Польско-советская война 1920 года и Рижский мир

25 апреля 1920 года польские войска атаковали позиции Красной Армии по всей протяженности украинской границы и к 28 апреля заняли линию Чернобыль - Козятин - Винница - румынская граница. Сергей Меженинов, не рискуя вступать в бой, отвел войска 12-й армии, части которой были разбросаны на большом расстоянии друг от друга, потеряли единое управление и нуждались в перегруппировке. В эти дни поляки взяли в плен более 25 тысяч красноармейцев, захватили 2 бронепоезда, 120 орудий и 418 пулеметов.. 7 мая в оставленный частями РККА Киев вступила польская кавалерия, вскоре полякам удалось создать на левом берегу Днепра плацдарм глубиной до 15 км.[25]

Тухачевский решил воспользоваться отвлечением части сил польской армии с белорусского направления и 14 мая начал наступление на позиции поляков силами 12 пехотных дивизий. Несмотря на первоначальный успех, к 27 мая наступление советских войск захлебнулось, а 1 июня 4-я и части 1-й польских армий перешли в контрнаступление против 15-й советской армии и к 8 июня нанесли ей тяжелое поражение.

На Юго-Западном фронте ситуация была переломлена в советскую пользу с вводом в действие переброшенной с Кавказа 1-й конной армии Семена Буденного (16,7 тыс. сабель, 48 орудий, 6 бронепоездов и 12 самолетов). Она вышла из Майкопа 3 апреля, разгромила отряды Нестора Махно в Гуляйполе, переправилась через Днепр к северу от Екатеринослава (6 мая). 26 мая после концентрации всех частей в Умани 1-я Конная атаковала Казатин, а 5 июня Буденный, нащупав слабое место в польской обороне, прорвал фронт под Самогородком и вышел в тыл польским частям, наступая на Бердичев и Житомир. 10 июня 3-я польская армия Рыдз-Смиглы, опасаясь окружения, оставила Киев и двинулась в район Мазовии. Через два дня 1-я Конная армия вступила в Киев. Попытки малочисленных войск Егорова помешать отступлению 3-й армии окончились неудачно. Польские войска, перегруппировавшись, попытались перейти в контрнаступление: 1 июля войска генерала Леона Бербецкого нанесли удар по фронту 1-й Конной армии под Ровно. Это наступление не было поддержано смежными польскими частями и войска Бербецкого были отброшены. Польские войска предприняли ещё несколько попыток захватить город, однако 10 июля он окончательно перешёл под контроль РККА.[26]

На рассвете 4 июля Западный фронт Михаила Тухачевского вновь перешёл в наступление. Основной удар наносился на правом, северном фланге, на котором было достигнуто почти двукратное превосходство в людях и вооружении. Замысел операции заключался в обходе польских частей кавалерийским корпусом Гая и оттеснении 4-й армией РККА Белорусского фронта к литовской границе. Эта тактика принесла успех: 5 июля 1-я и 4-я польские армии начали быстро отходить в направлении Лиды, и, не сумев закрепиться на старой линии немецких окопов, в конце июля отступили к Бугу. За короткий период времени Красная Армия продвинулась более, чем на 600 км: 10 июля поляки оставили Бобруйск, 11 июля — Минск, 14 июля части РККА взяли Вильно. 26 июля в районе Белостока РККА перешла уже непосредственно на польскую территорию, а 1 августа, несмотря на приказы Пилсудского, советским войскам почти без сопротивления был сдан Брест.[27]

23 июля в Смоленске большевиками был сформирован Временный революционный комитет Польши, который должен был принять на себя всю полноту власти после взятия Варшавы и свержении Пилсудского. Об этом большевики официально объявили 1 августа в Белостоке, где и расположился Польревком. Возглавлял комитет Юлиан Мархлевский. В тот же день, 1 августа, Польревком огласил «Обращение к польскому рабочему народу городов и деревень», написанное Дзержинским. В «Обращении» сообщалось о создании Польской Республики Советов, о национализации земель, отделении церкви от государства, а также содержался призыв к рабочим гнать прочь капиталистов и помещиков, занимать фабрики и заводы, создавать ревкомы в качестве органов власти, которых было сформировано 65. Комитет призвал солдат Войска Польского к мятежу против Пилсудского и переходу на сторону Польской Республики Советов. Польревком приступил также к формированию Польской Красной Армии под командованием Романа Лонгвы, однако не достиг в этом каких-либо успехов.[28]

Создание Польревкома объяснялось серьёзными надеждами советского руководства на помощь польского пролетариата и сыграло свою негативную роль в принятии решения о дальнейших действиях военным руководством.

