Коммунизм и социолизм

Коммунизм

Коммунизм происходит от common, что значит общий. Никакой частной собственности. Все общее. Каждому - по потребностям, от каждого - по способностям. Все люди добрые, умные (сознательные). Государство отмерло. Но, чтобы добиться этого - надо пройти через социализм.

к и духовной сферой. 

 

В отличие от либерализма, где никогда не было ни единой канонической теории, ни главных идеологов (лозунг свободы подхватывали в разных странах  во многом различающиеся философы и  политики), коммунистическая идеология  всегда имела сформулированные теоретические  концепции и вождей. 

 

Программным документом коммунистического  движения до сих пор остается "Манифест Коммунистической партии", написанный К. Марксом и Ф. Энгельсом в качестве программы Союза  коммунистов, и впервые опубликованный в Лондоне в феврале 1848 г. отдельным изданием на 23-х страницах. "Эта небольшая книжечка стоит целых томов: духом ее живет и движется до сих пор весь организованный и борющийся пролетариат цивилизованного мира" (Ленин). Даже если опустить ленинский восторг, то следует признать, что в этой оценке есть большая доля правды. После Библии «Манифест» наверняка занимал одно из первых мест по числу читателей (учитывая, что в «странах победившего социализма» его изучали в принудительном порядке), для очень многих из них эта брошюра заменила молитвенник. Надо отдать должное литературным способностям авторов: она с интересом читалась людьми разного уровня образования, а первая фраза вступления стала крылатой.

Призрак бродит по Европе — призрак коммунизма.

 

Краеугольный камень идеологии  закладывается первой же формулой:

История всех до сих пор  существовавших обществ  была историей борьбы классов.

 

Уже на этом месте стоит  остановиться и опровергнуть это  фундаментальное утверждение. Это  неправда, что все войны, о которых  большей частью пишется история, имели классовый характер. Конечно, в завоевании чужих территорий экономические  интересы имели важнейшее значение, но с завоевания некой территории порою только начиналась история  населяющего ее народа. Национальное и религиозное противостояние –  вот очевидная и истинная причина  многих великих войн, покорения чужих  народов, образования гигантских империй  и их крушения. Антагонизм каких-таких классов привел к трехсотлетнему татаро-монгольскому игу, определившему всю историю России? А если историей считать не войны, а развитие культуры – духовной, научной, художественной, материальной, политической – то к этому процессу классы имеют лишь косвенное отношение. Сводить всю человеческую историю к борьбе классов – слишком грубое допущение даже для гипотезы, не говоря о теории, на которой строится все остальное здание марксизма. 

 

Наша эпоха, эпоха буржуазии, отличается, однако, тем, что она упростила  классовые противоречия: общество все  более и более раскалывается  на два большие враждебные лагеря, на два большие, стоящие друг против друга, класса — буржуазию и пролетариат.

И снова – так ли это? Наоборот, цивилизация сглаживает разницу  в общественном статусе людей, по крайней мере в отдельно взятой стране. К концу ХХ века это стало очевидным для развитых стран.

Буржуазия, повсюду, где она достигла господства, разрушила все феодальные, патриархальные, идиллические отношения. В ледяной воде эгоистического расчета  потопила она священный трепет религиозного экстаза, рыцарского энтузиазма, мещанской  сентиментальности.

Все сословное и застойное исчезает, все священное оскверняется, и  люди приходят, наконец, к необходимости  взглянуть трезвыми глазами на свое жизненное положение и свои взаимные отношения.

Буржуазия быстрым усовершенствованием  всех орудий производства и бесконечным  облегчением средств сообщения  вовлекает в цивилизацию все, даже самые варварские, нации. Дешевые цены ее товаров — вот та тяжелая артиллерия, с помощью которой она разрушает все китайские стены и принуждает к капитуляции самую упорную ненависть варваров к иностранцам.

 

В характеристике буржуазии  обращает на себя внимание интонация, эмоциональная окраска. Авторов  восхищают те черты буржуазии, которые  они сами же её наделяют: жестокость и бездуховность. Ясно, что коммунистов роднят с их воображаемыми противниками прежде всего именно эти свойства.

