Походы Святослава

Дружины Святослава перешли Балканы, пересекли  византийскую границу, взяла Филштоиоль. Перед сражениями Святослав вдохновлял свое войско пламенными речами. Пересказ одной из них приводит византийский хронист X в., уже знакомый нам Лев Диакон. Вот она: «... проникнемся мужеством, которое завещали вам предки, вспомним о том, что мощь росов до сих пор была несокрушимой, и будем храбро сражаться за свою жизнь! Не пристало нам возвращаться на родину, спасаясь бегством. Мы должны либо победить и остаться в живых, либо умереть со славой, совершив иидвиги, достойные доблестных мужей».

Сходная по содержанию и эмоциональности  речь Святослава, относящаяся к сражению 971 г., приводится и в «Повести временных  лет». В одном из сражений он обращается к дружине: «Нам некуда уже деться, хотим мы или не хотим — должны сражаться. Так не посрамим земли  Русской, но ляжем здесь костьми, ибо мертвые не принимают позора. Если же побежим — позор нам  будет. Так не побежим же, но станем крепко, а я пойду впереди вас: если моя голова ляжет, то о своих  сами позаботьтесь...» И исполнились  русские, и была жестокая сеча, и  одолел Святослав, а греки бежала». Тесня противника, овладевая городами, войска, подвластные Святославу, остановились за четыре дня пути до Ца;>ьграда, но император Иоанн Цямисхкй собрал в бросал против своих врагов большие силы. В сражении под Аркадиополем печенеги и венгры, входившие в русско-болгарское войско, не выдержали натиска греков, и Святослав вынужден был с потерями отойтв к Доростолу (теперешняя Силистрия). Здесь русские засели в укрепленном лагере, обложенные со стороны Дунай (см. схему) греческим флотом из 300 судов, а с суши армией Цимисхия, который для подкрепления вызвал войска из азиатских греческих владений, Ромеям удалось взять болгарскую столицу — Великий Преслав, где они пленили царя Бориса. «Ромай, — пишет Лев Диакон, — все разом ворвались в город, рассыпались по узким улицам, убивали варягов я грабили их имущество».

Вырваться из поверженной столицы удалось  лишь части дружины Свееельда, охранявшей царский дворец. Сам дарь Петр и его семья были пленены византийцами.

Под Доростолом русские и греки не раз сходились в сражениях, после которых наступали передышки, когда русы сжигали павших воинов в погребальных кострах. После двухмесячной осады греками здесь начался голод. Положение было критическим, Святослав призвал своих воинов к решающему сражению. 20 июля 971 г., в день громовержца Перуна, русские попытались опрокинуть греков в уйти из лагеря. По Льву Диакону, силы сторон составляли: у русских — 37—40 тыс., у греков — 45—60 тыс. человек. За период с 24 апреля 971 г. (начало осады) до 22 июля 971 г. русские потеряли 15 тыс., греки —. 15—20 тыс. человек.

Однако  па та ни другая сторона не добилась победы. Начались переговоры о мире между двумя владыками. В византийских источниках сохранилось описание внешности  Святослава: умеренного роста, не слишком  высокого и не очень низкого, с  мохнатыми бровями и светло-синими глазами, Он был курносым, безбородым, с густыми длинными усами. Голова была выбрита наголо, но с одной ее стороны свисал клок волос, означавший знатность рода. Крепкий затылок, широкая грудь, соразмерное телосложение. Выглядел он угрюмым в диким. В одно ухо у него была вдета золотая серьга; она была украшена карбункулом, обрамленным двумя жемчужинами. Одеяние его было белым, как и у других, но гораздо чаще.

