Социально-экономическое развитие России в первой половине XIX в.

Господствующей системой земледелия было традиционное трехполье яровые, озимые, пар. В северных губерниях  страны при обилии лесных угодий и  недостатке пахотных земель существовала подсечно-огневая система земледелия в соединении с трехпольем. Трудоемкость работ при подсеке вознаграждалась высокой урожайностью без внесения удобрений в течение 3 6 лет: она была в 7 раз выше, чем на обычных землях. Затем по мере истощения отведенного под подсеку участка он использовался для сенокоса, а позже снова запускался под лес. В южных степных районах с обширными земельными пространствами и относительно редким населением применялась залежно-переложная система, когда земля в течение нескольких лет подряд использовалась под пашню без внесения удобрений, а затем "запускалась" под залежь на 15 - 20 лет.

Среди сельскохозяйственных культур  преобладали "серые" хлеба: рожь, ячмень, овес. В центрально-черноземных  губерниях, в Среднем Поволжье и  в южной степной полосе значительный удельный вес составляли посевы пшеницы, которая в большей своей части  шла на продажу. С 40-х годов XIX в. в  центральных губерниях расширяются  посевы картофеля, а в южных - посевы сахарной свеклы, использовавшейся на сахарных заводах.

Важнейшей отраслью сельского хозяйства  являлось животноводство. Оно носило преимущественно "натуральный" характер, т. е. скот разводился главным образом "для домашнего употребления", а не на продажу. Товарное животноводство имело место в Ярославской, Костромской, Тверской, Вологодской и Новгородской губерниях.

В первой половине XIX в. расширяются  посевы технических культур (льна, конопли, табака и пр.), вводится плодосменная система с травосеянием, заменяющая традиционное трехполье. Внедряются технически более совершенные сельскохозяйственные орудия и механизмы - молотилки, веялки, сеялки, жатки. Некоторые нередко  конструировали крестьяне-самоучки. Государство  через общества сельского хозяйства, устройство выставок, издание агрономической литературы поощряло введение этих новшеств.

Применялся и наемный труд в  земледелии. По данным статистики 50-х  годов XIX в., на сельскохозяйственные работы уходило 700 тыс. человек, преимущественно  в южную степь, в Заволжье, частью в Прибалтику.

Расширялись аренда и покупка земли  крестьянами. К середине XIX в. среди  государственных крестьян насчитывалось 268 тыс. земельных собственников, в  среднем на каждого приходилось  по 4 дес. купленной земли. Помещичьими крестьянами только в девяти центральных губерниях было приобретено (на имя помещиков) до 270 тыс. десятин. Около 140 тыс. десятин купленной земли принадлежало 17 тысячам удельных крестьян.

В конце XVIII - начале XIX в. формируются  очаги торгового земледелия: в  степной части юга России и  в Заволжье складываются районы зернового  хозяйства и тонкорунного овцеводства, в Крыму и в Закавказье - центры виноградарства и шелководства, в  нечерноземных губерниях - районы торгового  льноводства, коноплеводства, хмелеводства, а около крупных городов и  промышленных центров - торговое огородничество. Крупным центром торгового огородничества являлся Ростовский уезд Ярославской губернии. Пойменные земли около озера Неро вблизи Ростова стали "колыбелью русского огородничества". В Богородском и Бронницком уездах Московской губернии возник район торгового хмелеводства, охватывавший 142 селения. В 40-х годах XIX в. здесь выращивалось до 10 тыс. ц. хмеля, значительная часть которого шла на экспорт. В Московской, Ярославской, Тверской и Нижегородской губерниях возникли центры торгового луководства, табаководства, птицеводства и мясо-молочного хозяйства. Однако удельный вес предпринимательского сельского хозяйства был тогда еще невелик.

