Теория Данилевского Н. Я. «О структуре и основных чертах цивилизаций»

III. Закон непередаваемости  цивилизаций: “Начала цивилизации  одного культурно-исторического  типа не передаются народам  другого типа. Каждый тип вырабатывает  ее для себя при большем  или меньшем влиянии чуждых, ему  предшествовавших или современных цивилизаций”.  

Данный закон Данилевский  разъяснял весьма подробно, ибо здесь суть его взглядов. На множестве примеров Данилевский показывал, что начала одного типа могут быть искажены, уничтожены, но не могут быть заменены началами другого типа. В последнем случае произойдет просто уничтожение другого народа, превращение его из самостоятельного субъекта истории в этнографический материал для иной культуры.

При этом Данилевский вовсе  не отрицал историческую преемственность, что ему часто приписывается. Более того, он подчеркивал, что преемственные  культурно-исторические типы имеют  естественное преимущество перед уединенными. Цивилизации как таковые не передаются, но существуют способы их воздействия  друг на друга, имеющие иной механизм, чем передача. Причем, если что и  усваивается одной цивилизацией от другой, то это в основном достижения науки и техники, промышленности, т.е. национально наименее окрашенные элементы. Заметим, что эти идеи во многом созвучны культурологическим концепциям XX века.

Данилевский, используя аналогический  метод, выделяет три способа распространения  цивилизаций:

а) простейший способ - пересадка  с одного места на другое посредством  колонизации. Фактически это создание очагов собственной культуры в иных регионах при превращении аборигенов любыми способами в этнографический материал. Финикияне передали свою цивилизацию Карфагену, греки -  Италии и Сицилии, англичане - Северной Америке и Австралии;

б) прививка, под которой  обычно и понимают передачу цивилизации. Чтобы подчеркнуть, что и здесь нет никакого усвоения чужой культуры, Данилевский ссылается на садоводческую практику. Прививка не приносит никакой пользы дичку и не меняет его природы: черенок остается черенком, дичок - дичком. По мере роста черенка садовник срезает с подвоя ненужные ветки и в конце концов от него остается один ствол, который является только средством для привитого растения. То же происходит и в культуре, если к ней прививаются чуждые начала: самобытная культура становится средством для чужой, испытывая глубокие потрясения, и может либо погибнуть, либо сбросить чуждую культуру и восстановить себя. Таким греческим черенком была Александрия на египетском дереве, так же точно привил Цезарь римскую культуру к кельтскому корню;

в) способ воздействия, подобный влиянию почвенного удобрения на растение или улучшенного питания  на животный организм. Такой способ преемственности Данилевский и  считает адекватным, ибо при нем  сохраняется самобытность культуры, народа и одновременно налицо плодотворное взаимодействие цивилизаций. Народы знакомятся с чужим опытом и используют наименее национальные его элементы. Остальное  же принимается только к сведению как элемент сравнения. Это тот способ, которым Египет и Финикия действовали на Грецию, Греция - на Рим (это последнее действие было полезно и плодотворно), Рим и Греция - на германо-романскую Европу.

IV. Цивилизация, свойственная  каждому культурно-историческому  типу, тогда только достигает  полноты, разнообразия и богатства,  когда разнообразны этнографические  элементы, его составляющие,- когда  они, не будучи поглощены одним  политическим целым, пользуясь  независимостью, составляют федерацию,  или политическую систему государств.

Отсюда Данилевский делает вывод о необходимости политической интеграции близких по языку народов  и вреде для их культуры политической раздробленности, что иллюстрируется на примере славянства. Формы интеграции могут быть различны - федерация, политический союз или иные. Главное, чтобы они создавали возможности самостоятельного развития в рамках объединения для каждого из близких

народов. При этом интеграция должна существовать только между членами  одного типа. Если же она распространяется за его пределы, то приносит вред культурам, подчиняя их чуждым интересам.

