Новое и новейшее время в Западной Европе. Общие особенности

12. Научно-техническая революция.

Важным  фактором экономического роста в  послевоенные десятилетия стала  и радикальная перестройка технологической  базы производства. Поскольку этот процесс был неразрывно связан с  фундаментальными научными открытиями, он получил емкое название научно-технической революции (НТР). НТР была одним из этапов глобального изменения технологических основ общественного производства, произошедшего на протяжении боль­шей части XX столетия. Основные предпосылки НТР сформировались уже в 1930-е гг. В этот период завершилась перестройка энергетической базы производства, транспортной инфраструктуры, системы связи. Происходило внедрение массы технических изобретений и научных открытий, изменивших технологическую основу многих отраслей. Успешно была апробирована поточно-конвейерная система с инженерной организацией труда. Экономическая модель массового производства получила адекватную организационную и технико-технологическую структуру. В тот же период были сделаны и фундаментальные научные открытия, существенно изменившие взгляд человека на окружающий мир - радиоактивности (супруги П. и М- Кюри), волновых свойств электрона (Л. де Бройль), квантовой модели атома (Н.Бор и Э.Резерфорд), аппарата квантовых расчетов (В. Гейзенберг и Э. Шредингер), теории относительности (А. Эйнштейн). Научные открытия первой половины XX в. подорвали влияние классической общенаучной методологии, основанной на представлении о строгой, линейной причинности, детерминистских принципах, представлении о принципиальной познаваемости и устойчивости, преемственности, внутренней непротиворечивости научного знания. Началось формирование так называемой неклассической методологии. Причинность событий стала рассматриваться не только с точки зрения простейших механико-динамических связей, но и статистических, вероятностных законов. Категории движения, развития, эволюции становились ключевыми в объяснении законов природы, а само научное мышление приобретало диалектичный характер. Вывод об относительности результатов наблюдения, о недостижимости абсолютно точной и строго логичной научной картины мира, релятивности любых сложных понятий и решений заставлял пересмотреть прежнее представление о роли субъекта в процессе познания. Была признана неразрывная связь исследователя и изучаемого им объекта, зависимость результатов познания от методов их достижения и, как следствие, необходимость включения в картину мира характеристик самого познающего субъекта, его концептуальных и методологических установок, исследовательской мотивации и активности. Новая исследовательская парадигма, таким образом, исходила из идеи синтеза методов познания, а не его результатов. Объектом исследования становились конкретные явления и процессы, воспринимаемые во всей своей сложности и нелинейности. Это требовало не только отбора адекватных средств анализа, но и формирования интегративных исследовательских схем. Не случайно, что утверждение неклассической методологии вызвало стремительное развитие межпредметных исследований - биохимических, астрофизических, химико-физических, экономико-географических, социально-экономических, историко-психологических. Это не только значительно расширило представления человека о природе, но и создало условия для качественного преобразования всей производственной сферы. В 1940-х гг. развитие научно-технологической базы производства было деформировано военной конъюнктурой. Но Вторая мировая война способствовала мощному рывку в разработке новейших технологий в обла­сти машиностроения, авиационного производства, приборостроения, хими­ческого производства и других отраслях, ускоренному внедрению техничес­ких новаций и изобретений в производство, модернизации на этой основе всей промышленной инфраструктуры. По окончании войны многие достижения военно-промышленного комплекса были с большим эффектом использованы в других отраслях производства. Накопленный в годы войны опыт сосредоточения финансовых, интеллектуальных, административных, сырьевых, энергетических ресурсов для прорыва в развитии важнейших направлений научно-технических исследований и реализации достигнутых результатов в массовом производстве был сполна использован в ходе экономического рывка 1950-1960-х гг.

13. Свобода и справедливость в либеральной общественной мысли XX в.