Помещичье хозяйство, втягиваясь в  товарно-денежные отношения, постепенно теряло свой натуральный характер. С этим было связано и изменение  форм феодальной ренты, наметившееся еще  в предшествующее время. В центрально-промышленных губерниях накануне отмены крепостного  права на оброке находилось 67% помещичьих крестьян, а в губерниях с развитым промысловым отходом (Ярославской  и Костромской) на оброк было переведено 80 - 90% крестьян. Наоборот, в земледельческих  центрально-черноземных, средне- и нижневолжских  губерниях, производивших товарную продукцию, до 80 - 90% находилось на барщине. В целом же за первую половину XIX в. удельный вес барщинных крестьян увеличился с 56 до 71%. Расширение барщины  было обусловлено, с одной стороны, ростом производства в помещичьем хозяйстве  хлеба на продажу, с другой - еще  недостаточным промышленным развитием  страны, ее аграрным характером.

Дальнейшее расширение барщинной  формы эксплуатации крестьянства в  дореформенной России вполне совмещалось  с возникновением кризисных явлений  в крепостном хозяйстве, что нашло  свое выражение в неуклонном падении  производительности барщинного труда. По мере превращения крестьянского хозяйства из натурального в мелкотоварное крестьянин, борясь за наиболее благоприятные условия своего хозяйствования, все сильнее тяготился господской работой и откровенно саботировал ее. Помещики постоянно жаловались на "лень" и "нерадение" мужика. Конечно, при трудолюбии русского крестьянина "лень" и "нерадение" он проявлял не к своей, а к господской, подневольной работе. Наиболее дальновидные помещики видели отрицательные стороны подневольного труда, более высокую производительность труда наемного. Но осознание этого еще отнюдь не означало их желания, да и возможности, заменить крепостной труд наемным. На данном этапе, когда рынок рабочей силы был еще узок и наем требовал от помещика значительных затрат, все еще было выгоднее использовать даровой крепостной труд, чем заменить его дорогостоящим наемным.

Помещики изыскивают средства интенсификации барщины: вводят систему "брат на брата" (когда в семье одна половина работников всецело занята на барщине, а другая полностью освобождена от нее), "урочную" систему (т. е. определенные нормы дневной  выработки на барщине - "урок"), иногда практикуют частичную оплату барщинных работ или переводят  крестьян на "месячину", когда  крестьянам, лишенным земельных наделов  и обязанным все рабочее время  находиться на барщине, выдается плата натурой в виде месячного продовольственного пайка, а также одежда, обувь, необходимая утварь, при этом помещичье поле обрабатывается господским инвентарем. Однако все эти меры интенсификации барщины не могли возместить возраставшие потери от падения производительности барщинного труда.

Серьезные трудности в пред реформенные десятилетия переживали и оброчные помещичьи имения. Распространение с конца XVIII в. в нечерноземных губерниях крестьянских неземледельческих промыслов, которые вначале, еще при недостаточном их развитии, оплачивались сравнительно сносно, явилось определяющим фактором перевода крестьян на оброк и стремительного роста его размеров. Возросли тогда и доходы оброчных помещичьих имений. Это было время возведения роскошных помещичьих усадеб. Однако дальнейшее развитие этих промыслов, породившее конкурентную борьбу между ремесленниками, а также рост фабричной промышленности, подорвавшей многие традиционные крестьянские промыслы, привели к сокращению заработков крестьян, что отразилось на их платежеспособности, а следовательно, и доходности помещичьих имений. Дальнейший нажим помещиков на крестьян еще более подрывал платежные возможности оброчной деревни. С 20-х годов XIX в. повсеместно растут недоимки по уплате крестьянами оброка, превышающие в два-три и более раз годовые оброчные оклады.

Некоторые помещики стремятся повысить доходность своих имений, применяя новые методы ведения сельского  хозяйства: вводят многопольный севооборот, приглашают из-за границы специалистов-фермеров, выписывают дорогостоящие сельскохозяйственные машины, удобрения, новые сорта семян, улучшенные породы скота и пр. Но это было по плечу только богатым  помещикам. Бум "рационализаторства" приходится на 20 - 30-е годы XIX в., когда  проявился кризис крепостного хозяйства  и "рационализация" его была одной  из попыток преодолеть этот кризис. Однако рационализаторские опыты терпели  неудачу и еще более разоряли помещиков-"новаторов". Даже прославившееся своими достижениями калужское имение помещика Полторацкого Авчурино, куда другие помещики ездили знакомиться с новыми методами ведения хозяйства, не окупало себя и могло существовать как опытное только потому, что у его владельца были другие имения, работавшие на Авчурино. Но и это "показательное" хозяйство, по словам одного из современников, "исчезло как блестящий феномен в сельскохозяйственном мире, оставив по себе грустные развалины напрасно затраченных трудов и капитала". Попытка помещиков ввести новую агротехнику при сохранении старых, феодальных основ была бесперспективной. Для крестьян это выливалось в усиление феодальной эксплуатации, что обостряло социальные отношения в деревне.

