Оценка деятельности Горчакова

Для ее решения Горчаков сделал ставку на Францию как на наиболее реального союзника. Он считал, что Восток для Наполеона III "является только мелочью", для французского императора важна территория до Рейна.13-15 сентября 1857г. была достигнута договоренность с Наполеоном III, который в обмен  на поддержку Россией своих планов обещал действовать вместе с ней  в ближневосточных делах. Подводя  итоги прошедших переговоров, Горчаков заключал: "Франция оценила значение поддержки России в Европе, но поняла, что может рассчитывать на это только при условии помощи русскому правительству на Востоке". В случае возникновения войны Горчаков обещал Франции морально-политическую поддержку России и даже организацию демонстративных действий на австрийской границе. Он готов был признать право Наполеона III, в случае военного успеха, на материальные компенсации в Сардинии. Взамен всего этого Россия должна была получить от Франции обязательство содействовать всеми имеющимися в ее распоряжении средствами ликвидации статей Парижского тракта о нейтрализации Черного моря. Это обязательство Горчаков предлагал зафиксировать в виде открытого соглашения - что было более желательно - или секретного договора.

Наполеон III предпочитал  заключения тайного союза с Россией, но не хотел делать это путем согласия на предложенные условия. В ноябре 1858г. в Петербург прибыл представитель  французского императора барон Ля Ронсьер Лё Нури. Переговоры с ним вел лично Горчаков. В случае вступления России в войну с Австрией Наполеон III предлагал ей присоединить Галицию, но в деле пересмотра Парижского тракта не обещал ничего определенного. Горчаков считал, что в такой сделке не было никакой реальной выгоды для России. Поэтому министр прямо заявил Лё Нури, что для России Польшу "надежней сохранить втроем (с Пруссией и Австрией), чем вдвоем". Но прямолинейно заявить об отклонении проекта означало бы оттолкнуть Наполеона III и отказаться от надежды на пересмотр Парижского договора. Поэтому министр решил добиваться компромисса, подготовив два варианта ответных предложений. В первом ничего не говорилось о сосредоточении русской армии на австрийской границе; во втором - выражалась готовность сконцентрировать на границе большие военные силы, которые должны были отвлечь на себя часть австрийских войск, но лишь в случае, если Франция обещает поддержать Россию в отмене нейтрализации черного моря. Наполеон III был разочарован. Он ответил Горчакову, что "должен остаться верен обязательствам… которые взял на себя, пока обстоятельства не освободят его от них". Дело в том, что на конгрессе в Париже именно Франция выступила с инициативой нейтрализации Чёрного моря и в дальнейшем с другими державами-гарантами несла ответственность за сохранение тракта. Вместе с тем французский император продолжал добиваться русской поддержки. Однако Горчаков твёрдо придерживался занятой позиции, стараясь избежать вовлечения своей страны в военный конфликт только ради французских интересов. В это время венский двор ввиду предстоящей войны с Францией делает попытки восстановить прежние отношения с Россией и высказывает готовность пойти навстречу её пожеланиям. Но Горчаков хорошо понимал, что для пересмотра Парижского тракта при негативной позиции Англии и Франции недостаточно было бы согласия одной Австрии.

Итак, в 1859г. ещё не сложились  условия для отмены нейтрализации  Чёрного моря. Всё же надежда на успех не покидала Горчакова. Именно в это время он пророчески произнёс: "Я не скрываю, что мы хотим  избавиться от договора 1856г., исключить  из международного права нейтрализацию  Чёрного моря. Мы добьемся этого, ибо  всегда к этому стремимся. Надеюсь  ещё при жизни это увидеть". На повестку дня стал вопрос: кто  может помочь в отмене нейтрализации  Чёрного моря? Таким государством оказалась Пруссия.

