Отечественная война 1812 года

              Одновременно с третьей ата­кой на флеши перешёл в наступле­ние на Старой Смоленской дороге корпус Понятовского, перед кото­рым была поставлена задача преодо­леть сопротивление русских близ Утицкого кургана и ударить в тыл Кутузову. Быстрым натиском Понятовский сумел захватить Утицкий курган. В бою был смертельно ранен командир русского корпуса генерал Николай Тучков. Тогда же у Багратионовых флешей погиб его брат ге­нерал Александр Тучков. Кутузов был вынужден перебросить с правого фланга на Старую Смоленскую до­рогу корпус генерала Багговута, ко­торый остановил дальнейшее про­движение Понятовского и сорвал попытку окружения русской армии.

              В это время корпус Богарне, поддерживаемый кавалерией, повел повторную атаку на батарею Раевского. Артиллерийским огнём французы нанесли большой урон защитникам Курганной высоты. Не­приятель шёл на штурм с трёх сторон. Бригада генерала Бонами ворвалась на высоту. Над батареей взвилось французское знамя. Поло­жение стало критическим. Закрепись здесь французы — и русская армия была бы разрезана надвое, что неми­нуемо привело бы к её разгрому. Это поняли стоявшие в резерве генералы Ермолов и Кутайсов. Они бросились со своими солдатами на спасение Курганной высоты. Завязалась жаркая схватка. Был убит генерал Ку­тайсов, и даже тела его не смогли найти; осколком картечи в шею был ранен генерал Ермолов. Ценой огромных жертв французы были выби­ты с батареи Раевского. Французский генерал Бонами попал в плен.

Близился полдень. Продолжа­лись упорные атаки французов на флеши. Уже семь атак было отбито. Безуспешно окончились и попытки обойти флеши с флангов. Наполео­новские войска несли огромные по­тери. Наконец Наполеон сосредото­чил на этом участке 45 тыс. солдат и 400 орудий (в два раза больше, чем было у Багратиона) и послал их в восьмую атаку. Багратион решил быстрой кавалерийской контратакой сорвать планы противника. Неожиданно он был тяжело ранен в ногу осколком ядра... Потеряв ко­мандира, защитники флешей начали отступать. Заменивший Баг­ратиона генерал Пётр Петрович Коновницын (1764—1822) с трудом собрал разрозненные части 2-й ар­мии и построил их за деревней Се­мёновское.

Наполеон уже хотел ввести в бой гвардию, чтобы развить успех и разбить русскую армию. Увидев, что французы "могут прорвать русские позиции, Кутузов бросил на левый фланг неприятельских войск каза­чий корпус атамана Платова и кава­лерийский корпус генерала Уварова.

Русская кавалерия, перейдя се­вернее села Бородино речку Войну, появилась на фланге противника, уг­рожая его тылам. Во французских войсках началась паника. Наполеон немедленно отменил приказ о вводе в бой императорской гвардии. «Я не могу рисковать последним резервом за три тысячи километров от Пари­жа», — заявил он.

Этим смелым манёвром Куту­зов выиграл время, в течение кото­рого приостановились яростные атаки французов. Генералу Коновницыну и подошедшему к нему на помощь генералу Дохтурову удалось привести в порядок отступившие с Семёновских флешей части 2-й ар­мии и спасти их от окружения и разгрома. После этого Кутузов приказал Уварову и Платову отойти на исходные позиции.

Через два часа атаки французов возобновились с новой силой. На этот раз их главной целью стала батарея Раевского.

Французам удалось захватить Курганную высоту. Но прорвать русские позиции и разбить русскую армию они не смогли. Кутузов приказал войскам строиться в боевые порядки позади Курганной высоты. Попытки выбить русских кавалерийскими атаками и отбросить их от деревни Семёновское оказались тщетными. После некоторых раздумий Наполеон не решился снова атаковать русские войска и приказал прекратить активные действия. К концу дня Бородинское сражение окончилось. Продолжалась лишь артиллерийская канонада.

Кто же победил?

С одной стороны, Наполеону удалось захватить все укрепления рус­ской позиции: и Багратионовы флеши, и батарею Раевского, и Утицкий курган, и село Бородино. Поле боя осталось за французами. Поэтому На­полеон заявил, что победу одержал он. С другой стороны, Наполеон не достиг своей главной цели. С самого начала французский император стремился вынудить русскую армию к ге­неральному сражению, разбить её и тем самым решить исход войны. Замысел Наполеона не увенчался успехом. Разгромить русскую армию не удалось. Она оставалась грозной силой. Кроме того, Великая армия по­несла большие потери; убито и ране­но было около 58 тыс. человек. Из строя выбыло полсотни генералов. «Ещё ни в одном сражении мы не теряли столько офицеров и генералов», — признавал впоследствии один из приближённых Наполеона. Урон был страшным и непоправимым.

