Европеизация при Петре I

Петр, правда, говорил, что Западная Европа ему нужна  на десять лет, а потом он повернется к ней спиной и провозгласит: «Да  будет отныне в России все русское», но это были слова, мало вязавшиеся с действительностью. 

Со времен Петра  берет начало так иронически встреченное  русским народом и так глубоко  укоренившееся среди русской  знати то самое «чужебесие», преклонение пред всем «иноземным», «заморским», против которого в царствование «Тишайшего» так ратовал верный сын славянства Юрий Крижанич. Именно оно привело к тому, что все свое, русское, казалось грубым, «варварским», «низким», а на все «заморское» взирали с обожанием; с отвращением относились к родному языку и заменили свою замечательную, богатую и красивую русскую речь «язычием» вначале голландско-немецким, потом французским; позволили приезжим чужестранцам сомнительного происхождения и с темной биографией, «заморским» и своим, «истинно-русским», как они сами себя называли, немцам из потомков остзейских баронов сесть на шею народу. 

И если грозного царя Петра вся эта иноземная  свора боялась и не решалась действовать  открыто, то, когда на престоле оказались  его бездарные преемники, «напасть немецкая» развернулась вовсю и своей деятельностью во всех порах Российского государства ввела режим страха и угрозы, безначалия и казнокрадства, насаждая культ преклонения перед всем иностранным.  

С 1700 г. Петр ввел в России принятое в европейских  странах летоисчисление «от рождения Христова» вместо летоисчисления «от  сотворения мира», принятого в древней  Руси. Новый год начинался теперь с 1 января, как во всем мире, а не с 1 сентября, как это было на Руси до реформы.  

В 1703 г. сперва в Москве, а затем в Петербурге стала издаваться первая русская газета «Ведомости», которую редактировал сам Петр. Неудобный старый церковно-славянский шрифт Петр заменил своего же изобретения латинизированным шрифтом, которым, с небольшими изменениями, мы пользуемся сейчас. В 1710 г. этот гражданский шрифт был введен повсеместно.  

С 1704 г. были установлены  определенные правила градостроительства. В Москве, в Кремле и Китай-городе было разрешено строить только каменные дома. В Петербурге строились дома определенного образца. Введено  было мощение улиц булыжником и уличное  освещение.  

В 1702 г. в Москве начала работать «Комидиальная деревянная храмина» — первый постоянный театр, где подвизалась выписанная из Данцига труппа Куншта. При труппе было театральное училище, где учились дети подьячих.  

Петр настойчиво изменял быт дворянства и купечества. Внешне русские дворяне уже ничем  не отличались от своих западноевропейских собратьев. Одевались они в иноземное  платье, пудрили свои парики, в их языке было много иностранных  слов и оборотов речи. В своем  обращении друг с другом дворяне  руководствовались трижды издававшейся по приказу Петра книгой «Приклады, како пишутся комплименты разные», в быту — книгой «Юности честное зерцало», где глубокомысленно советовалось: «Обрежь свои ногти, да не явится, якобы оные бархатом обшиты... Не хватай перьвой в блюдо и не жри как свинья... Не сопи, когда яси... Ногами не мотай, не облизывай перстов, не грызи костей. Зубов ножом не чисти... Ешь, что перед тобой лежит, а инде не хватай... Над ествой не чавкай, как свинья, и головы не чеши... Часто чихать, сморкать и кашлять не пригоже... Около своей тарелки не делай забора из костей, корок хлеба и прочего».  

26 ноября 1718 г.  был обнародован указ об ассамблеях. «Ассамблеи,— говорилось в указе,—  слово французское, которого на  русском языке одним словом  выразить невозможно, но обстоятельно  сказать: вольное в котором  доме собрание или съезд делается  не для только забавы, но и  для дела; ибо тут может друг  друга видеть и о всякой  нужде переговорить, также слышать,  что где делается, при том же и забава. А каким образом оные ассамблеи отправлять: то определяется ниже сего пунктом». Далее следовали подробно разработанные правила устройства ассамблей.  

Ассамблеи устраивали поочередно знатные люди. В одном  зале танцевали, в других комнатах пили, курили, играли в шашки, шахматы, карты, вели деловые разговоры. Танцевали  до упаду, пили тоже до упаду, особенно когда в дело вступал знаменитый «кубок большого орла» — огромный бокал, который должен был выпить провинившийся в нарушении ассамблейных правил. Часто этот бокал преподносил виновнику сам Петр — большой любитель ассамблей. Когда хмель ударял в дворянскую голову, наспех нанесенная позолота европейского «политеса» слетала, «благородные» дворяне валялись пьяные, ругались и дрались. Девицы и дамы, осовелые, тупо поглядывали по сторонам, не произнося ни слова, или танцевали так же молча и деловито, до полного изнеможения.  