На  встречу с императором Иоанном  Цимисхпем Святослав переплыл Дунай на ладье, причем сидел на веслах и греб вместе с остальными, ничем среди них не выделяясь. Разговаривая с императором сидя в ладье, поговорил об условиях мира и уехал. Император был поражён простотой одежды великого князя. И наоборот, Святослав не обратил внимания на одежды своего собеседника. Договор гласил — цитируем летопись: «Я, слав, князь русский, как клялся, так и подтверждаю договором этим клятву мою: хочу вместе со всеми подданными мне русскими, с боярами и прочими в полную любовь с каждым великим царём греческим... И никогда не буду замышлять на страну вату, не буду собирать на нее. воинов, и не наведу иного народа на страну вашу, ни на ту, что находится под властью греческой, на на Корсунскую страну и все города тамошний, ни на страну Болгарскую. К если иной кто замыслит против страны вашей, то я ему буду противником и буду воевать с ним.,.»

Заключив  договор с греками, 22 тыс. русских, снабженных провиантом на дорогу, отправились  домой, возглавляемые Святославом  и Свенельдом. Проплыв на ладьях до «острова русов» в низовьях Дуная, войско разделилось. Конную дружину возглавил Свенельд, и она напрямую по лесам и степям поспешила в Киев. Ей предстояло преодолеть путь длинной около 700 км.

В два  раза длиннее был водный путь на ладьях до устья Днепра, через ого  пороги в Киев. Особую опасность  представлял именно этот участок, пролегавший  по печенежским владениям. Есть две  версии последующих событий. По одной  ив них, зафиксированной в летописи, византийцы приняли меры, чтобы больше не иметь дела с киевским князем. Они известили печенегов о  движения Святослава, Е те напали на его малую дружину у днепровских  порогов весной 972 г. Из черепа убитого  князя печенежский хан Куря сотворил чашу, оковал ее.

Но  другой версии, с печенежским князем был в сговоре воевода-варяг  Свенельд, замысливший править при Ярополке а Киеве и остерегавшийся Святослава.

Печенеги  караулили возвращавшееся русское  войско по двум маршрутам: по сухопутью  — через Уличскую и Тяверскую земли и по водному пути. И тогда Свенельд предложил Святославу следовать с дружиной на ладьях кружным путем, а он в это время со своей дружиной а всеми конниками пойдет по прямой к Киеву, отвлекая на себя печенегов. Пока они заметят ошибку, Святослав пройдет порога у Хортицы. Естественно предположить, что Святослав согласился с таким выгодным и безупречным с военной точки зрения планом. Все было предусмотрено правильно, кроме возможности предательства и сговора воеводы-варяга о печенежским ханом.

Только  доплыв до Хортацы, Святослав понял, что его заманили в в ловушку. У днепровских порогов, против ожидания, стояли не дозоры, а главные силы хана Кури. Прорваться без конницы было невозможно, обещанной от Свенельда помощи из Киева еще ждать долго. И тогда князь вернулся зимовать в Белобережье, в устье Дуная. В начале весны с ослабленной за зиму голодной дружиной он снова поплыл на ладьях вверх по вскрывшемуся ото льда Днепру, но вновь был перехвачен печенегами, а помощь из Киева так и не пришла, хотя Свенельд должен был либо прийти сам с дружиной, либо прислать подмогу. Можно подозревать, что Святослав получил ложную весть от Свенельда о снятии печенежской блокады у днепровских порогов, Иначе становится непонятным, почему осенью Святослав не решился идти напролом и ушел зимовать в устье Дуная, а весной пи с того ни с сего уверенно, без разведки, пошел с дружиной в Киев ио Днепру.

На  несуразность всех этих фактов обратил  внимание русский историк СМ. Соловьев в своей «Истории России с древнейших времен». Анализируя ситуацию, он пишет: «Святослав завоевал Болгарию и остался  там жить; вызванный оттуда вестью об опасности своего семейства, нехотя поехал в Русь; здесь едва дождался смерти матеря, отдал волости сыновьям и отправился навсегда в Болгарию, свою страну, но теперь ОБ принужден  снова ее оставить я возвращаться в Русь, от которой уже отрекся,  где уже  княжили его сыновья; в каком отношении он находился к ним, особенно к старшему Ярополку, сидевшему в Киеве? Во всяком случае, ему необходимо было лишить последнего данной ему власти и занять его место; притом как должны были смотреть на него киевляне, которые  и прежде упрекали его за то, что он отрекся от Руси? Теперь он потерял ту страну, для которой пренебрег Русью, и пришел беглецом в родную землю. Естественно, что такое положение  должно было быть для Святослава нестерпимо; неудивительно, что ему не хотелось возвращаться в Киев, и он остался зимовать  в белобережье, послан Свенельда степью в Русь, чтобы тот привел ему оттуда побольше дружины, с которой можно было бы снова выступить против болгар в греков, что он именно и обещал сделать перед отъездом из Болгарии. Но Свенельд волею или неволею мелькал на Руси, а голод не позволил Святославу медлить более в Белобережье; идти в обход степью было нельзя: копи были все съедены, но необходимости должно было плыть Днепром через дороги, где ждали печенеги. Анализ ситуации, сделанный С. М. Соловьевым, последующие события позволяют предполагать, что Свепельд строил далеко идущие сланы в отношения будущею Русской земли.