Русская армия потеряла убиты­ми и ранеными около 45 тыс. солдат, а также 29 генералов. Среди них были такие видные полководцы, как командующий 2-й армией генерал Багратион, генералы братья Николай и Александр Тучковы и многие дру­гие. Фактически перестала существо­вать 2-я армия, боевые порядки русских войск были сильно расстроены. Значительных резервов на тот момент не было. А наполеоновская ар­мия, несмотря на понесённые поте­ри, оставалась опасным и серьёзным противником. С запада к ней подхо­дили свежие дивизии. Новая битва могла бы привести к поражению русских войск. Поэтому Кутузов от­дал приказ отступать. В донесении царю он писал: «Сей день пребудет вечным памятником мужества и от­личной храбрости российских во­инов, где вся пехота, кавалерия и артиллерия дралась отчаянно. Жела­ние всякого было умереть на месте и не уступить неприятелю. Француз­ская армия под предводительством самого Наполеона, будучи в пре­восходнейших силах, не превозмог­ла твёрдость духа российского сол­дата, жертвовавшего жизнью за своё отечество».

3.4. Наполеон занимает Москву. Тарутинский маневр.

Русская армия, оставив Бородино, отходила к Москве. За ней медленно двигались полки Наполеона. 1 сен­тября русские войска расположи­лись в предместьях Москвы, около деревни Фили. Здесь главнокоман­дующий Кутузов должен был решить: оборонять Москву или отступить.

Казалось, всё требовало оборо­ны древней столицы. Солдаты да и сами москвичи были готовы скорее умереть, чем пустить неприятеля в город. Потеря Москвы могла подо­рвать дух русской армии, отрица­тельно сказаться на дисциплине, породить пораженческие настроения. Защищать Москву требовали Александр I и многие генералы. Кутузов понимал, что его могут обвинить в сдаче Москвы и изгнать из армии.

С военной точки зрения обо­рона Москвы была невозможна. Во-первых, под Москвой не было удобной для обороны позиции. Во-вторых, русская армия не получила свежих подкреплений после кровопролит­ного Бородинского сражения. Таким образом, под Москвой для русских могло бы повториться Аустерлицкое поражение. Русской армии требова­лось время, в течение которого мож­но было бы подтянуть резервы. Полу­чить это время можно было, сдав Москву вопреки желанию царя, настроению армии и народа. Кутузову предстояло принять тяжёлое решение, и он созвал военный совет, в котором приняли участие самые опытные рус­ские генералы: Барклай-де-Толли, Беннигсен, Дохтуров, Уваров, Остерман-Толстой, Коновницын, Раевский и Ермолов.

Барклай-де-Толли, заявил, что она совершенно не приспособле­на к обороне, и предложил немедлен­но отступать по дороге на Владимир и Нижний Новгород. Барклай имел в виду таким образом сохранить связи с Петербургом и другими областями России. В этом случае Наполеону открывалась дорога на Тулу и Брянск, где были главные военные заводы России, и Калугу, где находились запасы продовольствия и боеприпасов. Наполеон сохранил бы связь со свои­ми резервами на западе. Главные силы русской армии были бы отрезаны от войск Александра Петровича Тормасова и Павла Васильевича Чичагова, воевавшими на юго-западе России.

Генералы Беннигсен, Коновницын и Ермолов высказались за то, чтобы дать бой Наполеону. Но когда Кутузов спросил их, уверены ли они в успехе, ответом было молчание. Генералы Дохтуров, Раевский, Уваров и Остерман-Толстой предложили отступать. Выслушав мнения генера­лов, Кутузов заявил: «С потерею Мо­сквы не потеряна Россия. Первою обязанностью поставляю сохранить армию и сблизиться с войсками, иду­щими к нам на подкрепление. Самим уступлением Москвы приготовим мы гибель неприятелю. Из Москвы я на­мерен идти по Рязанской дороге. Знаю, ответственность обрушится на меня. Но жертвую собой для блага отечества. Приказываю отступать».

Печальная весть о решении Кутузова сдать Москву разнеслась по всей России. Многие не поняли замысла полководца и гневно осужда­ли его. Царь потребовал объяснений главнокомандующего. Тяжело раненый генерал Багратион, эвакуированный во Владимирскую губернию, узнав о сдаче Москвы, не пережил этого страшного для него известия. Но  Кутузов был уверен в правильности своего решения.

Почему Кутузов приказал отступать по Рязанской дороге? Ведь та­ким образом он  оставлял открытыми все важнейшие направления: на Пе­тербург, Брянск, Калугу и Тулу. В действительности Кутузов и не соби­рался идти на Рязань. Он задумал об­манный манёвр. Пройдя некоторое расстояние по Рязанской дороге, русская армия по приказу Кутузова незаметно повернула на запад, на Калужскую дорогу, и расположилась лагерем у села Тарутино. Командир французского авангарда маршал Мюрат, который должен был следить за передвижением русской армии, не заметил этого манёвра. Он принял небольшой казачий отряд полковни­ка Ефремова, продолжавший движе­ние на Рязань специально для того, чтобы ввести французов в заблужде­ние, за арьергард русской армии. Когда ошибка Мюрата выяснилась, драгоценное время было потеряно, и Кутузов сумел благополучно отойти. В это время 2 сентября 1812 г. Наполеон с главны­ми силами французской армии вошёл в Москву и поселился в Кремле. Он долго ждал делегацию «бояр», которые принесли бы ему ключи от города, как это много раз было в захваченных им городах. Ключей от Москвы Наполеон не получил. Почти все население предпочло покинуть город вслед за армией, но не остаться под властью оккупантов. Оставались только боль­ные, раненые и те, у кого не было воз­можности уехать. Но радость оказалась преждевре­менной.