Каким путем преодолевает буржуазия  кризисы? С одной стороны, путем  вынужденного уничтожения целой  массы производительных сил, с другой стороны, путем завоевания новых  рынков и более основательной  эксплуатации старых. Чем же, следовательно? Тем, что она подготовляет более всесторонние и более сокрушительные кризисы и уменьшает средства противодействия им.

 

 

  В середине XIX века еще не научились предотвращать экономические кризисы и смягчать их последствия. Это произошло лишь во второй половине ХХ века. А в те времена смертельный диагноз капитализму, со сладострастием поставленный коммунистами, многим казался правдоподобным.

Но буржуазия не только выковала оружие, несущее ей смерть; она породила и людей, которые  направят против нее его оружие, — современных рабочих, пролетариев.

 

Надо отдавать себе отчет  в том, что оружие, которое направит один человек против другого –  это не метафора, это действительно  оружие. Тысячи и тысячи партийных  агитаторов будут впоследствии внушать  рабочим, что убить буржуя – не грех, это у рабочего на роду написано, сам Маркс это предсказал.

Средние сословия; мелкий промышленник, мелкий торговец, ремесленник и крестьянин — все они борются с буржуазией для того, чтобы спасти свое существование  от гибели, как средних сословий. Они, следовательно, не революционны, а  консервативны. Даже более, они реакционны: они стремятся повернуть назад колесо истории.

 

Десятки миллионов раскулаченных  русских крестьян и знать не знали, что приговор им за консервативность был подписан еще Марксом и  Энгельсом.

Люмпен-пролетариат, этот пассивный  продут гниения самых низших слоев  старого общества, местами вовлекается  пролетарской революцией в движение, но в силу всего своего жизненного положения он гораздо более склонен  продавать себя для реакционных  козней.

У пролетариев нет ничего своего, что надо было бы им охранять, они  должны разрушить все, что до сих  пор охраняло и обеспечивало частную  собственность. 

 

Здесь трудно понять разницу  между люмпен-пролетариями и, так  сказать, благородными пролетариями: «ничего  своего» нет ни у тех, ни у других. Но история свидетельствует, что в дни февральской революции первыми погромщиками были именно люмпены. А деревенские люмпены возглавляли комбеды и осуществляли грабительскую продразверстку в 20-м году.

 
Все до сих пор происходившие  движения были движениями меньшинства  или совершались в интересах  меньшинства. Пролетарское движение есть самостоятельное движение огромного  большинства в интересах огромного  большинства.

 

А в России к моменту  революции три четверти населения  составляли отнюдь не пролетарии, а  крестьяне, отнесенные марксистами  к мелкой буржуазии. Да и вообще, мы с вами уже знаем, что истинная демократия – это учет мнения меньшинства.

Я думаю: право ли большинство?

Право ли наводненье во Флоренции,

круша палаццо как орехи грецкие?

Но победит Чело, а не число. 

 

Описывая наиболее общие фазы развития пролетариата, мы прослеживали более  или менее прикрытую гражданскую  войну внутри существующего общества вплоть до того пункта, когда она  превращается в открытую революцию, и пролетариат основывает свое господство посредством насильственного ниспровержения буржуазии.

В те годы люди, объявляющие, что они будут применять насилие, еще не представлялись преступниками. Это понимание возникло позже, в частности, после того, как идея о неприменении насилия была оформлена папой Львом XIII в энциклике “Рерум новарум” (1891). 

 

Отличительной чертой коммунизма является не отмена собственности вообще, а  отмена буржуазной собственности.

Но современная буржуазная частная  собственность есть последнее и  самое полное выражение такого производства и присвоения продуктов, которое  держится на классовых антагонизмах, на эксплуатации одних другими.

В этом смысле коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение  частной собственности.

...Итак, капитал — не личная, а общественная сила. Следовательно,  если капитал будет превращен  в коллективную, всем членам общества  принадлежащую, собственность, то  это не будет превращением  личной собственности в общественную. Изменится лишь общественный  характер собственности. Она потеряет  свой классовый характер.

Здесь делается попытка ввести разницу между личной и частной  собственностью. В СССР целая армия  надсмотрщиков следила, чтобы люди не использовали личную собственность, например автомобиль, для заработка.  