В эти годы Горчаков первым в своих депешах стал употреблять  выражение "Государь и Россия", вместо обычного - "император". Граф Нессельроде, сорок лет управлявший дипломатическим ведомством в государстве, упрекал его за это: "Мы знаем только одного царя, нам нет дела до России". Несомненно, Александр II сделал правильный и очень удачный выбор, назначив Горчакова, патриота, дипломата с осанкой русского вельможи былых времен, да к тому же ещё и либерально настроенного, своим министром. Он целиком доверял ему в проведении нового внешнеполитического курса, поскольку сам порою в публичных выступлениях совершал досадные ошибки. У Александра II иногда проявлялись капризные черты его деда. Как-то раз в бумагах, переданных ему Горчаковым, ему не понравилось слово "прогресс" - может быть, оно было ему незнакомо. Подчеркнув это слово, он написал: "Что за прогресс! Прошу слова этого в официальных бумагах не употреблять!"

Горчакова ценили и зарубежные дипломаты и политики. Поверенный Сардании в Петербурге сказал о нем так: "Князь представляет собой одного из самых выдающихся государственных деятелей, это сугубо русский и либеральный министр - разумеется, в той степени, в какой это возможно в его стране… Человек он очень умный и приятный, но очень вспыльчив". Другую оценку вынес Эмиль Оливье: "Всегда готовый к конфронтациям, конгрессам, где говорят или пишут, он был менее готов к акции быстрой, дерзкой, рискованной, могущей привести к борьбе. Мужественный риск героических предприятий его пугал, и, хотя ему доставало достоинства, первым его движением было уклониться от них, прикрывшись снисходительностью, а если нужно, и робостью". 

Князь светлейший

Пруссия была жизненно заинтересована в поддержке со стороны России. Бисмарк, давно замышлявший объединить Германию "железом и кровью", первый начал предпринимать шаги к сближению двух стран. Благоприятной  почвой для этого послужили обострение отношений России с западными  державами во время польского  восстания 1863г. и взаимная заинтересованность в наведении "порядка" на польских землях. Александр Михайлович Горчаков, стремившийся путем либеральных  уступок разрядить обстановку в  Польше, был против соглашения с  Пруссией. Однако АлександрII, которому были по душе традиционные династические связи с этой державой, решил по-своему.27 января 1863г. министру иностранных дел пришлось подписать конвенцию с Пруссией. Когда царское правительство поставило в известность Бисмарка о своём согласии начать переговоры, это вызвало немедленный отклик. В августе 1866г. в Петербург прибыл прусский генерал Мантейфель. В ходе объяснений с ним была достигнута устная договоренность о том, что Пруссия поддержит требования России об отмене наиболее тяжелых статей Парижского трактата, когда этот вопрос будет поставлен российской дипломатией. Взамен царское правительство соглашалось придерживаться благожелательного нейтралитета во время объединения Германии. В 1868г. последовало устное соглашение, фактически имевшее силу договора.

русская дипломатия горчаков канцлер

Россия не могла поднять  вопрос об отмене нейтрализации Черного  моря, т.к. ей по-прежнему противостояла  коалиция западных держав - участниц Парижского трактата. Внутренние трудности побуждали  Россию избегать военных конфликтов. А.М. Горчаков старался обходить "острые углы" и не предпринимать действий, которые могли бы привести к войне. Россия, например, не стала заключать военный союз с Пруссией и вмешиваться в австро-прусскую войну.

Пока в Европе велись сложные  дипломатические игры, внимание Горчакова  обратилось к Северной Америке - к  проблеме русских колоний на Аляске, Алеутских островах и западном побережье, которые были освоены отечественными мореплавателями ещё в XVIII в. В 1866 г. Состоялось совещание высших царских  сановников, на котором присутствовал  и Горчаков. Инициатором продажи  Аляски выступал великий князь Константин Николаевич. Русское правительство  знало о наличии на Аляске золотых  россыпей, но именно это и таило  в себе главную опасность. Горчаков сказал: "Вслед за армией вооруженных  лопатами людей может прийти армия  вооруженных ружьями солдат". Россия не имела на Дальнем Востоке  ни значительной армии, ни сильного флота, а учитывая ещё и тяжелое финансовое положение страны, сохранить американские колонии было попросту невозможно. Договор о продаже Аляски за 7 миллионов 200 тысяч долларов был  подписан в Вашингтоне и Петербурге.

