, как были, например, итальянцы эпохи Возрождения». Здесь же было впервые объявлено о стремлении фашизма к созданию империи2 .  В усилении фашистской диктатуры особое значение имел закон от 3 апреля 1926 г., утвердивший контроль правительства над профсоюзами. После покушения в конце октября на Муссолини 5 ноября 1926 г. был издан закон о роспуске всех «антинациональных» партий, чем формально завершался переход к однопартийной системе. В апреле 1927 г. была принята так называемая «Хартия труда», по которой устанавливался корпоративный принцип структуры государства и общества Италии. Вместо классовых профсоюзов создаются корпорации, объединявшие рабочих и предпринимателей каждой отрасли производства. Эти корпорации, находившиеся под государственным контролем, должны были стать краеугольным камнем фашистской государственности. Кандидатов в парламент теперь могли выдвигать только корпорации. После одобрения кандидатур «Большим фашистским советом» их включали в списки для голосования. Таким образом, оппозиция не имела никаких возможностей для противоборства фашизму на парламентском поприще. Механизм законченной фашистской диктатуры включал в себя партийные, а также профсоюзные, молодежные, студенческие, женские и спортивные организации. Подобно паутине, они опутывали все слои и группы населения фашизированного государства и общества.  В основе фашистской доктрины лежала идея «общена-циональной власти», стоявшей якобы на страже «общих интересов». Исходя из этой идеи, фашисты требовали от народа полного подчинения. «Все в государстве, и ничего вне государства»— эти слова Муссолини — своего рода формула фашистского тоталитаризма. Итальянский фашизм первым из режимов подобного рода стал насаждать систему массового психоза, безумия экзальтированной толпы, уверовавшей в фашистского дуче и утратившей способность к самостоятельному мышлению. Такой массовый психоз был использован для разжигания жажды крови, оправдания зверств и насилия.