Дворцовые перевороты

В литературе преобладают  рассуждения о «ничтожности»  преемников Петра I. «Приемниками Петра I, царствовавшими до 1762 г. - пишет, например, Н.П. Ерошкин, автор учебника по истории  государственных учреждений дореволюционной  России, - оказались слабовольные и  малообразованные люди, проявлявшие  подчас больше заботы о личных удовольствиях, чем о делах государства» . В  последнее время, однако, наблюдается  определенный пересмотр оценок, позволивший  прийти к выводу о том, что во второй четверти XVIII в. наблюдается не ослабление, а, напротив, усиление абсолютизма. Так, историк Д.Н. Шанский утверждает: «абсолютизм как система в  эти годы неуклонно укреплялся и  приобретал большую зрелость по сравнению  с предшествующим периодом». Сам  термин «эпоха» дворцовых переворотов, по мнению Шанского, должен быть отвергнут, поскольку он не отражает основной сущности рассматриваемого периода, главных  тенденций развития государства .

При всем том борьба за престол  и вокруг престола, безусловно, сильнейшим образом влияла на ситуацию в стране.

Первый переворот - это  воцарение Екатерины I. Образование  этих партий было неизбежно. С одной  стороны, постепенно концентрировались  элементы, враждебные преобразованиям I четверти XVIII века, недовольные властью, окружением царя, с другой - внезапно потерявшие опору сподвижники Петра, люди, которых создало бурное время. Размежевание шло по вопросу о  престолонаследии. Из претендентов на трон по мужской линии был лишь один внук Петра I, сын царевича Алексея - Петр Алексеевич (будущий Петр II). По женской линии наибольшие шансы  имела последняя супруга Петра, Екатерина Алексеевна Скавронская. Несмотря на последствия интриги  с братом Анны Монс, жена покойного царя сохранила свое влияние и вес как коронованная супруга государя.

Немало способствовал  неясности общей обстановки и  указ 5 февраля 1722 г., отменивший старые порядки престолонаследия и утвердивший  в закон личную волю завещателя. Вечно враждовавшие между собой  деятели петровской эпохи на время  сплотились вокруг кандидатуры Екатерины (А. Д. Меншиков, П.И. Ягужинский, П.А. Толстой, А.В. Макаров, Ф. Прокопович, И.И. Бутурлин и др.). Вокруг внука группировались главным образом представители  родовитой феодальной аристократии, теперь уже немногочисленные боярские фамилии. Среди них ведущую роль играли Голицыны и Долгорукие, к  ним примыкали и некоторые  соратники Петра I (фельдмаршал князь  Б.П. Шереметев, фельдмаршал Никита Репнин и др.). Усилия А.Д. Меншикова  и П.А. Толстого в пользу Екатерины  были поддержаны гвардией.

Лейб-гвардия - Семеновский  и Преображенский полки - в этот период представляла собой наиболее привилегированную  и щедро оплачиваемую прослойку  армии. Оба полка были сформированы преимущественно из дворян. В частности, при Петре I в лейб-регименте среди  рядовых одних лишь князей было до 300 человек. Вооруженное дворянство при императорском дворе было важным орудием в борьбе придворных группировок.

Царствование Анны Иоанновны (1730-1740 гг.) обычно оценивается как  некое безвременье; сама императрица  характеризуется как ограниченная, необразованная, мало интересующаяся государственными делами женщина, которая  не доверяла русским, а потому понавезла  из Митавы и из разных «немецких  углов» кучу иноземцев. «Немцы посыпались в Россию, точно сор из дырявого мешка - облепили двор, обсели престол, забирались на все доходные места  в управлении» - писал Ключевский.

Анна Иоанновна, хотя и  была одарена чувствительным сердцем  и умом, твердой воли не имела, а  поэтому легко мирилась с той  первенствующей ролью, которую играл  ее любимец Э. Бирон при дворе  и управлении. Но все-таки, говорить о заметном увеличении числа иностранцев  на русской службе в 30-х годах 18 века нет оснований. Историку Т.В. Черниковой удалось доказать, что русских  дворян беспокоило не «засилье иностранцев», а усиление при Анне Иоанновне  бесконтрольной власти иноземных и  русских сильных персон, олигархические притязания части знати. В центре борьбы, которая шла внутри дворянского  сословия, стоял, следовательно, не национальный, а политический вопрос. Версия об «иноземном засилье», как заключает Черникова, родилась в 40-90-х годах 18 века, в связи  с конъюнктурными соображениями  правивших тогда монархов, вынужденных  хоть как-то оправдать свой захват трона.

