История полиции России

После смерти Петра I при его приемниках — Екатерине I и несовершеннолетнем Петре II власть фактически перешла в руки Верховного Тайного совета, который контролировал Преображенский приказ, а наиболее важные политические дела расследовал и решал сам или привлекал к их расследованию Сенат. 4 апреля 1729 г. Преображенский приказ был ликвидирован, а расследование дел о политических преступлениях целиком перешло в введение непосредственно Верховного Тайного совета и Сената.

Однако вскоре этот порядок  изменился. Императрица Анна Ивановна, утвердившись в 1730 г. на престоле, разорвала кондиции (условия, на которых ее пригласили на престол), ликвидировала Верховный Тайный совет и 24 марта 1731 г. учредила для расследования политических дел особую канцелярию во главе с бывшим «министром» петровской тайной канцелярии генералом А.И.Ушаковым. В дальнейшем это учреждение стало называться Канцелярией тайных розыскных дел.

Абсолютистскому государству  нужен был политический сыск для  подавления народных масс, недовольных непомерными податями и поборами, диким произволом помещиков. Следует учитывать также, что после смерти Петра I шла ожесточенная борьба придворных группировок за власть. Императорский престол, как правило, замещался в результате дворцовых переворотов. Императрица Анна Ивановна, затем Елизавета Петровна не чувствовали себя прочно на престоле и нуждались в политическом сыске как орудии в борьбе за власть. Полномочия Канцелярии тайных розыскных дел были значительно расширены. Все центральные и местные органы управления должны были беспрекословно исполнять указания Канцелярии, пересылать всех лиц заявивших «слово и дело государево», вместе со свидетелями в ее распоряжение. Основной способ получения Канцелярией информации о политических преступлениях — донос. Доносы («изветы») широко практиковались еще в XVI — XVII вв. Царским указом от 25 января 1715 г. повелевалось всем подданным в обязательном порядке доносить царю или караульному офицеру при «государевом дворе» по следующим пунктам:

«I) о каждом злом умысле против персоны его царского величества или измене; 2) о возмущении или бунте; 3) о похищении казны». Дела по третьему пункту затем были переданы в общую юстицию; особое значение предавалось лишь делам «против первых двух пунктов». Для стимулирования доносов часть имущества осужденного передавалась доносчику, а холопы, подавшие донос на своих господ (в случае, если донос подтверждался), получали свободу. Впрочем доносы, как правило, подтверждались, так как при расследовании политических дел широко применялись пытки, и пытали не только подследственных, но и свидетелей, а нередко и доносчиков. Особенно широкое распространение получили анонимные доносы («подметные письма»), которые подбрасывали в государственные учреждения, церкви, и т.д. Подметные письма использовались как средство борьбы против всевластия царских сановников и для сведения личных счетов. Правительство вынуждено было даже издать ряд указов против анонимок, предписывая сжигать их, не читая при свидетелях на месте нахождения. В Приложении к очерку приводится один из таких указов.

Печальная известность  Канцелярии тайных розыскных дел вынудила правительство провести ее реорганизацию, либеральной фразеологией замаскировать истинную суть политики абсолютизма. В манифесте, изданном Петром Ш 21 февраля 1762 г., говорилось об упразднении Канцелярии тайных розыскных дел и передаче ее материалов Сенату. В действительности орган политического сыска вовсе не был ликвидирован. Просто вместо Канцелярии была учреждена при Сенате Тайная экспедиция, которой передавались функции политического сыска. Характерно, что во главе этой экспедиции становится один из руководителей бывшей Канцелярии — С. Шешковский. В манифесте говорилось о запрещении употреблять «ненавистное» выражение «слово и дело», а за произнесение этих слов полагалось наказание. Однако далее в этом манифесте указывалось, что тот, «кто имеет действительно и по самой правде донести об умысле по первому и второму пункту», должен донести ближайшему суду или воинскому командиру, причем «за справедливый донос всегда учинено будет, смотря по важности дела, достойное награждение...»³ .

Екатерина II при своем воцарении после дворцового переворота и убийства Петра III подтвердила указанный выше манифест, но подчинила Тайную экспедицию генерал-прокурору, а московскую контору этой экспедиции — московскому главнокомандующему (т.е. генерал-губернатору) П.С. Салтыкову. Эти меры обеспечили централизацию и полную секретность политического сыска, его независимость от каких-либо иных учреждений и непосредственный контроль за его деятельностью со стороны императрицы. По-прежнему процветали доносы и широко применялась пытка, формально отмененная лишь в 1801 г. Александром I.