Тем временем в Европе была сложная ситуация. Франко-русская  война началась в 1870 г., успехи Бисмарка были очевидны. В это время, не дожидаясь  окончания войны, Горчаков предложил  Александру II выступить со справедливыми  требованиями России. Настал, по его  мнению, самый подходящий момент. И  он оказался прав. Он отмечал: "Пока длилась война, мы могли с большей  уверенностью рассчитывать на добрую волю Пруссии и на сдержанность держав, подписавших трактат 1856 г. Все было рассчитано верно: Франция потерпела поражение, Пруссия обещала поддержку, а Австрия не рискнула выступить против России из опасения подвергнуться нападению со стороны все того же Бисмарка".

Через своих послов за границей Горчаков передал правительствам всех государств циркулярную депешу. В  этом циркуляре Россия заявляла о  неоднократном нарушении Парижского договора державами, подписавшими его. Трактат ставил Россию в опасное  положение, т.к. Турция, Англия и Франция  сохраняли право содержать свои военные эскадры в Средиземном  море. Появление в военное время  с согласия Турции иностранных судов  в Черном море нарушило бы полный нейтралитет, присвоенный этим водам, и сделало  бы Причерноморское побережье открытым для нападения. В циркуляре отмечалось, что Россия "не может долее  считать себя связанной" положениями  трактата, которые ограничивают ее безопасность на Черном море. Одновременно царское правительство заявляло о намерении соблюдать все остальные пункты Парижского договора.

Этот циркуляр произвел в  Европе эффект разорвавшейся бомбы. Однако ничего поделать было нельзя. Англия и Австрия ограничились лишь словесными протестами, а Франции и вовсе  было не до этого. Ей важно было уцелеть  самой. Прусский канцлер Бисмарк, несмотря на то, что был "раздражен" выступлением России, заявил о поддержке ее требования об отмене "самых неудачных статей" трактата. Соединенные Штаты также  заявили, что никогда не признавали постановлений Парижского трактата об ограничении прав России на Черном море.

Главной заботой Горчакова  стало закрепление объявленного в циркуляре освобождения России от обязательств по нейтрализации Черного  моря. В ответных нотах, разосланных  всем европейским правительствам, канцлер  старался найти убедительные аргументы  для каждой державы и соглашался на созыв международной конференции. Она открылась 5 января 1871г. в Лондоне.1 марта 1871г. была подписана Лондонская конвенция, которая отменила все  ограничения для России, Турции и  других прибрежных стран на Черном море. Отныне Россия могла содержать  там военный флот и строить  военно-морские базы. В мирное время  проливы признавались закрытыми  для военных судов всех стран.

Отмена унизительных статей Парижского трактата явилась крупным  успехом российской дипломатии. Общественное мнение России справедливо приписывало  этот успех Горчакову.70-летний дипломат переживал подлинный триумф. Сам  он считал решение этой важной внешнеполитической задачи главной достижением всей своей дипломатической деятельности. Значение этого еще более возрастало, если учесть, что на протяжении длительного  периода, когда Европа переживала "неспокойное  время", Россия не была втянута в  военные конфликты.

Победа России на конференции  укрепила ее международные позиции. Отмена нейтрализации Черного моря упрочила безопасность южных границ государства, способствовала экономическому развитию страны, прогрессу и во внешней торговле и ускорила освоение Новороссийского края. В награду  Александр II пожаловал Горчакову  титул "светлости", который могли  носить только особы царского рода.  