Традиционно в исторической литературе утверждается, что переворот 1741 г. носил «патриотический», «антинемецкий» характер и был кульминацией борьбы русского дворянства против «иноземного  засилья» в стране. На деле участвовавших  в заговоре гвардейцев вдохновляла  идея восстановления в России сильной  самодержавной власти, пошатнувшейся  при императоре-младенце. Стоит указать  на активную роль в подготовке переворота «иноземцев» Иоганна Лестока  и французского посла Ж. Шетарди. дворцовый переворот петр екатерина

Важно и то, что при  Елизавете в составе правящей верхушки государственного аппарата не произошло кардинальных перемен - были удалены лишь наиболее одиозные фигуры. Так, канцлером Елизавета назначила  А.П. Бестужева-Рюмина, бывшего в  свое время правой рукой и креатурой  Бирона. В число высших елизаветинских сановников входили также брат А.П. Бестужева-Рюмина и Н. Ю. Трубецкой, являвшийся к 1740 г. генерал-прокурором Сената. Наблюдавшаяся определенная преемственность высшего круга  лиц, фактически осуществлявших контроль за узловыми вопросами внешней и  внутренней политики, свидетельствовала  о преемственности самой этой политики .

Дворцовые перевороты - это  особый вид путча (если смотреть на них «с высоты прожитых лет»), где  все келейно, когда императора, например, душат во время дружеского застолья, как Петра Третьего. Это распри внутри одного круга людей, одного социального  круга, довольно узкого и близкого к  императору. Это борьба клик придворных, это переворот, который не затрагивает  страну. Гораздо шире, в этом смысле восстание декабристов, потому что  здесь вовлечены не только гвардия, но и армейские полки, и очень  широкий круг на севере, на юге.

Еще дореволюционный историк  В. А. Мякотин разработал концепцию  этого периода. 1) широкие народные массы в дворцовых переворотах  участия не принимали; 2) в это  время происходило неуклонное усиление экономической и политической роли дворянства; 3) причины переворотов  и проистекали из укрепившихся позиций  дворян. Пережив экстремизм социал-демократической  историографии пред- и послереволюционных лет, эта концепция в несколько  видоизмененном виде вошла и в  советскую историческую литературу.

Период дворцовых переворотов  завершается свержением Петра III и  воцарением Екатерины II. Причины дворцовых  переворотов ученые-историки усматривают  в указе Петра I «об изменении  порядка престолонаследия», в столкновении корпоративных интересов различных  групп дворянства. Движущей силой  переворотов стала гвардия. Дворцовые  перевороты не преследовали цели радикальных  изменений политического устройства, происходил лишь переход власти от одной группы дворян к другой. Следствием дворцовых переворотов становится усиление политической и экономической  роли дворянства.

Таким образом, причины, обусловившие эту эпоху переворотов и временщиков, коренились, с одной стороны, в  состоянии царской семьи, а с  другой - в особенностях той среды, которая управляла делами.

4. Социальная сущность  дворцовых переворотов

А.Л.Янов, описывая вакханалию дворцовых переворотов после  смерти Анны Иоанновны, отмечает: «Во  всём этом безумии была, однако, система. Ибо... петербургские гренадёры или  лейб-гвардейцы, как и вся стоявшая за ними петровская служебная элита, ставили себе целью вовсе не воцарение  очередной «полковницы», но отмену обязательной службы (при сохранении при этом всех привилегий и имущества). Другими словами, возвращения утраченного  в очередной раз аристократического статуса (для «петровской элиты», наверное, дело всё-таки заключалось  вовсе не в возвращении указанного статуса, а лишь в его приобретении). Они не успокоились, покуда не добились своего. И едва додумалась до истинной причины всей этой необыкновенной политической сумятицы единственная среди плеяды русских императриц политически  грамотная женщина Софья Ангальт-Цербстская, больше известная под именем Екатерины  Великой, как тотчас улеглись страсти  и вчерашний произвол сменился упорядоченностью» .

К сожалению, сам Янов этот вполне интернациональный процесс  толкует как специфически российский, как «исконные российские образцы  формирования элиты» (и как свидетельство  якобы тяготения России к Европе с её родовитостью и независимостью положения аристократии от воли центра). Однако данный процесс протекал повсеместно, во всех бюрократических обществах, хотя и в разных формах, обусловливаемых  уже цивилизационными особенностями  указанных обществ и прочими, преимущественно политическими, обстоятельствами.

Дворцовые перевороты не влекли за собой изменений политической, а тем более социальной системы  общества и сводились к борьбе за власть различных дворянских группировок, преследовавших свои, чаще всего корыстные  интересы. В то же время, конкретная политика каждого из шести монархов имела свои особенности, иногда важные для страны. В целом социально-экономическая  стабилизация и внешнеполитические успехи, достигнутые в эпоху правления  Елизаветы, создавали условия для  более ускоренного развития и  новым прорывам во внешней политике, которые произойдут при Екатерине II.