В конце XYIII в. по мере нарастания кризиса феодально-крепостного строя, проявляется тенденция к централизации полиции и подчинению ее военным властям. Указами императора Павла I в Петербург и Москву были назначены военные губернаторы, а в важнейшие губернские города — военные коменданты, которым и подчинена была полиция. Радикальной реорганизации подверглась столичная полиция. Новая ее организационная структура закреплялась в особых правовых актах: Уставе столичного города Санкт-Петербурга, утвержденном императором Павлом I 12 сентября 1798 г., и Уставе столичного города Москвы, также утвержденном императором 17 января 1799 г. В соответствии с Уставом Санкт-Петербурга руководство полицией возлагалось на петербургского военного генерал-губернатора, подчиненного непосредственно императору. Его помощником являлся обер-полицмейстер. Город по-прежнему делился на части (районы), но полицейский аппарат в них был существенно увеличен. В помощь частному инспектору (так теперь именовался частный пристав, руководивший полицейскими силами части города) были назначены еще два офицера. А в распоряжение квартального унтер-инспектора (квартального надзирателя) приданы два квартальных комиссара, каждый из которых контролировал половину квартала.

Кроме того, в каждый квартал  назначался городовой в чине унтер-офицера. Городовые должны были постоянно  дежурить в своих кварталах в  особых полицейских будках, имевших специальную окраску, выделявшуюся издалека (косыми белыми и черными полосами). Контроль за дежурствами городовых возлагался на квартальных унтер-инспекторов.

Учреждение института  городовых положило начало регулярной патрульно-постовой службе в полиции. Аналогичная реформа полиции была проведена и в Москве. Важным элементом реформы явилось образование как в Санкт-Петербурге, так и в Москве специальных следственных органов, так называемых «юстицких криминальных дел департаментов» при городских правлениях. До реформы расследование преступлений проводили частные приставы, околоточные надзиратели или чиновники полицмейстерской канцелярии по поручению полицмейстера. Теперь же в столичной полиции следствие было выделено из полиции и сосредоточено в специальных следственных органах, которые проводили расследования как по делам, направляемым из канцелярии военного губернатора, так и по делам, поступившим из судов и иных присутственных мест, а также по предложениям генерал-прокурора. Следует отметить, что «юстицкие криминальных дел департаменты» являлись не только следственными, но и судебными органами, судившими за мелкие уголовные преступления и административные правонарушения (в том числе нарушение установленной для того или иного сословия формы одежды, прически и т.д.). Поэтому в состав указанных департаментов были включены по два члена городских правлений (бургейместера) и по два выборных от городского сословия (ратсгера).

Завершилась реформа  созданием в столичной полиции  воинской команды «из способных и здоровых кавалерийских полков солдат», в непосредственном ведении военного губернатора и обер-полицмейстера. Из состава этой команды в каждую часть города в оперативное подчинение частных инспекторов были переданы особые команды: конные в составе четырех унтер-офицеров и 24 драгун и пешие но 4 унтер-офицера и 20 рядовых солдат. Они предназначались как резерв для усиления патрулирования, для подавления возможных массовых беспорядков, захвата вооруженных преступников и т.д. Практически это

были полицейские отряды особого назначения (предтечи будущего ОМОНа).

Чем же объяснялось столь  радикальная реформа полиции  и такое существенное ее усиление? Дело в том, что правительство панически боялось «революционной заразы», исходившей из Франции, где, как известно, еще в 1789 г. началась Великая французская революция. Идеи французской буржуазной революции, по мнению правительства, представляли тем большую опасность, что они получили распространение среди части либерально настроенного дворянства и интеллигенции в условиях нараставшего в России кризиса феодально-крепостнического строя и обострения социальных противоречий. Не следует при этом забывать, что Франция всегда была образцом подражания для российского дворянства, особенно для высшей аристократии, в среде которой даже разговорным языком был не русский, а французский язык.

Боязнь «революционной заразы» доходила до того, что император Павел I запретил ношение круглых шляп и фраков, модных в то время во Франции. За их ношение введены были наказания, в том числе и телесные. Отменено было установленное Екатериной П для дворян право свободного выезда за границу. Император не остановился даже перед тем, чтобы восстановить телесные наказания для дворян, отмененные еще в 1785 г. Жалованной Екатериной II дворянству грамотой, «ловить и наказывать» за указанные выше нарушения царских указов (в том числе и телесно) поручено было полиции, что отнюдь не прибавило ей авторитета.

