Борис Федорович Годунов - исторический портрет эпохи средневековья

      Ведя  свое происхождение из старой московской знати, он сделал свою карьеру не благодаря известности своего рода, а придворным фавором, тем , что стал близким к государю человеком, «царским шурином». Его влияние, правительственное первенство и власть над всем аппаратом управления, исключительное богатство- все это ставило его практически вне опасности боярской конкуренции. Господство и власть Бориса Годунова основывались не только на придворной ловкости и интригах, иначе его положение в правительстве не было бы таким прочным. Борис Федорович несомненно обладал незаурядным умом и правительственным талантом. 
 

1.2 Царская  семья после смерти Ивана Грозного. Борис Годунов – правитель государства

      Грозный умер, неожиданно для окружающих его, 18марта 1584 года. После него осталось два сына: старший, от первого брака, Федор и младший, от седьмой жены Грозного,- Дмитрий. О старшем Федоре, которому было уже 27 лет, широко шла молва, что он слаб в умственном отношении. «Царь несколько помешан, говорил о Федоре шведский король Иоанн в официальной речи в 1587году.- Русские на своем языке называют его «durak»». Младший «царевич» Дмитрий родился от седьмой жены Грозного Марии Федоровны Нагой. Хотя царь и справил должным обычаем свою «свадьбу»  с седьмой супругой, но канонически это сожитие не было законным браком, и положение последнего сына Грозного могло возбуждать некоторые сомнения. Во всяком случае, из двух наследников Грозного только один старший был бесспорно правоспособным и оба требовали опеки- один по малолетству, а другой по малоумию. В Москве не было сомнения, что престол принадлежит старшему. Младшего с его родней выслали в Углич. Удаление Дмитрия с его матерью и с ее родней на удел не составляло заметного события для московского населения. Нагих с их «царевичем» просто убрали из предосторожности, как вообще из осторожности и подозрительности Москва принимала разнообразнейшие меры предупреждения против возможных осложнений во все важные моменты своей политической жизни.

      Неспособность к политической деятельности царя Федора Ивановича, ставили вопрос об опеке над ним. Молва говорила, что Грозный сам определил, кому из бояр быть при Федоре опекунами и «поддерживать царство». Современники называли определенно имена важнейших бояр, удостоенных чести править государством. При Федоре Ивановиче собрались его ближайшие родственники: его родной дядя по матери Никита Романович Юрьев, его троюродный брат князь Иван Федорович Мстиславский с сыном Федором Ивановичем и его шурин Борис Федорович Годунов. По свойству и родству со всеми тремя фамилиями имел во дворце значение князь Иван Петрович Шуйский, и стремился удержать свое положение царского фаворита Богдан Яковлевич Бельский, который в последние годы Грозного пользовался большой любовью и доверием царя. Эти лица не все одинаково дружили друг с другом. По-видимому, Бельский готов был на интригу против прочих, а Годунов выжидал, не выступая пока на первый план.

      2 апреля интрига вскрылась. После  приема литовского посла Льва  Сапеги, Бельский, опираясь на стрельцов, затворил Кремль и пытался убедить царя Федора сохранить «двор и опричнину» так, как было при его умершем отце. По-видимому, он думал присвоить себе при этом первую роль как старому опричнику и устранить от царя «земских бояр» князя Мстиславского и Юрьева. Бояре получили весть о происходящем в Кремле и бросились туда. Земским боярам удалось справиться во дворце с Бельским и освободить царя Федора от его внушений. После чего Бельский был сослан в Нижний Новгород. Все дело Бельского прошло без участия Бориса Годунова  и в его результате Борис Годунов ни выиграл, ни проиграл. У дел встал Никита Романович, которому и принадлежала действительная опека над его родным племянником царем Федором, а вместе с ней и правительственное первенство.

