Автор работы: Пользователь скрыл имя, 23 Февраля 2012 в 13:41, контрольная работа
Любой народ-явление уникальное. Каждый внес что-то свое -неповторимое - в цивилизацию. И вести речь о том, кто внес больше и кто меньше, какая нация древнее, а какая моложе - занятие, в принципе, бессмысленное. Да, есть народы, которые в определенный период развития создали такие шедевры, что все человечество впоследствии воспринимало их как недосягаемый образец.
1. Введение.
2. Основные этапы заселения Южного Урала и этнической истории башкир.
3. Этноним «башкорт».
4. Антропологический состав башкир и его формирование.
5. Заключение.
В конце I тыс. появляются первые письменные сведения о башкирах. В 40-х гг. IХ в. из Арабского халифата к хазарам и далее на восток ездил Саллам Тарджеман. В описании путешествия, дошедшем до нас в отчёте его современника ибн-Хордадбеха, он сообщает о посещении страны башкир, находящейся в 27 днях пути от устья Итиля (Волги)[11]. Примерно к этому же времени относится другое упоминание о башкирах. В своей книге «Китаб ат-Танбих» арабский ученый Масуди (Х в.), основываясь на сообщениях других авторов, пишет о войнах и стычках между гузами, карлуками и кимаками, с одной стороны, и четырьмя тюркскими народами: баджнак, баджна, баджгард и наукерд – с другой, которые имели место близ Джурджанийского озера (Аральское море). Одни исследователи датируют эти события временем между 830 и 844 гг., другие – между серединой и концом IX в. В тексте Масуди говорится о набегах названных выше тюркских племён на границы Византии. Вероятно, часть башкирских племён перекочевала на запад, хотя ряд современных исследователей видят в западных баджгардах древних венгров, которых средневековые авторы нередко отождествляли с башкирами. Однако важно то, что приведённые сведения говорят о появлении башкир на исторической арене под современным их названием, а также их активном участии в военно-политических событиях IX в. в евразийских степях.
В начале X в. писал о башкирах ибн-Русте. По существу, сведения, которыми он располагал, восходят к IX в. Он пишет, что башкиры подразделялись на две группы, одна из которых жила по соседству с печенегами, граничившими с Византией, другая населяла территорию близ Волжской Булгарии и находилась в политической зависимости от царя булгар. Как видно, здесь более определённо говорится о месте обитания башкир. В том, что восточная группа была расселена в Приуралье, не приходится сомневаться. С сообщением ибн-Русте перекликается свидетельство другого арабского писателя IX – X вв. ал-Балхи: «Башджары разделяются на два племени, одно племя живёт на самой границе Гуззии, страны куман близ булгар. Говорят, что оно состоит из 2000 человек, которые так хорошо защищены своими лесами, что никто не может покорить их. Они подвластны булгарам. Другие же башджары граничат с печенегами. Они и печенеги – тюрки.»[12].
Наиболее достоверные и разносторонние данные о башкирах содержатся в книге Ахмеда ибн-Фадлана[13]. В 921 – 922 гг. он совершил путешествие из Багдада в Волжскую Булгарию в составе посольства халифа ал-Муктадира к булгарскому царю Алмушу. Путь посольства пролегал через Иран, Хорасан, Мавераннахр, Хорезм и степи Западного Казахстана, где располагались кочевья тюрков-огузов, а оттуда вдоль Волги к столице Булгарского государства. Переправившись через реки Джайх (Яик, или Урал), Джаха (Чаган), Ирхиз (Иргиз), Бачаг (Моча), Самур (Самара), Кинал (Кинель), Сух (Сок) и Кюнджюлю (Кондурча), послы «попали в страну народа из /числа/ тюрок, называемого башкиры». Послы халифа пробыли на башкирской земле недолго, и всё же ибн-Фадлану удалось узнать многое об этом народе и оставить довольно полное для того времени описание языческих верований башкир.