 

Коммунистам можно было бы сделать  упрек разве лишь в том, будто  они хотят ввести вместо лицемерно-прикрытой  общности жен официальную, открытую. Но ведь само собой разумеется, что с уничтожением нынешних производственных отношений исчезнет и вытекающая из них общность жен, т. е. официальная и неофициальная проституция.

Далее, коммунистов упрекают, будто  они хотят отменить отечество, национальность.

Рабочие не имеют отечества. У них  нельзя отнять то, чего у них нет.

 

Возникает вопрос: зачем  было коммунистам высказывать такие  шокирующие идеи – ведь ясно было, что  это, во-первых, невозможно осуществить, во-вторых, это отторгнет от марксизма слишком многих здравомыслящих людей. Можно предположить, что расчет был с самого начала на людей, растоптавших в себе все святое. 

 

"Но", скажут нам, "религиозные,  моральные, философские, политические, правовые идеи и т. д., конечно,  изменялись в ходе исторического  развития. Религия же, нравственность, философия, политика, право всегда сохранялись в этом беспрерывном изменении.

К тому же существуют вечные истины, как  свобода, справедливость и т. д., общие  всем стадиям общественного развития. Коммунизм же отменяет вечные истины, он отменяет религию, нравственность, вместо того чтобы обновить их; следовательно, он противоречит всему предшествовавшему  ходу исторического развития".

К чему сводится это обвинение? История  всех доныне существовавших обществ двигалась в классовых противоположностях, которые в разные эпохи складывались различно.

Но какие бы формы они ни принимали, эксплуатация одной части общества другою является фактом, общим всем минувшим столетиям. Неудивительно  поэтому, что общественное сознание всех веков, несмотря на все разнообразие и все различия, движется в определенных общих формах, в формах сознания, которые вполне исчезнут лишь с окончательным  исчезновением противоположности классов.

Опять возвращение к краеугольному  камню: «История всех доныне существовавших обществ...». Каков масштаб дерзаний! Поскольку вечные истины все равно однажды исчезнут, можно уже сейчас от них освобождаться, т.е. нет ни Бога, ни души, ни противопоставления добра и зла, ни высоких чувств, есть только материальный интерес, стремление быть сытым, которое и сплотит человечество.

Пролетариат использует свое политическое господство для того, чтобы вырвать  у буржуазии шаг за шагом весь капитал, централизовать все орудия производства в руках государства, т. в. пролетариата, организованного как господствующий класс, и возможно более быстро увеличить сумму производительных сил.

Это очень важное место. За счет чего пролетариат, монополизировавший экономику в руках государства, повысит производительность труда, что является более важным, нежели «сумма производительных сил»? На это  ответа нет. Дилемма «монополия или  конкуренция» авторами не рассматривается.

Это может, конечно, произойти сначала  лишь при помощи деспотического вмешательства  в право собственности и в буржуазные производственные отношения, т. е. при помощи мероприятий, которые экономически кажутся недостаточными и несостоятельными, но которые в ходе движения перерастают самих себя  и неизбежны как средство для переворота во всем способе производства.

Эти мероприятия будут, конечно, различны в различных странах.

Однако в наиболее передовых  странах могут быть почти повсеместно  применены следующие меры:

1. Экспроприация земельной собственности  и обращение земельной ренты  на покрытие государственных  расходов.

2. Высокий прогрессивный налог.

3. Отмена права наследования.

4. Конфискация имущества всех  эмигрантов и мятежников.

5. Централизация кредита в руках  государства посредством национального  банка с государственным капиталом  и с исключительной монополией.

6. Централизация всего транспорта  в руках государства.

7. Увеличение числа государственных  фабрик, орудий производства, расчистка  под пашню и улучшение земель  по общему плану.

8. Одинаковая обязательность труда  для всех, учреждение промышленных  армий, в особенности для земледелия.

9. Соединение земледелия с промышленностью,  содействие постепенному устранению  различия между городом и деревней *.

10. Общественное и бесплатное  воспитание всех детей. Устранение  фабричного труда детей в современной  его форме. Соединение воспитания  с материальным производством  и т. д.

Эти десять пунктов в последующие  времена стали для коммунистов  и своеобразными десятью заповедями, и планом-минимумом. Этот план, осуществленный в России, залил ее кровью.