Систематизация римского права

    Введение.

    Данный  работа посвящена кодификации римского права. Проведение подобной работы было необходимо, так как все опыты частных и официальных компиляций вызывались одною общей потребностью—иметь какой-либо единый сборник права, единый свод, в котором было бы суммировано как цивильное право, так и императорское законодательство и который мог бы служить твердым основанием при отправлении правосудия. И чем дальше, тем эта потребность ощущалась все сильнее и сильнее. По отношению к императорским конституциям, благодаря кодексам Грегориана, Гермогениана и Феодосия, задача судей была значительно облегчена; но конституции продолжали издаваться, многие из находившихся в кодексах оказывались отмененными, вследствие чего по истечении известного периода пересмотр кодексов и дополнение их делалось необходимым. Гораздо труднее было положение и частных лиц и судей. Непосредственное пользование сочинениями классических юристов затруднялось уже тем обстоятельством, что они делались в обороте все более и более редкими. Мнения юристов нередко друг другу противоречили, а механический подсчет голосов, установленный законом о цитировании, представлял, конечно, известное удобство для судей, но отнюдь не убеждал в юридической верности голоса большинства. Наконец, условия жизни за 2—3 столетия успели во многом существенно измениться, и обычные решения классических юристов оказывались иногда устаревшими. Одним словом, чувствовалась общая потребность в полном и официальном пересмотре всей правовой системы, в подведении итогов всего многовекового развития 
        Таким образом, основной целью написания работы является рассмотрение наиболее значительных результатов кодификационных работ римских юристов, их значение и влияние на жизнь в римском обществе. Среди них: Кодекс Григориана, Кодекс Гермогениана, Кодекс Диоклетиана. Все эти труды были предпосылками для создания наиболее известных и упорядоченных кодексов - Кодекса Феодосия, а затем и Кодекса Юстиниана.

    Для этого необходимо изучить обстановку в период создания кодекса, изучить основные источники права, которые действовали в соответствующее время. Как правило, эти обстоятельства и являются основными факторами, приводящими к осознанию необходимости создания одного систематизированного и упорядоченного нормативно-правового акта, который бы регулировал все сферы жизни. 
 

        1. Становление систематизации права.

    1.1. Деятельность юристов в Древнем Риме

    Римские юристы внесли большой вклад в  разработку общих принципов цивильного и преторского права. Это позволило  властям дать официальное согласие на сближение двух источников права. Огромную исследовательскую работу по систематизации преторского права  проделал Сальвий Юлиан. Его теоретические  разработки стали основой для  официального сближения двух источников права. Сальвий Юлиан систематизировал наиболее ценные в юридическом отношении  нормы преторского права, придал ему окончательную редакцию.Составленный им сборник, в котором насчитавалось 90 книг, получил название “Постоянный  эдикт”. Ему была придана обязательная сила. Впоследствии знаменитые праповеды  Павел, Ульпиан написали к этому  сборнику множество комментариев, которые  позже также были приравнены к  источникам римского права. Многие положения  “Постоянного эдикта” вошли в  свод гражданского права.

    Знаменитый  Ульпиан написал свыше ста  крупных работ по данной проблематике. Широкую известность имел его  ученик Модестин. Его высказывания о праве составили одну треть  нормативных положений “Дигест” в кодификации Юстиниана.

    В начале пятого века императоры Феодосий второй и Валентиниан третий издали эдикт, согласно которому цитаты из пяти знаменитых юристов - Папиниана, Ульпиана, Павла, Модестина, Гая - имели для  судей обязательную силу.

    Судьи принимали во внимание также комментарии  ученых правоведов. Иногда возникали  разногласия. Император Константин предписал: “Воизбежание бесконечных  споров юристов уничтожить замечания  Ульпиана и Павла к тексту Папиниана, так как они не столько исправляют его, сколько портят во имя собственного прославления”.

    В кодексе Феодосия первоначально  канонизировались только пять классиков-юристов  Рима: Папиниан, Павел, Ульпиан, Модестин, Гай. При расхождении во мнениях  по рассматриваемому вопросу предпочтение отдавалось большинству. При равенстве  голосов решающим было мнение Папиниана.