С таким же рвением, с каким он заставлял русских  людей стричь бороды, надевать парики и камзолы и танцевать на ассамблеях, Петр старался приобщить русское  общество к просвещению европейских  стран.  

Всюду, куда бы ни приезжал Петр, он прежде всего со свойственным ему страстным влечением ко всем отраслям знания знакомился с учеными, посещал академии, музеи, университеты, лаборатории, искал «раритеты», «монстры», «куриозите».  

В Амстердаме он подружился с бургомистром Витзеном, географом и этнографом, и связь между ними не прекращалась и в дальнейшем. Немало различных «куриозите», минералов, рукописей получил Витзен от не забывавшего его русского царя. Здесь же Петр посетил кабинет знаменитого анатома, изобретателя способа сохранения анатомических препаратов — доктора Райша и очень интересовался его трудами.  

В Лейдене Петр осматривал университет и знакомился с его анатомическим театром. В Дельфе Петр впервые заглянул в микроскоп, показанный ему Левенгуком. Заинтересовавшись ботаническими садами Амстердама, Петр завел собственную коллекцию.  

В Англии Петр посетил  Королевское общество, Оксфордский  университет, монетный двор, директором которого был великий математик  Исаак Ньютон, Гринвичскую обсерваторию, где беседовал с известным  математиком и астрономом Раллеем.

В 1711 г. Петр познакомился с Лейбницем, который еще за несколько  лет до того составил по просьбе  царя докладную записку о развитии наук и просвещения в России.

Любя и ценя науку, Петр гордился избранием его  в 1717г. членом Французской Академии Наук. Он знал истинную цену знаниям  и был польщен подобной оценкой  составленной им карты Каспийского  моря.

Петр любил прежде всего точные науки, так как это были знания, приложимые в тех делах, которые его интересовали больше всего, — в артиллерии, кораблестроении, фортификации. Позднее Петр увлекся естественными науками, из которых его больше всего привлекли анатомия и лекарственная ботаника — знания, легко приложимые к делу.

Петр не был  чужд и гуманитарным наукам, хотя и  здесь он искал прежде всего пользу. Вот почему его больше всего привлекали юридические и политические науки, необходимые для государственного управления и суда, а также для воспитания подданных.

Заботой Петра  о воспитании в его подданных  любви к отечеству объясняется  его интерес к исторической науке, редактирование им «Истории Свейской войны», его предписания о сборе летописей и грамот для составления отечественной истории. «Он усиленно занят был также составлением истории собственного царствования и в это дело вносил немало личного труда»,— замечает академик М. М. Богословский.

Петр деятельно  вводил науку в жизнь. Была отправлена экспедиция на север для отыскания  северного пути в Индию. На восток готовилась экспедиция Беринга, которому было поручено выяснить, соединяется  ли Азия с Америкой. В 1723 г. предполагалось отправить экспедицию в Индию  через остров Мадагаскар. Составлялись первые карты природных богатств России, ее путей и дорог. В петровскую кунсткамеру собирались редкие вещи. В Сенат свозились жалованные грамоты и другие древние рукописи. Переводились и печатались книги  по кораблестроению, артиллерии, фортификации, архитектуре, математике. При «навигацкой школе» в Москве была учреждена первая в России астрономическая обсерватория.

Были открыты  инженерная и медицинская школы  в Москве, Морская Академия в Петербурге, школа для подьячих, ремесленные  школы при крупных предприятиях.

В 1705 г. в Москве на Покровке была основана «гимназия» ученого пастора Глюка, где учили географии, политике, латинскому, греческому, древнееврейскому, французскому, немецкому языкам, верховой езде, танцам. Среди учеников гимназии наряду с князем Барятинским и Бутурлиным учились дети солдат и посадских, получавшие от государства «жалование», размер которого зависел от успехов в учении. Существовала Славяно-греко-латинская академия в Москве, где обучались языкам, риторике, богословию.

Пытаясь ввести и более широкое народное обучение, Петр открывал в провинциальных городах  так называемые «циферные» школы, где обучали письму, арифметике и географии. Но заставить родителей отдавать своих детей в эти школы было не так легко. Учителя, бывшие питомцы московской математической школы, приезжая на место, не находили учеников. Воеводы отправляли особые воинские команды набирать учеников, но посадские всячески старались уклониться от «циферной» повинности, боясь, что их дети, попав в школу, отвлекутся от ремесла и торговли.

Таким настроениям  потакало духовенство. Правда, епископов  заставляли открыть свои, епархиальные школы (к 1725 г. существовало 46 епархиальных школ), но духовенство не могло отрешиться от недоверия к светской науке.