Выйдя на польскую границу — Главное командование РККА оказалось перед сложным выбором, продолжать операцию или нет. Главком Каменев 2 года спустя в статье «Борьба с Белой Польшей» описывал сложившуюся при принятии решения обстановку: «Рассматриваемый период борьбы во всем ходе событий оказался краеугольным. По достижении вышеуказанных успехов перед Красной Армией сама собою, очевидно, стала последняя задача овладеть Варшавой, а одновременно с этой задачей самой обстановкой был поставлен и срок ее выполнения «немедленно».
Срок этот обусловливался двумя важнейшими соображениями: сведения по части политической суммарно сводились к тому, что нельзя затягивать испытания революционного порыва польского пролетариата, иначе он будет задушен; судя по трофеям, пленным и их показаниям, армия противника, несомненно, понесла большой разгром, следовательно, медлить нельзя: недорубленный лес скоро вырастает. Скоро вырасти этот лес мог и потому, что мы знали о той помощи, которую спешила оказать Франция своему побитому детищу. Имели мы и недвусмысленные предостережения со стороны Англии, что если перейдем такую-то линию, то Польше будет оказана реальная помощь. Линию эту мы перешли, следовательно, надо было кончать, пока эта «реальная помощь» не будет оказана. Перечисленные мотивы достаточно вески, чтобы определить, насколько бывший в нашем распоряжении срок был невелик. Перед нашим командованием, естественно, стал во всю свою величину вопрос: посильно ли немедленное решение предстоящей задачи для Красной Армии в том её составе и состоянии, в котором она подошла к Бугу, и справится ли тыл. И теперь как и тогда на это приходится ответить: и да, и нет. Если мы были правы в учете политического момента, если не переоценивали глубины разгрома белопольской армии и если утомление Красной Армии было не чрезмерным, то к задаче надо было приступить немедленно. В противном случае от операции, весьма возможно, нужно было бы отказаться совсем, так как было бы уже поздно подать руку помощи пролетариату Польши и окончательно обезвредить ту силу, которая совершила на нас предательское нападение. Неоднократно проверив все перечисленные сведения, было принято решение безостановочно продолжать операцию».[29]

Решение принималось исходя из двух факторов - политического и военного. И если второй в общем-то наверное был оценен верно - польская армия действительно находилась на грани катастрофы, даже по оценкам сторонних наблюдателей и давать времени на передышку при прочих благоприятных условиях ей давать было нельзя, то второй фактор оказался ошибочным.

Впоследствии - это мнение получило широкое распространение в последнее время - вину принято возлагать на Тухачевского. Это мнение звучало и из уст военных профессионалов, в частности Конева.

В конечном итоге именно фактор растянутых коммуникаций и ослабления Красной армии в сочетании с крепнувшим, а не ослабевающим как рассчитывало советское политическое руководство тылом польской армии привел к тому, что ситуация балансировала на лезвии бритвы. В этот момент решающую роль в повороте фортуны к той или иной стороне мог сыграть любой незначительный фактор или малейшая тактическая ошибка, что и произошло в реальности.

Тем не менее, к началу августа положение Польши было критическим и близким к катастрофе. Причём не только из-за быстрого отступления в Белоруссии, но и из-за ухудшения международного положения страны. Великобритания фактически перестала оказывать Польше военную и экономическую помощь, Германия и Чехословакия закрыли границы с Польшей и единственным пунктом доставки грузов в республику остался Данциг. Впрочем, основные поставки и помощь осуществлялись не вышеперечисленными странами, а Францией и США, которые не прекращали свою деятельность. С приближением войск РККА к Варшаве, оттуда началась эвакуация иностранных дипмиссий.[30]

Между тем, положение польских войск ухудшилось не только на белорусском, но и на украинском направлении, где вновь перешёл в наступление Юго-Западный фронт под командованием Александра Егорова. Главной целью фронта являлся захват Львова, который защищали три пехотные дивизии 6-й польской армии и украинская армия под командованием Михайло Омельяновича-Павленко. 9 июля 14-я армия РККА взяла Проскуров, а 12 июля штурмом овладела Каменец-Подольским. 25 июля Юго-Западный фронт начал Львовскую наступательную операцию, однако овладеть Львовом так и не смог.[31]

Глава 5. Военные действия осень 1920.

12 августа войска Западного фронта Михаила Тухачевского перешли в наступление, целью которого был захват Варшавы.

Состав Западного фронта: 3-й кавалерийский корпус Гая Гая, 4-я армия А. Д. Шуваева, 15-я армия Августа Корка, 3-я армия Владимира Лазаревича, 16-я армия Николая Соллогуба, Мозырская группа Тихона Хвесина.

Двум фронтам РККА противостояли три польских:
Северный фронт генерала Юзефа Халлера: 5-я армия генерала Владислава Сикорского, 1-я армия генерала Франтишека Латиника, 2-я армия генерала Болеслава Рои. Центральный фронт генерала Эдварда Рыдз-Смиглы: 4-я армия генерала Леонарда Скерского, 3-я армия генерала Зигмунта Зелинского. Южный фронт генерала Вацлава Ивашкевича: 6-я армия генерала Владислава Енджеевского, армия УНР генерала Михайла Омельяновича-Павленко.[32]

Общая численность личного состава расходится во всех источниках. Можно лишь с уверенностью сказать, что силы были примерно равны и не превышали 200 тысяч человек с каждой стороны.