    Теоретические положения профессора Гая по римскому праву получили силу закона в клдификации  Юстиниана. Случай в юристпруденции редчайший. Инструкции Гая - единственный источник классической юристпруденции, который сохранился почти полностью. Они были самам распространенным учебным пособием в школах империи.

    Знаменитые  ученые-правоведы, классики римского права, как правило, редко выступали  в суде, не занимались адвокатской  практикой, их не привлекала судебная риторика. Однако некоторые из них  занимали важные государственные должности.

    Отдельные ученые-правоведы оправдывали неограниченный, божественный характер власти императора. Ульпиан заявил, что поколько народ  якобы уступил свою власть императору, то последний вообще не связан законами. Ему принадлежит формула: “Что угодно принцепсу, имеет силу закона”.¹ 

       1.2. Место церковного права в системе права.

    Церковное право занимает в системе права  определенное место. В Древнем Риме существовало деление права на две  ветви: jus publicum (публичное право), и jus privatum (частное право). В "Дигестах" императора Юстиниана сказано: "Изучение права распадается на две части: публичное и частное. Публичное  право, которое относится к положению  римского государства, частное, которое  относится к пользе отдельных  лиц."

    Опираясь  на это классическое разделение, многие из правоведов и канонистов либо пытаются отнести церковное право к  одному из названных институтов, либо само церковное право разделяют  на церковное публичное и церковное  частное право. В Риме религия  вполне отождествлялась с государственными интересами, поэтому и jus sacrum (священное  право) в "Дигестах" совершенно последовательно  рассматривается как часть публичного, государственного права: "Публичное  право включает в себя святыни (sacra), служение жрецов, положение магистратов."

    Такую классификацию права восприняли и некоторые христианские канонисты, не только западные, но и русские. Профессор  Н. С. Суворов писал: "В церковном  праве нет надобности различать  публичное и частное право, потому что все вообще церковное право  носит публичный характер." Однако его точку зрения не разделяют  другие видные православные канонисты: епископ Никодим (Милаш), профессор  А. С. Павлов.

    Государственное, публичное право всякого народа является продуктом его истории  и потому претерпевает изменения  в зависимости от перемен в  жизни народа. Напротив, Церковь  выводит свое право из Божественного  Откровения, данного людям навсегда, вследствие чего первооснова церковного права, его ядро, остается неизменным на все времена, как неизменны  догматы веры. Церковное право  совершенно самобытно по отношению  к праву любого государственного или политического образования.

    Церковь Христова имела свои правила, свою достаточно полно разработанную систему  законов еще тогда, когда Римское  государство не только не признавало за ней статуса публичной корпорации, но прямо преследовало ее как недозволенную  ассоциацию (collegium illicitum). Государство  может, конечно, как это и произошло  вскоре после издания Миланского эдикта (313 г.), придать церковным  правилам статус государственных законов, обязательных для исполнения гражданами, но для членов Церкви эти правила  обязательны и без государственной  санкции, в силу их церковного авторитета. Таким образом, право, определяющее внутри-церковные отношения, своим происхождением не обязано государству и не является частью государственного, публичного права.

    Нет серьезных оснований относить церковное  право и к области частного права. Главный аргумент в защиту этой точки зрения тот, что религия - дело совести, а не государственной  повинности, следовательно, дело частное. Верно, с христианской точки зрения не может быть принуждения к религиозной  вере. Из этого вовсе не следует, что Церковь есть дело частное. Церковь, конечно, представляет собой частное  общество по отношению к государству, которое не признает за ним статус публичной корпорации. Церковь - частное  общество и в отношении к тем  лицам, которые к ней не принадлежат, но для своих членов, а это самое  главное, Церковь вовсе не частное  общество, а организм, обладающий предельной универсальностью.

