Московское государство: Иван Грозный, Вассиан Ростовский, Филофей

Введение 

     История Московского государства начинается со второй половины XIII в. В течение XIV—XV вв. оно превращается из небольшого княжества в мощное централизованное государство с сильной монархической властью. К концу XVI в. его территория расширяется, прирастая Западной Сибирью и Поволжьем. Московское государство все чаще именуется теперь "Россия" или "Великая Россия".

     Социально-экономический  и политический строй Московского  государства отличался от социально-экономического и политического строя Киевской Руси. Московия значительно дальше продвинулась по пути феодализации. Это было общество другой исторической эпохи – уже вполне зрелое феодальное общество.

     Различия  в социально-экономической и политической сферах общественной жизни Московского  государства и Киевской Руси обусловили в конечном итоге и различия в области политической и правовой мысли.

     Итак, цель данной работы: изучение политических взглядов на царскую власть в Московском государстве (Вассиан Ростовский, Филофей, Иван IV). 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

1. Политические взгляды Вассиана Ростовского.

     Автор "Послания на Угру" — один из самых  интересных и значительных русских  церковно-политических деятелей и духовно-политических мыслителей второй половины XV в. архиепископ  Ростовский Вассиан (? — 1481) (носивший прозвище Рыло). Год рождения архиепископа Вассиана неизвестен, но известно, что позднее он был монахом Боровского монастыря, затем игуменом Троицкого монастыря и архимандритом Новоспасского монастыря в Москве. С 1468 г. Вассиан возведен в сан архиепископа Ростовского.

     Архиепископ Вассиан относился к числу  ближайших сотрудников и соработников великого князя Московского Ивана III Васильевича, а в 70-е гг. XV в. он был духовником московского правителя, крестил его детей, недаром в  ряде памятников того времени владыка Вассиан называется "духовным отцом" московского государя.

     "Послание  на Угру" архиепископ Вассиан  написал Ивану III осенью 1480 г., в  те самые дни, когда Москва  со страхом переживала нашествие  орды хана Ахмата.

     "Послание  на Угру" является не только  публицистическим произведением, но и значительным духовно-политическим памятником, ставшим этапным в процессе формирования государственно-политической идеологии Русского государства.

     Прежде  всего, здесь впервые в истории  русской духовно-политической мысли  московский государь официально именуется титулом "царь". Напомним, что до того времени этот титул по отношению к русским землям могли носить или византийские императоры, или ордынские ханы. Более того, любые попытки титуловать московских князей "царями" воспринималось, особенно в Орде, как политическое преступление, следствием которого должно быть жестокое наказание. Так, некоторые источники свидетельствуют, что темник Мамай в 1380 г. обрушился с походом на Русь, в том числе и потому, что московского великого князя Дмитрия Ивановича иногда стали называть "царем". Но в конце XV в. ситуация в корне изменилась. В 1453 г. погибла Византийская империя, да и Орда уже не представляла собой единой силы. Титул царя "освободился". И вот архиепископ Вассиан Ростовский в этом новом титуловании московского государя фактически ставит перед московским правителем и новую государственно-политическую цель — русский государь должен принять царский титул и стать духовно-политическим наследником византийских императоров.

     Кроме того, архиепископ Вассиан в своем Послании раскрывает перед великим князем духовно-политическую сущность самой царской власти — истинный православный государь должен быть в первую очередь защитником веры. И недаром в Послании несколько раз повторяется один и тот же тезис: московский государь — это, прежде всего, "воин Христов".

Наконец, в "Послании на Угру" впервые появляется важнейший для всей русской духовно-политической мысли и государственно-политической идеологии кон. XVI–XVII вв. идеал-образ "Нового Израиля". "Новым Израилем", т.е. новым богоизбранным государством, архиепископ Вассиан именует Московскую Русь, которая, после гибели Византийской империи, осталась единственным независимым православным государством во всем мире. Впоследствии, в XVI–XVII вв., идеал-образ России как "Нового Израиля" был очень популярным в русской духовно-политической мысли. 