Самые богатые, самые полные цивилизации изо всех доселе на земле  существовавших принадлежат, конечно, мирам греческому и европейскому. Одной из причин такой полноты и богатства видятся  в том обстоятельстве, что миры эти состояли из самостоятельных политических единиц, из которых каждая могла свободно развивать свои особенности, заключавшиеся в тех политических подразделениях, на которые разбились эти миры. И которые соответствовали для греческого типа - племенам дорическому, ионическому и эолийскому, а для европейского - племенам англосаксонскому, верхнегерманскому (получившему преобладание в самой Германии), нижнегерманскому (достигшему самобытного развития в Голландии), норманнскому, или скандинавскому, а также племенам французскому, итальянскому и испанскому, произошедшим из разложившихся элементов римского и кельтского, измененных под влиянием германского начала. Все прочие культурно-исторические типы были лишены такого оживляющего разнообразия и оказались несравненно беднее в своих результатах. Из этого мы вправе, кажется, заключить, что такое разнообразие состава есть одно из условий полноты жизни и развития культурно-исторических типов.

V. Закон краткости периодов  цивилизации; “Ход развития культурно-исторических  типов всего ближе уподобляется  тем многолетним одноплодным  растениям, у которых период  роста бывает неопределенно продолжителен,  но период цветения и плодоношения  — относительно короток и истощает  раз навсегда их жизненную  силу. Или иначе: “... период цивилизации каждого типа сравнительно очень короток, истощает силы его и вторично не возвращается”.

Н. Я. Данилевский выделяет четыре периода в развитии культурно-исторического  типа:

1) этнографический период, самый длительный, когда формируется  запас сил будущей созидательной  деятельности народа, складывается  его национальный характер и,  следовательно, особый тип его  развития;

2) государственный период, носящий переходный характер, когда,  в основном в силу внешнего  влияния (например, агрессии) , народ  строит государство как условие  независимого самобытного развития;

3) период собственно цивилизации,  самый короткий, период плодоношения, когда накопленные народом силы  обнаруживают себя в самых  различных формах культурного  творчества; это время растраты  накопленного запаса, культура быстро  иссякает и приходит к естественному  концу; 

4) период естественного  конца культуры, имеющий две формы:  апатия самодовольства - окостенение,  одряхление культуры, когда завет  старины считается вечным идеалом  для будущего, апатия отчаяния - обнаружение  неразрешимых противоречий, осознание  ошибочности идеала, отклонения  развития от прямого пути.

Итак, исторический процесс осуществляется через самобытные культурно-исторические типы. Но существует ли единство истории, прогресс человечества? Ответ на этот вопрос у Н. Я. Данилевского неоднозначен и во многом противоречив. Русского ученого часто обвиняли в том, что он вообще отрицает единство истории и социальную преемственность, а если и признает последнюю, то в противоречии со своими исходными положениями.

Действительно, высказывания Данилевского часто противоречат друг другу. Однако необходимо видеть логику его концепции. Дело в том, что  социально-исторический процесс принципиально  антиномичен и в нем одинаково  значимы оба начала: общеисторическое и культурно-своеобразное. Линейный подход к истории этого принять  не может, что на практике обычно ведет  к подавлению самобытного начала неким общим, обычно ложным (логика тоталитарных режимов) . Именно это раньше других осмыслил Данилевский и попытался сформулировать, хотя и в недостаточно адекватной форме, теоретический образ отмеченной антиномии, подчеркнув гибельность для человечества установления единоличного господства какого-либо культурного типа.

Иными словами согласно Данилевскому, “прогресс состоит не в том, чтобы  все идти в одном направлении, а в том, чтобы все поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, исходить в разных направлениях...”! Следовательно, “ни одна цивилизация не может гордиться тем, что она представляла высшую точку развития” в сравнении с другими. Каждый культурный тип вносит свой вклад в общую сокровищницу человечества, и в этом единстве многообразия и осуществляется прогресс.

В данном ключе Данилевский  раскрывал и соотношение общечеловеческого  и национального. Он действительно  отрицал подход, когда национальное как случайное, частичное противопоставляется  общечеловеческому как существенному, необходимому, как некой всеобщей цели. Согласно его мнению, никакой  такой общечеловеческой задачи вовсе  не существует: “Задача человечества состоит не в чем другом, как  в проявлении, в разные времена  и разными племенами, всех тех  сторон, всех тех особенностей направления, которые лежат виртуально в идее человечества”.

