Россия в конце XIX – начале XX века

Проведение реформы  началось с издания 9 ноября 1906 г. Указа  о дополнениях некоторых постановлений  действующего закона, касающихся крестьянского  землевладения и землепользования. Хотя формально Указ был назван дополнениями к постановлениям по земельному вопросу, фактически это был новый закон, который радикально менял строй  земельных отношений в деревне.

К моменту издания  данного закона, т.е. к 1906 г., в России было 14,7 млн. крестьянских дворов, из которых 12,3 млн. имели земельные наделы, в  том числе на общинном праве 9,5 млн., преимущественно в центральных  регионах, черноземной полосе, на Севере и частично в Сибири, 2,8 млн. дворов—  на подворном праве (в Западном и  Привислинском краях, Прибалтике, Правобережной  Украине). Политика царизма до Указа 9 ноября 1906 г. была направлена на сохранение общины как формы крестьянского  самоуправления, обеспечивавшую административно-полицейский  контроль (через земских начальников) за крестьянством, и как фискальной единицы, облегчавшей взимание налогов  и сборов, поскольку входившие  в общину крестьянские дворы были связаны круговой порукой.

С отменой круговой поруки община перестала быть фискальной единицей. А закон от 5 октября 1906 г., расширивший для крестьян свободу  передвижения и поступления на службу и учебу, ограничил административно-полицейский  контроль со стороны земских начальников. Отмена выкупных платежей превратила крестьян в собственников надельной  земли, но на общинном или подворном  праве, т.е. юридическими собственниками земли были или крестьянские общины (при общинном землепользовании), или  крестьянские дворы (при подворном  землепользовании), т.е. коллективные собственники. Исключение составляли Прибалтика, Привислинский  и Западный края, где господствовала частная единоличная собственность  на землю домохозяев — глав крестьянских дворов. Кое-где частная собственность  на крестьянские земли, как исключение, имела место и в других регионах.

Столыпинский Указ от 9 ноября 1906 г. предоставлял крестьянам “право свободного выхода из общины, с  укреплением в собственность  отдельных домохозяев, переходящих  к личному владению, участков мирского надела”. За выходящими из общины закреплялась земли, находившиеся в их фактическом  пользовании, в том числе и  арендуемые у общины (сверх полагающихся наделов), независимо от изменения числа  душ в семье. Причем в общинах, где переделов не было в течение 24 лет, вся земля закреплялась бесплатно. А там, где переделы производились, излишки земли, сверх причитающихся  на наличные мужские души, оплачивались по “первоначальной средней выкупной цене”, т.е. значительно дешевле  рыночных цен. Эти правила были нацелены на то, чтобы побудить к скорейшему выходу их общины наиболее зажиточных крестьян, располагавших излишками  надельных и арендованных земель.

Выходившие из общины домохозяева имели право требовать, чтобы полагающаяся им земля выделялась одним куском-отрубом (если выделяющийся двор остается в деревне) или хутором (если этот двор переносит усадьбу  за пределы деревни). При этом преследовались две цели: во-первых, ликвидировать  чересполосицу (когда надельные  земли одного крестьянского двора  находились отдельными участками в  разных местах) — одну из важнейших  причин отсталости агротехники; во-вторых, рассредоточить, разъединить крестьянскую массу. Объясняя политический смысл  рассредоточения крестьянской массы, Столыпин писал, что “дикая, полуголодная деревня, не привыкшая уважать ни свою, ни чужую собственность, не боявшаяся, действуя миром, никакой ответственности, всегда будет представлять собой  горючий материал, готовый вспыхнуть  по каждому поводу”. Учитывая, что  выделенные выходящим из общины дворам земли одним отрубом или хутором  в большинстве случаев ущемляли интересы остальных общинников (поэтому  общины могли не давать согласие на выделение), Указ 9 ноября предусматривал право требовать укрепления в личную собственность части общинной земли, которое должно быть удовлетворено общиной в течение месяца. Если же это не будет сделано в установленный срок, то выделение земли может быть оформлено распоряжением земского начальника, не считаясь с волей общины, т.е. принудительно.