В тех местах, где побывал ибн-Фадлан, в наши дни живёт незначительная часть башкир: возможно, в то время они жили западнее. Можно также предположить, что ибн-Фадлан посетил лишь западную окраину страны башкир, простиравшейся от Средней Волги до верховий Яика. Важное значение имеет и то обстоятельство, что, судя по «Книге» ибн-Фадлана, башкиры в своих передвижениях по кочевьям и в воинственных набегах часто углублялись и далеко на юг, в Приаральские степи. Ещё в стране огузов, переправляясь через Йаганды (Шаган), первую из рек той земли (к югу от Мугоджарских гор), путешественники должны были выслать вперед «отряд бойцов, имеющих оружие, чтобы они служили авангардом для людей»[14]. И это, поясняет ибн-Фадлан, «из боязни башкир, что они нападут врасплох на людей, когда они будут переправляться»[15].
Как видно, к Х в. башкиры представляли многочисленный народ, расселившийся на Южном Урале и в прилегающих к нему с юга и запада степях, занимавшийся кочевым скотоводством и известный соседям по многочисленным набегам. Такими предстают башкиры в письменных источниках последующих веков. Некоторые авторы (Бируни, Казвини) называют Уральские горы по их этнониму - «Башкырт», «Башхарт». По-видимому, это была формирующаяся народность с одним самоназванием, с общим языком и своеобразным культурно-бытовым укладом. Она не могла быть однородной и включала разные территориально-этнические группы. Это отмечал ещё ибн-Фадлан. Процесс формирования этнокультурного облика народа был ещё далёк от завершения. Башкирам предстояло ещё в течение многих столетий перемалывать родоплеменные различия в языке и культурно-бытовых традициях; принимать в свою среду новые этноязыковые компоненты, заимствовать опыт и навыки пришлого населения и соседей. Но основы башкирского этноса, своеобразие языка и наиболее специфические культурно-бытовые черты, которые отличают башкир от других народов, были заложены в древности.
Но где и когда произошло формирование башкирской народности? Является ли Южный Урал исконной родиной башкир или они пришли сюда со сложившимися этнокультурными признаками? Решение этих вопросов связано с вопросом об этнической принадлежности тех племён, которые составили ядро башкирской народности, предопределили её языковое и этнокультурное своеобразие.
По этому вопросу долгое время шла дискуссия между сторонниками тюркской и угорской теории происхождения башкир. В настоящее время большинство исследователей считают, что решающую роль в формировании этнического облика башкир сыграли тюркские племена. В то же время значительное участие в этногенезе башкир приняли финно-угорские, сармато-аланские и монгольские племена. Большая заслуга в преодолении односторонности прежних теорий и гипотез принадлежит видному учёному С.И. Руденко. В своих работах он пишет, что в эпоху бронзы и раннего железа, т. е. к середине первого тысячелетия до н.э., территория Башкортостана, судя по наличию памятников ананьинской культуры, в северо-западной её части была населена тиссагетами[16]. Физический тип тиссагетов, в основном европеоидный имел уже значительную примесь монголоидного компонента. В культурном отношении эти племена были тесно связаны с современными им восточными, сибирскими племенами и отчасти с племенами восточноевропейских степей. Монголоидный элемент в физическом типе тиссагетов также был восточного происхождения, азиатский. Юго-восточная часть Башкортостана в это время была заселена иирками[17], одним из скифских племён. Их физический тип имел некоторую примесь монголоидного компонента, но был близок к типу современных нам казахов и киргизов. На юге Башкортостана в то же время обитали савроматы, племена ираноязычные, близкие к скифам северного Причерноморья. Сарматы, одно из савроматских племён, продвинулись с юга далеко на север Башкортостана, до параллели г. Уфы. Со II по IV вв., на юге Башкортостана выдвигается одно из сарматских племён – аланы, пребывание которых в Башкортостане археологически засвидетельствовано вплоть до IX в., т. е. времени, когда о башкирах на их современной территории упоминают уже исторические источники[18]. Это было племя европеоидного типа с незначительной примесью и монголоидного компонента. Начиная с IV в. из степей, расположенных к югу от Урала, в западный Башкортостан проникают различные кочевые племена, ассимилированные коренным населением этого края. В VII – VIII вв. н. э. на юго-западе Башкортостана появляются булгары, часть которых вошла в состав башкирского народа. В дальнейшем