Династия Романовых - начало правления

   Непростым нравом отличалась  и царская матушка инокиня  Марфа Ивановна. Её деспотичность,  своенравное упрямство, несомненное  и сильное влияние на сына  сказались на его личной судьбе. Михаил Фёдорович взрослел, и естественно встал вопрос о женитьбе, тем самым – о продлении царского рода, укреплении новой династии. Ещё в 1616 году, когда ему исполнилось двадцать лет, нашли ему невесту – Марию Ивановну Хлопову, дочь незнатного дворянина. Её уже стали звать царицей, дали новое имя – Анастасия.

   Решающую роль сыграла инокиня-мать. Она жила в Вознесенском монастыре.  Старица Евникия была из рода  Салтыковых.

   Хлопову царь приглядел на  смотре невест, устроенном во  дворце по старому обычаю. Объявил  свою милость отцу и дяде невесты. Но поперёк встала Марфа – инокиня Евникия настроила её против. Салтыковы боялись потерять влияние при царском дворе с появлением Холоповых. 

   Марию – Анастасию выслали  из дворца, в котором уже шли  приготовления к свадьбе, к  бабке на подворье.

   Царь Михаил испытывал к Холоповой  сильно, искреннее чувство, тосковал  по ней, не соглашался взять  другую невесту. Мать же не  хотела слышать о девице, которую  так полюбил её сын. Царь  не имел силы противостоять  матери.

   С приездом Филарета у него  появилась надежда. Влияние Салтыковых  ослабевало, хотя их по-прежнему  поддерживала Марфа. Филарет относился  к ним иначе, чем его супруга.  Михаил Фёдорович, не забывший  избранницу своего сердца, объявил  отцу, что женится только на Холоповой. Но Марфа заявила, что если сын женится на Холоповой, то она покинет его царство. И Михаил в очередной раз уступил матери.

   Царь около года спустя женился  по совету матери на княжне  Марии Владимировне Долгорукой. На следующий день после бракосочетания она заболела, через три месяца скончалась. Брак оказался несчастным.

   Год спустя царь снова женился  (29 января 1626 года), на этот раз  на Евдокии Лукьяновне Стрешневой.

   Она родила супругу десять  детей; из них шесть умерли  в раннем возрасте; только четверо, в том числе сын и наследник престола Алексей Михайлович пережил отца. 

   Историки, изучающие Россию XVII столетия, выделяют первую половину – от освобождения Москвы до конца правления Михаила и начала царствования его сына Алексея – как особый этап. За три с половиной десятилетия произошли важные события. Прежде всего во внутренней политике. Романовы, отец и сын, в основном продолжали политику своих предшественников в плане укрепления позиций правящего класса – бояр и дворян, их прав на земельную собственность и зависимых от них людей, крепостных крестьян и холопов.

 С  конца десятых, особенно начала  двадцатых годов, то есть с  умирением «земли», заключением  договоров с Польшей и Швецией,  наступило, наконец, время покоя. Крестьяне возвращаются к заброшенным землям, распахивают новые участки, особенно на окраинах – южнее – Оки и в Среднем Поволжье, Приуралье и Западной Сибири.

   Курс правительства царя Михаила  на заселение новых земель  давал плоды – расширение запашки,  рост доходов казны, обогащение феодалов, светских и духовных. Но оживление в сельском хозяйстве не сопровождалось заметным улучшением агротехнических приёмов. Отсюда – частые неурожаи, недороды, голод, и не только в огородах, войске, но и в деревне. Порой такая политика приводила к плачевным последствиям. Царь и власти исходили, прежде всего, из интересов казны, государства, мало или совсем не считаясь с народом. Например, на кануне русско-польской войны за Смоленск (1632 – 1634 года), по их указанию большие партии зерна продали в страны. Получив за это деньги, использовали их на покупку оружия, боеприпасов.

   В самой же России – случались  неурожайные годы, и цены на  хлеб сильно возросли – запасов  в стране не оказалось. То  же происходило позднее. 

   Как и в XVI веке, верхушку служилого класса при особе царской составляли думные чины – бояре, окольничие, думные дворяне и думные дьяки. За ними шли чины московские – сокольники,

стряпчие, дворяне московские, жильцы. Те и  другие исполняли поручения царя – служили ему как помощники в важнейших делах. В Боярской думе возглавляли приказы и посольства в зарубежные страны, воеводствовали в городах и полках. Эти должности – для наиболее породных, знатных людей, царских вельмож, которые у царя «в Думе живут». Менее знатный служилый человек исполнял обязанности пристава – приказного, посольского и иного.

