Февральская революция 1917 года в России

     Экономика страны кряхтела, трещала, но — выдерживала  даже огромные расходы на войну. Если в 1914 году военные расходы России составляли 1 655 млн. рублей, то в 1915 году эта цифра равнялась 8818 млн. рублей, а в 1916 году — 14 573 млн. рублей. Поставки военного снаряжения из-за рубежа во многом покрывались английскими и американскими кредитами. Мобилизация вычерпала в России до 15-ти миллионов взрослых мужчин — но подобная картина была в любой воюющей стране, кроме Англии, как всегда воюющей чужими руками. В Германии призвали 17-ти летних, раздавались голоса о необходимости тотальной мобилизации всего мужского населения от 15 до 60 лет. Верховное военное командование требовало, чтобы эта повинность, «хотя бы с ограничениями, была распространена и на женщин». В январе 1916 года императорским указом в Австрии военнообязанными были объявлены мужчины 50-55-летнего возраста, а в Турции до 50 лет. Французы, как мы помним, уже давно искали себе солдат в русских казармах. Истощены были и армии других воюющих держав  [8].

     Русская промышленность делала все возможное  для скорейшего перевооружения своей армии. Опыт всей войны со всей очевидностью показал, что рассчитывать нам приходилось только на себя. Поставки военной техники от «союзников» были строго дозированными и преследовали двоякую цель: не допустить разгрома России и выхода ее из войны и одновременно избежать решающих побед на Восточном фронте. Ослабевшая, но сопротивляющаяся Россия была необходима для планов, срок выполнения которых наступал…

     В то же время русское правительство  с уверенностью смотрело в будущее  — на следующий год было запланировано изменение военного положения страны. Подходил к концу страшный бич русской армии — снарядный голод. Невозможно подсчитать, сколькими жизнями заплатили мы за хроническое молчание русской артиллерии. В начале войны русская полевая артиллерия располагала по 1 000 снарядов на орудие, к 1917 году запас на орудие составлял 4 000 снарядов. Это означает, что теперь любое крупное наступление можно было планировать, учитывая массированную артиллерийскую обработку обороны противника. Ясно, что прорыв и победа в такой ситуации были куда более вероятными. Ведь если русские солдаты умудрялись воевать и без снарядов и без патронов, с ними же они были бы просто непобедимы!

     Победа  была очень близка, а значит, Россия становилась победившим государством! Однако наша общая победа, все признаки которой были уже налицо, «союзникам» была не нужна в принципе, ведь тогда придется делиться трофеями. Придется отдать России Босфор и Дарданеллы, открыть ей выход из закупоренного Черного моря в Средиземное. И Россия выйдет из горнила страшной войны не разрушенной, а усилившейся! И не отдать ей проливы в условиях победы невозможно.1-го декабря 1916 года Николай II обратился к Армии и Флоту с приказом, которым подтвердил намерение бороться за восстановление наших этнографических границ и обладание Константинополем.

     О поражении русских войск не было и речи.

     Уинстон Черчиль писал: «Мало эпизодов Великой  войны более поразительных, нежели воскрешенное, перевооруженное и  возобновленное гигантское усилие России в 1916 году. Это был последний, славный вклад Царя и русского народа в дело победы… К лету 1916 года… Россиия сулила, собственными усилиями и с использованием средств союзников выставить в поле, организовать, вооружить, снабдить 60 армейских корпусов, вместо тех 35, с которыми она начала войну» [7].

     Таким образом, никаких классических предпосылок, из которых в военную пору может  вырасти бунт, а за ним и революция, мы не находим. Кроме одной — желания  руководства Великобритании уничтожить опасных геополитических соперников. И умения английской разведки провоцировать смуту, беспорядки и смены режимов в неугодных государствах [8].