Учеников, набранных  в школу, держали, как в тюрьме, боясь побегов, которые случались  неоднократно. Дисциплина была жестокая, палочная. Даже в дворянской Морской  Академии в каждом классе во время  занятий стояли отставные солдаты  с хлыстами в руках, готовые в  любое мгновение «навести порядок».

Грубо и жестоко  искоренял Петр косность и отсталость в науке, в быту — изменял даже внешней облик русских людей, «не останавливаясь перед варварскими  средствами борьбы против варварства».

Несмотря на сопротивление, которое оказывалось  просветительной деятельности Петра, несмотря на косность и приверженность старине, школьное образование в  России привилось и распространилось. Для учеников различных школ по приказу  государя составлялись и печатались учебники и учебные пособия. Начало народному просвещению было положено.

При Петре развернулась деятельность первых русских ученых. Среди них особенно выделяются: первый русский писатель по вопросам народного хозяйства Иван Посошков; математик Магницкий, написавший первый русский учебник по математике, по которому учился Ломоносов; переводчик, историк и астроном Копиевский; Скорняков-Писарев, которому принадлежит первое напечатанное на русском языке сочинение по механике; даровитый изобретатель, токарь, механик и писатель Нартов; историки, филологи, философы и физики братья Лихуды, Иоанникий и Софроний; филолог и историк Поликарпов; Макаров, кабинет-секретарь Петра, написавший под его редакцией «Историю Свейской войны», географ, краевед, историк и зодчий Ремезов; блестящий оратор и писатель, богослов, правовед, крупнейший общественный и церковный деятель, страстный поборник петровских реформ Феофан Прокопович; Василий Никитич Татищев, «отец русской истории», основатель государственных горных заводов на Урале и первых горнозаводских школ, дипломат и государственный деятель.  

Нельзя забывать также имя Петра Васильевича  Постникова, первого русского, получившего  ученую степень. Падуанским университетом, в котором он воспитывался, Постникову была присуждена степень доктора философии и медицины. Впоследствии этот истинный ученый, ученый по призванию совершенствовался в Пражском и Лейденском университетах.  

Бывший холоп  Шереметева Курбатов замышлял учреждение в Петербурге и Москве «Академии  свободных наук» по примеру европейских, а молодой «птенец гнезда Петрова» Федор Салтыков предлагал открыть  во всех восьми русских губерниях  «академии», т. е. университеты, и учредить при них особые библиотеки по образцу  Кембриджской и Оксфордской.  

Эти замыслы  вскоре начали осуществляться. Перед  самой смертью Петр подписал указ о создании Академии Наук, а при  ней — университета и гимназии (открыты они были уже при Екатерине I).  

Заслуга Петра  в деле развития русской науки  и просвещения заключалась в  том, что он дал возможность шире развернуться гению русского народа, создал условия, при которых веками накопленные знания, опыт и народная мудрость могли дать больший эффект, так как были освобождены от мертвящей  опеки церкви и богословия.  

Петр развивал светскую науку, полезную стране, и  поощрял смелые мысли и действия, если они, конечно, не противоречили  интересам дворянского государства. Он шире открыл дорогу в науку людям  из «породы» ниже «шляхетства». И его  преобразования послужили величайшим толчком в развитии русской науки.  

Оценки преобразований Петра 

Величественная  фигура Петра I, его кипучая деятельность, размах его преобразований, бранные  дела – все получило страстную  и весьма противоречивую оценку современников  и потомства. Для одних он –  антихрист, для других – земной бог. 

«Антихрист, антихрист  сидит на престоле»,— с пеной  у рта проповедовал раскольничий старец, и в тон ему твердили чернецы и бояре, уцелевшие от казней стрельцы и ревностно придерживавшиеся ветхозаветной старины торговые люди посадов Русской земли. 

Немало находилось людей, которые не боялись говорить про государя «поносные речи», и  не раз в Преображенском приказе  слышался треск ломаемых на дыбе костей исступленных глашатаев «старой  веры>, проклинавших «пьянчужку царя».

А иной раз прямо  в покой Преображенского приказа, где восседал сам великий заплечных  дел мастер князь-кесарь Федор Юрьевич  Ромодановский, шел безвестный старец для того, чтобы заявить: «Государево  дело за мной такое; пришел я извещать государю, что разрушает он веру христианскую». И фанатизм, горящий  в глубоко запавших глазах, говорил  о том, что этого ревнителя  старины не испугает ни дыба, ни плаха, ни дым костра раскольничьей «гари» и «за крест святой, за молитву, за свою браду честную, за свою веру христову» он готов пойти на любые  муки и смерть.