   Царь и власти шли навстречу  пожеланиям знати и рядового  дворянства. Вельможи, в том числе  царские родственники, получали  из их рук немалое количество  земли и крестьян, прежде всего  из фонда государственных и дворцовых земель. К примеру, боярину   И. Н. Романову, дяде царя Михаила, пожаловали целую Верховскую волость в Галичском уезде, князю Ф. И. Мстиславскому – Ветлужскую волость. Происходило это из года в год, и размеры фонда таяли. Испуганные таким ходом дела, царь и его советники запретили раздавать земли из дворцовых владений (указ 1627 года). Но уже в следующем десятилетии раздачи возобновились.

   Дворян, столичных и уездных, царь  и власти тоже не обошли  своим вниманием. Им давали  земельные участки, обычно небольшие по размерам: по случаю восшествия на престол Михаила Фёдоровича (раздачи 1613-1614 годов), за участие в военных действиях против королевича Владислава (1619-1629 годы) и т. д. К концу первой четверти столетия в центре государства, по существу, исчезли государственные земли – перешли к частным владельцам-помещикам.

    Крепостной порядок устанавливался  в Поволжье. Здесь наряду с  русскими боярами и дворянами,  иерархами Церкви и монастырями,  захватывала крестьянские дворы  и местная знать – татарские и мордовские мурзы, башкирские, марийские и чувашские тарханы, старшины и сотники. Их привлекали на военную службу, платили им, помимо земельного, и денежное жалованье. Этот курс царя и патриарха, их советников дополнялся насаждением православия среди нерусских феодалов. Тем самым они пополняли ряды российского дворянства. Тех из мурз, тарханов и иных, которые не крестились, лишали и земли, и крестьян, переводили в податные сословия.

   Политика царской власти, правящего  класса в отношении крестьян имело ясно очерчённую продворянскую направленность. Многие десятки тысяч государственных и дворцовых крестьян перевели в крепостную зависимость от помещиков и вотчинников. Запашка крестьян уменьшалась, поборы увеличивались. Многие из них переходили на положение бобылей, у которых ни кола, ни двора, чтобы не платить подати или вносить в уменьшенном размере. Поступали в холопы к богатым владельцам.

   На местах  государственных крестьян, «ясачных» (из башкир, татар и  других нерусских людей), грабили воеводы с помощниками, закабаляли свои же односельчане, соплеменники. Власти пытались запретить закабаление ясачных людей, плативших в казну подати мехами и мёдом, хлебом и деньгами. Но и здесь законы попирались.

   Крестьяне нередко отказывались  платить налоги в казну, вносить поборы своим господам. Многие бежали на окраины. Поднимались на восстания русские и татары,  башкиры и мари, чуваши и удмурты. Власти посылали против них военные отряды, подавляли их протест. Во время Смоленской войны казаки и крестьяне громили помещичьи имения во многих уездах – западных, юго-западных и южных. К ним присоединялись солдаты, бежавшие из армии Шейна. Вступали они в сражения и с польско-литовскими войсками. Царь и бояре посылали своих представителей из дворян – для уговоров. Повстанцы, которых они призывали идти под Смоленск для борьбы с поляками, их не слушали. Но окончание войны, заключение мира означали и конец повстанческого движения.

   По отношению к городам правительство  Романовых проводило линию на  поддержку ремесла, промышленного производства, торговли. В правлении Михаила Фёдоровича в Росси насчитывалось двести пятьдесят четыре города, численность городского населения выросла на шестьдесят процентов. Развивалась внутренняя торговля. Зажиточных купцов власти зачисляли в корпорации. Вскоре после воцарения Михаил Фёдорович особой жалованной грамотой освободил гостей и членов Гостиной сотни от посадского тягла (внесения налогов и пошлин, исполнения повинностей); судить их теперь стали только сам царь, его казначий, а не воеводы и приказные люди, как было до этого. Эти купцы могли иметь вотчины, ездить для торговли за рубеж. Права и привилегии они должны были оплачивать исполнением поручений казны: торговать казёнными товарами, руководить работой кабаков, таможен, государственных предприятий и тем самым исполнять доходы казны.

