Происхождение и развитие городов древней Руси (X-XIII вв.)

-48-

вещей: это стрелы, булавы, кистени, топоры и пр. При раскопках  городов их обнаруживают вместе с  ремесленными и сельскохозяйственными  орудиями среди бытовой утвари в  жилищах рядовых горожан. Они  свидетельствуют лишь о том, что  на Руси, как и во всем средневековом  мире, каждый свободный человек пользовался  ничем не стесненным правом владения оружием. "Русская Правда" не оставляет  сомнений насчет массового вооружения и горожан, и селян. Показательно, что на территории так называемых замков отсутствует очень дорогое  по тем временам оружие дружинников: мечи, сабли, шлемы и кольчуги.  
        Замковая теория не учитывает динамики планировочного развития городских центров на протяжении X - XIII веков. Общепринятая схема - княжеско-дружинный детинец (кремль, кром) и примыкавший к нему торгово-ремесленный посад - слишком часто не отвечает археологическим показателям. Первый пояс укреплений окружал не обязательно аристократический детинец, а скорее древнюю часть поселения, его ядро. Одна из причин заблуждения - слабая археологическая изученность "посадских" частей городов, раскопки малыми площадями.  
        В результате крупномасштабных исследований в Старой Рязани стало очевидным, что первая и вторая линии ее оборонительных сооружений опоясывают не кремль - княжескую резиденцию, как считал А. Л. Монгайт ²⁷⁾, а первоначальный город с примыкавшим к нему с середины XI в. курганным могильником. На его площади отрыты усадьбы рядовых горожан без каких-либо следов пребывания представителей правящей элиты. Инвентарь полуязыческих погребений свидетельствует об отсутствии имущественного расслоения до середины XII века. На новом этапе развития города, когда он становится столицей Муромо-Рязанского княжества, размеры его огражденной стенами территории увеличиваются в 8 раз, достигая 60 га. Именно тут возникает административный центр с тремя кирпичными храмами, боярскими "теремными строениями" и дворами зажиточных ремесленников-ювелиров, работавших по заказам знати. В прибрежной части стольного града на Оке, на месте снесенного (при расширении застройки) некрополя, найдены почти все клады драгоценных украшений из золота и серебра. Если же следовать формальным топографическим критериям, в основе которых проглядывает упрощенно-социологическая схема, то эту центральную часть Рязани пришлось бы назвать "посадом".  
        Теория "протогородов-виков". В последние десятилетия этому типу памятников уделяется пристальное внимание, проводится их интенсивное археологическое изучение, им посвящена обширная литература ²⁸⁾. Речь идет о топографических и функционально близких комплексах, обычно включающих поселения, небольшие городища и обширные курганные могильники с большим количеством дружинных захоронений (IX - начало XI в.). К их числу относят Ладогу, Рюриково городище под Новгородом, Гнёздово возле Смоленска, Сарское городище у Ростова, Тимерево и Михайлово в ярославском Поволжье, Шестовицы под Черниговом и другие объекты. Названия этих памятников не отражают их главной сути: "открытые торгово-ремесленные поселения", "города-эмбрионы", "протогородские центры", "протогорода".  
        В действительности эти достаточно сложные организмы были тесно связаны с интересами международной торговли и далеких грабительских походов. (Между тем и другим в ту эпоху трудно провести резкую границу). Они представляли собой в первую очередь торговые места, фактории (эмпории), которые по ряду признаков сближают с центрами, известными под германским названием "вик" в значении - порт, гавань, залив. К числу таких признаков относятся: расположение на пограничье; местонахождение на важнейших торговых путях; наличие укреплений; значительная площадь поселений; мобильность населения и его полиэтничность; находки кладов куфических монет-дирхемов и импортных предметов роскоши - драгоценных украшений, шелковых тканей, поливной посуды. К числу виков относят Хедебю в Дании, Скирингссаль в Южной Норвегии, Бирку на озере Меларен в Швеции, Колобжег и Волин на южном побережье Балтики и др.

