Опричнина и ее последствия для страны

     Царские опричники погромили крупнейшие новгородские «пригороды» - древнюю  Ладогу, Корелу, Орешек и Ивангород. Мелкие отряды опричников грабили поместья и деревни по всем новгородским пятинам.[2,стр.182]

     Погром  новгородских посадов и земель длился несколько дней. 13 февраля царь вызвал в свой лагерь представителей новгородского посада и объявил им прощение. Он просил жителей не скорбеть о прошедшем и объявил, что вверяет управление городом земскому боярину князю П.Д. Пронскому. Вслед за тем Грозный отпустил посадских людей. Прощение, объявленное горожанам, не распространялось на новгородское духовенство.

     Опричные  санкции против посадского населения  Новгорода преследовали две основные цели. Первая состояла с том, чтобы  пополнить пустующую опричную казну  за счет ограбления богатой торгово-промышленной верхушки Новгорода. Другая цель заключалась в том, чтобы терроризировать посад, в особенности низшие слои городского населения. Грабежи и бесчинства опричников вызывали негодование народа, и царь желал предупредить самую возможность возмущения «черни».[2,стр.214]

     Из  Новгорода опричная армия двинулась  на Псков. Жители Пскова поспешили выразить царю полную покорность. Вдоль всех улиц, по которым должны были проехать Грозный и его свита, были расставлены  столы с хлебом и солью. Однако царь не пощадил Пскова, но здесь опричные репрессии носили куда более умеренный характер, нежели в Новгороде. Псковские дворяне и приказные пострадали меньше новгородских. Опричная казна наложила руку на сокровища псковских монастырей. Местные монахи были ограблены до нитки. У них отняли не только деньги, но также иконы и кресты, драгоценную церковную утварь и книги. Опричники сняли с соборов и увезли в Слободу колокола.

     Грозный пробыл в Пскове очень недолго. Опричники, начавшие было грабить город, не успели довершить своего дела. Из Пскова царь уехал в старицу, где произвёл смотр опричной армии. Оттуда он отправился в Слободу. Карательный поход на Новгород и Псков был окончен.

     В истории кровавых подвигов опричнины новгородский погром стал самым отвратительным эпизодом. Бессмысленные и жестокие избиения ни в чём не повинного новгородского населения навсегда сделали самое понятие опричнины синонимом произвола и беззакония. Санкции против церкви и богатой торгово-промышленной верхушки Новгорода продиктованы были, скорее всего, корыстными интересами опричной казны. Непрекращавшаяся Ливонская война и дорогостоящие опричные затеи требовали огромных средств. Государственная казна была между тем пуста. Испытывая финансовую нужду, власти всё чаще обращали взоры в сторону обладателя самых крупных богатств – церкви. 

     Московские  казни 

     Разгром Новгорода усугубил внутренний кризис в Российском государстве. По возвращении  из новгородского похода в Москву царь имел длительное объяснение с  государственным печатником и «канцлером» Висковатым.[2,стр.247] По существу Висковатый вслух выразил настроение стоявшего за его спиной земского боярства, протестовавшего против опричного террора, и это обстоятельство больше всего тревожило Грозного. Протест Висковатого дал опричному сыскному ведомству повод обвинить в государственной измене верхи приказной бюрократии – казначея Фуникова и руководителей приказов, принадлежащих к окружению канцлера. Опричному правительству нетрудно было добиться осуждения главных земских дьяков. Опричные судьи присоединили их к новгородскому делу и обвинили по тем же статьям, что и новгородцев.

     На 25 июля 1570 г. была назначена казнь  людей, привезённых из Новгорода. Местом казни была избрана обширная рыночная площадь в Китай-городе, именовавшаяся Поганой лужей. Вступление опричных войск на земскую половину Москвы и приготовления к казням вызвали панику среди столичного населения. Люди торопились спрятаться в домах. Улицы и площади опустели. Такой оборот дела озадачил Ивана, который поспешил обратиться к народу с увещеваниями. Царь уговаривал жителей отбросить страх, приказывал им подойти поближе, говоря, что, правда, в душе у него было намерение погубить всех жителей города, но он сложил уже с них свой гнев. Паника, вызванная прибытием опричников, постепенно улеглась, и народ заполнил рыночную площадь.

