Конфессиональный фактор в предпринимательской среде уездных городов Европейского Севера России

-26- 
 

предприниматели-старообрядцы составляли значительную часть легального городского староверия, хотя официальная  статистика фиксировала преимущественно  «записных раскольников», то есть плативших  «двойной оклад». Скромный материальный уровень рядового слоя посадского населения (будущее мещанство) не позволял избегать административного преследования  со стороны властей путем подкупа  духовенства и светских чиновников, тогда как верхушка посада (будущее  купечество) имело к этому больше возможностей. Таким образом, мы практически  не можем определить масштабы «скрытого  раскола» в городах. Так, например, в 1745 г. 234 «раскольника» Мезени «приобретали свои капиталы» за счет торгово-промышленной деятельности, в Каргополе – 20, в Холмогорах – 37, в Архангельске – 328 (в том числе при Соломбальской верфи – 157 человек) (8). Перемещение торгового пути в Петербург шло медленно, наиболее дальновидные переориентировались, но большинство жаловалось: «нонче торг не тот».

Эпоха Екатерины  Великой была отмечена не только относительно либеральной политикой в отношении  староверов (отмена «двойного оклада»), но изменением юридического статуса  торгово-промышленной группы населения  страны, в том числе старообрядцев-предпринимателей. Серия указов 1775-1785 гг. обновила состав купечества за счет крестьян-старообрядцев. Вчерашние села получили статус уездных  городов, что не изменило торгово-посреднический характер коммерческой деятельности их обитателей, но предопределило неоднородный конфессиональный и коммерческий состав.

На протяжении исследуемого периода старообрядцы были отмечены в 13 из 27 городах Русского Севера (в  границах Архангельской, Вологодской, Олонецкой и северо-восточной части Новгородской губерний). Говорить о повсеместном распространении старообрядчества в данной среде, хотя сторонники «веры отцов» проживали и в губернских центрах. Крупные и стабильные старообрядческие общины существовали там, где предпринимателям-старообрядцам удалось сохранить относительно прочные экономические позиции в торговле хлебом, лесом и рыбой при поддержке «влиятельных покровителей» из столичных старообрядцев. Помимо Архангельска и Вологды, это было характерно для предпринимателей Кадникова и Кеми. Нынешняя улица Ленина в Кеми (бывший Крестовский проспект) долгие годы называлась «Купеческой». Там проживали известные старообрядческие семьи Антоновых, Дятловых, Зайцевых, Куриковых, Силиных, Шуттиевых, «ведших в Петербурге знатный торг лесом, сельдями, семгой и треской».

В городах, постепенно утрачивавших свой экономический потенциал, таких как Холмогоры, Повенец, Олонец, Каргополь, Вытегра, староверы сохранились, но меньше. Придерживаться «веры отцов» здесь 

-27- 
 

продолжали преимущественно  пожилые «купеческие вдовы и  мещане со скудными капиталами». К концу XIX в. не осталось старообрядцев в Мезени, Пудоже и Тихвине. На наш взгляд, эта динамика была обусловлена как внешними обстоятельствами, так и внутренними факторами эволюции самого исследуемого явления. Рост численности городского староверия к 30-м и 70-м гг. XIX в. определялся и характером правительственных действий, и более точным уровнем статистики того времени. Снижение численности старообрядцев к концу XIX в., скорее всего, свидетельствует о реальном уменьшении староверия в городах, кризисных явлениях в самой среде старообрядческого предпринимательства, вызванных в большой степени именно экономическим фактором - нарастание экономического упадка Севера России. Истощение традиционных промыслов, аграрный характер городов, уменьшение объемов ярмарочной торговли, невозможность большинства переориентироваться на промышленное производство из-за «скудости капиталов», изменение традиционных торговых путей – все эти факторы не способствовали укреплению старообрядчества в городах Русского Севера. Так, например, долгие годы одним из крупных экономических центров региона был город Вытегра. В кабинетах власти имелся даже проект о переводе сюда губернской столицы Олонецкого края. Жители города отличались «большим достатком». Они использовали все преимущества судоходного бизнеса по реке Свирь, транзитной торговли хлебом, продажи кирпича и стройматериалов в Санкт-Петербург. В городе была крупная и состоятельная старообрядческая община во главе с купцами Шалапановыми, Гавриловыми и Говорухиными. Однако серия «опустошительных пожаров», прошедших в городе в середине XIX в., и строительство новой перевалочной базы транзитной торговли вдали от города (Вознесенская пристань), привели к упадку экономической жизни Вытегры (9). Часть здешних купцов-старообрядцев получили поддержку у петербургских «покровителей» и продолжили бизнес в столице. Со смертью купца Шалапанова местные староверы потеряли не только талантливого коммерсанта, долгие годы поддерживавшего общину экономически, но и своего духовного лидера, которому не нашлось достойной замены.