    На  этом основании приходится отвергнуть и концепцию тех юристов, кто, в зависимости от того, отделена или не отделена Церковь от государства, рассматривает ее право как публичное  в первом случае и как частное - во втором. Историк права Марецолл в своих "Институциях римского права" (1875 г.) писал: "Каждый человек  по своим верованиям входит в состав той или другой религиозной общины. Отсюда возникают более или менее  своеобразные религиозные отношения. Отношения эти совпадают всецело  со всеми прочими отношениями  в государстве, именно там, где существует вполне национальная религия. Так, у римлян, jus sacrum отнесен к jus romanum publicum. Где же нет такого отождествления интересов государства с интересами религии, именно в новейших государствах, отношения верующих к их религиозной общине, Церкви, образуют особенное право - церковное. Церковное право, поскольку речь идет об отношении Церкви к государству, входит, правда, в состав государственного права. Но так как оно затрагивает и интересы отдельных лиц и видоизменяет их, то оно относится и к частному праву. Все же остальное в церковном праве лежит на границе между частным и публичным правом".

    Рассуждения автора правильны, но все дело в том, что, как остроумно заметил А. С. Павлов, "нечто, "лежащее на границе  между частным и публичным правом" существующим в государствах, и составляет в церковном праве существенный элемент, который проникает всю его систему и дает ему характер, отличный от всякого другого права".

    Таким образом, внутреннее церковное право  нельзя отнести ни к частному, ни к публичному праву. А. С. Павлов писал: "Пока систематика различных отделов  права не возведена к бесспорным философским началам, до тех пор  мы вправе оставаться при взгляде  средневековых цивилистов и канонистов, которые, имея в виду различие источников и предметов частного и публичного права, с одной стороны, и канонического - с другой, не находили иного, высшего  начала для деления системы права  и сообразно с этим разделяли  все право в последней инстанции  на jus civile (право гражданское, т.е. мирское, светское вообще) и jus canonicum (право каноническое, церковное)".² 

         1.3. Кодексы Григориана, Гермогениана и Феодосия.

      Кодекс Грегориана

      Обнаружено документальное свидетельство  самого древнего свода законов  Римской империи — Кодекса Грегориана. На 17 фрагментах пергамента, вероятно, содержатся законы, сведенные воедино в 284−305 годах н. э. 

    Историки  из Университетского колледжа Лондона собрали воедино 17 фрагментов пергамента, вероятно, содержащего Кодекс Грегориана. Это самый древний из известных сборников законов, собранный римским юристом во время правления императора Диоклетиана (284−305 года н. э.). Кодекс включал в себя законы, изданные со времен правления императора Адриана в 117−138 годах н. э. Впоследствии части Кодекса Грегориана включались в новые своды законов, вплоть до кодекса Юстиниана — развитого свода римского гражданского права, составленного в 529−534 годах при византийском императоре Юстиниане.

    Ученые  во главе с Саймоном Коркораном и Бенетом Салуэем уже в течение десяти лет исследуют социальные, юридические и политические особенности законодательства Римской империи. Кодекс Грегориана — самый старый свод законов, и его содержание до наших дней дошло лишь частично. Ни одной его существующей копии не известно.

    Коркоран  и Салуэй изучали пергаменты, фрагменты текста на которых ранее не были никак идентифицированы. Скорее всего, они были написаны в Константинополе, столице Восточной Римской империи. Однако смысл текстов оставался непонятым.

    Сейчас  ученые сделали вывод, что им удалось обнаружить одну из оригинальных копий Кодекса Грегориана. «Надписи на фрагментах выведены ясным каллиграфическим латинским шрифтом и датируются, вероятно, 400 годом н. э. Используется множество сокращений, характерных для текстов законов. Присутствие на страницах текста с обеих сторон указывает, что они скорее принадлежат древней книге, чем свиткам или отдельным запискам», — рассказывает Салуэй.

    По словам исследователей, фрагменты содержат ответы императоров на вопросы правового характера, внесенные общественностью. «Ответы скомпонованы в хронологическом порядке и сгруппированы в тематические главы. В тексте выделены заголовки, внесены правки, между строками внесены замечания читателей. Замечания показывают, что эта копия текста активно использовалась», — сообщил Салуэй.

    Ученые  отмечают, что содержание совместимо с тем, что ранее было известно о Кодексе Грегориана. Однако на пергаментах содержатся и новые данные, о которых ранее ничего известно не было.