Показателем кризисного состояния  помещичьего хозяйства в пред реформенные десятилетия явился и рост задолженности помещичьих имений. Еще в конце XVIII в. помещики стали влезать в долги, закладывая свои "крепостные души" в кредитных учреждениях. К началу XIX в. в залоге находилось не более 5% крепостных крестьян, к 30-м годам - уже 42%, а к 1859 г. - 65%. Основная масса помещиков тратила полученные ссуды непроизводительно. К моменту отмены крепостного права долги помещиков государственным кредитным учреждениям составили свыше 425 млн. руб. Они в два раза превысили годовой доход в государственном бюджете.

Кризис помещичьего хозяйства  во второй четверти XIX в. в России выражался  в том, что дальнейшее его развитие на крепостной основе становилось уже  невозможным. Кризис феодализма в России не следует рассматривать как  проявление упадка и регресса. Регрессировало и приходило в упадок помещичье  хозяйство, базировавшееся на крепостном труде. В целом же и в экономике, и в социальных отношениях несомненны были важные прогрессивные сдвиги, но они происходили на базе не крепостного, а мелкотоварного и капиталистического производства. Чем сильнее разлагалась  феодально-крепостническая система  хозяйства, тем больше условий создавалось  для развития новых производственных отношений. В этом смысле разложение и кризис феодализма следует признать явлением не только закономерным, но и  прогрессивным.

3.Начало промышленного переворота.

Новый, капиталистический способ производства формировался прежде всего в промышленности. Для России первой половины XIX в. было характерно широкое распространение мелкой, преимущественно крестьянской, промышленности. В сфере обрабатывающей промышленности, изготавливавшей главным образом предметы массового потребления, мелкие крестьянские промыслы по объему продукции в стоимостном выражении занимали господствующее положение. В 50-х годах XIX в. на долю мелких крестьянских промыслов приходилось 4/5 обрабатывающей промышленности.

Многие традиционные крестьянские промыслы, имевшие многовековую историю (ткачество, обработка кож, изготовление домашней утвари, посуды, несложных  орудий крестьянского труда, дерево- и металлообрабатывающие), стали  интенсивно развиваться в конце XVIII - первой половине XIX в., что обусловливалось  ростом общественного разделения труда, углублением хозяйственной специализации  отдельных регионов страны и усилением  обмена между ними. Крестьянское хозяйство  все более утрачивало свой натуральный  характер и укрепляло связи с  рынком: если раньше предметы домашнего  обихода крестьянин изготовлял в  своем хозяйстве, то теперь он их стал приобретать на рынке. Возникли и  новые виды промыслов: шелкоткачество, изготовление галунов и позументов, орденских лент, кружевное дело во многих селениях Подмосковья, ювелирное дело в селах Красном и Сидоровском Костромской губернии, литографирование лубочных картин в известном владимирском центре иконописания - слободе Мстёра.

