Русско-китайские отношения в начале 20 века

В центральном Китае власть находилась в руках чжилийской клики, которую возглавлял У Пэйфу. Эта группировка являлась проводником англо-американской политики в Китае. 

Третья влиятельная, но не популярная в Китае группировка  – аньфуисты, находилась в Пекине. В 1920 г. эта клика была разбита чжилийцами, в результате чего там к власти пришли военные генералы, которые сформировали свое правительство, являвшееся проводником английской политики [Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 33987. Оп. 3. Д. 82. Л. 248.].

В этой ситуации позиция  советского руководства относительно политики в Китае была далеко не однозначна. Оно вело сложную игру в треугольнике: между Сунь Ятсеном, утвердившимся в Кантоне и  Южном Китае, У Пэйфу, контролировавшим Пекин, и господствовавшим в Маньчжурии Чжан Цзолинем [6]. Начавшийся между У Пэйфу и Сунь Ятсеном конфликт вынуждал руководство СССР сделать выбор. Именно это и предстояло осуществить А. Иоффе.

Ключевыми вопросами в  отношениях с официальным правительством Китая являлись действия Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА) во Внешней Монголии, положение на Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД) и вопрос о платежах по боксерской контрибуции.

Не решив с Пекинским  правительством ни один из вопросов, Иоффе  отправился в Южный Китай, где  встретился с главой партии Гоминьдан  Сунь Ятсеном. Советский Союз был  заинтересован в дружбе с Китаем, но, учитывая, что в политическом смысле Китай не представлял из себя единого целого, политика Москвы не имела четкого плана.

Так, Народный Комиссариат по иностранным  делам (НКИД) относительно политики в  Китае инструктировал Иоффе, что  «наше сближение с Сунь Ятсеном  не должно простираться до того, чтобы  в случае победы других китайских  деятелей, мы оказались в стане  их врагов, вследствие чего испортили  бы наши отношения с официальным  Китаем» [Российский государственный  архив социально-политической истории (далее – РГАСПИ). Ф. 159. Оп. 2. Д. 53. Лл. 194-195].

 Одновременно Москва  пыталась договориться и с  Чжан Цзолинем, но действуя в этом направлении, советское руководство могло обострить и без того непростые отношения с Японией, которая так же имела свои интересы в Северной Маньчжурии. Учитывая это, Политбюро ЦК РКП (б) указывало Иоффе, что «успешный ход переговоров с японцами является основной задачей и не должен срываться неосторожными шагами при проведении китайской политики. Договариваясь с Чжан Цзолинем, необходимо применить и такие меры, чтобы неосторожными шагами не подорвать наш моральный авторитет перед китайским революционным движением» [РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 349. Л. 1].

Сунь Ятсен в апреле 1923 г. был избран президентом Китая. С этого момента в стране разгорелось национально-освободительное движение. Между кантонским правительством и трактатными державами (США, Англией, Японией, Францией и др.) возникли серьезные военные конфликты, которые отвлекали внимание последних от советского Дальнего Востока. Они стремились сохранить и упрочить свой режим не только на Юге, но и в Центральном и Северном Китае, где не прекращалась вооруженная борьба между различными группировками местных правителей, каждая из которых получила финансовую поддержку той или иной державы и проводила ее интересы.

В этих условиях СССР пошел на подписание с Сунь Ятсеном соглашения, предусматривавшего создание независимого, ориентированного на СССР и руководимого Гоминьданом Китая [5, С. 48]. Советское правительство заверило своего собеседника, что никоим образом не имеет намерений экспортировать коммунизм в Китай. Со своей стороны Сунь Ятсен дал согласие на вхождение китайских коммунистов в Гоминьдан в индивидуальном порядке. Московское руководство также обязалось оказывать финансовую и военную помощь Гоминьдану в его борьбе за власть в Китае [РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 462. Л. 1.]. С этой целью в Кантон была направлена миссия советских советников (среди которых был В.Блюхер) и представитель Коминтерна М.Бородин, который на протяжении нескольких следующих лет играл ключевую роль в сложных отношениях между КПК и Гоминьданом. В задачи миссии входили реорганизация гоминьдановских вооруженных формирований и наблюдение за вхождением компартии в состав Гоминьдана в соответствии с решением IV конгресса Коминтерна о поддержке «политики народного фронта, объединяющего членов КПК и представителей революционно настроенной буржуазии в борьбе против азиатских и европейских империалистов».