2. Политические  взгляды Филофея.

     Истинный  царь рассматривался и в качестве защитника Русской земли. Как  известно, эти две обязанности  верховного властителя — охранять православную христианскую веру и защищать Русь от врагов — выделялись еще в политико-правовой идеологии Киевской Руси. В условиях Московии учение об этих обязанностях русского государя получило довольно необычное развитие в творчестве монаха псковского Елеазарова монастыря Филофея. Последний совместил эти две различные обязанности носителя верховной государственной власти на Руси и представил их в качестве единого предназначения царствующей особы.

     В своем послании дьяку М. Г. Мисюрю Мунехину, написанном около 1523—1524 гг., Филофей связал судьбу государств, в которых официальная идеология покоится на православной христианской вере, с отношением власти и населения к данной вере. Такие государства гибнут только в том случае, если отступают от православной христианской веры. Именно предательство православной веры привело к гибели Византии. "Девятьдесят лет, како Грёчьское царство разорися и не созиждется, — отмечал Филофей и делал вывод: — сиа вся случися гръх ради наших, понеже они предаша православную греческую въру в латынство". Еще стены и столпы Византии не были пленены, но душа византийцев пленена была дьяволом — оттого и пало это государство.

     Московское  царство, считал Филофей, приобрело  вследствие этого особое значение. "Да въси, христолюбче и боголюбче, — писал он, — яко вся христианская царства приидаша в конець и снидо-шася во едино царьство нашего государя, по пророчьскимь книгамь то есть Ромеиское царство. Два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти". Отсюда проистекала идея особой ответственности русского царя за судьбу вверенного ему Богом государства. Ибо судьба этого государства, а именно: "Русии" — Русской земли, накрепко связана отныне с судьбой православной христианской веры, так что сохранение его есть вместе с тем сохранение и данной веры. "Видиши ли, избранниче Божий, — констатировал Филофей, — яко вся христианская царства потопишася от невърных, токмо единаго государя нашего царство едино благодатию Христовою стоит. Подобает царствующему держати сие с великым опасениемь и Богу обращениемь, не уповати на злато и богатьство изчезновеное, но уповати на все дающаго Бога".

  Русское государство предстает в сочинении Филофея не наследником реально существовавших и погибших государств Византии и Древнего Рима, но в качестве нового носителя идеала православного христианского государства. Иначе говоря, Филофей видел предназначение Русского государства быть не Империей, а Святой Русью, средоточием не материального, а духовного — воплощением не грубой материальной силы, а силы духовной.

     Царский титул в свете такого представления о Русском государстве приобретает особое значение — это титул не просто главы государства, верховного властителя, а титул хранителя Святой Руси. Следовательно, царь начинает выступать в русском политическом сознании в качестве носителя не только государственной власти, но и устоев всего общества — его социально-политической организации и официальной идеологии. Коротко эту мысль можно выразить формулой: без царя нет Святой Руси, без Святой Руси нет царя.

     Политическая и правовая идеология Московии отражала состояние крепнущего в своих материальных и духовных силах, растущего в своих территориальных размерах гордого и независимого государства. 

3. Политические  взгляды Ивана IV.

     Иван  IV (1530—1584) известен прежде всего как Московский государь, взошедший на престол после смерти Василия III в 1533 г. и правивший Московией вплоть до своей кончины в 1584 г. В 1547 г. он венчался на царство и после подтверждения своего царского звания Константинопольским патриархом стал первым общепризнанным русским царем. Кроме того, Иван IV славен тем, что покорил Казанское и Астраханское царства, присоединил к Московии Западную Сибирь и печально знаменит политикой опричного террора, за которую, вероятно, и удостоился в XVIII в. прозвища "Грозный", ставшего с тех пор его отличительным именем.