Не та карта…

В 1873 г. была подписана тройственная конвенция России-Германии-Австрии. Эти страны стали называться "Союз трех императоров". Горчаков считал, что этот союз поможет разрешить  балканскую проблему. Он призвал европейские  державы поддержать его план автономии  для Боснии и Герцеговины. Однако нарастающий на Балканах конфликт мирным путем решить не удалось. Турки в 1876 г. начали наступление на Сербию, в своем продвижении на Белград сметая все на пути. Александр II собрал в Ливадии своих министров и поставил вопрос: что же делать с гибнущей Сербией? Все лишь сожалели об этом, а князь Горчаков встал и сказал: "Наши традиции не позволяют нам быть равнодушными, есть чувства национальные, внутренние, против которых трудно идти. Ваше величество! Теперь не время слов и сожалений, наступил час дела". При этом он подал императору заготовленную телеграмму, в которой русскому послу в Турции повелевалось объявить султану, что он немедленно, в 24 часа покинет Константинополь, если турки тотчас не остановятся и не очистят Сербию. "Я согласен с твоим предложением", - ответил Александр II, закрывая заседание. В 1876г., в день 50-летний службы в Министерстве иностранных дел, Александру Михайловичу Горчакову был присвоен высший в императорской России гражданский чин - он стал государственным канцлером.

Однако Турция была готова к войне с Россией. Более того, стремилась к ней. Горчаков в январе 1877 г. заручился нейтралитетом Австро-Венгрии (Будапешская конвенция), а в апреле того же года Александр II начал эту войну, которая велась под флагом освобождения балканских народов от турецкого ига. Она внесла много славных страниц в историю русского оружия и завершилась полным успехом России. Влияние ее на Балканах усилилось. Вначале было заключено Адрианопольское перемирие (19 января 1878 г.), где Горчаков был предельно тверд в болгарском вопросе. Он инструктировал своего представителя Игнатьева: "Особенно твердо стойте на своем во всем, что касается Болгарии".

Ровно через месяц был  подписан окончательный договор  с Турцией в Сан-Стефано, приуроченный ко дню рождения Александра II. Болгария получала широкую автономию с включением в нее Македонии: Сербия, Румыния, Черногория признавались независимыми; России возвращалась Южная Бессарабия.

Итоги этой войны и Сан-Стефанского договора вызвали враждебные возражения не только Англии, но и Австрии, Горчаков предложил по этому поводу устроить конгресс в Берлине, рассчитывая на Бисмарка. Конгресс состоялся в июле того же года, но Бисмарк неожиданно занял нейтральную позицию. Горчаков говорил потом, что против России была "злая воля почти всей Европы". Но он и сам совершил на этом форуме казусную оплошность. Александру Михайловичу к этому времени исполнилось уже восемьдесят лет. Очевидно, в силу преклонного возраста Горчаков по рассеянности вручил английскому делегату лорду Биконсфильду географическую карту для русской делегации. На ней были отмечены максимальные уступки, на которые Россия могла в крайнем случае идти. Биконсфильд, конечно, воспользовался случаем и в основу обсуждения положил именно эту карту. Бисмарк в своих записках жестоко потешался над Горчаковым, утверждая, что именно он тогда отстоял честь России. Но и сам Горчаков признавался потом Александру II: "Берлинский трактат есть самая черная страница в моей служебной карьере". Из-за противодействия Англии и Австро-Венгрии Россия лишилась плодов победы. На конгрессе произошел разрыв Горчакова и Бисмарка.

Еще три года после Берлинского  конгресса Горчаков стоял во главе  министерства иностранных дел. Он по-прежнему прилагал усилия для сохранения стабильности в стране и "равновесия сил" в  Европе. Но годы брали свое, и в 1880 году он уезжает за границу для  лечения, сохранив за собой пост министра. Уже без его участия в 1881 году прошли переговоры в Берлине, приведшие  к заключению русско-германско-австрийского союза. В марте 1882 года Горчаков уходит в отставку с поста министра иностранных  дел, сохранив за собой чин государственного канцлера и должность члена Государственного совета. Отойдя от активной политической жизни, он часто проводит время с  друзьями, много читает, диктует  воспоминания о своей жизни и  дипломатической деятельности - прекрасную память он сохранил до последних дней.