      Никита  Романович Юрьев был стар; в августе 1584года он тяжело заболел и сошел с политической арены. Немедля выяснилось, что его место - царского опекуна и правителя государства- займет царский шурин Борис Годунов. На первый взгляд, это не казалось столь очевидным; на первом месте в боярском списке стоял старик князь И.Ф Мстиславский, а не Годунов. Кроме чиновного первенства, он, как и Борис Федорович, обладал родством с царской семьей. Правда родство было не близкое, но оно было давнее и потому сравнительно ценное. Однако Годунов перешел дорогу Мстиславскому, т.к. болезнь Никиты Романовича обнаружила близость Юрьевых именно к Годунову и засвидетельствовала какое-то соглашение между этими боярами, союз или связь их семей. Общая почва для такой связи ясна: и та и другая семья принадлежала к позднейшему кругу московской дворцовой знати, обе держались благоволением Грозного и родством с Федором; обе имели одинаковые интересы во дворце и одних и тех же завистников и врагов. Союз их был естественным; но он не просто существовал, а был создан и оформлен. Таким образом, в Москве образовался крепкий союз деловых людей, направивший свои силы против родовой знати в пользу определенных семей царской родни. Началась борьба за придворное влияние и положение между Б.Ф.Годунова и И.Ф.Мстиславским. Устранение старого Мстиславского по времени совпало с кончиной Никиты Романовича Юрьева (весна 1586г.). На вершинах боярства стояли теперь друг против друга Борис Годунов и князья Шуйские, выступившие на первый план с удалением Мстиславского. Шуйские желали продолжать борьбу с временщиком. Они возбудили против Годунова московскую площадную толпу. В первой половине 1587года в Москве произошел уличный беспорядок, направленный против господства Годуновых. После чего главными виновниками были признаны князья Андрей Иванович и Иван Петрович Шуйские. Их постигла государева опала: они были сосланы, имущество их конфисковано.

      Так столкновения с виднейшими представителями  знати окончились для Бориса Годунова полным торжеством, причем Борис Федорович имел вид человека не нападавшего, а только оборонявшегося. Преследования бояр имели вид наказания за сопротивление законной власти и за покушение на семейную жизнь царя. Преследование не напоминало жестокостей Грозного. Бояр не губили, людей ссылали и казнили по розыску и суду. На Бориса Годунова можно было злобиться и злословить, но нельзя было сравнивать с Грозным и назвать тираном и деспотом.

      С кончиной Н.Р.Юрьева, удалением И.Ф.Мстиславского и опалой Шуйских к лету 1587 года в Москве уже не было никого, кто не мог бы соперничать с Борисом Федоровичем. Борис Годунов торжествовал победу и принял ряд мер к тому, чтобы оформить и узаконить свое положение у власти при неспособном к делам государе. Меры эти очень остроумны и интересны.

      Официально  царь Федор не почитался за его  неспособность к политической деятельности и чрезвычайную богомольность. Федор Иванович не считал необходимым самому вести дела управления и возложил ведение дел на Бориса Федоровича. При таком государе «правительство» Бориса Годунова получало чрезвычайную благовидность: он не просто попечитель царя Федора, он доверенный помощник  и по родству исполнитель воли осиянного благодатью Господнею монарха. Таким образом, Борис Федорович постарался создать о себе общее представление как о лице, принадлежащем к династии, и естественном соправителе благочестивейшего государя.

      Исключительное правительственное положение Бориса Федоровича Годунова, кроме общего житейского признания, должно было получить и внешнее официальное выражение. Борис Годунов добился того, что Боярская дума присвоила ему официально право сношения с иностранными правительствами в качестве высшего правительственного лица.

      Борис Федорович установил для своих официальных выступлений как в царском дворце, так и на своем «дворе» старательно обдуманный «чин» (этикет), тонкости которого были направлены, как и официальные записи, к тому, чтобы сообщить особе Бориса Годунова значение не простого государева слуги, а соправителя «величества». Во дворце, во время посольских приемов, Борис Федорович Годунов присутствовал в особой роли; он стоял у самого трона, тогда как бояре сидели поодаль «в лавках». В последние годы царствования Федора Борис Годунов обычно при этом держал «царского чину яблоко золотое», что и служило наглядным знаком его «властодержавного правительства». Иноземные послы, приезжавшие в Москву, после представления государю, представлялись и Борису Федоровичу, притом с большой торжественностью. У Бориса Годунова был свой двор и свой придворный штат. За время регентства в руках Годунова сосредоточились весьма значительные личные богатства.

      После смерти царя Федора Ивановича и отречения от престола его вдовы Ирины Борис Годунов был избран Земским собором в цари 17 февраля 1598 года благодаря стараниям патриарха Иова. Во время венчания на царство Борис Федорович обещал народу блага, в порыве красноречия взялся за отворот шитой жемчугом сорочки, воскликнув: «И сию последнюю разделю со всеми¹¹». В первые годы царствования он старался исполнить свое обещание и, по словам современника, «цвел благолепием, видом и умом всех людей превзошел; муж чудный и сладкоречивый, много устроил он в русском государстве достохвальных вещей, ненавидел мздоимство, старался искоренить разбои, воровство, но не мог искоренить; был светлодушен, и милостив, и пищелюбив¹²».

