Историография проблемы присоединения Северного Кавказа к Российской империи.

   Арнольд Львович Зиссерман, биограф Кавказского наместника князя А. И Барятинского, почти полностью разделяет взгляды Р. А.Фадеева, но прибегает к еще большей иллюстративности. Подчеркивая роль Кавказа в системе усложняющихся к началу второй половины XIX в. международных отношений на Востоке, автор касается некоторых конкретных проявлений русско-английских противоречий в Черкесии после 1856 г. Он пытается понять характер взаимосвязи кавказского и польского вопросов. Но А.Л. Зиссермана, как биографа А. И. Барятинского, данные проблемы привлекают не сами по себе, а лишь в качестве фона, на котором рельефно предстают деяния его главного героя.

   Следующим этапом в изучении международных аспектов истории Кавказа стали работы А.Н.Петрова и Федора Федоровича Мартенса. А.Н.Петров впервые привлек дипломатические документы, рассказавшие о ходе и остроте споров по кавказскому вопросу на Парижском конгрессе 1856 г. между делегатами России и Англии. Ф.Ф.Мартенс в своей многотомной публикации международных договоров, являющейся одновременно и исследованием, затрагивает проблему русско-английского соперничества на Кавказе. Он подчеркивает, что доктрина министра иностранных дел России К. Нессельроде, провозглашавшая отношения России с народами Востока ее домашним делом, не терпящим вмешательства (даже в виде “добрых услуг”) третьей стороны, отражала официальную позицию Петербургского кабинета и служила недвусмысленным предупреждением Лондону.

   Цивилизаторская роль России на Кавказе рассматривалась как общеевропейская миссия, поэтому негативное отношение европейского общественного мнения и прямое противодействие европейских государств российской политике на Кавказе подвергалось в российской исторической литературе резкой критике, обвинениям в лицемерии и желанию самим “поцивилизировать” на Кавказе. Дореволюционная историография посвящена не борьбе горских народов, а ее подавлению. Соответственно, борьба с движением народов Северного Кавказа в XIX в. рассматривалась как покорение Кавказа, как кавказская война или кавказские войны. Хронологические рамки событий определялись по-разному – как правило в пределах XVIII–XIX вв., а иногда с XVI в. Дискуссионными не являлись только даты завершения Кавказской войны – 1859 г. на Северо-Восточном и 1864 г. на Северо-Западном Кавказе.      

   Значительное внимание  в дореволюционной историографии было уделено изучению общественного устройства, хозяйства, обычного права народов Северного Кавказа в первой половине XIX в. В основном это записки путешественников, военных разведчиков или монографические работы, выполняемые по заказу властей. Крупнейшие исследователи обычного права народов Кавказа – Максим Максимович Ковалевский, Федор Иванович

 Леонтович, В. Пфаф и другие – обобщили значительный фактический материал, собранный военными. По их мнению, обычное право народов Северного Кавказа соответствовало патриархально-родовым отношениям. Ориентация исследователей прежде всего на выявление родовых пережитков в обычном праве, объяснялась отчасти профессиональными интересами историков права, отчасти общим идейным направлением российского кавказоведения. Практически все историки, обосновывая насильственные методы “цивилизаторства” на Кавказе, подчеркивали социальную и культурную отсталость горцев как якобы их природную черту: “Кавказские горцы и по своей фанатической религии, и по образу жизни, и по привычкам, по самому свойству обитаемой ими страны – природные хищники, грабители, никогда не оставлявшие и не могущие оставлять своих соседей в покое” Данилевский Николай  Яковлевич  “Россия и Европа” 1895 г.

     Из собственно истории освободительной борьбы народов Северного Кавказа дореволюционных авторов, наряду с этнографическими проблемами, привлекала личность Шамиля и его государственно-правовая деятельность, а также характер “кавказского мюридизма” проповедь которого рассматривалась в качестве одной из основных причин Кавказской войны. К таким авторам относятся А. Руновский Записки о Шамиле. СПб., 1860; Чичагова М.Н. Шамиль на Кавказе и в России. СПб., 1889; Казембек Мирза Мухамед Али. Муридизм и Шамиль // Русское слово. 1859. Кн. 12; Ханыков Н. О мюридах и мюридизме // Сб. газеты “Кавказ”. 1847. Т. 1.