в его состав частично вошли киргизы и половцы, а также роды, общие с казахами. Со времени ногайского периода в истории башкир в состав этого народа вошли ногайцы. Тогда же, а возможно несколько раньше, в составе башкирских родов появились сарты и туркмены, позднее – калмыки и мишари. Однако все эти инородные элементы, в большинстве своём родственные башкирам по языку и культуре, были немногочисленны и ассимилированы последним. Таким образом, на основе антропологического типа башкир, их хозяйственно-бытовых традиций, материальной и духовной культуры, Руденко пришел к выводу о неоднородном антропологическом составе башкир, о чрезвычайной многослойности их культуры при резком преобладании тюркско-кочевнических элементов[19]. В его концепции в известной мере сомкнулись обе точки зрения, казалось бы, взаимно исключающие друг друга, хотя сам автор остался приверженцем тюркской теории. К тому времени, когда была окончательно сформулирована его концепция, исследованиями лингвистов было доказано фонетико-грамматическое родство башкирского языка с другими тюркскими языками. Были установлены также древние связи башкирского языка и его диалектов с монгольскими, тунгусо-маньчжурскими, угро-финскими и иранскими языками[20]. К аналогичным результатам привело изучение родоплеменной структуры, исторического фольклора, системы родства, материальной культуры и семейно-бытовых обычаев башкир. Особенно большое значение в разработке проблемы этногенеза башкир имеют исследования Р. Г. Кузеева по исторической этнографии. На основе разработанной им стратификации родоплеменной этнонимии башкир[21], можно сделать следующие выводы. В этническом субстрате башкирского этноса достаточно ярко проявляются пришлые из Сибири самодийские и угорские (возможно, тюрко-угорские) компоненты. На ранних стадиях башкирского этногенеза принял участие булгарский или булгаро-мадьярский компонент. Одновременно это не подтверждает точки зрения, согласно которой волжские булгары были генетически предками лишь одного из тюркских народов Поволжья (татар или чувашей). Решающую роль в формировании башкирского этноса сыграли два этапа тюркской миграции: древнебашкирский в VIII – IV вв. и кыпчакский в XIII – XIV вв. Окончательное формирование языка и культуры башкир связано с кыпчакским наплывом в XIII – XIV вв. Значительную роль в формировании башкирской народности булгарского и особенно кыпчакского компонентов объясняет отнесение башкирского языка в историко-лингвистической классификации к кыпчакско-булгарской подгруппе кыпчакской группы языкови и определение времени сложения башкирского языка среднетюркской эпохой (X – XVI вв.)[22]. В исследованиях Р. Г. Кузеева центральное место занимают проблемы происхождения и этнической истории башкирского народа, являющиеся сложными вопросами исторической этнографии.
Ныне едва ли можно сомневаться, что основу башкирского этноса составили древнетюркские племена, генетически связанные с древнейшим населением Южной Сибири, Центральной и отчасти Средней Азии. Видимо, эти племена задолго до передвижения на запад имели длительные контакты, а возможно, и родственные связи с предками современных восточно-тюркских (алтайцы, хакасы, тувинцы), монгольских (буряты, халха-монголы и другие) и тунгусо-маньчжурских (эвенки) народов. Об этом говорят восходящие к глубокой древности черты культуры и быта башкир, фонетические особенности языка и элементы лексики. Проникновение древнебашкирских племён на Южный Урал и расселение их на современной территории не было единовременным переселенческим актом. Этнический состав, язык и культура башкир сохранили заметные следы взаимосвязей с этнополитическими объединениями раннего средневековья. С середины I тысячелетия они имели тесные контакты с печенегами и огузами в степях Казахстана и Средней Азии, с племенами болгарского объединения, а в начале II тысячелетия – с кыпчаками[23]. Особенно значительный отпечаток оставили башкиро-кыпчакские связи, которые продолжались в период монголо-татарских нашествий и позднее вплоть до присоединения Башкортостана к Русскому государству. Результатом этих взаимосвязей является близость башкирского языка к языкам кыпчакской ветви (алтайскому, казахскому, каракалпакскому, ногайскому, татарскому и некоторым говорам узбекского языка[24]), многие параллели в родоплеменной этнонимии и родовых тамгах, в материальной культуре и фольклоре. Например, этнонимы «кыпчак», «канглы», «катай», «табын», «мин» были известны вышеперечисленным народам[25].