     Политическая идеология Ивана IV заключалось в утверждении правомерности неограниченной верховной власти, обеспечивающей реализацию полнейшего «самовластья» ее носителем.

     Политическая  доктрина Ивана IV складывалась в обстановке развязанного им террора и ставила перед собой задачу оправдания наиболее жестоких методов деспотического правления. В этот период развития русской государственности не наблюдалось реальных причин и поводов для возврата к удельной раздробленности, ибо завершение объединительной политики стало уже очевидным фактом. Введение новых форм управления страной в виде опричных мероприятий (1564г.) реформаторских целей не преследовало, а разделение государства на две части (опричнину и земщину) не подрывало основы могущества феодальной аристократии. Иван IV отказался от преобразований и ввел в стране при помощи опричных мероприятий террористический политический режим.

     В области политических воззрений  Иван IV наибольшее внимание уделял выяснению законности происхождения правящей династии. Единственным законным основанием занятия царского престола он считал право наследования. «Самодержавство Российского царства началось по Божьему изволению от великого князя Владимира – великого Владимира Мономаха... и от храброго великого государя Дмитрия, одержавшего великую победу над безбожными агарянами – великого князя Ивана... отца нашего великого государя Василия и до нас смиренных скипетродержателей Российского царства». Престол «не похищен», не захвачен чрез войну и кровопролитие, а унаследован волей провидения, мирным путем без гражданских войн («десница наша не обагрялась кровью соотечественников»).

     В Послании к шведскому королю Иван IV подчеркивает значение своего царского величия именно законностью происхождения власти русских князей и наследственным получением царского венца самим Иваном, поэтому он и считает себя выше своего адресата, поскольку прародители шведского короля «на престоле не бывали». Себя он именует «скипетродержателем», «величайшим христианским государем», получившим власть непосредственно в силу божественного промысла. Значение царской власти он поднял на недосягаемую высоту.

     Такое понимание царской власти предоставляло  идейную базу для определения  объема ее полномочий. В отличие от Филофея, связывавших действия царя «заповедями и законами», Иван не признает никаких ограничений своей власти. По его мысли, подданный безраздельно должен находиться во власти царя. «По Божьему изволению Бог отдал их души (подданных. – Н. 3.) во власть нашему деду, великому государю, и они, отдав свои души, служили царю до самой смерти и завещали Вам, своим детям, служить детям и внукам нашего дела».

     Традиционно для всех русских мыслителей имел значение моральный облик властвующей  персоны, но Ивана, напротив, совершенно не интересует нравственность царской особы, он даже в некоторой мере кичится своей «скверной», для него имеет значение только наследственное происхождение власти. Царская власть нераздельна, и никакое вмешательство в ее прерогативы недопустимо по самой ее природе. Иван IV определяет форму власти как «вольное царское самодержавие... нашим государям никто ничего не указывает... никто их вольных само-державцев не сменяет на престоле, не ставит и не утверждает». Царю может оказывать помощь только бог. Царь не нуждается «ни в каких наставлениях от людей, ибо не годится, властвуя над многими людьми, спрашивать у них совета». «Зачем же тогда и самодержавием называться?» Воля скипетродержателя не ограничена никакими законами, так как «вольное царское самодержавие» по самой своей природе не допускает контроля и ограничения. «До сих пор,– писал Иван IV,– русские властители ни перед кем не отчитывались, но вольны были жаловать и казнить своих подданных, а не судились с ними ни перед кем». Высший суд в государстве принадлежит только ему – как непосредственному наместнику бога. Вид и меру наказания определяет не закон, а лично сам царь, равно как и устанавливает степень вины наказуемого. Шкала жесточайших наказаний произвольна и черпается в основном из истории царствований «различных благочестивых царей», а отнюдь не из законодательства. Царь стремился обосновать также и свое право судить и наказывать не только за дела, но и за мысли, утверждая, что «лукавые замыслы еще опаснее».