Губернские реформы в России в первой четверти XVIII столетия

Санкт-Петербургский  юридический институт(филиал)

Академии  Генеральной прокуратуры  РФ

Кафедра государственно-правовых дисциплин 
 
 
 
 
 
 
 
 

Контрольная работа

по дисциплине «История отечественного государства  и права»

на тему: «Губернские реформы в России в первой четверти XVIII столетия» 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Санкт-Петербург 2011

Содержание

Введение………………………………………………………………………………………….3

Губернские реформы  в России в первой четверти XVIII столетия…………………………..4

Заключение……………………………………………………………………………………...12

Список использованной литературы………………………………………………………….13 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение.

      Линией  на усиление прагматизма можно назвать  обширные реформы Петра I по всем направлениям государственного строительства. Очаговые преобразования времен царствования царя Алексея Михайловича предопределили выход российской государственности из состояния первобытной дикости на широкую дорогу цивилизования и бюрократической эмансипации. Устаревшая конструкция московской государственной машины под давлением жизненных обстоятельств требовала основательного ремонта и современного модифицирования. Старые, хорошо известные цели и задачи по содержанию войска и пополнению государственных финансов можно было обеспечить только изобретая или копируя бюрократические находки других. Надо иметь в виду, что любая национальная государственность, как бы она не была изолирована от прочих бюрократических цивилизаций, функционирует в системе мировых стандартов и координат и объективно занимает то или иное положение по отношению к прочим звездам в этой административной метагалактике. История знает цикличность возвышения одних и падения других управленческих цивилизаций, взаимовлияние и рецепции этих систем. Поддержание внешнеполитических стандартов неизменно детерминирует линии внутренней политики, прежде всего экономической и административной.

      Указанные факторы сработали во времена Петра I. Военная реформа не могла не подтолкнуть за собой финансовую. Деньги, как известно, связаны с людьми. И потому финансовые преобразования сопровождались ломкой старых границ сословных отношений и административным реформированием. Новая система государственных повинностей явилась основным фактором преобразований государственного устройства. Как всегда рост политико-экономических амбиций правящего класса России находит своим крайним выражением переустройство основополагающих принципов организации отечественной государственности. Этот вывод не следует понимать в негативном смысле, здесь содержится лишь попытка через следствие показать истинную мотивацию всевозможных административных реформ, которыми продолжает болеть и сегодняшняя Россия. 
 
 
 
 
 

Губернские  реформы в России в первой четверти XVIII столетия

     В конце XVII - начале XVIII в. царем Петром I были осуществлены реформы в области местного управления, направленные на усиление централизации местного государственного аппарата в интересах укрепления личной власти молодого монарха. Реформы усиливали сословную стратификацию и корпоративность, подводя невидимую черту под многовековой историей самобытного славяно-русского самоуправления. Первым шагом в этом направлении было создание особого сословного управления - самоуправления горожан.

     Как и в предшествующие периоды, управление городами в конце XVII в. основывалось на принципах строгой централизации. Возглавлял городское управление воевода, назначенный соответствующим московским приказом, к ведомству которого относился тот или иной город. Воевода - представитель центральной администрации, через которого осуществляли свою власть многочисленные приказы. При этом непосредственно воеводе отдавал распоряжения только тот приказ, который его назначал на эту должность. Все другие управленческие структуры центрального аппарата могли воздействовать на воеводу, лишь получив "послушные грамоты" в приказе, которые выдавались, как правило, для производства воеводой строго определенных управленческих действий. Такой порядок, безусловно, не мог способствовать оперативности и эффективности местного управления. Наоборот, он вызывал волокиту и требовал огромной переписки по всякому мало-мальски заметному делу.

     Поскольку главной функцией приказа, в подчинении которого находился конкретный воевода, был сбор податей с определенной тяглой единицы, то и воевода решал главным образом фискальные задачи. Ему предписывалось наблюдать, чтобы тягло отбывалось "безволокитно, без недоборов и без воровства". Поэтому вопросы суда, полицейские, военные и ряд других, также традиционно входивших в компетенцию воеводы, отодвигались как бы на второй план.

     Одновременно  с воеводами на местах действовали  выборные от населения: ямские и городовые приказчики, житичные головы, горододельцы, сборщики хлеба, денег и других податей, разные лица по отдельным поручениям, таможенные и кабацкие головы, губные старосты, сыщики по губным делам и по сыску беглых. Иерархия отношений между ними установлена не была.

     К концу XVII в. в России, как и в Западной Европе, вопрос развития городского самоуправления все теснее соприкасался с проблемами развития буржуазных отношений и с формированием единого общероссийского рынка, что и выступало экономической предпосылкой дальнейшего развития абсолютной монархии. Именно с укреплением городов борьба сословий и различность их интересов придавали монарху новое качество - судьи-арбитра, стоящего над их интересами, с одной стороны, и заинтересованного в совпадении этих интересов - с другой.

     Необходимо  отметить, что новые права и  относительная самостоятельность предоставлялись прежде всего городскому купечеству, что позволило абсолютизму не только использовать для военных нужд экономику городов, но и значительно увеличить налоги с городского населения^1. Именно необходимостью введения податной ответственности, которая прикрывалась установлением новых сословных прав, в указе Петра I от 30 января 1699 г. закреплялась практика, в соответствии с которой "его великого государя казне окладным доходам доимки, а пошлинным, питейным и иным сборам недоборов бы не было".

     Таким образом, реформа городского самоуправления конца XVII в. имела, по существу, государственно-фискальный характер, была направлена на организацию торгово-промышленного класса (как общегосударственного сословия) в целях упорядочения отправления повинностей, возложенных на него.