В то же самое время другой советский посланник Л.М. Карахан, продолжил в Пекине переговоры с правительством Китайской республики о заключении договора о взаимном признании. В начале переговоров между сторонами обнаружились противоречия практического характера. Карахан предложил сперва решить вопрос о дипломатических отношениях как таковых (т.е. зафиксировать изменение, ибо это автоматически означало бы признание Советского правительства), а затем провести консультации по конкретным не решенным вопросам [10, pp.251-265]. Глава китайской делегации Ван Чжэнтин настаивал на том, что вначале следует провести консультации (он стремился предварительно выяснить, насколько точно следует определить изменившиеся отношения в правовом плане) и только затем могут быть возможны переговоры о дипломатических отношениях [3]. Таким образом, китайская сторона намеревалась обменять дипломатическое признание на приемлемое решение разногласий по поводу КВЖД и Монголии. Переговоры проходили крайне сложно. Секретарь Дальбюро ЦК РКП (б) Н.А. Кубяк даже предлагал устроить военные маневры,  с привлечением порядка 20 000 чел., чтобы оказать давление на китайцев. Руководитель НКИД Г.В. Чичерин, в основном, поддержал это предложение, он лишь  рекомендовал «показать нашу силу не только Китаю». Он утверждал, что «одними только дипломатическими мерами воздействия, не подкрепляемыми военными демонстрациями и угрозами, совершенно не возможно чего-нибудь достигнуть в отношении произвольных действий китайских властей» [РГАСПИ. Ф. 159. Оп. 2. Д. 52. Л. 47]. Однако, руководство СССР не поддержало эту идею [РГАСПИ. Ф. 159. Оп. 2. Д. 52. Л. 28]. Кремль провел своеобразную, витиеватую игру.  Руководителю 5 КА  И.П. Уборевичу была направлена телеграмма,  в которой указывалось, что «ЦК РКП (б) не возражает против проведения демонстрации в указанных Л.М. Караханом пределах», а Карахану было указано, что «без санкции Москвы им не могут производиться какие бы то ни было распоряжения по военной линии» [РГАСПИ. Ф. 372. Оп. 1. Д. 206. Л. 116].

 Каждая из сторон  использовала внешний фактор  для изменения ситуации в свою  пользу [6, С. 87-89, 104-108, 113-117, 176-187, 190-199, 213-219]. Л. М. Карахан вынужден был намекнуть китайским представителям, что если китайская сторона не примет советские предложения, он вернется в Россию через Гуанчжоу (там в то время находилась ставка Южно-Китайского правительства во главе с Сунь Ятсеном) и Японию [7].

В то же время китайский  партнер Карахана Ван Чжэнтин, воспользовался кратким перерывом в переговорах и сам направился в Японию [2, С. 438]. Помимо участия в мероприятиях протокольного характера он выяснял возможности сближения между Пекином и Токио [8, С. 288]. Осознавая, что установление отношений между Китаем и Японией наталкивается на большое количество противоречий, китайский МИД пошел на заключение соглашения с СССР [Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 8350. Оп. 1. Д. 2288. Л. 4]. Однако после перестановок в министерстве китайскую делегацию возглавил уже Гу Вэйцзюнь.

Договор был подписан 31 мая  1924 г. Условия его были очень выгодны Советскому государству, сохранившему контроль над КВЖД и Внешней Монголией. Соглашение состояло из преамбулы, 15 статей и заключительной части. В ст. 1 содержалось постановление о немедленном восстановлении нормальных дипломатических и консульских отношений. Полномочный представитель СССР и министр иностранных дел Китайской Республики  обменялись нотами, в которых указывалось, что, начиная со дня подписания соглашения, между правительствами СССР и Китая устанавливались дипломатические отношения. Стороны договорились созвать в течение месяца после подписания документа конференцию для выработки подробных соглашений по всем вопросам в соответствии с принципами, изложенными в договоре [4, С.116].