   С 20 – 30-х годов в Росси  появляются мануфактуры – сравнительно  крупные заводы, фабрики с разделением  труда работников по специальностям, с применением механизмов на  водной энергии. В первую очередь строили новые мануфактуры или пристраивали старые для нужд дворца и армии. Эти перемены коснулись Пушечного двора (литьё орудий, колоколов), Оружейной палаты (изготовление лёгкого оружия, огнестрельного и холодного), Хамовного двора, Царской и Царицыной мастерских палат (ткачество, полив изделий). На мануфактурах, основанных купцами, иностранными и русскими, изготовляли канаты (канатные дворы в Архангельске, Холмогорах, Вологде) и стекло (Духанинский завод, основан Е. Койётом из Швеции), выплавляли железо и медь. Русский богатый гость Н. А. Светешников добывал соль на варницах в Костромском уезде, в Жигулях, у Соли Камской.

   Бичом городской жизни при  Михаиле стал бурный рост числа  так называемых беломестцев, белых  слобод. Влиятельные вельможи, крупные монастыри получали на посадах дворы («места») и целые слободы, заселяли их своими людьми, и они занимались ремеслом, торговлей. Выступали конкурентами посадских тяглецов из «чёрных» сотен и слобод. Но если «чернослободы» платили подати, исполняли разные повинности, то «беломестцев» от них освобождали. Тот же И. Н. Романов, царский дядя, к концу правления племянника имел таких триста двадцать дворов в восемнадцати городах. Они приносили ему немалый доход. Ноне давали его в казну. Более того, ослабляли посадский мир. И «чернослободцы» постоянно требовали ликвидации «беломестных» слобод и дворов.

   Вопрос удалось решить только  после восстания в Москве 1648 года («соляной бунт») и принятия  Соборного уложения в ходе  «посадского строения» 1649-1652 годов.

   Большей уступчивостью отличалась  политика правительства Михаила  Фёдоровича по отношению к  русским крупным купцам, которые  вели торговлю с заграницей. Власти  не разрешали транзитную торговлю  иностранных купцов через территорию  России с Ираном, Китаем. Не пускали их в Сибирь. Но те нарушали ограничения на торговые операции в Европейской России. Только после кончины царя Михаила власти пошли на отмену беспошлинной торговли иностранцев (указ 1 июля 1646 года).

   Итогом политики «великих государей», а также, что важнее, объективных процессов, сильно ускоренных Смутой, стало дальнейшее оттеснение знатного боярства, выдвижение новой, малопородной знати, близкой к царской семье, правящей верхушке.

   Эти «худые» люди теснили бояр  в Думе, приказах и прочих важных местах. Они, не мудрствуя лукаво, исходили из простого принципа: всяк велик и мал живёт государевым жалованьем. На авансцену всё больше выдвигалось дворянство, которое стало правящим классом именно в XVII столетии. Они играли всё большую роль в центральном и местном управлении.

   Монархия в Росси укреплялась.  Она, правда, оставалась сословно-представительной  – царю, помимо Боярской думы  с её функциями высшей законодательной  и исполнительной власти, помогали  в делах управления Земские  соборы, роль которых в первое десятилетие после избрания Михаила сильно выросла. Но постепенно их значение уменьшалось; с 1622 года, три года спустя после возвращения Филарета из плена, их, при попустительстве патриарха, перестали созывать регулярно.

   Интересы самодержавия, феодальной знати, возрастающее влияние приказной бюрократии стояли на первом месте. Важнейшие государственные дела решались в рамках Ближней думы из четырёх бояр (И. Н. Романов, И. Б. Черкасский, Б. М. Лыков, М. Б. Шеин), а Большую думу отстраняли от их рассмотрения. Земские соборы и Боярская дума восстановили своё влияние после смерти Филарета.

   По-прежнему росло значение приказов  в центре и воевод на местах. Появились первые попытки упорядочения, централизация громоздкой приказной  системы. Большое количество приказов, неразграниченность, переплетение их функций сильно осложняли управление государством. Поэтому пошли по пути простому: несколько приказов отдавали в руки одного «судьи», начальника. Таковы были бояре И. Б. Черкасский, племянник Филарета, и Ф. И. Шереметьев, его же зять (он сам и отец Черкасского были женаты на сёстрах Филарета). На местах появились так называемые разряды; воеводы, возглавившие их, управляли несколькими уездами каждый. Это была округа – предшественники петровских губерний. Служилые люди каждого такого округа составляли военный корпус.