План Михаила Тухачевского предусматривал форсирование Вислы в нижнем течении и атаку на Варшаву с запада. Согласно некоторым высказанным предположениям, целью «отклонения» направления удара советских войск на север был скорейший выход к германской границе, что должно было ускорить установление советской власти в этой стране. 13 августа две стрелковые дивизии РККА ударили под Радимином в 23 км от Варшавы и овладели городом. Затем одна из них двинулась на Прагу, а вторая повернула направо — на Непорент и Яблонну. Польские силы отошли на вторую линию обороны.[33]

В начале августа польско-французским командованием был окончательно оформлен план контрнаступления. Советский историк польско-советской войны Н. Какурин, подробно разбирая формирование данного плана и вносимые в него изменения, приходит к мысли о значительном влиянии французских военных на появление его окончательного варианта.

Польский план контрнаступления предусматривал концентрацию крупных сил на реке Вепш и внезапный удар с юго-востока в тыл войск Западного фронта. Для этого из двух армий Центрального фронта генерала Эдварда Рыдз-Смиглы были сформированы две ударные группы. В руки красноармейцев, однако, попал приказ 8358/III о контрударе под Вепшем с подробной картой, но советское командование посчитало найденный документ дезинформацией, целью которой был срыв наступления Красной Армии на Варшаву. В тот же день и польская радиоразведка перехватила приказ по 16-й армии о наступлении на Варшаву 14 августа. Чтобы опередить красных, по приказу Юзефа Халлера 5-я армия Владислава Сикорского, защищающая Модлин, из района реки Вкра ударила по растянувшемуся фронту Тухачевского на стыке 3-й и 15-й армий и прорвала его. В ночь на 15 августа две резервные польские дивизии атаковали с тыла советские войска под Радимином. Вскоре город был взят.

16 августа маршал Пилсудский начал осуществление задуманного контрудара. Полученная радиоразведкой информация о слабости Мозырской группы сыграла свою роль. Сосредоточив против неё более, чем двойной перевес - 47,5 тысяч бойцов против 21 тысячи, польские войска  прорвали фронт и разгромили южное крыло 16-й армии Николая Соллогуба. Одновременно шло наступление на Влодаву силами 3-ей дивизии пехоты Легионов, а также, при поддержке танков, на Минск-Мазовецкий. Это создало угрозу окружения всех войск РККА в районе Варшавы.

Учитывая критическое положение на Западном фронте, главком Каменев 14 августа приказал передать 12-ю и 1-ю Конную армии в состав Западного фронта для его существенного усиления. Существует мнение, что, руководство Юго-Западного фронта, осаждавшего Львов, проигнорировало этот приказ, а одним из противников переброски Конармий на западное направление был член РВС Юго-Западного фронта И. В. Сталин, который в целом был принципиальным противником планов завоевания исконно польских территорий, в частности, столицы Польши.[34]

Это мнение появилось почти сразу после Гражданской войны, и особенное распространение получило в 60-е годы, с развенчанием культа личности, в связи с вопросом передачи 1-й Конной армии в состав Западного фронта, как и утверждение и что именно этот отказ послужил причиной поражения большевиков под Варшавой. Если второе отчасти верно, то первая часть утверждения более чем спорна. Вопрос с задержкой поворота Первой конной на север был подробно разобран ещё в 20-е годы в работе «Гражданская война», написанном под редакцией Какурина и Вацетиса. Какурин, подробнейшим образом разобравший этот вопрос с опорой на документы, в итоге пришёл к выводу, что реализовать принятое Главкомом окончательно 10-11 августа решение о переориентации Первой конной и 12-й армий на север, своевременно реализовать не удалось в первую очередь из-за трений в работе аппарата управления.[35]

Именно трения в работе аппарата управления и инерция, связанная с выводом 1-й Конной из боев на львовском направлении и предопределили ту роковую задержку, оказавшуюся решающей в кризисный момент, «соломинкой, сломавшей хребет верблюду».

Итак, только 20 августа 1-я конная армия начала движение на север. К моменту начала выступления 1-й конной армии из под Львова, войска Западного фронта уже начали неорганизованное отступление на восток. 19 августа поляки заняли Брест, 23 августа - Белосток. В период, с 22-го по 26-е августа 4-я армия, 3-й конный корпус Гая Гая, а также две дивизии из состава 15-й армии перешли германскую границу и были интернированы. В конце августа через Сокаль 1-я Конная армия ударила в направлении Замостья и Грубешова, чтобы затем, через Люблин выйти в тыл наступающей на север польской ударной группировке. Однако поляки выдвинули навстречу 1-й Конной резервы Генштаба.[36]