Общечеловеческого, подчеркивал  Данилевский, в реальности вообще нет: это слишком тощая абстракция, которая уже, беднее национального, включающего в себя все богатство  самобытного. Желать общечеловеческого - значит стремиться к бесцветности, неоригинальности, неполноте. Но от общечеловеческого  нужно отличать всечеловеческое, которое  и состоит в совокупности всего  народного. Оно подобно городу, где  каждый отстраивает свою улицу по собственному плану, а не теснится на общей площади и не берется  за продолжение чужой улицы. Конечно, такой всечеловеческой цивилизации  реально не существует, поскольку  она представляет собой идеал, бесконечно достигаемый последовательным или  совместным развитием всех культурно-исторических типов.

Н. Я. Данилевский создавал свою концепцию тогда, когда Россия мучительно искала свой путь в индустриальную цивилизацию. Ученый стремился теоретически обосновать необходимость ее самобытного  пути во всечеловеческой эволюции. В этом аспекте Данилевский оказался жестко завязан на политических реалиях 70-80-х годов XIX века (особенно на борьбе вокруг “восточного вопроса” ) и  во многих оценках был неубедителен. Он был убежден, что славянство для  сохранения своей культуры от экспансии  Запада должно избавиться от болезни  подражательности и объединиться на основе начал собственного культурно-исторического  типа. В противном случае судьба славянства будет печальной, а потому для всякого славянина... после  Бога и Его святой Церкви, - идея славянства должна быть высшею идее) , выше науки, выше свободы, выше просвещения, выше всякого земного блага, ибо ни одно из них для него недостижимо без ее осуществления - без духовно, народно и политически самобытного, независимого славянства”. Именно здесь главное расхождение Данилевского с мессианской трактовкой “русской идеи”, например, Ф. М. Достоевским или В. С. Соловьевым. Данилевский не мог согласиться с тем, что ради каких-либо абстрактных, пусть и благородных, целей нужно пожертвовать собственной самобытностью. Недопустимы какая-либо единая всемирная организация, господство какого-либо одного культурного типа, ибо это вредно и опасно для прогресса. Как показал последующий исторический опыт России, Данилевский оказался прав.

Заключение

Таким образом, теория Н. Я. Данилевского представляла собой одну из первых попыток сформулировать новый взгляд на историю как на нелинейный многовариантный  процесс и дать элементы его социологической  интерпретации. Конечно, многие положения  теории устарели, неприемлем слишком  явный натурализм и редукционизм Данилевского, не отработан понятийный аппарат концепции. Впрочем, во многом это отражение не проясненности тенденций развития самой индустриальной цивилизации. Данилевский обосновал идею цикличности развития культуры, которая с его точки зрения проходит в своем становлении те же стадии, что и биологические организмы. Культура зарождается, доходит до вершины своего развития и затем, регрессируя, умирает. Этот цикл повторяется снова.   Теория культурно-исторических типов Данилевского была направлена против европоцентристских концепций, представлений о линейном, одномерном характере исторического процесса. Данилевский дает развернутую критику европоцентризма. Он показывает, что этот подход не объясняет историю народов Востока и России, превращает их в приложение к европейской истории. Вместо моноцентризма Данилевский предлагает концепцию полицентризма культурно-исторических типов, вместо линейности – много вариантность развития. Данилевский утверждал, что прогресс в развитии человечества заключается не в том, чтобы идти всем в одном направлении, а в том, чтобы исходить все поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, во всех направлениях. У каждого народа своя история, культура, свой национальный дух. И потому всем стремиться к одному и тому же не стоит. Данилевский считал, что установление всемирного господства одного культурно-исторического типа приведет к деградации культуры, станет гибельным для человечества. Поскольку это лишило бы человеческий род элемента разнообразия - необходимого условия развития и совершенствования. Он осуждал Запад за то, что тот под видом общечеловеческих ценностей навязывает всему миру свою культуру.

В процессе изучения данной темы были сделаны следующие выводы:                                                                                                                

во-первых - из теории Данилевского Н. Я мы видим не существует понятия “общечеловеческой цивилизации”. Развитие человечества происходит посредством самобытных культурно-исторических типов, и не об одном типе нельзя сказать, что он представляет собой общечеловеческую цивилизацию. Данилевский выступил против деления мировой истории на античность, средние века, новое время, подчеркивая, что подобное деление имело значение только для Европы (отдельные исторические периоды, эпохи: падение Римской империи, Возрождение империи, Реформация и т.д.); Азию и Россию, это не затронуло, у них - свои тысячелетия истории, идущие с европейской параллельно.