В отсутствие Святослава Свенельд при Ярополке (ему было 11 лет) играл фактически почти ту же роль, что Олег при Игоре, т. е. командовал дружиной, правил Киевом. Правда, Яроыолк не был великим князем, этот титул оставался за Святославом, Ярополк правил лишь Полянским уделом. Следовательно, любая веро-ятность возвращения Святослава в Киев пугала Свенельда, и он сделал все возможное, чтобы воспрепятствовать этому. Сначала он поддержал намерение князя продолжить осуществление завоевательных походов в Болгарию и против Византии, обещая прислать войско, А когда Святослав не взял его советам и потребовал отогнать печенегов от порогов н обеспечить ему возвращение с дружиной в Киев, Свенельд обманул его, отдав в руки печенегов. Плата хану Куре за содеянное была высокой: во владение печенегам отдавалась Уличская и Тнверская земли на южном правобережье Днепра. В голове Свенельда зрела интриги против Святославовых сыновей. Завершая рассказ о Святославе, следует сказать, что именно он стал первым русский полководцем, выработавшим свою тактику и стратегию, отличную от византийской и варяжской, о чем мы уже говорили. Он любил, пестовал свою дружину, и воины отвечали ему взаимностью. От него идет понятие воинской честя, самоотверженности как морально-нравственного качества воина. В проигранном бою, по Святославу, только мертвые не принимают позора.

Святослав представлен в «Повести временных  лет» образцом воина, летописец как  бы любуется его воинской доблестью, но осуждает за бесполезные для Русской  земли подвиги. Так считали и  последующие поколения историков.

Например, С. М. Соловьев писал; «Утверждение Святослава в Болгарии, успехи его в войне  с греками могли иметь важные следствия для новорожденной  Руси, по историк не имеет права  рассуждать о том, что могло быть; он имеет право только сказать, что  неудача Святославова проистекала от недостаточности его средств, от того, что он оторвался от Руси, действовал только с одною дружиною, а не устремил па Грецию соединенные силы всех племен, подвластных Руси; только в последнем случае предприятие Святослава могло иметь важное, решительное влияние на судьбы Восточной Европы».

Военная стратегия Святослава была средством  его внешней политики. Задачи, как  мы убедились, решались последовательно: сначала на востоке, потом на западе. Русское государство при нем  расширило границы за счет объединения  племен вокруг Киева, их интеграции, обеспечило себе возможности торговли с Востоком и Западом. Тем самым территориально, экономически и политически (в смысле безопасности границ) было обеспечено будущее Киевской Руси. Однако в  обеспечении целей обороны государства  Святослав нарушил принцип разумной достаточности. Его намерение сделать  Переяславец «серединой земли», па которой он княжил, было не понято и не одобрено народом Киевской Руси. Такиа цели военной политики меняли ее содержание, вместо обороны родных пределов Святослав вознамерился сокрушить соседние государства. Оттого, наверное, мы не найдем его имени в былинном эпосе. Простым людям того времени было чуждо его пренебрежение отчей землей, намерение перенести столицу с Днепра па Дунай. Героем народного эпоса стал младший сын полководца — Владимир Красное Солнышко, мудро оборонявший Русь от печенегов и других врагов, добившийся расцвета управляемой им земли.