-49-

        "Протогорода" Восточной Европы  были тесно связаны с двумя  трансконтинентальными трассами: Великим  Волжским путем, ведущим в страны  мусульманского Востока, и Волховско-Днепровской  магистралью - "путем из варяг в греки", который связывал Скандинавию и славянские земли с Византией и Восточным Средиземноморьем. "Путь из варяг в греки" играл не только важную роль в торговых связях, но имел исключительно важное военно-политическое и культурное значение. По Волге и Дону с его притоками в обмен на меха и другие продукты лесных промыслов в IX - X вв. в огромных количествах поступало монетное серебро в виде дирхемов - главных платежных знаков в Восточной Европе и Балтийском регионе.  
        Контроль над этими магистральными коммуникациями осуществлялся в таких центрах, как Ладога и Гнёздово, Шестовицы и Киев с их дружинными некрополями. "Колонии" купцов-воинов (в дружинных курганах, помимо оружия, находят принадлежности для торговых операций - складные весы с гирьками для взвешивания серебра), места организации далеких походов, вероятно, одновременен служили и погостами, которые регулировали полюдье и кормление дружины. Недаром расцвет сети "протогородских" поселений приходится на середину X в.- время реформ Ольги ²⁹⁾. В тех же пунктах могла процветать и работорговля. Отмечено их сосуществование с древнейшими городами: примета переходного времени, Рюриково городище (конец IX-X вв.), синхронно древнейшим напластованиям Новгорода; стан в Шестовицах одновременен раннему Чернигову и Киеву.  
        Вся жизнь чуждых оседлости дружинников, на время оседавших в поселениях, ничего общего не имевших с урбанистическими образованиями была направлена на подготовку далеких и опасных экспедиций, а жившие там ремесленники обслуживали нужды этого привилегированного слоя. В Гнёздове обнаружены захоронения мастеров с молотками, напильникам, резцами, долотами - кузнечным и деревообделочным инструментарием связанным с постройкой новых и ремонтом бывших в плавании судов.  
        До недавнего времени замалчивалась ведущая роль скандинавов в становлении и функционировании центров типа Гнездова или Шестовиц. Между тем экспансия викингов (последняя, поздняя стадия Великого переселения народов), о которых еще в XIII в., с ужасом вспоминала христианская Европа, сыграла важную роль в истории Киевской Руси. В самых крупных и богатых курганах "протогородских" могильников открыты погребения этих "пассионариев" (по терминологии Л. Н. Гумилева) - людей, обладавших повышенной активностью, боеспособностью и выносливостью, для которых летними жилищами служили корабли. В Гнёздове - средоточии славяно-варяжских контактов на центральном участке "пути из варяг в греки", где перекрещивались водные и волоковые переходы систем Волхов - Днепр - Двина - Угра - Ока, выделяется группа больших курганов, составлявших аристократическое кладбище в центральной части некрополя Военные вожди захоронены по скандинавскому обряду, которому соответствует и сопровождающий инвентарь: предметы вооружения, украшения, амулеты и пр. Скандинавские элементы, зачастую в трансформированном виде, наряду со славянскими, финнскими и балтскими (в состав воинских контингентов входили представители разных этнических групп), очень сильны и в других курганных комплексах X в. при "протогородах".  
        После новых археологических открытий становится все более ясной надуманность, искусственность "норманнской проблемы", бесперспективность борьбы так называемых норманистов и антинорманистов. Умалять значение скандинавских "находников" в становлении Древнерусского государства значит грешить против исторической истины. "Призвание варягов" неправомерно связывают с посягательствами на национальное достоинстве и с отрицанием самобытности древнерусской культуры. "Призвание варягов" - иначе, иноземное завоевание, кладущее начало русской государственности, - тоже не наш удел; вся романская Европа сложилась вокруг национально чуждых государственных ячеек: германских королевств. Это но помешало пришельцам и на Западе, и у нас быстро раствориться в завоеванной этнической среде" ³⁰⁾.