Возглавлявший мукденскую клику маршал Чжан Цзолинь, контролировавший Маньчжурию, заявил о непризнании этого договора, т.к. тот затрагивал вопрос о КВЖД, находившейся под его контролем. Советское правительство, учитывая реальную политическую обстановку в Китае, было вынуждено пойти на переговоры с Чжан Цзолинем. 20 сентября 1924 г. в Мукдене (ныне – г. Чаньчунь, КНР) было подписано соглашение, аналогичное по содержанию Пекинскому, но касавшееся главным образом КВЖД [4, С.124-125].

В соответствии с заключенным соглашением  дорога переходила под совместное советско-китайское  управление. СССР удалось сохранить  в Монголии власть народно-революционного правительства, хотя войска Красной  Армии были вынуждены покинуть страну. После подписания этого соглашения Политбюро ЦК  поручило Дальбюро ЦК РКП (б) «наблюдать за поведением Чжана» [РГАСПИ, Ф. 17. Оп. 3. Д. 470. Л. 1].  После того как Чжан Цзолинь начал активно поддерживать Чан Кайши, который еще в марте 1926 г. изгнал коммунистов из частей Народно-освободительной армии, разорвал дипломатические отношения с СССР, а в апреле 1927 г. подавил коммунистическое восстание в Шанхае и создал в Нанкине новое правогоминьдановское правительство Ху Ханмина (в противовес левогоминьдановскому и коммунистическому правительству в Ухане во главе с Ван Цзинвэем), советские военные и политические советники были вынуждены спешно покинуть Китай. Советское правительство разорвало всяческие контакты с гоминдановским Китаем.

Официальное признание Советского Союза Китаем постепенно закрепляло за ним статус  третьего регионального  лидера, с которым как с равным партнером соглашались считаться  две другие региональные державы. События  последующих лет можно с полным на то основанием считать рубежом  окончательного восстановления утраченных Россией почти  десятилетием ранее  геополитических позиций в дальневосточном  регионе.

Обычно в советской исторической литературе принято говорить о советско-китайском  соглашении 1924 г. как об одном документе. Однако надо иметь в виду, что 31 мая 1924 г. уполномоченным правительства  СССР Л.М. Караханом и министром иностранных дел Гу Вэйцзюнем (Веллингтоном Ку) был подписан целый ряд документов: два соглашения и семь деклараций.

СООБЩЕНИЕ РОССИЙСКОГО  ТЕЛЕГРАФНОГО АГЕНТСТВА О КОММЮНИКЕ  ПОЛНОМОЧНОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ РСФСР  В КИТАЕ И СУНЬ ЯТ-СЕНА ПО ПОВОДУ СОВЕТСКО-КИТАЙСКИХ ОТНОШЕНИЙ. 27 января 1923 года

ШАНХАЙ, 27 января. Д-р Сунь Ят-сен и российский полпред в Китае уполномочили опубликовать следующее сообщение.

За время своего пребывания в  Шанхае полпред РСФСР имел несколько  бесед с д-ром Сунь Ят-сеном, которые обнаружили полное совпадение их взглядов на китайско-русские отношения, особенно по следующим вопросам:

1. Д-р Сунь Ят-сен считает, что в настоящее время коммунистический строй или даже советская система не могут быть введены в Китае, так как там не существуют те условия, которые необходимы для успешного утверждения коммунизма или советизма. Эта точка зрения целиком разделяется полпредом РСФСР, который, далее, считает, что самой насущной и важной задачей Китая является его национальное объединение и приобретение полной национальной независимости. В этом великом деле, заверил он д-ра Сунь Ят-сена, Китай пользуется самой горячей симпатией русского народа и может рассчитывать на поддержку России.