2. Организаторы  Февральской революции

     Из  традиционной истории России мы знаем, что партия большевиков была единственной партией, которая в труднейших условиях войны готовила массы к решающим боям с самодержавием. В сложившейся обстановке партия проявила исключительную стойкость и жизнеспособность, сочетая нелегальные и легальные формы борьбы, продолжала вести революционную работу в массах, руководила стачечной борьбой пролетариата, завоёвывала солдатские массы, формировала политическую армию революции. В ноябре 1916 в Петрограде возобновило в новом составе свою деятельность Русское бюро ЦК РСДРП (П. А. Залуцкий, В. М. Молотов, А. Г. Шляпников), которое поддерживало постоянную связь с Заграничным бюро ЦК во главе с Лениным, находившимся в Швейцарии [9].

     Руководствуясь  ленинскими стратегическими и тактическими установками, большевики на митингах, рабочих собраниях, в листовках  звали массы на решительную борьбу с самодержавием, вносили организованность в нараставшее движение, сплачивали боевой союз рабочих и солдат. В конце 1916 Русское бюро ЦК предложило Петербургскому комитету и Московскому областному бюро партии обсудить вопрос об организации революционных демонстраций и всеобщей стачки с тем, чтобы от разрозненных забастовок перейти к массовой политической борьбе, которая вовлекла бы в революционное движение не только рабочие, но и солдатские массы и подвела бы их к вооруженному восстанию [9].

     Однако такая простая логика не срабатывает, если внимательно приглядеться к фактам.

     В частности, не организовывали рабочие демонстрации большевики, все они в это время сидели по заграницам, ссылкам и тюрьмам, позже приписавшие устами советских историков заслуги организации манифестаций себе. Но это будет сделано ими значительно позднее, когда многих участников событий не будет в живых, а остальные будут писать книги в эмиграции.

     Партия большевиков в антимонархической Февральской революции участия не приняла и даже не ожидала ее. Известно публичное заявление Ленина в январе 1917 года в Швейцарии, что он не рассчитывает дожить до грядущей революции, но что ее увидит молодежь... Владимир Ильич Ленин узнал о «подготовленной его партией» революции из свежих швейцарских газет. И удивлению его не было предела [8].

     Г. Зиновьев, писал в 1923 году, что большевистская партия «не сыграла решающей роли в Февральскую революцию, да и не могла сыграть, потому что рабочий класс был тогда настроен оборончески». По признанию того же Зиновьева на XI съезде РКП(б), численность партии к моменту Февральской революции составляла лишь около 5000 человек, к тому же ее вожди находились в эмиграции [8].

     Не  спасают старые проверенные штампы: если, что произошло — это сделали  немцы! Удобно, а главное доказывать ничего не надо. Главное доказательство просто как мир: а кому же еще это было выгодно? С кем мы воевали — с Германией, значит, все плохое делали именно они.

     Но, наши родные русские рабочие бастовали в феврале семнадцатого не первый раз в жизни. Опыт у них был. К примеру, в русскую революцию 1905–1907 годов. Однако никто в историографии никогда не писал о том, что первая революция 1905 года со всеми ее стачками — дело рук кайзеровской разведки. Потому, что обвинения германцев в разжигании русского «освободительного движения» в этот исторический период нелепы и смешны. Ведь в 1905 году мотива для подрывных действий у Берлина нет. С началом Первой мировой войны мотив у немцев появляется: Россия теперь враг и противник. Но вот беда: почерк во всех сомнительных событиях русских революций похожий. Одна рука водила, с одного сценария снималась калька. И если мы знаем, что первую нашу смуту немцы точно не подготавливали, почему же и Февраль, да и Октябрь мы к ним в актив записываем?

     Февраль организовала не Германия! Хотя бы потому, что спасительный сепаратный мир кайзер Вильгельм мог пытаться заключить только со своим венценосным племянником Ники, а не со сторонниками «войны до победного конца».

     Кто же стоял за попыткой вызвать в  России экономический коллапс? Первым порывом будет обвинение в адрес Японии. Безусловно, японские спецслужбы руку к ней приложили. Однако самостоятельно они просто не в состоянии были организовать панику такого масштаба хотя бы потому, что не имели в России столь разветвленную сеть своей агентуры.

