ОГЛАВЛЕНИЕ 
 
 
 
 
 
 
 

       ВВЕДЕНИЕ

       Интерес к историческим личностям - императорам, полководцам, политикам,- был всегда. Но в советское время историков  привлекали прежде всего деятели  революционного движения, боровшиеся с самодержавием и его правительствами. О царях, королях, императорах отзывались, в основном, лишь негативно. В последние годы этот перекос преодолевается: появились статьи, книги, подробно анализирующие воспитание, образование, взаимоотношения в семье, формирование характера, личность российских самодержцев.

       Вряд  ли найдется в российской истории  более одиозная фигура, чем Николай I. Историки единодушно считают его  царствование периодом самой мрачной  реакции. «Время Николая I— эпоха  крайнего самоутверждения русской  самодержавной власти... в самых крайних проявлениях его фактического властвования и принципиальной идеологии»,— так характеризует николаевское царствование видный либеральный историк А. Е. Пресняков. Образ «жандарма Европы», «удава, 30 лет душившего Россию», «Николая Палкина» встает перед нами со страниц произведений А. И. Герцена, Н. А. Добролюбова, Л. Н. Толстого. При имени Николая I в памяти всплывают хрестоматийные строки из «Былого и дум»: «Он был красив, но красота его обдавала холодом; нет лица, которое бы так беспощадно обличало характер человека, как его лицо. Лоб, быстро бегущий назад, нижняя челюсть, развитая за счет черепа, выражали непреклонную волю и слабую мысль, больше жестокости, нежели чувственности. Но главное — глаза, без всякого милосердия, зимние глаза». Казалось бы, все ясно в этом цельном прямом характере, раз и навсегда дана оценка исторической роли Николая I. Но не все так просто.

       Со  второй половины XIX в. и особенно после  октябрьского переворота 1917 г. начали раздаваться голоса русских историков и философов: И. Ильина, К. Леонтьева, И. Солоневича, по-иному оценивших личность Николая I и значение его царствования для России. Они видели в нем «рыцаря монархической идеи», «первого самодержца после Петра», сумевшего удержать империю на путях ее самобытного исторического развития, несмотря на разгоравшееся в Европе пламя революций. Наиболее последовательно этот взгляд выражен в сочинениях философа К. Н. Леонтьева, назвавшего Николая I «истинным и великим легитимистом», который «был призван задержать на время... всеобщее разложение», имя которому — революция. Так кем же был самодержец, чье имя неразрывно связано с целой эпохой в политической, общественной и культурной жизни России — «душитель свободы» и деспот или же его личность заключала в себе нечто большее? Ответ на этот вопрос тесно связан с тем спором о судьбах России, о путях ее развития, о ее прошлом и будущем, который не затихает уже третье столетие.

       1 ПУТЬ К ПРЕСТОЛУ

1.1 Детство и юность

       В 1825 году царский трон в России занял Николай 1.

       В то время Николаю Павловичу было 29 лет. Он родился в 1796 г., четырех  лет от роду лишился отца и по-сыновьи  благоговел перед братом Александром, который был почти на 20 лет  старше.

       В отличие от своих старших братьев  — Александра и Константина, Воспитание которых целиком взяла на себя бабушка, Николай и его брат Михаил росли в атмосфере чинного двора своей матери — императрицы Марии Федоровны.

       С 1802 г. началась пора учения великого князя, и он переходит из рук женских  в ведение гувернеров или, как  их тогда называли, «кавалеров». Главным его воспитателем становится М. И. Ламсдорф, не имевший ни педагогического опыта, ни каких-либо общеобразовательных взглядов. ¹

       К гуманитарным наукам великий князь  не испытывал никакого влечения. Написать сочинение было для него совершенно непосильным трудом. Неприязнь к греческому и латыни настолько внедрилась в его сознание, что, став отцом семейства, он исключил эти предметы из программы воспитания своих детей.

       С 1809 г. императрица-мать удаляет от своих  сыновей их товарищей и решает отправить их в Лейпцигский университет. Но этому воспротивился Александр I, учредивший в Царском Селе Лицей, в котором могли бы завершить свое образование и его младшие братья. Однако эта идея не осуществилась, и Николай с братом были заперты в Гатчинском дворце, где им преподавали науки в рамках университетского курса. Мария Федоровна старалась загрузить день сыновей до предела, чтобы отвлечь их от военных занятий. Но этим достигался обратный эффект. Натура Николая противилась такому насилию, а науки вызывали у него отвращение.

