Беларусь в годы первой мировой войны

     Тут не лишним будет упомянуть, что снабжении фуражом и боеприпасами в российской армии не заладилось с самого начала войны. В 1915 г. дефицит винтовок составлял 19 мил. а патронов к ним – 2 млрд. штук. Конкретно на Западном фронте эта число составляло 500 тыс. В запасных же частях (пунктах комплектования) одна винтовка вообще приходилась на 13 человек. Из-за этого дефицита в период только летних боев потери русских в живой силе были просто страшными. В армейских корпусах в строю оставалось несколько тысяч человек. Так, в Гренадерском боеспособными являлись  примерно 2400 человек, во 2-м Стрелковом – 5 тыс., в 15-м армейском около 8 тыс. человек. При этом штатное количество солдат и офицеров пехотного армейского корпуса составляло около 50 тыс. человек. Но. Несмотря на такие потери и отсутствие вооружения, царское правительство беспрерывно гнало фронт все новые и новые части. Так, по сведениям пунктов комплектования, с 15 августа по 9 сентября на западный фронт было направлено 590 невооруженных рот.

     Итак, войска под командованием П.И. Назимова вступили в бой и сдерживали врага 17 часов, после чего организованно, под прикрытием казаков, отошли на восток.

     К 14 сентября немцы достигли озер Нарочь  и Свир и продолжали двигаться  вперед двумя колоннами: главная – в составе 1-й и 4-й кавалерийских дивизий вдоль о. Свир к переправе через Вилию в направлении Смаргонь – Солы, 3-я кавалерийская дивизия – через Вилейку на Молодечно. К концу дня немцы овладели Жодишками, их передовые отряды достигли железной дороги. Германская пехота, поддерживая кавалерию, вышла к Вилии и форсировала ее. Навстречу немцам двигались корпуса 2-й русской армии: 27-й армейский (8000 штыков, командир – генерал от инфантерии Д.В. Баланин) выгрузился на станции Молодечно; 4-й Сибирский, командир – генерал от инфантерии А.В. Сычевский. 36-й армейский (15 000 штыков, командир – генерал-лейтенант Н.Н. Короткевич) – к Ошмянам. 1-й кавалерийский корпус (командир- генерал от кавалерии В.А. Арановский) подошел к Солам и атаковал германскую пехоту, которая переправилась через Вилию возле Гервят.

     Несмотря  на попытку удержать линию фронта, в тылу Западного фронта началась паника. Тыловые и местные учреждения спешно эвакуировались, бросая имущество. Население отходило на восток. К 16.00 15 сентября после 8-ми часового боя немцы заняли Смаргонь.

     На  следующий день 4-я кавалерийская  дивизия немцев двинулась к р. Ошмянка для поддержки своих передовых частей. Подойдя к реке, германские кавалеристы решили атаковать конным строем, для чего выстроились в сомкнутый боевой порядок. Русская пехота, у которой не было боеприпасов, приготовилась к последнему бою. Но неожиданно для себя немцы попали под прямой обстрел 4-орудийной батареи, которая предназначалась для отправки во Францию и состояла из отборных бойцов и офицеров. Командир батареи, узнав немцев, с ходу развернул орудия и в буквальном смысле слова спас русской пехоте жизнь. Ночью с 17 на 18 ноября дивизии западного фронта по приказу верховного главнокомандующего  начали отход от Вильнюса. Мемуары немецких офицеров свидетельствуют о невероятной стойкости отступающих русских войск. Каждую ночь они делали пешие марши, с утра спешно строили укрепления и принимали бой, после чего вновь отходили. План немцев – окружить русскую армию – не осуществился. Их потери росли.

     К 20 сентября контратака русских войск  была нацелена на Смаргонь. Основная битва произошла между батальоном подпоручика Пигушина из 279-го Новоржевского полка 68 –й пехотной дивизии и 2-м конно-егерским батальоном немцев. После долгих боев германские войска были выбиты с позиций, в плен захвачено100 егерей, 8 офицеров и 9 пулеметов. В 272-м пехотном Гдовском полку 6 офицеров – командиры роты были награждены золотым оружием и орденами св. Георгия 4-й степени за мужество и героизм, проявленные в боях за Смаргонь.

     Беспримерную  стойкость на следующий день также  показали 2 батальон Кексгольмского полка 3-й гвардейской пехотной дивизии, которая не имела патронов, последовательно выбила немцев штыками из 4—х линий окопов.

     Несмотря  на то, что впереди все чаще появлялись заграждения из колючей проволоки, к 24 сентября войска 2-й и 3-й гвардейской пехотной дивизии заняли позиции в окраинах Смаргони.

     После этого до конца 1915 г. велась позиционная  война. В полках русской армии  пополняли запасы колючей проволоки до 300 пудов на полк, обе стороны создавали разветвленную сеть окопов, немцы бетонировали свои огневые точки и блиндажи, русские – строили их из бревен в 4-8 накатов.

