СССР накануне и в годы Великой Отечественной войны

Уже неоднократно отмечалось, что  потеря лучших кадров отбросила армию на многие годы назад. Именно на это Гитлер и его советники делали ставку. По данным его адъютанта Н. фон Белова, накануне «Барбароссы» фюрер говорил о Красной Армии как о «войске без руководителей». Наиболее одиозный характер носят приказы 270 (1941 года) и 227 (1942 года).

Первый из них объявлял "предателями" всех военнослужащих Красной Армии, попавших в плен. Подвергались преследованиям и семьи оказавшихся в плену командиров. Не отрицая отдельных актов преднамеренного перехода на сторону врага, необходимо подчеркнуть, что подавляющее большинство людей попали в плен по вине командования. Оно, а не эти люди, честно выполнявшие свой долг, и должно было нести ответственность. Сложившаяся по вине Сталина практика относительно этих людей, в том числе лишение их льгот участников войны, противоправна, поскольку понятия «оказаться в плену» и «сдаться в плен» далеко не тождественны.

Как реакцию Сталина на поражения  под Ленинградом, в Крыму, под  Харьковом (вследствие его же просчетов) нужно рассматривать и жестокий приказ 227. Пропаганда назвала этот приказ «Ни шагу назад!», но с таким содержанием и до этого издавалось немало распоряжений. Вновь оправдывая себя, Сталин на этот раз обвинил, по существу, всех командиров и бойцов в «недисциплинированности», хотя громадное их большинство проявило мужество и преданность Советской Родине. Сталин в этом приказе открыто заявил, что он, по примеру Гитлера, спасавшего свой фронт от развала зимой 1941/42 года, вводит штрафные батальоны и заградительные отряды. И в военном отношении приказ был ущербным. Он воспрещал любой отход, в том числе и оправданный интересами маневренной войны, что вело к новым безрассудным потерям.

Таким образом, приказы, направленные на укрепление организованности и порядка в войсках, имели и обратную сторону, подрывали веру в высшее командование, в его справедливость. Негативно отражались на моральном состоянии войск и работников тыла.

Оценивая политико-моральное состояние  советского народа в начальный период войны, необходимо вспомнить истоки его формирования. Духовный потенциал людей складывался под воздействием весьма противоречивых факторов. С одной стороны высокий патриотизм, энтузиазм, вера в светлое будущее, готовность преодолеть любые трудности для достижения великой цели. С другой стороны, недоверие к руководству, уничтожение национальных кадров отрицательно влияли на моральное состояние страны. Так же, говоря о высоком патриотизме, можно отметить и тот факт, что термин «все как один», как считает ряд историков, нельзя принимать за чистую монету. Реально: одни пошли сражаться за социализм, другие думали про Отечество. Третьи службисты – люди системы, - были парализованы, четвертые – в первые же дни, недели и месяцы как бы «извергли» то, что накопилось в народе. Например, в октябре 1941-го произошло выступление рабочих (200-300 человек) в Приволжске Ивановской области. Рабочие выражали недовольство методами проведения мобилизации на строительство оборонных сооружений. 15-20 октября были беспорядки в самом Иванове, в связи с эвакуацией семей руководящих работников. Или еще пример. Рабочий шахты С. Баланин заявил, что ”пойдет защищать Советскую землю, но не тех, кто сидит в Кремле”. Для пресечения инакомыслия, система использовала свои обычные рычаги.

Среди наиболее сложных проблем  истории СССР периода Великой  Отечественной войны, едва ли не самой сложной и к тому же запретной для советских историков, являлось сотрудничество с врагом советских граждан. Обычно в исследованиях прошлых лет повторялось несколько стереотипных фраз о предателе генерале Власове, перебежавшем на сторону немцев и о возмездии, которое настигло его. Но, пожалуй, дело было не только во Власове. По статистике германского министерства восточных территорий, на январь 1945 года, например, только в немецких вооруженных силах (в сухопутных войсках, полиции, в системе государственной трудовой повинности, в войсках Тодта, в войсках СС, различных национальных легионах и “Русской освободительной армии”, добровольно служили 600 тыс. представителей “восточных народов” и в том числе: Литовцев - 36800; Латышей - 10400; Эстонцев - 10000; Татар - 20500; Крымских Татар - 10000; Азербайджанцев - 36500; Грузин - 19000; Калмыков - 7000; Народов Северного Кавказа - 15000; Русских (РОА, восточные батальоны) - 310000.