Основу  либеральной идеологии изначально составляли духовные ценности, принципиально  значимые для исторической эволюции западного общества: представление  о человеке как самодостаточной  личности, сформировавшейся на основе естественного тяготения к самосохранению и самореализации, о равенстве  людей в правах на личную свободу, неприемлемости любых форм деспотизма и произвола. Уязвимость же классического либерализма была связана с индивидуалистической трактовкой этих принципов, ярко выраженной социальной элитарностью, отказом от конструктивного анализа проблем социальной справедливости. Преодолеть эти противоречия была призвана обновленная версия либеральной идеологии, сформировавшаяся на рубеже XIX-XX в. - социальный либерализм. Социально-либеральная идеология базировалась на особой трактовке категории «свободы». Новое поколение либералов рассматривало свободу в качестве принципа общественной жизни, а не основы суверенитета личности. Они призывали не противопоставлять «свободного человека» обществу, а бороться за создание «свободного общества». Тем самым свобода должна была превратиться из символа независимости немногих в основу справедливой и счастливой жизни всех. Для этого общество было призвано обеспечить каждому своему члену минимальные условия жизнедеятельности, позволяющие реализовать собственные способности и таланты, занять достойное место в общественной иерархии и получить адекватное вознаграждение за общественно полезный труд. Восприятие свободы как позитивного социального принципа заставляло либералов пересмотреть свое отношение к идее социальной справедливости. В концепции социального либерализма сохранилось отрицательное отношение к уравнительным эгалитарным принципам и представление о важнейшей значимости индивидуальной инициативы и ответственности. Однако считалось, что общественное развитие невозможно без эффективной системы социального взаимодействия. Переосмыслению подверглась и трактовка частной собственности — цитадель индивидуалистического мировоззрения. Пришло четкое понимание роли общества в охране собственности и эффективном функционировании любых ее форм. Это, в свою очередь, вело к осознанию права-государства, как представителя общественных интересов, на вмешательство в сферу собственнических отношений для обеспечения консенсуса между отдельными социальными группами, в том числе между работодателями и наемными работниками, производителями и потребителями. Идеология социального либерализма не отрицала полярность классовой структуры индустриального общества, однако ориентировалась на достижение гармонии в отношениях классов и групп на основе их взаимовыгодного сотрудничества. Большая роль отводилась государственным реформам в экономической и социальной сфере, в том числе антимонополистическому регулированию, расширению трудового законодательства, системы социального страхования. Первые попытки встать на путь таких преобразований в ведущих странах Запада предпринимались уже в начале XX в., однако они не увенчались значительным успехом. Окончательное закрепление идеологии социального либерализма произошло лишь в 1930-х гг., на фоне «Великой депрессии» и триумфа кейнсианской экономической теории.

14. Проблемы духовной и политической свободы в концепции христианской демократии.

Рубежным  этапом в пересмотре социально-политической доктрины католической церкви стал понтификат папы Льва XIII (1878-1903). Папа выступил принципиальным сторонником широкой общественно-политической эмансипации католиков. Сохраняя неоднозначное  отношение к демократии, Лев XIII решительно поддержал создание «католического представительства» в гражданском  обществе - католических профсоюзов, цехов, общественных организаций и пр. В  его первых энцикликах утверждалось позитивное отношение церкви к правовому  государству, отказ от клерикализма, попыток христианизации политической жизни общества. С другой стороны, Лев XIII неизменно подчеркивал, что  христианство обладает глубоким социальным смыслом и способно дать ответ  на самые злободневные вопросы современности. Самой знаменитой энцикликой Льва XIII стало послание «Rerum novarum» («О новых  вещах», 1891). В ней впервые было заявлено о новом отношении Святою престола к социальному вопросу. Наряду с призывами к христианскому  милосердию и благотворительности, Лев XIII изложил свою позицию по проблемам  классовой борьбы, собственности, положению  рабочего класса, войны и мира. Жесткой  критике он подверг рабочее революционное  движение, пафос классовой борьбы, насаждаемый марксизмом. В то же время в энциклике осуждалась и система экономической эксплуатации, разрушающая моральный облик  человека, проповедующая нигилизм, безверие и агрессивность. В «Rerum novarum» предлагались новые ориентиры  общественного развития, переводящие  традиционные ценности христианской любви  к ближнему в ранг главенствующих социальных принципов. Верующие, и прежде всего рабочие, призывались к  последовательному внедрению идей солидарности и взаимопомощи в повседневную жизнь, моральному очищению общества, настойчивому отстаиванию своих  прав, минуя крайности политической борьбы. В энциклике «Graves de commini» («Тяжкие всех», 1901) Лев XIII еще более  настойчиво подчеркнул неполитический характер христианско-социального  учения, рассматривая его как внеклассовую идеологию, направленную на изменение самих устоев современного общества. Реформаторская деятельность Льва XIII дала толчок для становления новой идеологической доктрины - социального католицизма. Однако этот процесс встречал большое сопротивление среди клира. Понтификат Пия X (1903-1914) стал периодом нового витка борьбы за единство веры, преследования внутреннего инакомыслия, централизации церковной жизни. Жест­кая позиция нового папы привела Ватикан к серии острых международных конфликтов. Ликвидации последствий этой недальновидной политики была посвящена деятельность следующего папы Бенедикта XV (1914-1922). Его энциклики осуждали мировую войну, апеллировали к идеям классового мира, общественного согласия. В начале понтификата Пия XI (1922-1939) влияние идей социально-христианской доктрины на политику Ватикана стало особенно заметным. Вторая мировая война представляла собой беспрецедентное столкновение враждебных идеологических систем, победа каждой из которых предвещала создание «нового мирового порядка». По сути ситуация не изменилась и после окончания войны, когда началась открытая конфронта­ция двух «сверхдержав». Католическая церковь не стала заложником всех этих событий, но была вынуждена занять недвусмысленную позицию по отношению к новым мировым лидерам - возможности стать «третьей силой» у нее не было. Сам Пий XII не испытывал колебаний. «Церковь, которая и в прошлом, и в нынешнем веке считалась заклятым врагом свободы, поскольку выступала против агностического либерализма, разрушающего порядок, предстает теперь как величайший защитник подлинной свободы, присущей человеческой личности», - утверждал понтифик.