       Тяжелое положение со снабжением фронтов обострялось еще сильным расстройством транспорта, организационной неразберихой в государственном аппарате, взяточничеством и казнокрадством, огромными злоупотреблениями всякого рода поставщиков, чиновников, интендантов.

     Царское самодержавие оказалось неспособным  успешно вести войну, .мобилизовать имеющиеся в стране материальные ресурсы. Оно не сумело провести эвакуацию материальных ценностей и населения из прифронтовой полосы. Почти все фабрично-заводское оборудование, хлеб, скот и сельскохозяйственный инвентарь оккупированных районов достались врагу. Из Бреста, например, было эвакуировано только 6 предприятий, из Гродно -3.

     На  фронте все более обнаруживалась вопиющая неорганизованность и неподготовленность к войне, неслыханное казнокрадство и явное предательство, бессмысленность распоряжений царских властей и верховного главнокомандования. Крепость Новогеоргиевск с 85-тысячным гарнизоном была предательски сдана немцам, Брестская крепость оказалась совершенно непригодной к защите вследствие преступлений, совершенных ее строителями. И не случайно среди военного командования сложилось твердое мнение о том, что строители «укрепляли не Брест, а свои собственные карманы».

     Еще одно трагическое порождение Первой мировой войны на территории Беларуси – массовое беженство. Поскольку российское командование готовилось к наступательной войне, первоначально не было создано никаких институтов, которые занялись эвакуацией, снабжением и размещением беженцев [25, с.4].

     В западных прифронтовых губерниях взаимоотношения  между военными и гражданскими властями определялись «Правилами о местностях, которые объявлены на военном положении». Этот документ давал военным властям, а так же генерал-губернаторам право принятия чрезвычайных мер по обеспечению успешного ведения боевых действий, предупреждения нарушений государственной безопасности и гражданскому порядку. Военные власти полностью использовали свое право распоряжаться судьбой мирного населения Беларуси, выселяя и перемещая его с постоянного места жительства в глубину Российской империи. Опасные условия жизни на фронтовых и прифронтовых территориях также содействовали переселению жителей Беларуси в более безопасные районы Российской империи [25, с.6].

     Среди большого числа беженцев условно можно выделить несколько категорий. Первая – это государственные чиновники, служащие и православное духовенство и их семьи, эвакуацию которых  обеспечивало государство.

     Вторая  – это насильно высланные приказами  военных и гражданских властей  мирные жители. Эта категория складывалась из двух больших групп: во-первых, это депортированные представители недоброжелательных (с точки зрения царского правительства) национальностей – немцы, евреи, чехи и поляки. Во-вторых, это жители западных губерний военнообязанного возраста и вообще все население, выселение которого полиция сочла необходимым.

     Третью  категорию беженцев составляли мирные жители, которые по причине близости фронта и связанными с этим условиями жизни по собственной инициативе покидали свои дома и ехали во внутренние губернии Российской империи.

     Эвакуация первой категории проходила на основании своевременно разработанных положений. Правительственные заведения и их служащие эвакуировались в основном весной-осенью 1915 г. в Виленской, Витебской и Гродненской областях, в меньшей степени – в Минской и Могилевской. Стоит заметить, что при проведении эвакуации военные власти требовали проводить ее таким образом, чтобы до последней возможности продолжали работу почтовые и телеграфные учреждения. Полицейские власти были обязаны отходить вместе с войсками, ибо опыт показывал, что в населенных пунктах после эвакуации начинались пьянство, разбой и мародерство[25, c.7-8].

     В некоторых случаях эвакуация  госслужащих напоминала хаотичный  побег. В связи с этим в октябре 1915 г. была создана Эвакуационная комиссия с целью упорядочения и усовершенствования процедуры эвакуации ценных с государственной точки зрения учреждений  и предприятий, которые работают на оборону.

     С июля 1914 г. полиция  и военные уполномоченные стали арестовывать германских и  австро-венгерских подданных и под охраной высылать их в глубь державы. Армейское командование также необходимым считало усилить наблюдение за теми, кто избежал высылки, и денежными премиями поощряло тех, кто добровольно наблюдал за поведением представителей «недобронадежных» народов.

     Особенно  аресты и высылка немцев, чехов  и т.д. возросли летом-осенью 1915 г. во время отступления русской армии. Все немцы-колонисты, независимо от пола и возраста, должны были выехать из прифронтовой полосы по их выбору в местности вне театра военных действий и не находящиеся на военном положении. Забота о медицинской и пищевой помощи колонистам была возложена на земства. Всего за 1914-1917 гг. было интернировано около 53 тыс. человек

     Еврейскому  населению приходилось хуже. По инициативе начштаба Верховного Главнокомандующего Н.Н. Янушкевича, десятки, а потом  сотни тысяч евреев получили приказ под угрозой смертной казни переселиться на земли вне театра военных действий в 24 часа. Позже массовое выселение евреев было упорядочено – дети до 14 и старики после 60 лет не выселялись. Остальные оставались на месте жительства при поручительстве за них представителей общин, которые выступали в качестве заложников[25, С.12-13].