       Отечественная война 1812 г. оказала огромное влияние  на мировоззрение будущего императора. В патриотическом воодушевлении  он не подвергал ни малейшему сомнению близость победы, даже когда французы находились в Москве. Николаю исполнилось 16 лет и он рвался в армию, мать решительно воспротивилась этому. Наконец в 1814 г. мечта великого князя осуществилась — Александр Г разрешил своим братьям прибыть в действующую армию. Но принять участие в боях им не довелось.

       Встреча с Александром I состоялась уже в занятом союзниками Париже, где внимание великого князя привлекли прежде всего военные учреждения: казармы, госпитали, Дом инвалидов. На обратном пути в Россию в жизни великого князя произошло знаменательное событие — в Берлине он познакомился с принцессой Шарлоттой, дочерью прусского короля Фридриха-Вильгельма III, друга и союзника Александра I. Юная принцесса понравилась Николаю, но Мария Федоровна считала, что он еще слишком молод для брака.

       Вернувшись  в Петербург, Николай посвящает себя занятиям военными науками: стратегию изучает на примере военных кампаний 1814 и 1815 годов. Впоследствии, вступив на престол, Николай I лично руководил составлением планов военных действий. Строительство и инженерное искусство также привлекало его, зато уроки юриспруденции и политэкономии вселяли в него скуку и на всю жизнь утвердили в нем отвращение к «отвлеченностям».

       Образование Николая Павловича завершалось, как это было принято в то время, путешествием по России и Европе. Он побывал в Лондоне, где менее всего интересовался прениями в парламенте, а все время проводил в общении с офицерами британской армии.

       В 1817 г. свершилось давно ожидаемое  Николаем событие — в июле состоялось его бракосочетание с принцессой Шарлоттой, нареченной в православном крещении Александрой Федоровной.

       С бракосочетанием окончились юношеские  занятия Николая. Брат-император  назначает его генерал-инспектором  по инженерной части и шефом лейб-гвардии  саперного батальона. Николай с  рвением приступил к исполнению своих обязанностей. Всю свою энергию, всю властность он сосредоточил на муштровке вверенных ему частей. Ветераны наполеоновских войн оказались во власти молодого офицера, не имевшего никакого боевого опыта. Гатчинская система, превращавшая солдата в механизм, не встречала сочувствия у боевых генералов, которым по роду службы подчинялся Николай. «Я начал взыскивать,— вспоминал он,— но взыскивал один, ибо, что я по долгу совести порочил, позволялось везде, даже моими начальниками. Положение было самое трудное».²

       Александр I подарил молодым супругам Аничков  дворец, который великий князь называл раем. В 1818 г. в Москве у него родился первенец — будущий царь-освободитель Александр П. К этому времени относится выразительный портрет Николая Павловича, оставленный его современником: «Природа наделила его одним из лучших даров, какие она может дать тем, которых судьба поставила высоко: у него самая благородная наружность. Обыкновенное выражение его лица имеет в себе нечто строгое и даже неприветливое. Его улыбка есть улыбка снисходительности, а не результат веселого настроения или увлечения. Привычка господствовать над этими чувствами сроднилась с его существом до того, что вы не заметите в нем никакой принужденности, ничего неуместного, ничего заученного, а между тем, все его слова, как и все его движения, размеренны, словно перед ним лежат музыкальные ноты. В великом князе есть что-то необычное: он говорит живо, просто, кстати; все, что он говорит, умно; ни одной пошлой шутки, ни одного забавного или непристойного слова. Ни в тоне его голоса, ни в составе его речи нет ничего, что обличало бы гордость или скрытность; но вы чувствуете, что сердце его закрыто, что преграда недоступна и что безумно было бы надеяться проникнуть в глубь его мысли или обладать полным доверием».

       К 1819 г. Николай командовал 2-й гвардейской  бригадой и, по-видимому, был доволен  своим положением. Но вскоре его  семейная идиллия была нарушена. Александр I, с молодых лет тяготившийся престолом и мечтавший об отречении, после победы над Наполеоном под  влиянием возраставших в нем религиозных настроений все чаще возвращался к этой мечте. Необходимо было подумать о наследнике. Дочери императора умерли в младенчестве. У Константина Павловича, женатого вторым браком на полячке, детей также не было. Наиболее реальным претендентом на престол становился в этой ситуации Николай.