     Спланировать  и организовать все это могли  лишь силы, имевшие разветвленную  сеть своих людей по всей стране. И это были не революционеры, потому, что ряды всех радикальных партий кишели провокаторами, и тогда дата японского нападения сразу стала бы известна царской охранке, а оттуда попала бы на стол руководства армии и флота.

     А вот у одной державы такой  мотив есть! У той, что кропотливо готовит мировую войну, рассказывая  русским дипломатам одно, а немецким совсем другое! Британский МИД устами ее главы сэра Грея создает, тщательно создает у немцев ощущение уникальности момента: только сейчас Англия будет нейтральна, поэтому можно быть жесткими и твердыми. Можно сразу решить сербскую проблему, а заодно и поставить на место Россию и Францию! Для создания этого ошибочного ощущения у германского и австрийского правительства «союзники» готовы на любые трюки. В том числе и на имитацию слабости России путем фабрикации стачечного движения.

     Германию  на Россию всеми силами натравливали англичане. Именно они и провоцировали  таинственные забастовки и волнения. Все это — не более чем часть  масштабной кампании по дезинформации  германского правительства [8].

3. Заговор против царя

     Решающую роль в государственном перевороте зимы 1917 года сыграл генералитет Российской империи.

     После выборов 4-й думы ее председатель Родзянко уже в феврале 1913 года призвал  государя вмешаться в войну, которая  происходила между Турцией и  балканскими странами. Неожиданно английская и французская печать стала сочувствовать славянам на Балканах и поддерживать идею о том, что Россия должна помочь православным братьям. А ведь обычно западноевропейские страны всегда выступали на стороне Турции, против вмешательства России в подобные вопросы. По этому поводу член государственного совета Павлов писал: «План заговора верен: зажечь сомнения в царе Думой, через нее хлынуть в народ, вовлечь страну в войну. Вооружив народ, бросить в него идею бунта» [4].

     А.Ф. Керенский, который впоследствии о намечавшихся планах мог знать непосредственно от Львова, во французском издании своих воспоминаний говорит, что план заключался в аресте Царицы, ссылке ее в Крым и в принуждении Царя пойти на некоторые реформы.

     Разразившиеся в феврале 1917 года события в Петрограде не были неожиданностью для верхушки генералитета, как и не были они неожиданностью для министерства внутренних дел и Охранного отделения полиции. Адмирал Бубнов писал: «Верховное командование, несомненно, знало о нарастании революционного настроения в столице. Об этом его постоянно осведомляли тревожные донесения охранного отделения, в которых прямо говорилось, что близится революция. То, что генерал Алексеев не предусмотрел столь очевидной опасности, как революция, которая угрожала его оперативному замыслу, и не принял против этого соответствующих мер, значительно умаляет его полководческие способности и лежит на его ответственности» [7].

     «В  целом ситуация создавала ощущение, — писал великий князь Кирилл Владимирович, — будто балансируешь на краю пропасти или стоишь среди трясины. Страна напоминала тонущий корабль с мятежным экипажем. Государь отдавал приказы, а гражданские власти выполняли их несвоевременно или не давали им хода, и иногда и вовсе игнорировали их. Самое печальное, пока наши солдаты воевали, не жалея себя, люди в чиновничьих креслах, казалось, не пытались прекратить растущий беспорядок и предотвратить крах; между тем, агенты революции использовали все средства для разжигания недовольства» [7].

     С конца 1916 года до Императора начинают доходить все усиливающиеся слухи о готовящемся заговоре Гучкова.

     Сам Гучков впоследствии подтверждал свое участие в организации заговора. «Из показаний А.И. Гучкова ЧСК  Временного правительства, — пишет  С.П. Мельгунов, — стало известно о заговоре, который перед революцией организовал Гучков. По его словам, план был таков: «...захватить по дороге между Ставкой и Царским Селом Императорский поезд, вынудить отречение, затем, одновременно, при посредстве воинских частей, на которые в Петрограде можно было бы рассчитывать, арестовать существующее правительство и затем уже объявить как о перевороте, так и о лицах, которые возглавят правительство»»[Стариков].