Не надеясь получить одобрения Указа от 9 ноября 1906 г. II Государственной Думой, Столыпин оформил его издание в порядке  ст. 87 Основных законов без Думы. И действительно, Указ получил поддержку  только в III Думе, избранной после  третьеиюньского государственного переворота 1907 г., по новому избирательному закону. Опираясь на голоса правых и  октябристов, правительство добилось, наконец, его утверждения 14 июня 1910 г. в виде закона. Более того, правооктябристское большинство III Думы дополнило этот закон новым разделом, в котором  указывалось, что те общины, в которых  переделы не производились с 1863 г., должны считаться перешедшими к участково-подворному наследственному землепользованию. Иными словами, закон 14 июня 1910 г. принудительно  распускал указанную категорию  общин независимо от желания крестьян. Последовавший затем закон от 29 мая 1911 г. сделал заключительный шаг  к уравнению правового статуса  надельных и частновладельческих  земель. Юридическими собственниками хуторов и отрубов, а также  надельных земель в принудительно  распущенных общинах, если в составе  надельной земли была хотя бы небольшая  часть купленной земли, признавались домохозяева, т.е. главы крестьянских дворов, а не весь крестьянский двор как коллективный собственник (как  это имело место ранее).

Однако, несмотря на сильнейший правительственный нажим, крестьянство в своей массе не восприняло реформу. Всего за период с 1907 по 1916 г. из общин  вышло чуть более двух миллионов  крестьянских дворов. Кроме того, 468,8 тыс. дворов в тех общинах, в которых  с 1863 г. не было переделов, получили акты о собственности на свои земли  без своего согласия, т.е. насильно. Всего таким образом выбыло из общин около 2,5 млн. крестьянских дворов, (примерно 1/5 общинных дворов к их количеству на 1906 г). К 1916 г. из общины вышла примерно1/6 часть общинников (более 73% из них  против воли односельчан). Значительное число крестьян (там, где общины распускались принудительно) вышли против своей  воли. 

Последние 4-5 лет перед  первой мировой войной стали периодом ощутимого прорыва во многих отраслях хозяйства, всестороннего прогресса  в различных сферах общественной деятельности. Два обильных урожая 1909 и 1910 гг. стимулировали хозяйственное  развитие. В центре внимания власти оставалась аграрная проблема. В сентябре 1910 г. Николай II писал П.А. Столыпину: «Прочное землеустройство крестьян внутри России и такое же устройство переселенцев в Сибири - вот два  краеугольних вопроса, над которыми правительство должно неустанно  работать. Не следует, разумеется, забывать и о других нуждах - о школах, путях  сообщения и пр., но те два должны проводиться в первую голову».

                  Внутренняя политика царизма.

Крестьянская реформа 1861 г. привела к изменениям в экономической структуре общества, что вызвало необходимость трансформации политической системы. Новые буржуазные реформы, вырванные у правительства в период демократического подъема, явились побочным продуктом революционной борьбы. Реформы в России были не причиной, а следствием развития социально-экономических процессов. В то же время, после реализации, реформы объективно оказывали обратное влияние на эти процессы.

Проводимые преобразования имели противоречивый характер —  царизм пытался приспособить старую политическую систему самодержавия к новым условиям, не изменяя ее классовой сущности. Реформы (1863–1874) отличались половинчатостью, непоследовательностью  и незавершенным характером. Они  проектировались в годы революционной  ситуации, а проводились некоторые  из них через 10–15 лет в обстановке спада революционной волны.

Задачи организации  местного самоуправления должны были решить земская и городская реформы. В соответствии с «Положением  о губернских и уездных земских  учреждениях» (1864) в уездах и губерниях  вводились выборные органы местного управления — земства. Формально  земские Учреждения состояли из представителей всех сословий, но избирательное право  обусловливалось имущественным  цензом. Члены земских собраний (гласные) избирались по трем куриям: землевладельцев, городских избирателей и выборных от сельских обществ (по последней курии  выборы были многостепенными). Председателем  собраний являлся предводитель дворянства. Создавались также исполнительные органы — губернские и уездные  земские управы. Земства не имели  политических функций и не обладали исполнительной властью, решали в основном хозяйственные вопросы, но и в  этих пределах они контролировались губернаторами и МВД. Вводились  земства постепенно (до 1879 г.) и не во всех районах империи. Уже в это время их компетенция все более и более ограничивалась правительством. Однако, несмотря на ограничения, земства в России сыграли заметную роль в решении вопросов как хозяйственного, так и культурного плана (просвещение, медицина, земская статистика и т. д.).

Новая система учреждений городского самоуправления (городские  думы и управы), созданная на основании  «Городового положения».(1870), была основана на буржуазном принципе единого имущественного ценза. Выборы происходили по куриям, создаваемым в соответствии с  размерами уплачиваемого налога. Подавляющее большинство жителей, не имеющих установленного имущественного ценза, оказалось отстраненным от выборов.