Длительными были связи древнебашкирских племён с булгарами. Начавшиеся около середины I тысячелетия н. э. в южных степях, они имели интенсивное продолжение в период Волжской Булгарии в IX – XIII вв.
В процессе расселения по Южному Уралу древнебашкирские племена вступили во взаимодействие с местным финно-угорским и сармато-аланским населением. По всей вероятности, часть местного населения была вытеснена, но значительная часть осталась на прежних местах и вступила в хозяйственно-культурные и этнические отношения с пришельцами и была ассимилирована ими. Сопоставление результатов антропометрического исследования современных башкир с краниологическими материалами могильников обнаруживает заметную близость антропологического типа северных и северо-западных башкир и местного населения второй половины I тысячелетия, оставившего бахмутинские памятники и другие. В материальной культуре, изобразительном искусстве, а также в лексике башкир довольно четко прослеживается финно-угорский пласт.
В числе финно-угорских племен, тесно соприкасавшихся с древними башкирами, возможно, были также предки современных венгров – мадьяры. Работы средневековых авторов, отождествляющих мадьяр и башкир, послужили основой для возникновения угорской (мадьярской) гипотезы происхождения башкир[26]. Около VIII – IX вв. мадьяры покинули свою «страну», располагавшуюся между Уралом и Волгой, продвинувшись на запад, и через некоторое время осели в Придунавье на территории современной Венгрии. На новую родину они принесли родоплеменные названия (дьярмат, ене), совпадающие с названиями некоторых башкирских племён (юрматы, еней), а также предания и легенды о прежней их «стране» на востоке. В XIII в. монах доминиканского монастыря в Венгрии Юлиан совершил путешествие по следам этих преданий и близ Волги нашел оставшихся на прежних землях современников. По словам Рихарда, оставившего описание путешествие Юлиана, последний изъяснялся с этими людьми на своём родном языке, и они его понимали. Видимо, эти сообщения имели реальную основу. Совпадение этнонимов еней, юрматы может быть объяснено по-разному: уходом некоторых башкирских племён вместе с венграми и последующей их ассимиляцией или, наоборот, растворением соответствующих мадьярскмх племён в башкирской среде. Возможен и другой вариант: в процессе общения были заимствованы лишь родоплеменные названия, а этнического взаимопроникновения не произошло. Одноимённые племена в составе мадьяр и башкир принадлежали к различным, соответственно угорской и тюркской, этническим общностям. Во всяком случае, говорить о тождестве мадьяр и башкир или их генетическом родстве пока нет достаточных оснований.
К середине XIII в. башкиры, представляющие, видимо, внушительную военно-политическую силу, были покорены, как и булгары с Волго-Камья, монголо-татарами. Рашид ад-Дин, составивший наиболее полный свод сведений о тюрко-монгольских народах и племенах XIII - XIV вв., упоминает в их числе и башкир. Упорное сопротивление монгольскому нашествию нашло отражение и в историческом фольклоре башкир.
В золотоордынскую эпоху в башкирскую этнокультурную среду проникли, с одной стороны, некоторые монгольские элементы, с другой – возросло влияние кыпчакского компонента. Последнее обстоятельство имело большое значение, поскольку в самой Золотой Орде преобладал кыпчакский этнический массив. Соприкосновение башкир с монгольскими этнокультурными традициями имело место и раньше: тюркоязычные их предки и в более отдаленном прошлом имели контакты с монголами. Кроме того, башкиро-монгольские связи в значительной мере носили опосредованный характер: связующим звеном явились уже испытавшие монгольское влияние или вобравшие в себя некоторые компоненты монгольского происхождения племена Дешт-и Кыпчака[27].