По мнению Ключевского, петербургская  гвардейская казарма явилась  соперницей Сената и Верховного тайного  совета, преемницей московского земского собора. Это участие гвардейских  полков в решении вопроса о  престоле имело очень важные политические последствия; прежде всего оно оказало  сильное действие на политическое настроение самой гвардии. Сначала послушное  орудие в руках своих вожаков, Меншикова, Бутурлина, она потом  хотела быть самостоятельной двигательницей событий, вмешивалась в политику по собственному почину; дворцовые  перевороты стали для нее приготовительной политической школой. Но тогдашняя  гвардия не была только привилегированной  частью русского войска, оторванной от общества: она имела влиятельное  общественное значение, была представительницей целого сословия, из среды которого почти исключительно комплектовалась. В гвардии служил цвет того сословия, слои которого, прежде разобщенные, при  Петре I объединились под общим названием  дворянства или шляхетства, и по законам Петра она была обязательной военной школой для этого сословия. Политические вкусы и притязания, усвоенные гвардией благодаря участию  в дворцовых делах, не оставались в стенах петербургских казарм, но распространялись оттуда по всем дворянским углам, городским и деревенским. Эту политическую связь гвардии  с сословием, стоявшим во главе русского общества, и опасные последствия, какие отсюда могли произойти, живо чувствовали властные петербургские  дельцы того времени.

Поэтому одновременно с дворцовыми переворотами и под их очевидным  влиянием и в настроении дворянства обнаруживаются две важные перемены: 1) благодаря политической роли, какая  ходом придворных дел была навязана гвардии и так охотно ею разучена, среди дворянства установился такой  притязательный взгляд на свое значение в государстве, какого у него не было заметно прежде; 2) при содействии этого взгляда и обстоятельств, его установивших, изменялись и положение  дворянства в государстве, и его  отношения к другим классам общества .

Основной момент и в  том, что дворянство жаждало этих переворотов. В рядовом дворянстве, беспощадно выгоняемом из захолустных  усадеб в полки и школы, мысль  изощрялась на изобретении способов, как бы отбыть от науки и службы, в верхних же слоях, особенно в  правительственной среде, умы усиленно работали над более возвышенными предметами. Здесь еще уцелели  остатки старой боярской знати, образовавшие довольно тесный кружок немногих фамилий. Из общего политического возбуждения  здесь выработалась своего рода политическая программа, сложился довольно определенный взгляд на порядок, какой должен быть установлен в государстве.

В условиях политической, правовой и экономической несвободы всего  российского общества, в том числе  и высших его кругов (следует помнить, что знаменитый указ о вольности  дворянства был принят лишь в 1761 г.), проблема ограничения власти монарха, то есть создания конституционной монархии, приобретает, казалось бы, своих сторонников  во всех сферах российского общества. Думается, что первым из самодержцев  это хорошо осознал Петр I. Создание им Сената есть не что иное, как начало работы по созданию основ конституционного строя. Как ни парадоксально это  звучит, но Россию следует считать  единственным государством, где данный процесс происходил не под революционным натиском, а являлся весьма обдуманным и нужным для государства и общества шагом со стороны и по инициативе самого монарха.

Этот процесс пережил  своего зачинателя. С созданием Верховного Тайного Совета и ограничения  компетенции Сената лишь вопросами  высшей судебной юрисдикции в России довольно отчетливо вырисовываются контуры разделения властей, что, на наш взгляд, неоспоримо является одним  из важнейших признаков конституционализма. Этому процессу сопутствовали бы и предполагаемые разделы высшей государственной власти между монархом и Верховным Тайным Советом.

Современник и участник тех  событий Ф.Прокопович в своих  воспоминаниях описывает события  и политические настроения тех лет: «Многие говорили, что скипетр  никому иному не надлежит, кроме  ее величеству государыне, как и  самою вещие и ее есть, по сим  совершившейся недавно ее величества коронации. Немцы же рассуждать почали, подает ли право такое коронация, когда и в прочих народах царицы коронуются, а для того наследницами не бывают?»

Данные рассуждения о  престолонаследии звучали на стихийных  совещаниях высших кругов российского  общества. Их участники были не правомочны решать вопрос о престолонаследии. Правомочен был решить этот вопрос Сенат. Об его историческом заседании  хорошо написал В.О.Ключевский: «Пока  сенаторы совещались во дворце по вопросу  о престолонаследии, в углу залы совещания как-то появились офицеры  гвардии, неизвестно кем сюда призванные. Они не принимали прямого участия  в прениях сенаторов, но, подобно  хору в античной драме, с резкой откровенностью высказывали об них свое суждение, грозя разбить головы старым боярам, которые будут противиться воцарению  Екатерины».