Наиболее широкое распространение  мелкая крестьянская промышленность получила в центрально-промышленных губерниях  России - Московской, Владимирской, Калужской, Костромской, Ярославской, Тверской и  Нижегородской, где крестьяне сочетали занятие земледелием с какими-нибудь промысловыми, как местными, так  и отхожими. Существовало немало селений  и целых промысловых округов, в которых эти занятия играли главную роль в крестьянском хозяйстве, а в крупных торгово-промышленных селах земледелием практически  вообще не занимались. В данный период сложилась и промышленная география  центрального района России. Такие известные промысловые селения, как Иваново и Тейково Владимирской губернии, Павлово, Ворсма, Богородское, Мурашкино и Городец Нижегородской, Вичуга, Середа, Сидоровское и Красное Костромской, Великое Ярославской, Кимры Тверской, Улома Новгородской, превращались в центры текстильной, ювелирной, металлообрабатывающей и деревообрабатывающей промышленности, формируя вокруг себя промысловые округа. Впоследствии некоторые из них стали центрами крупной фабричной промышленности, в основном текстильной. Характерно, что крестьянские промыслы, равно как и торговое земледелие, возникли главным образом в помещичьей, а не в относительно "свободной" государственной деревне. Все названные здесь торгово-промышленные селения принадлежали крупным помещикам, привилегии и влияние которых обеспечивали их крестьянам защиту от вмешательства государства и своеобразное "покровительство" в промыслах, чего была лишена государственная деревня. Таким образом, феодальный иммунитет служил защитой для крестьянского предпринимательства.

Мелкая крестьянская промышленность являлось базой для становления  крупного капиталистического производства в форме мануфактуры: накапливались  у посредников-скупщиков (выходцев из той же крестьянской среды) капиталы в результате скупки и перепродажи  изделий крестьянских промыслов, готовились кадры обученных рабочих-надомников для мануфактурной промышленности. Из мелких товаропроизводителей-кустарей выделялись представители будущей  промышленной буржуазии. Династии известных  фабрикантов - Морозовых, Гучковых, Гарелиных, Гандуриных, Рябушинских вышли из крепостных крестьян-кустарей.

Развитие крестьянской промышленности преобразовывало экономический  облик деревни и сам быт  крестьянина. В промысловых селах  интенсивнее шли процессы социального  расслоения крестьянства - выделение, с одной стороны, предпринимателей, а с другой - работавших у них  по найму односельчан. Крестьяне  все более отвлекались от земледелия на промысловые занятия. Об этом свидетельствовал их массовый уход на заработки. В 1826 г. в целом по стране только по долгосрочным паспортам (на срок от полугода до трех лет) уходило 756 тыс. человек, а в середине XIX в. - уже 1,3 млн. Но еще большее число  крестьян уходило на заработки по краткосрочным билетам, выдававшимся на срок до четырех месяцев. Промысловый отход служил важным фактором в складывании рынка рабочей силы для промышленности.

Крупная промышленность в первой половине XIX в. в России росла за счет распространения  капиталистической мануфактуры, возникавшей  на базе мелкой промышленности. Количество предприятий в обрабатывающей промышленности России увеличилось за 1799 - 1825 гг. с 2094 до 5261, а к 1860 г. - до 15 338. В среднем  на одно предприятие приходилось  по 40 рабочих, хотя некоторые мануфактуры  насчитывали сотни и даже тысячи человек. Удельный вес наемных рабочих  возрос с 1799 по 1860 г. с 41 до 82%.

Несмотря на рост удельного веса наемного труда, крепостной труд на предприятиях обрабатывающей промышленности вырос  в 2,5 раза. Особенно показателен рост числа крепостных рабочих на вотчинных  мануфактурах - с 14,7 тыс. до 91 тыс. (в 6 раз). Впрочем, на вотчинных предприятиях применялся и наемный труд на работах, требовавших высокой квалификации. Вотчинная мануфактура проявила способность к адаптации в  новых условиях, вызванных изменениями в экономике страны.

Вотчинные мануфактуры основывались в первую очередь там, где существовала возможность использования бесплатных ресурсов собственных имений (сельскохозяйственное сырье, лес, руда и пр.). Помещик в  силу менявшейся конъюнктуры мог  сокращать производство, сажая своих  крепостных рабочих на землю. Кроме  того, действовала система покровительственных  мер правительства, стремившегося  поддержать помещичье предпринимательство: предоставление дешевого кредита и  выгодных заказов казны. В вотчинных  мануфактурах практиковалась частичная  денежная оплата крепостным рабочим (помимо оплаты натурой, предоставления усадьбы и сенокосов).