Распад Золотой Орды и подчинение Башкортостана Ногайской Орде, Казанскому и Сибирскому ханствам не оказали существенного влияния на направление этнических процессов в крае. Во всех этих государственных преобразованиях превалировал кыпчакский компонент, сыгравший большую роль в формировании этнокультурного облика средневолжских и крымских татар, казахов, каракалпаков, ногаев, тюркского населения Западной Сибири. В культуре и языке башкир также усиливались кыпчакские черты, и сами башкиры всё более сближались с кыпчакскими народами. Однако, как бы ни велико было влияние кыпчаков, они не смогли стереть того своеобразия в языке и материальной культуре, которое отличает башкир от других кыпчакских народов. Более того, кыпчаки и связанные с ними роды и племена, оказавшиеся среди башкир, сами восприняли культурно-языковые особенности последних. Эти специфические особенности кыпчакского компонента чётко проявляются у восточных и центральных групп современных башкир.
Политические распри и междоусобицы, вспыхнувшие с распадом Золотой Орды, мешали этнической и политической консолидации башкир. Однако процесс формирования народности продолжался. Самосознание народа с особенной силой проявлялось в моменты ослабления власти ханов. Решающий момент наступил в середине XVI в., когда Русским государством было разгромлено Казанское ханство (1552 г.)[28] и на очереди оказалась раздираемая внутренними противоречиями Ногайская Орда. Башкирские племена почти одновременно, в 1555 – 1557 гг., добровольно вошли в состав Русского государства. Такое организованное волеизъявление, продиктованное политической обстановкой того времени, было в то же время выражением возросшего этнического самосознания – сознания принадлежности различных племён и социальных групп башкир к единому этносу.
Присоединение башкир к России трактуется историками как их объединение в составе единого государства, знаменующее собой завершение формирования единой народности. Процессы внутренней консолидации, изменения в этническом составе, взаимосвязи с другими народами имели место и последующие исторические периоды. Но основные черты этнокультурного облика башкир как одного из самобытных тюркских народов были на лицо уже в XVI в. Начиная с этого времени можно говорить о башкирах как о вполне сформировавшейся народности, имея в виду под этим понятием определенный тип этнической общности, предшествующий образованию нации.
Первые упоминания в форме «башгирд», «башкирд», «бащджирд» и «баджгар» зафиксированы в первой половине IX в. во время путешествия в страну башкир Саллама Тарджемана, также упоминаются в рассказах Масауди (Х в.) и Гардизи (XI в.). К рубежу IX – X вв. относятся сведения ал-Балхи и ибн-Русте, к началу Х в. – ибн-Фадлана, к XIII – XIV вв. – Плано Карпини («баскарт»), Виллема Рубрука («паскатир») и Рашида ад-дина. С XV – XVI вв. становятся регулярными упоминания о башкирах в русских источниках, главным образом в летописях.[29]
По вопросу о возникновении этнонима «башкорт» в настоящее время существуют различные точки зрения. По одному из башкирских преданий, когда-то «из Бухары вышли миссионеры для распространения мусульманской веры. Они были в недоумении – в какую страну отправиться, потому везде были кафры (неверные). Тут им явился волк и повёл их на Уральские горы, где жили предки башкир… в язычестве. Оттого и получили они название башкурт – или волчья голова»[30]. Позднее появился другой вариант легенды, согласно которому мифический волк выступил в качестве предводителя башкир, которые в поисках благодатных земель вышли из Бухары (по некоторым версиям, с Алтая или с берегов Аральского моря),встретили волка и с его помощью нашли родину на Урале. При этом значение этнонима толковалось как «главный волк», «волк-вожак»[31]. Такое толкование названия «башкорт» получило широкое распространение не только в народе, но и среди многих исследователей.
Не менее популярной является версия, согласно которой конечная часть слова «корт» трактовалась как «пчела», а этноним – в значении «главная пчела», «пчелиная матка» или «главный пчеловод». В качестве дополнительного аргумента в этом случае указывали на одно из традиционных занятий башкир – пчеловодство. «Башкиры как сами, так и от ногайцев, - писал И. Г. Георги, - называются башкуртами. Сие наименование значит, по их толкованию, пчеловодца (от слова «курт» - пчела), а по ногайскому – главного волка»[32]. Были высказаны предположения, что этноним «башкорт» происходит от «башка» («отдельный») и «йорт» («жилище», «становище», «страна»), т.е. «отдельная страна», «отдельный народ».