        В руках Бориса сосредоточилось все, что потребно было для политического господства: придворный фавор и влияние, правительственное первенство и громадные по тому времени средства. Приблизительно с 1588-1589 гг. «властодержавное правительство» Бориса было узаконено и укреплено. Бороться с ним не было возможности: для борьбы уже не стало законных средств; да ни у кого не хватило и сил для нее.  «С этих пор,- говорит К.Н. Бестужев-Рюмин,- политика московская есть политика Годунова»¹³. 
 

2 Политика Бориса Федоровича 
 
 

2.1 Внутриполитический и внешнеполитический курс Бориса Годунова 
 
 

      Длительная  война с Литвой и Швецией за Балтийское побережье  окончилось полной неудачей, и Грозный уступил своим  противникам все, что успел завоевать  в первый, счастливый период войны, поступившись даже кое-какими и собственными землями.

      Мир с врагами был заключен незадолго  до смерти Грозного (1582-1583гг.), и царь кончал свой земной путь с горьким  сознанием понесенного поражения. Конечно, с таким же сознанием по смерти Грозного принимал власть Борис Годунов. На его плечи падала забота о возможном смягчении последствий крупной политической неудачи и о восстановлении поколебленного войной престижа силы и предприимчивости Москвы. Равным образом на него же ложилось бремя, созданное внутренним кризисом: ему приходилось думать о воссоздании хозяйственной культуры в центральных областях государства, покидаемых рабочим населением, и о восстановлении там служилой и подданной организации, расшатанной кризисом. В этих двух направлениях и действовала главным образом правительственная энергия Бориса Федоровича.

      В отношениях Москвы к Литве и Швеции личное участие Годунова  вовсе незаметно; оно может быть ценимо лишь по связи с общей оценкой целесообразности и дальновидности московской политики.

      Борис Федорович как правитель особенно заботился о том, чтобы достойным образом самому выступить в роли первого в стране лица как в царском дворце, так и на собственном боярском дворе, где он давал аудиенцию послам. Одинаково и отчеты цесарских послов и такие же «статейные списки» московских дьяков рисуют пышные картины встреч и приемов у царя и у Бориса Годунова, но вовсе не обнаруживают реально важных их последствий.

      Иное  дело- отношения с Англией: здесь  пышности и парадов очень мало, но зато весь тон отношений очень деловит, и личное участие в них Бориса Федоровича вполне ясно и понятно. Англия в Москве имела только торговые интересы, и Москва пока не занимала места в политической системе Англии. Очень известны обстоятельства появления английских мореходов в двинском устье в XVI веке и получение ими монопольного права пользования этим устьем для торга с Москвой. Английские купцы и правительство имели в виду только этот торг и желали сделать его наиболее льготным и доходным для себя. В 1569 году английский посол Томас Рандольф добился у Грозного «привилегии», по которой образованная в Англии торговая «русская компания» получила исключительное право торга, и при том беспошлинного торга, во всем Московском государстве, а также право торговли через Россию с Востоком. Англичане были взяты в опричнину, но считалось и самими англичанами, и Грозным за особенную честь и удобство для иноземцев. За столь многие льготы и почет Грозный потребовал своего рода оплаты; он желал, чтобы королева Елизавета вступила с ним в союз против общих врагов, дала соответствующие льготы русским купцам и предоставляла московскому царю право получить убежище в Англии в случае его личной невзгоды. Когда же Елизавета, не видевшая нужды входить в такие обязательства и связывать Англию рискованными союзами, ответила уклончиво, Грозный раздражился, послал ей укорительную грамоту, а на английских купцов наложил свою опалу. Потом сношения сгладились, и царь в 1572 году, возвратив англичанам свою милость, восстановил их «привилегии и повольности», однако же с тем, чтобы они платили со своих товаров половинные пошлины. Возвращение к льготам 1569 года оказалось неполным; а некоторые политические осложнения, последовавшие вскоре затем, лишили англичан и многих других преимуществ. Московское правительство очень дорожило английским торгом на севере; но оно столь же дорожило и другими возможностями сноситься с Западом и получать европейские товары.