Павел I стремился подчинить подданных суровой военной дисциплине по прусскому образцу (в этой связи можно напомнить, что отец Павла I, император Петр III, до своего приезда в Россию был герцогом Голштин-Готторптским, сыном прусского генерала; недаром на Западе правящую династию в России нередко называли Романовыми-Голштин-Готторптскими)⁴.

Деспотический, капризный характер императора Павла I, его мелочные придирки по поводу одежды, причесок, этикета, непредсказуемость его поведения раздражали столичное дворянство и офицерский корпус, особенно гвардейский. Крайнее недовольство дворянства вызвал указ Павла I об ограничении барщины тремя днями в неделю. Хотя император совершенно справедливо полагал, что чрезмерные оброки и барщина ведут к обнищанию не только крестьян, но и самого дворянства и к опасности крестьянских бунтов. Однако дворяне-помещики расценили это как вмешательство в их право собственности на крепостных крестьян.

Последней каплей, переполнившей  терпение столичной аристократии, стал разрыв с Англией и планы похода русской армии на Индию, что серьезно затронуло экономические интересы многих российских сановников, получавших крупные доходы от эксперта пшеницы в Англию.

Все это вместе взятое привело к заговору против Павла I, свержению его с престола и убийству. Характерно, что во главе заговора стоял военный генерал-губернатор Санкт-Петербурга граф Пален, который не только контролировал столичную полицию, в том числе и политическую, но и командовал гвардией и ведал охраной императора. Немалую роль в заговоре сыграло и английское золото, которого не жалел британский посол в России Уитворт.

Глава 2. Развитие полиции в XIX веке.

Новый император Александр I, возведенный на престол после убийства своего отца (кстати, никто из участников заговора так и не был арестован и не понес наказания), сразу же отменил телесные наказания для дворян и восстановил в полном объеме дворянские привилегии, отменив ограничение крестьянской барщины тремя днями. Отменены были и иные стеснительные ограничения в отношении одежды, причесок, этикета, французского языка и т.д.

Подчинение полиции  военным властям и ее полная милитаризация повлекли за собой настолько серьезное увеличение затрат из государственного бюджета на военное ведомство, что они вскоре стали непосильными. В связи с этим в 1799 г. император согласился с переподчинением полиции гражданским губернаторам, что означало и изменение порядка ее финансирования. Чиновники полиции, назначенные гражданскими властями, должны были оплачиваться из городских доходов, т.е. местного бюджета.

Некоторой демилитаризации  полиции способствовали и иные факторы. Во-первых, практика показала, что задачи полиции по поддержанию общественного порядка и борьбе с уголовной преступностью настолько специфичны, что справиться с ними чисто военными методами невозможно. Во-вторых, к 1799 г. ослабла угроза извне, так как с утверждением во Франции диктатуры Наполеона, провозгласившего себя первым консулом, французская революция по существу завершилась. Правда, сразу же после убийства Павла I, новое правительство, опасаясь народных волнений, вновь подчинило полицию военным властям, но эта мера носила временный характер.

Новый император Александр I, в молодости разделявший либеральные взгляды, понимал, что одними полицейскими мерами невозможно предотвратить назревавший социальный кризис. В связи с этим он задумал провести серьезные преобразования в Российской империи, вплоть до возможной отмены крепостного права и подготовки конституции (Устава Российской империи). Однако после напоминания со стороны высшей аристократии о судьбе его отца — императора Павла ограничился лишь реорганизацией центральных органов управления⁵.

В 1802 г. вместо государственных коллегий были учреждены министерства, в числе которых было и Министерство внутренних дел.

Суть этой реформы  заключалась в том, что, во-первых, вместо запутанной системы многочисленных коллегий и канцелярий была образована стройная система министерств, в которой функции управления четко распределялись между отдельными министерствами. Во-вторых, если в коллегиях дела решались коллегиально путем голосования, а президент был лишь председателем коллегии (хотя на практике фактическая роль президентов коллегий была значительно больше), то в министерствах формально вся власть принадлежала министрам. Иными: словами, создание министерств означало дальнейшую централизацию и бюрократизацию государственного аппарата.

Что же касается создания Министерства внутренних дел, то в этой области реформа была более значительной. Дело в том, что до реформы основным органом внутреннего управления был сенат, а практически власть, особенно в руководстве силовыми структурами, — концентрировалась в руках генерала-прокурора. Но сенат, как известно, одновременно выполнял функции высшего судебного органа. Если учесть, что главной функцией генерал-прокурора было осуществление «высшего надзора» за закономерностью действий всех государственных органов, то получалось что в области внутреннего управления генерал-прокурор должен был надзирать сам за собой.