3.5. Чудовищный пожар. Уход французов из Москвы

Первую ночь в Москве Наполеон провёл в одном из оставленных жителя­ми домов у Дорогомиловской заставы. Перед отходом ко сну ему доложили, что город начинает гореть. Император ре­шил, писал известный советский исто­рик Е. В. Тарле, «что это солдаты его ар­мии... громят брошенные дома и по их . неосторожности возникают пожары. Он призвал маршала Мортье, которого на­значил в этот день военным губернато­ром Москвы, и грозно приказал ему не­медленно прекратить грабежи.

Император ещё не успел заснуть, когда в третьем часу ночи ему сооб­щили, что горит уже центральный квар­тал, Гостиный двор, средоточие мос­ковской торговли, и что загораются дома, куда никто из французских сол­дат не только не входил, но где и по­близости никаких французов не было. Бушевал ветер, искры сыпались густым огненным дождём и зажигали соседние здания. 3 сентября пожар достиг угрожающих размеров. Полы­хали Китай-город, Каретный ряд, Но­вый Гостиный двор у Кремлёвской стены. Вечером того же дня загорелись «хлебные ссыпки» на берегу Москвы-реки, а искрами от них был взорван брошенный русским гарнизоном боль­шой склад гранат и бомб».

Пожары переросли в настоящую ка­тастрофу. Целую неделю Москва полыхала. Если бы не дождь, который притушил огонь, город сгорел бы дотла. Последствия пожара были ужасны. Всего сгорело 6532 дома из бывших в Москве 9158, т. е. свыше 70% (не считая церквей и дворцов). Из 237 московских церквей сгорели 122. Погибли в огне Московский университет с его бесценной библиотекой, зна­менитая библиотека графа Д. П. Бутур­лина, картины великих мастеров из собрания А. Г. Орлова... «Прекрасный, великолепный город Москва более не существует», — сообщал Наполеон в письме Александру I.

В наше время трудно окон­чательно определить причину пожара в Москве. Французы обвиняли в этом русских, остававшихся в городе. Ут­верждалось, что французским солда­там удалось задержать нескольких «поджигателей», имевших письмен­ные предписания от губернатора Мо­сквы Фёдора Васильевича Ростопчина (1763—1826). Российские историки войны 1812 года склонны обвинять французских солдат, грабивших и ра­зорявших захваченный город.

В оставленной русскими войсками и обезлюдевшей Москве орудовали мародеры из “Великой армии” и обыкновенные грабители. Дисциплина-основа боеспособности армии - была в значительной степени утрачена. В городе кончались боеприпасы продовольствия. Интендант Лессепс, ответственный за снабжение Великой армии, жаловался Наполеону, что у него не хватает хлеба и муки. Начался голод, безобразие...

Итак, теперь Наполеону оставалось либо сидеть без пищи в горевшей Москве и ждать у моря погоды, либо бежать, а не отступать через Смоленск. Это пришлось бы делать без пищи, так как там уже все было сожжено. Также был еще вариант дать генеральное сражение и прорваться на нетронутые войной территории, где можно было уходить, или отступать, а не бежать. В лагерь Русских в селе Тарутино стекались подкрепления со всей России и Русская армия крепла на глазах.

Кутузов добился падения морального духа наполеоновской армии и уже почти одержал первую победу, вслед за которой должны были последовать другие и в конце концов полная победа. Обычно так случается после значительного поражения атакующей стороны. Дальнейшие действия Кутузова менее интересны, так как они уже не должны были быть столь же тонки и глубоки.

4.Партизанское движение.

Война 1812 года называется «Отечественной» именно потому, что в ней участвовала не только регулярная армия, но и весь народ. Ярче всего народный харак­тер войны проявился в партизан­ском движении.

Партизаны – это русский конек, чудо-оружие. В 1812 году партизаны делились на крестьян, партизан-военных и казаков, притом что общие военные функции были у всех примерно одинаковы. Военные партизаны начали действовать за 5 дней до Бородина. Денис Давыдов просил отрядить гусар и легкую пехоту. Кутузов позволил смешную цифру: 600 человек (позднее это число возросло). Французы не случайно подчеркивают присутствие казаков. В то время уже было принято разделении кавалерии на тяжелую и легкую. Казаков следует отнести к дополнительному «сверхлегкому» типу, что-то вроде монгольской конницы. Удивительно: в регулярной армии лошади падают тысячами от бескормицы (у Кутузова тоже), а казаки ездят себе как ни в чем ни бывало. Если бы Александр  действительно заранее готовился к такой войне, то казаков было бы вдвое больше, и легкой пехоты (егерей) тоже. Крестьяне и партизаны действовали только в чисто русских областях (то есть, до Смоленска), а казаки воевали везде. Это был самый страшный этап отступления французов.