     Основную  массу беженцев составляли жители западных губерний, которых военные власти непосредственно или опосредовано вынудили переехать в глубь империи. Основной причиной миграции было практикование армейским командованием тактики «выжженной земли». Российское военное руководство решило создать в качестве препятствия многоверстную полосу опустошения, с которой должны были выселить местных жителей и уничтожить все имущество.

     Из-за недоверия к жителям западных губерний, ставка Верховного Главнокомандующего отдало приказ выводить вместе с отступающими русскими войсками всех мужчин в возрасте от 18 до 50 лет. Насильно выселенное мужское население двигалось в глубь империи вместе со своими семьями. Обеспечить такую массу людей транспортом, едой, медицинским обслуживанием стало проблемой для правительства. Среди беженцев царили голод и эпидемии. Вот отрывок из письма к минскому генерал- губернатору помещика Бобруйского уезда. «В моем дворе и садах помещается 30—40 тыс. несчастного народа, холодного и голодного, холера забирает ежедневно массу жертв, лежит падаль, которую никто не убирает, во флигеле десятки холерных больных, санитарной помощи никакой, воздух ужасный, народ уезжает, а новоприбывшие занимают их места в сплошной грязи и тут же умирают. Мертвых закапывают тут же на глубине в 3 вершка. Мои сады разорены. Я нищий. Умоляю Ваше В.Б. распорядится переселить их на опушку казенного леса, где они смогут найти себе хотя бы дрова, чтобы согреться» [З, с.52]

      19 июня 1915 г. генерал Н. Данилов  отдал приказ женщинам и детям  не покидать дома вместе с мужчинами, последних в возрасте 18-45 лет притягивать к принудительной работе в рабочих командах.

     5 сентября командующим фронтами было приказано «ликвидировать свюкую примету принудительного выселения жителей». Т.о., власть признавала, что не может справиться с этим бедствием. Чтобы хоть как-то упорядочить вывоз беженцев из прифронтовой полосы, 1 октября 1915 г. в Ставке было принято решение выделить для этой цели 200 поездов и 10 мил. р.

     Осенью 1915 г. фронт разделил Белоруссию на две части. Территория Беларуси запад от линии фронта оказалась оккупированной немецкими войсками. Оккупированную территорию немецкие империалисты подвергли страшному ограблению и опустошению. Промышленные предприятия Гродно, Бреста, Кобрина, Смаргони, Слонима и других городов и местечек почти полностью были уничтожены, а их оборудование вывезено в Германию. Села и деревни также подверглись грабежу и разрушению. Над населением захваченной территории немецкие войска чинили всевозможные зверства и насилия, убивали мужчин, насиловали женщин, чудовищным пыткам подвергали военнопленных, угоняли тысячи мирных граждан на каторжные работы в Германию. Кроме того, все население было обложено огромными налогами и подвергалось   всевозможным   штрафам.   Немецкое   командование неоднократно признавало, что «штрафы таят в себе богатую статью доходов» для германской империи [33, с.38]

     Таким образо, Россия вошла  в первую мировую войну практически неподготовленной - отсутствовало необходимое количество боеприпасов, продовольствия и фуража, и не было никакой возможности наладить должно сообщение армии в короткий срок. Союзники подталкивали ее к объявлению войны Германии и ее сателлитам, движимые при этом только одной целью – получить передышку и, по возможности, ослабить как Германию, так и Россию. Оставшись без поддержки союзников, российская армия быстро откатилась назад, где и завязла в позиционной войне на белорусских землях.

       3. ВОЕННАЯ КАМПАНИЯ 1916-1917 ГГ. И ЗАКЛЮЧЕНИЕ ЬРЕСТСКОГО МИРА.

     С первых дней мировой войны и до конца 1916 - начала 1917 г. германские правящие круги проводили политику игнорирования Беларуси как исторически сложившегося национального целого. В конце 1916 г. германское командование Восточного фронта, разработало, а правительство поддержало проект  создания   "второй  пограничной  полосы.  Он предусматривал аннексию западных районов России и, в частности. территории Гродненской губернии вплоть до Брест-Литовска. Сторонники более скрытых форм аннексии в это время обсуждали план возрождения Великого княжества Литовского, а также план передачи белорусских земель буржуазной Польше.  Свои захватнические планы умеренные максимировали проведением тактики разжигания национальной вражды между народами, населявшими западные районы России. Они поддерживали территориальное притязания к Беларуси со стороны польских и литовских буржуазных националистов.