-50-

        Прав А. П. Новосельцев, когда пишет, что "осмысление сущности государства  как общественного института, возникшего на определенной стадии развития, делало вопрос о происхождении династии второстепенным, каким он, кстати, давно  является для европейской исторической науки. Иначе, например, английские историки должны были бы ломать копья из-за принадлежности своих правящих династий, чего они не делают, хотя с 1066 г. в Англии не было ни одного английского по происхождению правящего дома" ³¹⁾. Княжеские дружины состояли из разноплеменного люда. Но, судя по договорам Олега и Игоря с греками (911, 944 гг.) и материалам дружинных могильников, значительную часть правящего слоя составляли скандинавы. Они занимали важные государственные должности. Но сами варяжские дружины нельзя представлять особенно многолюдными. Укрепившись в "протогородских" пунктах, а также в Новгороде и Киеве, они искали опору в местном населении.  
        Разноэтничность состава дружин варварских вождей, совершавших грабительские походы на Царьград и прикаспийские области при преобладающей роли викингов, что определялось и происхождением правящей династии, позволяет считать, что "русы" - это не этноним, а политоним. Как и у франков уже с VI в., ранняя знать эпохи образования Древнерусского государства формировалась как этнически смешанная группа. В результате тесного содружества со славянами этнические различия, хотя и продолжали осознаваться, переставали быть политически значимыми. К началу XI в. осевшие на Руси варяги ассимилируются славянами, усваивая их быт и элементы материальной культуры, что подтверждается археологически.  
        Именно с этого времени дружинные лагеря - места дислокации воинов и одновременно торгово-фискальные центры - уступают место качественно новым образованиям. Сыграв свою роль в формировании государства Рюриковичей, в усилении княжеско-боярской прослойки, они прекращают свое существование, отнюдь не образуя "отчетливой раннегородской сети" ³²⁾. Рыночные места, опорные пункты полукупцов-полупиратов, были слишком нестабильны, не укоренены в окружающем мире, как это характерно для горожан средневековья, не слишком надежно защищали своих временных обитателей.  
        С наступлением "городской ситуации", в новых исторических условиях перехода от активной внешней экспансии к упорядоченной внутренней политике, особенно после принятия христианства, происходит не перенос поселения на другое место, т. е. трансурбанизация, а создание вблизи него на естественно защищенном пространстве развитого города нового типа. Новгород, Смоленск, Ярославль или Ростов Великий не стали прямыми преемниками Рюрикова городища, Гнёздова, Тимерева и Сарского городища. пришедших в упадок. Этому упадку центров, связанных с интересами международной торговли, способствовали и другие факторы: "серебряный кризис" на Востоке с XI в.; ослабление Хазарского каганата, являвшегося важным посредником в торговле с Востоком; изменение исторической ситуации в самой Скандинавии: в Дании, Швеции и Норвегии складываются централизованные государства и наступает конец эпохи викингов.  
        Как же проходил процесс образования и развития городов домонголъской Руси? Очевидна бесплодность попыток жестких определений понятия "город" путем застывшего набора признаков. Любое определение предполагает некое ограничение, следовательно, ведет к обеднению исторической реальности. Сущность столь сложного социокультурного феномена, как средневековый город, видоизменяется в зависимости от места и времени. Индивидуальность городского центра определяется многими факторами, том числе преобладающей ролью тех или иных его функций, разнообразием их сочетаний.  
        Среди них выделяются следующие: политико-административно-правовые (города являются средоточием властных структур); военные (особенно важно значение городов-крепостей, их стратегическая роль в южном лесостепном пограничье, где появлялись "скорые на кровопролитье" кочевники); культурные, с включением как религиозных, так и светских начал;

-51-

ремесленные; торговые; коммуникационные (расположенные на главных путях  сообщения города поддерживают международные  связи, что ведет к взаимообогащению культур,- осуществляют контакты между  отдельными территориями Киевской Руси, а позднее - землями-княжениями).  
        Каждое городское поселение обладало специфическими чертами, имело свое неповторимое лицо: "старшие" города, столицы земель-княжений, по масштабам отличались от удельных. Города различались системами фортификации, количеством и плотностью населения, преобладанием тех или иных сословий в социальной стратификации. Однако все перечисленные черты, представленные в разных комбинациях, в отличие от сельских поселений свойственны именно городам.  
        Городской образ жизни не соответствовал традиционному укладу жизни сельских общин. Миру непроходимых чащоб, болот и бескрайних степных пространств, занимавших большую часть Восточной Европы, противостояло преобразованное людьми укрепленное место, олицетворявшее господство права и порядка. Условно изображеные храмы и оборонительные стены с башнями - непременный "знак" города в древнерусской иконописи и книжной миниатюре. В пестрой городской среде ослабляются кровнородственные связи, происходит дробление большесемейных коллективов. На смену связям по крови, родовым отношениям приходят отношения территориальные, соседские.  
        Можно предположить, что, как у русских крестьян XVIII-XIX вв., жизнь горожан регулировалась системой норм поведения, причем приватная сфера деятельности воплощалась в доме, в семье как малой социальной общности, а публичность - в "улице", в вечевых собраниях, участии в политических коллизиях, военных и строительных предприятиях. В городе образовывалась новая система личных связей; возможно, соседская помощь - помочи - проявлялась в разных формах. Во время сева, жатвы, на покосе члены "городской общины" помогали вдовам и сиротам, ставили избы погорельцам, "миром" строили дома нуждавшимся в поддержке.  
        Итак, в городах исчезает поглощенность личности родом, ее статус не растворяется в статусе группы в той мере, как в варварском обществе. Уже в ранних городах Новгородско-Киевской Руси общество переживает состояние дезинтеграции. Но при разрушении прежних органических коллективов, в которые включался каждый индивид, общество перестраивается на новой основе. В города, под сень княжеской власти стекаются люди, самые разные и по общественному положению, и по этнической принадлежности. Солидарность и взаимопомощь - непременное условие выживания в экстремальных условиях голодовок, эпидемий и вражеских вторжений. Но социально-психологические интеграционные процессы происходят уже в совершенно иных условиях.  
        И если даже в конце XVIII в. Московия представлялась иностранным путешественникам сплошным лесом, дикой, пустынной и болотистой страной с отвратительными дорогами, то в мире современников Ярослава Мудрого основание городов воспринималось как покорение враждебного пространства. Области в лесной зоне, наиболее благоприятные для их возникновения, - это те достаточно обширные участки, где возможны регулярные связи между жителями разных частей региона: ландшафтные пограничья, в первую очередь лесостепь и граница лесной зоны, долины крупных рек. В этих зонах может достаточно безопасно и стабильно существовать постоянное население, что исключается в степи и южной части лесостепи.  
        Странным образом процессы урбанизации и становления Древнерусского государства в их теснейшей взаимосвязи как-то ускользали от исследовательского анализа. А напрасно, поскольку только в связи с образованием "империи Рюриковичей", когда организация общества намного усложняется, его жизнедеятельность без координирующих центров становится невозможной. Такими центрами стали первые города X в.: "главными центрами были Новгород и Киев, расположенные, как в эллипсе, в двух "фокусах" области, втянутой в "торговое движение"; "Путь из варяг в гре-