     Нельзя  не отметить, что посадская община предреформенной поры имела свои органы самоуправления: сход и избираемого на нем посадского старосту, который являлся исполнительным органом посадской общины. За свои действия староста нес ответственность перед сходом, который должен был его контролировать и наказывать за провинности (вплоть до битья батогами перед всем миром).

     Деятельность  общинного схода, его состав и  компетенция не были урегулированы правом, а опирались на обычай. Причем так было и в XVI в., когда земское самоуправление заменило собой администрацию кормленщиков, так продолжалось и в XVII в., когда выборные органы, по сути, превратились в рычаги исполнения распоряжений воевод и их товарищей. Посадское самоуправление носило явно олигархический характер. Это было связано с организацией посадского тягла - отправлением податей и повинностей - на началах круговой поруки. При этом наиболее зажиточные члены посада несли реальную финансовую ответственность за всю общину, т.е. платили за малоимущих ее членов. Поэтому вполне естественно, что основные плательщики за "мир" полновластно распоряжались и на мирском сходе.

     В 1699 г. было издано два указа, в соответствии с которыми посадское население Европейской части России изымалось из юрисдикции воевод и переходило в подчинение вновь созданным органам - бурмистерской палате и земским избам, в последующем переименованным в ратуши. Члены бурмистерской палаты и земских изб - бурмистры избирались непосредственно сотнями и слободами (торгово-промышленным городским населением), а также жителями сел и деревень - уездными людьми. Указы содержали предписание, исходя из которого "во всех городах посадским и всяких чинов купецким людям и его великого государя волостей и сел и деревень ведаться в земских избах"¹.

     Однако  следует подчеркнуть, что создаваемые  земские избы считались органами городского управления лишь по месту их нахождения, тогда как по своему составу и компетенции они были не чем иным как сословно-государ-ственными учреждениями, правда, формировавшимися все же выборным путем. Они формировались, по существу, исключительно с фискально-контрольной целью - устранить недоимки при сборе податей.

     Характерно, что одновременно с новыми органами местного (городского) управления продолжали действовать воеводы (как представители государя на местах), юрисдикция которых распространялась на тяглую часть общества. Причем один из указов позволял местным тяглым обществам, удвоенным размером податного оклада, откупаться от воевод (точно так же, как во времена Ивана IV местные "миры" откупались от кормлений особым государственным оброком при введении новых земских учреждений). Тем не менее данное начинание не нашло соответствующего отклика со стороны налогоплательщиков, поэтому лишь в одиннадцати из семидесяти городов население откупилось от воевод. В большинстве же других городов с введением указа возникла парадоксальная ситуация: с одной стороны - города были не в состоянии выплачивать возросшие почти вдвое налоги, с другой - не нашлось никого, кто мог бы быть выбранным в бурмистры. Более того, некоторые города обращались в Москву с просьбой ничего у них не менять, а воевод оставить прежних. Поэтому центральное правительство было вынуждено ввести реформу даже в ущерб фискальным интересам, отказавшись от двойного "оклада".

     Итак, в результате реформы 1699 г. воеводы, потеряв судебную и административную власть над торгово-промышленным городским и свободным сельским населением, остались управителями лишь служилых людей и их крестьян либо вообще исчезли в качестве института государственного управления.

     Вместе  с тем совершенно очевидно, что  указы о переходе на бурмистерское управление были направлены на подрыв всевластия приказов и укрепляли собственно местные органы управления, формируемые теперь снизу - соответствующими социальными общностями. Иначе говоря, явно прослеживалась тенденция на децентрализацию управления. Поэтому вряд ли можно сомневаться в том (связывая происходящие изменения с политическими событиями того времени), что правительство Петра I ослабляло власть приказов и воевод с тем, чтобы полнее и эффективнее ею мог распорядиться непосредственно монарх.

     Следует иметь в виду, что и в тех  местах, где воеводы продолжали осуществлять свои полномочия, Петр I счел необходимым поставить их деятельность под более жесткий контроль. С этой целью указом от 10 марта 1702 г. упразднялись губные старосты как выборные должностные лица из местного дворянства, осуществлявшие до этого судебно-полицейские функции,

     "Даровав"  выборное коллегиальное управление  городскому (посадскому) торгово-промышленному населению, было вполне логично и последовательно распространить подобную практику и на уездный землевладельческий класс (дворян), сословное управление которых по-прежнему осуществлялось воеводами в соответствии с предписаниями указов 1699 г. Поэтому вместо губного управления на местах вводился элемент нового сословного самоуправления. Так, в каждом уезде при воеводах формировались дворянские советы (на выборной основе), которые должны были управлять уездом совместно с воеводой. Более того, согласно указу 1702 г. воеводы были обязаны согласовывать всю свою деятельность с этими советами, без которых названный нормативный акт предписывал "дел никаких не делать и указу никакого не чинить".

     Ликвидируя  губное самоуправление (в сферу которого входили административные и судебные функции), Петр I и его ближайшее окружение исходили из того, что эта форма местного управления проявила себя в предшествующие периоды слабой и неповоротливой при решении таких вопросов, как сбор налогов и податей, отражение военной интервенции, борьба с эпидемиями и стихийными бедствиями, и особенно при подавлении бунтов и крестьянских восстаний.

     Несмотря  в целом на прогрессивный характер первых царских новаций, вновь введенная  форма управления с элементами местного самоуправления не совсем отвечала и соответствовала исторически сложившейся практике управления и сложным задачам развития централизованного государства.