В результате реформы  органов местного самоуправления господствующее положение в земствах (особенно на губернском уровне) заняло дворянство, а в городских думах — представители  крупной буржуазии.

Органы городского самоуправления также находились под  неослабным контролем правительства  и в основном решали вопросы, связанные  с ведением городского хозяйства.

                         Внешняя политика  царизма.

Среди факторов, определявших направление внешней политики России во второй половине XIX в., следует выделить, прежде всего, сдвиги в социально-экономическом развитии страны и существенные изменения в международной обстановке.

Поражение в Крымской войне тяжело сказалось на международных  позициях России, которая, хотя и оставалась великой державой, но заметно теряла свое влияние на международные дела. Оказался подорванным русский авторитет  в Европе. На Ближнем Востоке возросло влияние Франции и особенно Англии, которая добилась монополии в  мировой торговле и усилила свою морскую гегемонию. Внешняя политика России в послевоенной Европе носила сдержанный характер, вместе с тем  правительство пыталось, хотя бы отчасти, компенсировать неудачи успехами в  Азии.

Следует иметь в  виду, что с развитием в стране капиталистических отношений буржуазный характер постепенно принимала и  внешняя политика, объективно отражающая интересы как помещиков, так и  развивающейся буржуазии.

Рассматривая внешнюю  политику пореформенной России, необходимо выделить два периода: первый — от поражения в Крыму до франко-прусскои воины и отмены ограничительных  статей Парижского договора (1870–1871) и  второй — от начала 70-х годов до образования русско-французского союза (1891–1894).

Главной целью русской  дипломатии в 50-70-е годы становится отмена ограничительных статей Парижского мира, унижавших национальное достоинство  России, противоречащих ее экономическим  и Политическим интересам. Русские  дипломаты во главе с А.М.Горчаковым, возглавившим МИД, решали эту задачу, используя противоречия между Англией, Францией и Австрией. Однако в одиночку достигнуть успеха было нельзя.

Первоначально казалось, что союзником России могла бы стать Франция, не получившая территориальных  выгод в Крымской войне и мечтавшая  расширить свои границы путем  присоединения левого берега Рейна, Ниццы и Савойи. Во время свидания Наполеона III и Александра II в Штутгарте (1857) было положено начало сотрудничеству двух стран в Италии и на Балканах.

Отношения между Россией  и Францией, однако, явно ухудшились в период польского восстания 1863 г. Современные историки убедительно показали, что недальновидная политика Наполеона III по отношению к России в решении восточного и польского вопросов в дальнейшем привела к изоляции Франции в ходе франко-прусского конфликта.

Во второй половине 60-х — начале 70-х годов XIX в. в Европе завершается процесс объединения Германии. Судьба ее решалась в открытом военном столкновении Пруссии с Австрией. В 1866 г. Австрия потерпела поражение, а в 1867 г. был создан Северогерманский союз, президентом которого стал прусский король.

Развитие германских событий вскоре стало вызывать опасения соседней Франции, пытавшейся остановить территориальные притязания Пруссии. В июле 1870 г. началась франко-прусская война, которая уже через несколько месяцев (в сентябре того же года) закончилась жестоким разгромом французов под Седаном.

В 1870 г. России удалось использовать обстоятельства, вызванные поражением Франции в войне, которая по сути дела разрушила основы «Крымской системы». Циркуляром от 19 октября 1870 г. министр иностранных дел России А.М.Горчаков сообщил правительствам всех государств, подписавших Парижский договор, об отмене нейтрализации Черного моря. После дипломатической борьбы, Лондонская конференция 1871 г. узаконила это решение.

Начавшееся сближение  с образовавшейся после франко-прусской войны Германской империей продолжалось в последующие годы и, в конечном счете, привело к возникновению  в 1873 г. Союза трех императоров" (Россия, Германия, Австрия). Союз этот не был прочным, так как обуславливался скорее боязнью взаимного усиления, чем общностью интересов. Во время нового обострения франко-германских отношений (1875) Россия недвусмысленно дала понять, что не допустит разгрома Франции.

Следует отметить, что  весьма важен вопрос о причинах усиления агрессивности Пруссии, ранее трактовавшийся рядом зарубежных историков преимущественно  как следствие благожелательного  нейтралитета России. В современной  отечественной историографии среди  таких причин указывается политика Наполеона III в отношении России, направленная на сохранение статей Парижского мира, недооценка Францией военной  силы Пруссии, отношение Англии к  Пруссии (как к возможному противовесу  сильным европейским странам  на континенте), заинтересованность консервативных кругов Европы в Пруссии (как опоре  против революционного движения).