     После речи к народу царь великодушно объявил о помиловании более чем половины осуждённых. Из 300 опальных, выведенных на площадь. Примерно 184 человека были отведены в сторону и тут же переданы на поруки земским боярам и дворянам. Вслед за тем стали громко зачитываться остальным осуждённым их вины, и начались казни. Первыми на эшафот взошли члены земской Боярской думы печатник Висковатый и главный казначей Фуников. Висковатого, раздев донага, привязали к брёвнам, составленным наподобие креста. Печатника, висевшего на кресте, разрезали живьём на части. Затем на лобное место вывели Фуникова. Фуникова сварили, обливая попеременно крутым кипятком и студёной водой. За Фуниковым пришёл черёд других руководителей приказов. Казни на Поганой луже продолжались четыре часа. Тотчас после казни московских дьяков опричники обезглавили новгородских дьяков К. Румянцева и Б. Ростовцева. За ними последовали многие знатные вассалы новгородского архиепископа. Всего за четыре часа были казнены 116 опальных дворян.

     Сожжение  Москвы 

     Но  опричники оказались неспособными сражаться с вооружённым и  сильным врагом. Хан Девлет-Гирей объявил о «священной войне» против русских.[3,стр.61] На время похода ему удалось объединить силы крупнейших татарских ханств. Кроме Крымской орды, во вторжении участвовали Большая Ногайская орда и Малые ногаи. Ханские эмиссары поддерживали тайные сношения с казанскими и астраханскими татарами, черемисой и другими народами Поволжья.

     В 1571 г. Орда вторглась на Русь из района Северского Донца и Дона. Не имея точных сведений о местонахождении царя и воевод, хан не предполагал идти на Москву, боясь потерять людей. Его план сводился к тому, чтобы напасть на Козельск и, ограбив пограничные места, повернуть в степи. Однако едва хан достиг Молочных Вод, к нему был приведён перебежчик. Изменник заявил хану, что на подступах к Москве нет крупных военных сил. Хан Девлет-Гирей не раз грабил пограничные русские уезды, но никогда не отваживался приближаться к русской столице. Показания перебежчика ободрили хана и покончили с его колебаниями.

     В мае земские воеводы заняли позиции  на Оке. Царь с опричниками выступил к ним на помощь в Серпухов. Русские  ждали татар со стороны Тулы и  Серпухова. Однако хан, свернув с  прямого пути, устремился на север по Свиной дороге. При подходе к Серпухову царь оставался в полной уверенности, что татары двигаются по дороге Тула – Серпухов. Земская армия надёжно прикрывала серпуховские переправы. Но Крымская орда, переправившись через Угру, беспрепятственно обошла приокские укрепления с запада, намереваясь отрезать русскую армию с тыла. В такой ситуации Грозный принял решение покинуть армию. Желая оправдать свое бегство, царь желчно бранил воевод, не предупредивших его о передвижении татар. Бегство царя с поля боя произвело на армию тягостное впечатление.

     Между тем подвижная татарская конница  устремилась к Москве со стороны  Калуги, угрожая отрезать пути отступления  русским полкам, находившимся в Серпухове. Часть орды повернула к Серпухову, разгромив по пути сторожевой полк опричного войска. Не имея достаточных сил, чтобы остановить татар, русские поспешно отступили к Москве.

     23 мая воеводы, подойдя к Москве, укрылись за Неглинной в опричных  кварталах столицы. Татары, следовавшие  по пятам за русскими, вышли  в окрестности Москвы в тот  же день, что и воеводы. Хан разбил свой лагерь неподалёку от села Коломенского. 24 мая 1571 г. татарские разъезды подожгли незащищённые предместья Москвы и некоторые постройки в Земляном городе.

     При пожаре по всем церквам и монастырям столицы ударили в набат. По мере распространения огня непрерывно звонившие колокола стали замолкать один за другим. Затем город потрясли сильные взрывы – то взлетели на воздух пороховые погреба, устроенные в Кремле и Китай-городе. От взрывов вырвало две стены у Кремля. При появлении татар население московского посада и окрестных мест укрылось за крепостными стенами. Когда начался пожар, толпы народа бросились к северным воротам. В воротах и прилегавших к ним узких улочках образовались заторы. Кому удавалось спастись от пожара, гибли в ужасающей давке.