Коллаборационизм бывших советских  граждан на оккупированных немцами  территориях носит довольно сложный  характер. Он различается в зависимости от локализации, как мотивацией, так и масштабами. В “коренных” районах СССР коллаборационизм на местах имел в основном социальную окраску. На сотрудничество с оккупантами чаще шли выходцы из “обиженных” советской властью слоев населения: бывших кулаков, нэпманов и.т.д., а также асоциальные элементы, за те или иные проступки, наказанные советским государством. В своем сотрудничестве с немецкими оккупантами они преследовали разные цели. Одни, чтобы избежать гибели в немецких лагерях, где они были оставлены на произвол судьбы правительством, не подписавшим Гаагской конвенции о военнопленных и объявившем их всех предателями. Другие рассчитывали «отсидеться пока не кончится война». Но были и такие, кто вступил в союз с нацистами добровольно, по своим политическим убеждениям, или просто из-за ненависти к политической системе. Были и люди, которые пытались подвести под свое предательство идеологическую подоплеку. Среди них Метелий Александрович Зыков (вероятней всего псевдоним). Он утверждал, что с 1931 года был помощником редактора газеты «Известия», был арестован, затем освобожден в марте 1942 года. Попав в плен, Зыков составил меморандум, в котором предполагал создать русское правительство и русскую армию во главе с пленным генералом. Такое правительство заключило бы с Германией оборонительный союз. Но Гитлеру идея иметь союзниками русских, славян, казалась чудовищной. Он категорически запретил вооружать кого бы то ни было на оккупированной территории.

После поражения немцев под Москвой  у немецких экспертов и высокопоставленных нацистских чиновников начало укрепляться мнение, что немецкая победа над СССР может быть обеспечена только, если на сторону Германии будут привлечены русские национальные антисталинсткие силы. Начались поиски «русского де Голля», советского генерала, вокруг которого бы сосредоточились эти силы. В конце концов, он был найден.

Им стал бывший командующий 2-й ударной Армией генерал-лейтенант Власов. При выходе армии из окружения в июле 1942 года Власов попал в плен и добровольно стал сотрудничать с немецкой разведкой. Выступления Власова на стороне Германии и выдвигающиеся им лозунги должны были привести к деморализации и дезорганизации советского фронта и тыла. После предложения помогать немецким военным ведомствам Власов сразу же выдвинул свои условия: “Я согласен воевать против Сталина, но только если мне разрешать создать русскую армию, а не армию наемников. Она должна подчиняться русскому национальному правительству”. Однако собственная армия у Власова появилась лишь 28 января 1945 года, когда он был объявлен командующим «Русской освободительной армией» (РОА). До этого времени на отдельных участках фронта действовали разрозненные подразделения и части власовцев. В составе РОА было две дивизии, воевали они на Одере, а чуть позже обороняли Берлин. В мае 1945 года Власов был захвачен нашими частями и по решению суда расстрелян как изменник Родины.

Начавшаяся война вызвала  серьезные изменения и в официальной религиозной политике. За одну ночь немецкое вторжение превратило Русскую Православную церковь в приверженца режима. В самом начале церковь опубликовала воззвания, поддерживающие борьбу Советов с фашистами. Со временем Сталин решил придать отношениям с церковью регулярный характер. В сентябре 1943 года он разрешил восстановить патриархат. Сергий, единственный кандидат на эту роль, скончался в 1944 году, но на следующий год был созван Собор, который избрал преемником Сергия митрополита ленинградского Алексия. В тоже время были созданы несколько семинарий и три духовные академии. Много храмов было разрешено вновь использовать для богослужения.

Таким образом, политико-моральное  состояние общества в годы войны, особенно в первый ее период, можно  расценивать как нестабильное. Наряду с глубоким патриотизмом, самопожертвованием, верой в правильность своего дела, советский народ испытывал чувство страха, неуверенности и порой скрытого неуважения к власти.

3.2. Изменения в методах управления обществом в чрезвычайных условиях войны

После летнего (1942 года) наступления немецких войск, в стране сложилась критическая обстановка. Старые методы государственного и военно-стретегического руководства не давали желаемого результата. Возникло противоречие между репрессивно-карательной политической системой, с ее старыми методами руководства, с одной стороны и обществом с другой. Народ и армия не могли больше выполнять свои задачи в сложившихся условиях. Тогда-то и начался поворот, во многом стихийно, с оглядкой. Узаконили же его сверху, это сделал лично Сталин. Были сокращены карательные функции органов НКВД и прокуратуры. Из мест заключения было освобождено свыше 600 тысяч человек. Из них мобилизовано в действующую армию 175 тысяч, в том числе 22 тысячи бывших военачальников. Причем эти люди были действительно преданы советской власти. Они в состоянии были справиться с новыми задачами, потому что освобождение Родины было не только государственным, но и их личным делом. Введены офицерские и генеральские звания, погоны. Введены ордена Суворова, Кутузова, Невского. Был отменен институт военных комиссаров. Командирам стали больше доверять. Таким образом, возник зазор между государством и обществом, между его различными слоями населения. Появилась отдушина для большей самостоятельности и развития народной инициативы. Это была вынужденная мера, чтобы потом при более благоприятных обстоятельствах, используя народный энтузиазм в борьбе с фашизмом, вовремя преодолеть зазор, задвинуть стальной плитой ростки народного творчества.

Но вот что очень важно, прежде чем снова эту плиту задвинули, внутри народа в его самосознании произошли ценные, хотя и не окончательные изменения. Люди стали более критично относиться к действиям властей, вести разговоры о необходимости открытия церквей, свободы различных политических партий, развития демократии. В ходе войны этот процесс становиться более глубоким, он включает признание (хотя и нелегальное) у народа определенных прав.