   В дореволюционной историографии  нашла отражение одна из наиболее  трагичных страниц истории горских  народов – выселение в Османскую  империю после окончания Кавказской  войны (в работах П.В. Апрельева,  А.П. Берже. И. Дроздова, Р.А.  Фадеева, С.С. Эсадзе и др.). Высказывая сочувствие к жертвам среди горцев в результате выселения, авторы оправдывали политику российской администрации военно-стратегической целесообразностью, снимая с империи ответственность за трагедию и выдвигая в качестве основных причин позицию местных феодалов, опасавшихся после присоединения к России потерять свою власть; невозможность более заниматься разбоем; проповедь мусульманского духовенства; пропаганду эмиссаров Османской империи, Англии, Франции. Так, известный кавказовед А.П. Берже утверждал, что если “мирный переход горцев к гражданственности не совершился, то винить в том, по всей справедливости, следует не нас, а турецкое правительство и европейскую дипломатию. Они веками внушали горцам, что могущественный султан, верховный представитель ислама, никогда не оставит их своею помощью, а европейские державы в своих интересах не могут допустить России владеть Кавказом, что такое убеждение не в силах была поколебать самая очевидность фактов. Горцы видели невозможность противостоять русским, но свято верили в близость внешней помощи”. По мнению А. И. Лилова описанного в работе “Последние годы борьбы русских с горцами на западном Кавказе // Кавказ. 1867” переселение горцев началось по собственной инициативе и “все невзгоды, сопровождающие их переселение, они навлекли на себя сами”. Все эти факторы действительно имели место, но не они определяли выселение горцев и его трагические последствия. Роль российской администрации в выселении нашла отражение в источниках – документах и воспоминаниях, известных указанным авторам, и их оценочная позиция определяется не научными, а идеологическими подходами. Из российских исследователей лишь народник Я. В. Абрамов придерживался иной точки зрения, считая, в отличие от А.П. Берже, что не набеги горцев вынудили российские власти приступить к их выселению, а, наоборот, методы установления российской власти на Северном Кавказе и осуществление колонизации горских земель имели следствием усиление разбоев 1927. Высказывания представителей оппозиционной общественной мысли – Николая Гавриловича Чернышевского, Николая Александровича Добролюбова и др. – о Кавказской войне, принципиально отличавшиеся от официальных историков, не имели серьезного влияния на историографию.

   Важным достижением дореволюционной историографии было масштабное издание материалов и документов по истории кавказской войны. Хотя их подбор в известной степени носил тенденциозный характер, соответствующий установкам официальной историографии, но они сохраняют свое значение и лежат в основе современных исследований. Среди них особенно выделяются изданные под руководством А.П. Берже “Акты кавказской археографической комиссии”, а также сборники документов по истории дипломатических отношений, истории казачества и т.д. Кроме того, активно публиковавшиеся в XIX в. записки, воспоминания участников и очевидцев событий были не только историческими источниками, но и несли на себе печать определенного исторического осмысления событий. При всех несомненных достижениях дореволюционная российская историография, определившая в целом проблемное поле исследований, накопившая значительный фактический материал, не дала системного и всестороннего научного осмысления военных действий на Кавказе в XIX в. Она тенденциозно сводила проблему освободительных движений народов Северного Кавказа к борьбе цивилизации с варварством.

    Особую группу в дореволюционной историографии составляют труды кавказских историков Хан-Гирея, Шоры Бекмурзовича Ногмова, В. Н. Кудашева , хорошо знавших язык, быт, нравы и фольклор горских народов. Все они указывают на давность общения предков северокавказских народов с русским народом, подчеркивают историческое значение присоединения к России и выступают за дальнейшее сближение этих народов. Вместе с тем, будучи представителями господствующих классов своих народов и находясь под сильным влиянием русской официальной историографии, они идеализировали политику русского царизма на Кавказе. В работе В. Н. Кудашева, например, антизавоевательная борьба горцев объясняется неподчинением русской пограничной администрации указаниям центрального правительства.

Подводя итог дореволюционной русской историографии, следует отметить, что Кавказ изучался в основном в контексте политики России или происходивших в этом регионе военных событии. Вопрос об иностранном вмешательстве в кавказские дела затрагивался попутно, как дополнение к другим сюжетам. Вместе с тем исподволь накапливался фактический материал, на базе которого российские историки уже в советское время приступили к специальному изучению этой проблематики.