-52-

ки" - ось не только политической карты, но и политической жизни Киевской Руси. Ее единство крепко, пока оба конца пути в одних руках" ³³⁾.  
        Оба конца пути оказались в одних руках в 882 г. при князе Олеге - "первом правителе Древнерусского государства" ³⁴⁾. Однако "скороспелое" (по выражению А. Н. Насонова) Киевское государство в конце IX-X вв. не было монолитным. И никак нельзя говорить, подобно Грекову, о прочном сплочении племен в период, проходивший в постоянных походах киевских властителей на соседние славянские племенные княжения. Дело ограничиваюсь наложением даней; многократные войны с одними и теми же племенами свидетельствуют о непрочности завоеваний. Образование Древнерусского государства, как и городов, от которых оно неотделимо, - не эволюционный, растянутый на столетия процесс, а динамичное явление. Многочисленные предгородские образования самой различной природы не обнаруживают генетической связи с подлинными городами, что доказывается археологически.  
        Город как историко-кулыпурный феномен, как целостная система с качественно новыми свойствами по сравнению с предшествующими поселениями, возникает на новом этапе развития восточнославянского общества. Сложный процесс урбанизации спрессован во времени, он скорее революционен, чем эволюционен. Возникновение древнерусских городов во всем многообразии их функций - это скачок, взрыв, который не осознается сторонниками теории непрерывности. Напротив, все системы аграрного архаического общества развиваются в замедленном темпе.  
        Только около середины X в., но ближе к его концу, вместе с усилением Древнерусского государства и принятием христианской религии при Владимире Святославиче (язычество на Руси не знало городской цивилизации), создаются условия для создания типов поселений, способных выполнять новые задачи - административные, культурные и военные. Не столько экономические факторы, сколько стремление общества избежать гибельного распада, поиски ранее не известных форм солидарности и сотрудничества заставляли людские коллективы объединяться под защитой городских стен. Если о развитых городах в рамках позднеплеменного (военно-демократического) строя говорить не приходится, то X в. стал переходным периодом.  
        Возникновение городов такого масштаба, как Новгород и Киев, которые, по данным археологии, в это время имеют вполне сформировавшийся облик (концентрация власти и церковного управления, усадебная застройка - преобладание наземных жилых домов), связано с объединительной политикой киевских князей. Славянские слои X в. обнаружены на Замковой горе в Полоцке, Пскове, Белоозере, Изборске, Ростове Великом. Мощная первая волна славянского расселения с юга на север повлекла за собой образование русских городов, поглотивших аборигенные многозтничные поселения с преобладанием финнского и балтского элементов.  
      p  Марксизм рассматривает государство как инструмент классового господства, механизм принуждения, систему угнетения большинства меньшинством. Советские историки распространяли эти представления и на Древнерусское государство. В основе марксизма лежит тезис вражды, распада, постоянных катаклизмов. Между тем в государстве заключена жизненно необходимая обществу функция управления его делами, поддержания его целостности.  
        Уже иерархически организованное и имущественно дифференцированное общество восточных славян, жившее по законам обычного права, в ходе своего развития рождает государственную власть, которая была бы способна защищать людей от вторжения врага и внутренних распрей, осуществлять управленческие функции. Поэтому столь значительна роль на ранних этапах становления Киевской Руси внешних факторов - варяжского и хазарского. Налицо "стимул ударов" (внезапные вражеские нападения) и "стимул давлений" (непрерывный напор степных кочевников), что рождало противодействие - укрепление государства и его институтов ³⁵⁾. "Таково обычно первое происхождение государства, которое первоначально имеет