     Находившаяся  в Москве армия понесла тяжёлые  потери. Полки, стоявшие на тесных улицах Земляного города, утратив всякий порядок, смешались с населением, бежавшим из горящих кварталов. В  течение трёх часов Китай-город, Кремль, Земляной город и предместья столицы выгорели дотла. После тела сгоревших и задохнувшихся убирали почти два месяца. Татары пытались грабить горящую Москву, но те из них, кому удавалось проникнуть за крепостные стены, гибли в огне. На другой день после пожара татары отступили по рязанской дороге в степи.

     Второй  раз хан Девлет-Гирей вторгся  на Русь 23 июля 1572 г. Однако объединённые земско-опричные войска под командованием  князя М.И. Воротынского у села Молоди (в 50 км от Москвы) разбили войска крымского  хана. Страна была спасена. Однако это не спасло от смерти самого Воротынского. Через год после своей блистательной победы он был арестован и убит. 

     Конец опричнины 

     Опричнина была мерой сугубо политической, её задача сводилась к утверждению  неограниченной единодержавной власти монарха. На шестом году опричнины царь, казалось бы, добился своего. Под тяжестью кровавого террора исчезли все видимые признаки недовольства в стране. Всё кругом безмолвствовало. Но репрессии чрезмерно усилили влияние опричного руководства, образовавшего как бы «правительство над правительством». Царь увидел в этом угрозу для своей власти.

     Творцы  опричнины, в конце концов, сами стали  жертвами созданной ими адской машины. Басмановы были отстранены от дел  до начала новгородского похода. Вяземский  подвергся опале несколько позже. На него подал донос опричный ловчий Григорий Ловчиков. Малюта Скуратов и Василий Грязной использовали донос Ловчикова, чтобы свергнуть старое руководство опричнины. Если земских «изменников» казнили публично, при огромном стечении народа, то с руководителями опричнины расправились втихомолку, без лишнего шума. Устранив Басмановых и Вяземского, Скуратов приступил к систематическому разгрому опричной думы.

     Крушение  опричного правительства после  новгородского похода стало неизбежным. После опалы на Басманова чин кравчего был передан Ф.И. Салтыкову-Морозову. Но новому кравчему пришлось недолго заседать в опричной думе. После сожжения Москвы татарами он был казнён. После мая 1571 г. царь Иван велел утопить в реке видного опричного боярина князя В.И. Тёмкина и его сына опричного воеводу Ивана. Инициатором казней 1571 г. был глава опричного сыскного ведомства Малюта Скуратов. Царь полагался на его советы при решении как политических так и сугубо личных дел.

     В последний период существования  опричнины произошло полное обновление опричного руководства. В опричную думу вошли князья Пётр Пронский, Хованские и другие лица, которые были роднёй князя Владимира Старицкого или ранее служили при его дворе.

     Наивысшего  могущества к концу опричнины  достиг М.Л. Скуратов-Бельский. В походе на Пайду в январе 1573 г. он находился в ближней свите царя как дворянин из бояр. Под стенами Пайды он и погиб. Руками Скуратова царь расправился со старой опричной гвардией и подавил все признаки недовольства внутри опричнины. Ко времени ликвидации опричнины Скуратов не только не утратил своего влияния, но, напротив, достиг наивысшего могущества.

     Большим влиянием в опричнине пользовался, наряду с М. Скуратовым, думный дворянин В.Г. Грязной. Сразу после гибели Скуратова он был изгнан с опричной службы. Грязной был отослан в Нарву, а оттуда в небольшую крепость Донков на крымской границе.

     После падения опричного руководства  царская дума пополнилась земскими дворянами. В земщине возмущение против опричных злоупотреблений было повсеместным. Власти не могли больше игнорировать это обстоятельство. Наиболее дальновидные члены думы стали сознавать опасность полной деморализации опричнины и попытались как-то бороться с ней. После казни Басмановых царь велел подобрать жалобы земских дворян и расследовать наиболее вопиющие злоупотребления опричников. Телега опричного правосудия сделала настолько крутой поворот, что под её колёсами оказались очень многие видные опричники. Казни и судебные преследования расстроили механизм опричного управления. Опричная администрация, прежде деятельная и энергичная, была охвачена паралитическим состоянием. Попытки положить конец наиболее вопиющим злоупотреблениям не затрагивали основ опричного режима, но проводились они с обычной для Грозного решительностью и беспощадностью и вызвали сильное недовольство в опричном корпусе.