2. Чтобы внести ясность в положение  дела, д-р Сунь Ят-сен попросил полпреда вновь подтвердить те принципы, которые были провозглашены в русской ноте к Китайскому правительству от 27 сентября 1920 года. Полпред подтвердил эти принципы и категорически заявил д-ру Сунь Ят-сену, что Российское правительство охотно готово вступить в переговоры с Китаем на основании отказа России от всех договоров и обязательств, к которым царизм принудил Китай, включая договор или договоры и соглашения относительно Китайско-Восточной железной дороги. (Вопрос об управлении дорогой специально оговорен в ст. 7 упомянутой ноты.)

3. Признавая, что вопрос о  Китайско-Восточной железной дороге  может быть разрешен полностью  лишь на компетентной русско-китайской  конференции, д-р Сунь Ят-сен находит, что действительное положение вещей вызывает потребность modus^'a vivendi (Определение взаимных отношений) в вопросе о нынешнем управлении дороги, и он согласен с полпредом, что существующее управление должно быть временно реорганизовано соглашением Китайского и Российского правительств без нарушения, однако, действительных прав и интересов какой-нибудь стороны. В то же время д-р Сунь Ят-сен считает, что по этому вопросу должно быть выслушано мнение генерала Чжан Цзо-лина.

Полпред категорически заявил д-ру Сунь Ят-сену, который выразил свое полное удовлетворение по этому поводу, что ни намерением, ни целью нынешнего российского правительства не является и не являлось стремление проводить империалистическую политику во Внешней. Монголии или вызвать ее отпадение от Китая. Д-р Сунь Ят-сен поэтому не находит немедленную эвакуацию русских войск из Внешней Монголии ни настоятельно необходимой, ни соответствующей действительным интересам Китая, особенно ввиду неспособности теперешнего Пекинского правительства предотвратить возобновление, вследствие такой эвакуации, интриг и враждебных действий со стороны белогвардейцев против России и возможности создания более тяжелой обстановки, чем та, которая сейчас существует.

Полпред расстался с д-ром Сунь Ят-сеном в самом приветливом и дружеском расположении. По возвращении из Японии, куда полпред теперь отправляется, он опять посетит Южный Китай перед своим окончательным возвращением в Пекин.

«Советско-китайские отношения. 1917 - 1957», Сборник документов, М., 1959, стр. 64 - 65.

СОГЛАШЕНИЕ ОБ ОБЩИХ  ПРИНЦИПАХ ДЛЯ УРЕГУЛИРОВАНИЯ ВОПРОСОВ МЕЖДУ СОЮЗОМ СОВЕТСКИХ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕСПУБЛИК И КИТАЙСКОЙ РЕСПУБЛИКОЙ. 31 мая 1924 года

(извлечение)

Соглашение было заключено после  переговоров, начатых по инициативе Советского правительства, и являлось первым равноправным для Китая договором. Одновременно с подписанием соглашения было объявлено о возобновлении  нормальных дипломатических отношений  между СССР и Китаем.

Статья 1. Немедленно после подписания настоящего Соглашения восстанавливаются  нормальные дипломатические и консульские  сношения между обеими Договаривающимися  Сторонами.

Правительство Китайской Республики соглашается принять нужные меры для передачи правительству Союза  ССР помещения миссии и консульских  зданий, ранее принадлежавших царскому правительству.

Статья 2 Правительства обеих Договаривающихся Сторон соглашаются приступить в  течение одного месяца после подписания настоящего Соглашения к конференции, которая заключит и выработает подробные  соглашения о вопросах, в соответствии с принципами, указанными в следующих  статьях.

Такие детальные соглашения должны быть заключены в кратчайший срок и, во всяком случае, не позднее, чем  через 6 месяцев со дня открытия конференции, указанной в предыдущем абзаце.

Статья 3. Правительства обеих Договаривающихся Сторон соглашаются аннулировать на конференции, предусмотренной предыдущей статьей, все конвенции, договоры, соглашения, протоколы, контракты и т. д., заключенные  между правительством Китая и  царским правительством, и заменить их новыми договорами, соглашениями и  т. д. на основе равенства, взаимности и  справедливости и в духе деклараций Советского правительства 1919 и 1920 годов.