В результате крупномасштабных репрессий на Европейском Севере России была почти полностью ликвидирована  скитская система. Незначительными  исключениями в этом плане продолжали оставаться Амбурский, Лахотский и Пертозерский скиты в Архангельском крае. Нельзя не сказать, что даже после правительственных репрессий предприниматели-старообрядцы пытались экономически поддержать свои центры веры». Особенно зримо это проявилось на поддержке обитателей Выга. Выговский большак С. Иванов «постоянно ездил за хлебом к старообрядцам Каргополя, Вытегры, Петербурга и Рыбинска».  

-28- 
 

Ежегодные контакты осуществляли и через кемского предпринимателя-старообрядца А. Тукачева. В результате подобной деятельности «здешний раскол не только не ослабевает, но даже развивается», сетовал православный священник (10).

Движимые целью  «искоренения раскола» среди купечества, власти прибегли к практике выдачи «гильдицкого свидетельства» только тому «охотнику», который пройдет исповедь и причастие в синодальной церкви. В случае «упорства» предприниматель нес колоссальные убытки. С общегражданской позиции это обстоятельство переводило купца в категорию мещан, с конфессиональной вынуждало принять официальное православие либо единоверие. Вот здесь, пожалуй, наиболее зримо для предпринимателя-старообрядца проявилась дилемма: Дело или Вера, жертвовать «верой отцов» во имя экономических интересов или поставить под угрозу бизнес, поддерживающий свою общину, в том числе и экономически. Нельзя сказать, что в исследуемом регионе наблюдались какие-то общие тенденции приоритетного выбора. В каждом конкретном случае это был индивидуальный случай. Так, например, старообрядцы Повенца применяли практику «глухой исповеди», когда, «прикинувшись больными и лишенными употребления языка, звали к себе священника, который ограничивался прочтением установленных при сем молитв». Вскоре такой «больной» выздоравливал, продолжал «пре¬бывать в расколе», а по церковным книгам уже значился «православным» (11). Иные предпочли формально вступить «в лоно Церкви». Воз¬можно, что приоритеты выбора предпринимателя отражали кризис самого староверия, который не отражен в официальных источниках. Обозначенные явления в предпринимательской среде староверов не были типично «северные», они наблюдались во многих общинах страны. Из староверия постепенно уходило поколение «основателей династий», тех, чье Дело было в большей степени направлено на возрастание Веры. По всей вероятности, именно коммерческая выгода, а не религиозные нормы двигали купцом Сывороткиным, когда в 1867 г. он вывез из Петрозаводска на Свирь 1500 кулей хлеба. В тот голодный год для горожан это стало настоящей катастрофой, ибо привело к еще большему скачку цен (12).

Подводя предварительные  выводы, можно отметить, что религиозные  традиции составляли неотъемлемую часть  повседневности и ментальности многих поколений предпринимателей уездных городов Европейского Севера России. По преимуществу, это была православная среда. Православное понимание труда, богатства, успешности накладывала важный отпечаток на поведенческую практику бизнесмена, реализуемую через широкую благотворительность и общественное служение. 

-29- 
 

Религиозная принадлежность (православный синодальной церкви, старообрядец, протестант, католик, лютеранин) не создавала напряже¬ния между самими коммерсантами. Бизнес, развивавшийся в тяжелых региональных условиях и непоследовательной государственной политики, был терпим к конфессиональной принадлежности субъектов экономики. Гораздо большую напряженность создавали конкуренция отечественного и иностранного бизнеса, соперничество купечества с торгующим крестьянством», грабительская политика скупщиков, слабое развитие кредитования, высокая степень трансакциональных издержек, приводящая к низкой рентабельности основной части предпринимателей уездных городов. Хотя среди них присутствовала значительная часть старообрядцев, имевших широкие возможности кредитования общин (внутри- и внешнерегиональных), но репрессивная политика церковных и светских властей серьезно подорвала их финансовую состоятельность. Основная же часть провинциальных предпринимателей вынуждена была рассчитывать на семейный ресурс бизнеса. Очень незначительное число коммерсантов уездных городов осилило переместить капиталы в инорегиональные экономические центры и промышленную сферу. В более выгодном положении оказалось предпринимательство губернских городов и «подстоличных» районов. Изучение духовного-практического опыта предпринимателей прошлого позволит нынешнему сообществу культивировать, поощрять и развивать их лучшие традиции для современной предпринимательской среды. И тогда храм, восстановленный с привлечением средств бизнесмена, станет не только доминантой сакрального пространства провинциального города, это будет объединительным началом социально-экономического и духовно-культурного возрождения российской провинции. 

Примечания 
 

1. Рябушижти В. Судьбы русского хозяина // Русский колокол. 1928. №3. С.44-58.

2. Дмитриева С.  И. Очерк этнокультурной истории  Архангельского Поморья // Мировоззрение  и культура севернорусского населения. М., 2006; С.13.

3. Пашков А.М. Лесозаводы  Беляевых в Поморье и освоение  Европейского Севера России во  второй половине XIX-начале XX вв. // Фирмы,  общество и государство в истории  российского предпринимательства.  СПб., 2006. С.170.

5. Федотов Г.П.  Святые древней Руси. СПб., 2005. С.40-60.

6. Рябушинский В. Указ. соч.

7. Диакон Андрей  Кураев, Церковь в мире людей.  М., 2007. С.132.