Духовной  основой христианско-демократического движения стал синтез традиционных христианских гуманистических ценностей, идей солидаризма  и субсидиарности, политических идеалов  либеральной демократии. Христианскими  демократами был отвергнут корпоративизм  и жесткий этатизм, характерные  для межвоенного социального  католицизма. Наиболее успешными христианско-демократическими партиями ста­ли западногерманские  Христианско-демократический союз (ХДС) под руководством К. Аденауэра  и Христианско-социальный союз (ХСС) под руководством Ф.-И. Штрауса, итальянская  Христианско-демократическая партия А. Де Гаспери, французское Народно-республиканское  движение Р. Шумана, бельгийская Социально-христианская партия П. Спаака. Хотя эти организации  и сохраняли тесные связи с  католической церковью, по сути, они являлись межконфессиональными партиями. Их программы строились на основе светских идей и ценностей, были ориентированы на систему представительной демократии и конституционную модель правового государства. В лоне католической церкви в 1950-1960-е гг. также продолжались напряженные духовные искания. Парадоксально, но именно торжество тех принципов, которые проповедовал еще Лев XIII, - идей социальной солидарности, партнерства, защищенности человека труда, отказа от классовой конфронтации - спровоцировало наиболее глубокий «кризис идентичности» самой церкви за последние два столетия. Что есть вера в обществе, которое подчиненно заботе о своем гражданине? В чем миссия христианских пастырей в мире, где сам социальный порядок и государственная власть призваны защищать и поддерживать чаяния каждого человека? Подобные вопросы, при всей своей риторичности, поставили католическую общественную и церковную мысль едва ли не на грань раскола. Католицизм оказался перед новым вызовом - необходимостью обрести собственное лицо в меняющемся мире. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Заключение.