       Сразу же после женитьбы в 1817 г. великий князь Николай Павлович был назначен генерал- инспектором по инженерной части, а спустя год стал командиром гвардейской бригады (с сохранением прежней должности), получив возможность командовать, назначать смотры и взыскивать с подчиненных за малейшую провинность и любое отклонение от буквы воинского устава.

       Летом 1819 г. Александр I в доверительном  разговоре сообщает Николаю и  невестке о своем намерении отказаться от трона в его пользу. Весть эта настолько их поразила, что Николай позже сравнивал свое (и жены) ощущение с ощущением спокойно гулявшего человека, когда у того «вдруг разверзается под ногами пропасть, в которую непреодолимая сила ввергает его, не давая отступить или воротиться. Вот совершенное изображение нашего ужасного положения».³ Но, объявив Николаю о предуготованной ему судьбе, Александр I не делает никаких попыток начать приобщение младшего брата к государственным делам. Да и сам Николай тоже был инертен, ибо, как он позже признавался, его мало влекло к трону и он со страхом взирал «на тягость бремени, лежавшего на благодетеле моем».

       25 ноября 1825 г. из Таганрога пришло  неожиданное известие о смертельной  болезни императора Александра I. Однако намерение Николая тотчас заявить свои права на престол было достаточно резко и решительно пресечено военным генерал-губернатором столицы М.А. Милорадовичем, в распоряжении которого были части гарнизона Петербурга. На его предостережение, что «ни народ, ни войско не поймут отречения  и припишут все измене», что гвардия «решительно откажется принести Николаю присягу», что «неминуемым последствием затем будет возмущение», великому князю Николаю Павловичу возразить было нечего. Поэтому, когда утром 27 ноября пришло известие о смерти императора, Николай, имевший достаточно времени для обдумывания своих дальнейших действий, первым присягнул «законному императору» Константину.

       В России начался спровоцированный самой  царствующей фамилией политический кризис - 17-дневное междуцарствие. По меткому замечанию одного из современников, великие князья Константин и Николай, «как Манилов и Чичиков, стояли в дверях, уступая один другому дорогу».⁴

       В сложившейся ситуации действия Николая  понятны: желая соблюсти законность передачи власти и отвести обвинения в ее узурпации, он хотел во что бы то ни стало добиться приезда Константина в Петербург и получить от него публичное подтверждение факта отречения от престола. В поведении же Константина была некая двусмысленность: вместо того, чтобы поспешить в столицу, как того настоятельно требовала обстановка, он ограничивается витиеватыми письмами матери и брату со словесными уверениями в отказе от трона. Мотив подобных его действий объясняет дочь фельдмаршала М.И. Кутузова Дарья, супруга бывшего адъютанта великого князя Константина Павловича Ф.П. Опочинина, пользовавшегося у цесаревича большим доверием. По ее словам, Константин в узком кругу частенько говорил: «На престоле меня задушат, как задушили отца».⁵

       Когда окончательно стало ясно, что ждать приезда Константина бессмысленно, Николай в ночь с 13 на 14 декабря предстал перед Государственным советом и зачитал заготовленный М.М. Сперанским манифест о своем восшествии на престол. Рано утром церемония присяги новому императору без всяких эксцессов прошла в Сенате и Синоде. Стали поступать первые известия о присяге Николаю из гвардейских полков. Примечательно, что на все поздравления близких, как пишет личный секретарь императрицы Марии Федоровны, Николай I отвечал: «Меня не с чем поздравлять, обо мне сожалеть должно».

       1.2 События 14 декабря  1825 года

       14 декабря стало самым черным  днем в жизни Николая I. С  утра собрались для присяги  Сенат и Синод, одновременно  стали приводиться |к ней и  войска. Во время церемонии в  лейб-гвардии Московском полку офицеры Д. А. Щепин-Ростовский, М. А. и А. А. Бестужевы уговорили часть солдат не присягать. Пытавшиеся вмешаться полковой командир П. А. Фредерике, генерал-майор В. Н. Шеншин и полковник Хвощинский были тяжело ранены. Полк был выведен из казарм на Сенатскую площадь. Одновременно с этим поднялся ропот в лейб-гвардии Гренадерском полку, и часть солдат примкнула к восставшим. Наконец, на Сенатскую площадь вышел Гвардейский экипаж. Собравшиеся войска построились в каре. Но объявленный диктатором восстания князь С. П. Трубецкой на площадь не явился, что в значительной степени лишило восставших инициативы. Узнав, что часть столичного гарнизона вышла из повиновения, Николай I довольно быстро выработал план действий. Настроен он был решительно.