Высшим органом государственной  власти в годы войны, как и в  мирное время, являлся Верховный Совет СССР, который, осуществляя законодательную деятельность, рассматривал и утверждал на своих сессиях государственный бюджет СССР, вносил важнейшие изменения и дополнения в Конституцию СССР, ратифицировал отдельные международные договоры.

Что касается Президиума Верховного Совета, то он издавал указы  по вопросам хозяйственной жизни, оборонного строительства и культурно-просветительной работы, давал толкование действующих законов и определял порядок проведения их в жизнь, назначал и освобождал от должности народных комиссаров СССР, определял необходимую реорганизацию наркоматов и ведомств, учреждал военные ордена и медали и награждал ими за заслуги, устанавливал почетные и воинские звания, ратифицировал международные договоры и соглашения, вводил в отдельных местностях военное положение и объявлял, когда это требовалось, общую и частичную мобилизацию.

При этом изменения в  государственном аппарате, оформленные  и закрепленные законами военного времени, преследовали двоякую цель: во-первых, приспособить органы государства к условиям и задачам войны; во-вторых, укрепить государственный аппарат на основе опыта, приобретенного в ходе войны.

Вследствие создавшегося чрезвычайного положения и в целях быстрой мобилизации всех сил народа на отпор врагу в самом начале войны был образован Государственный Комитет Обороны. Постановление о создании ГКО было принято 30 июня 1941г. Президиумом Верховного Совета, Центральным Комитетом партии и правительством СССР. Государственный Комитет Обороны получил всю полноту власти в стране. Он издавал постановления, имевшие силу законов военного времени. Все граждане, все партийные, советские, комсомольские и военные организации были обязаны беспрекословно выполнять решения и распоряжения ГКО. Он осуществлял общее руководство народным хозяйством в интересах военного производства, руководил строительством Вооруженных Сил и их управлением, принимал меры по обеспечению общественного порядка и безопасности, создавал в случае необходимости специальные комитеты и управления по делам военно-хозяйственного и оборонного строительства в нашей стране.

Основная задача ГКО - организация победы над врагом - могла быть решена при условии оперативной работы высших и местных органов власти. С этой целью во всех военно-промышленных наркоматах и ведомствах, краях и областях, на важнейших предприятиях и стройках ГКО имел своих уполномоченных. Они принимали необходимые меры для проведения в жизнь решений ГКО, контролировали деятельность местных государственных органов и должностных лиц, руководителей предприятий военной промышленности, военных строек, учреждений транспорта и связи по мобилизации сил и средств на нужды войны.

За годы Великой Отечественной  войны ГКО издал до 10 тыс. постановлений и распоряжений по самым различным вопросам хозяйственной жизни, государственного управления и военного строительства. Решения ГКО быстро проводились в жизнь партийными органами, государственным аппаратом и общественными организациями.

В 1941-1942 гг. ГКО создал во многих городах прифронтовой зоны местные комитеты обороны (в Москве, Ленинграде, Туле, Севастополе, Одессе, Сталинграде, Воронеже, Калинине, Ростове-на-Дону и др.). Комитеты обороны осуществляли свои функции в тесном контакте с местными Советами и общественными организациями. На граждан и учреждения возлагалась обязанность беспрекословно выполнять решения и распоряжения этих чрезвычайных органов военного времени.

Одновременно с чрезвычайными  органами нашего государства в годы войны функционировали и его  постоянные конституционные органы - Советы и их исполкомы. Однако практическая работа Советов максимально была подчинена задачам ведения войны.

Совет Народных Комиссаров СССР, являясь исполнительным высшим и распорядительным органом государственной власти, во время войны объединял и направлял работу наркоматов, ведавших производством невоенной продукции, занимался вопросами гражданского, капитального и жилищного строительства, а также сельского хозяйства. Совнарком обеспечивал общественный порядок и охрану прав граждан в местностях, не объявленных на военном положении, осуществлял общее руководство сношениями с иностранными государствами, руководил внутренней и внешней торговлей. Он ведал организацией социально-культурного строительства, единой системой народнохозяйственного учета, руководил кредитной и денежной системой, координировал деятельность органов государственного управления союзных республик и местных Советов в тыловых районах страны. В союзных и автономных республиках высшие органы государственной власти и управления строились и функционировали аналогичным образом.

Во время войны государство  увеличило число управлений и  комитетов, организация которых вызывалась преимущественно нуждами военной экономики и задачами восстановления пострадавших районов. Так, были образованы главные управления по снабжению народного хозяйства нефтепродуктами, лесоматериалами, топливом, Управление по трудоустройству инвалидов войны, главные управления местной противовоздушной обороны и всеобщего обучения населения военному делу. Был создан в центре Совет по эвакуации, а на местах - в прифронтовой полосе - эвакуационные комиссии при исполкомах. Функционировали также Государственный комитет по учету и распределению рабочей силы и его местные органы.