Я думаю, что промышленная революция представляет собой одно из самых важных явлений в истории человечества, позволивших ряду стран вступить в полосу стремительного развития производительных сил и навсегда покончить с экономической отсталостью. Промышленная революция знаменовала переход от преобладания аграрного хозяйства с его постоянной угрозой неурожаев и голода к новому этапу в развитии экономики и новому материальному уровню бытия. Промышленный переворот представляет собой совокупность экономических, социальных и политических сдвигов, ознаменовавших превращение машин в основе средство производства. Превращение ведущих стран Европы в гигантские фабрики вызвало крупные сдвиги в размещении населения, в его составе. Возникали большие города, появлялись новые классы и социальные группы. Последовали серьезные изменения в политическом устройстве, а затем и в духовной жизни общества. Критерием, который помогает определить начало промышленного переворота в той или иной стране, принято считать начало формирования фабричной системы, что связано с появлением значительного числа настоящих фабрик. В Англии, ставшей на этот путь раньше других, фабрики стали возникать повсюду в 80-х годах ХVIII в. в конце столетия к ней присоединилась Франция, а уже в ХIХ в. их примеру последовали и другие европейские страны. Несмотря на особенности промышленного переворота в каждой стране, все же можно проследить его определенную логическую последовательность. Сначала машинное производство осваивает текстильная промышленность. Затем освоенные методы переносят на другие отрасли и в новые районы. Изготовление машин, до сих пор кустарное, выделяется в особую отрасль производства. На завершающем этапе массовое применение машин приводит к окончательной победе над ремеслом. Машины производятся с помощью машин, и страны, вступающие на путь индустриального развития позже лидеров, имеют возможность быстрее пройти начальные этапы переворота, используя уже накопленный опыт. Промышленный переворот в Англии завершился к началу 60-х годов ХIХ в., во Франции и США - к началу 70-х годов, в Германии и Австро-Венгрии - к концу 80-х годов, в странах Северной Европы - в 90-е годы. В целом индустриальное общество сложилось в Европе к началу ХХ в. Изменения, обусловленные промышленной революцией трудно переоценить. Принципиально изменилась не только техника, но и технология производства. Появились новые отрасли индустрии: нефтяная, химическая, цветных металлов, автомобильная, станкостроительная, авиационная. Началось широкое использование электроэнергии, а в качестве энергоносителей - нефти и газа. Созданная техническая база позволила активизировать научный поиск и обеспечила быстрое внедрение научных открытий. Рост тяжелой промышленности вел к вытеснению сравнительно мелких предприятий. Централизация и концентрация производства привели к выделению в ряде отраслей предприятий-лидеров и обнаружили тенденцию к соглашениям по вопросам производства и сбыта между крупнейшими фирмами. В ХХ в монополии превратились в неотъемлемую черту западного индустриального общества.

Индивидуалистическая  социальная философия, прагматизм и  деловитость, возведенные в ранг общечеловеческих ценностей, деформировали  сам психологический строй личности. Ключевыми ориентирами жизнедеятельности становились независимость, эффективность, благосостояние. Развитие личности как духовного феномена приносилось в жертву дееспособности человека в качестве производителя материальных благ. Отказавшись видеть в себе творение бога, человек безапелляционно объявил творцом окружающего мира самого себя. Но эта попытка привела не столько к утверждению «подлинно человеческого» в индивиде, сколько к утрате того «надчеловеческого», что пестовало духовный мир личности на протяжении многих столетий (будь то представление о божественности мироздания или высших законах причинности, об устроении космоса или природы и общества). Острое ощущение надвигающейся нравственной катастрофы, попытка осмысления природы происходящих событий сплотило блестящую плеяду европейских мыслителей и представителей творческой интеллигенции. В произведениях Ницше и Достоевского, Манхейма и Швейцера, Ясперса и Шпенглера отразилось нарастающее беспокойство европейского сознания, «кризис европейского пессимизма» - разочарование в духовных основах индустриального общества, осознание ограниченности идеалов Нового времени. Запад стоял на пороге сложной цивилизационной трансформации. Суть ее объективно заключалась в «социализации» общественного устройства, отказе от радикального техницизма, возрождении духовной природы личности, укреплении ее социальных связей. Все XX столетие будет охвачено этим процессом преодоления индустриального генотипа современной западной цивилизации, поиска новых - «постиндустриальных», «постмодернистских» - форм экономических, правовых, политических, социальных взаимоотношений. Но этот путь исканий и исторических экспериментов оказался трагически сложным. Образ «заката Европы», родившийся на страницах философских и публицистических эссе, стал ужасающей реальностью на фоне коллапса двух мировых войн и бесчисленных вооруженных конфликтов, рождения беспримерной тирании тоталитарных режимов и создания ядерного оружия. Несколько десятилетий эйфории, вызванной успехами научно-технической революции, прорыва в космических, информационных, промышленных технологиях, насыщения потребительских потребностей притупили ощущение зыбкости «цивилизованного существования». Но окончание XX столетия вновь возродило призрак «заката Европы». Современное поколение мыслителей заявило о «конце истории», о «варварстве, как оборотной стороне цивилизации», о «расколотом обществе». Все острее звучит вопрос о необходимости более глубокого понимания человеческой природы, восприятия личности как многогранного духовного феномена, изучения всего многообразия социальных отношений, возникающих помимо прямого влияния технократической, механизированной среды обитания. Все это заставляет рассматривать исторические события рубежа XX-XXI вв. как завершение Новейшей истории и начало совершенно новой эпохи - становления информационного общества.