Геополитика, и её функции

   Во второй половине XX в. развитие геополитической теории наиболее успешно шло в русле англосаксонской школы, путями, намеченными основоположниками этой науки Макиндером, Мэхеном, Спайкменом. Наследники школы Хаусхофера испытывали давление со стороны европейских стран-победительниц, общественного мнения за сотрудничество с лидерами стран Третьего рейха. Таким образом, если таллассократическая. Линия в геополитике не прерывалась и превратилась в официальную международную политику США, то европейская геополитика после Второй мировой войны практически не существовала до конца 50-х годов. События 50-х показали, что для Европы ещё не “наступил вечер”.

Политические перемены в Европе

   Под воздействием комплекса причин в некоторых странах Европы (особенно во Франции и Западной Германии) стало формироваться общественное мнение за создание единой Европы. В 1954г. канцлер ФРГ К.Аденауэр утверждал, что единство Европы было мечтой немногих. Оно стало надеждой для многих.

   Сегодня оно — необходимость для всех нас. Оно необходимо для нашей безопасности, для нашей свободы, для нашего существования как нации и как духовно-творческого содружества народов.

   Наибольшее развитие геополитическая мысль получила в Европе, особенно во Франции, в Бельгии, ФРГ, когда в 1959—1968 годах президентом Франции был “континенталист” генерал Шарль Де Голль. Он предпринял ряд энергичных антиантлантистских шагов, Франция вышла из НАТО, где абсолютно доминировали США, выработала собственную геополитическую линию, включающую в себя “оборону по всем азимутам”, укрепляла связи с СССР, усиливалось франко-германское сотрудничество, а в перспективе планировалось создать “Европу от Атлантики до Урала”. Эта Европа виделась де Голлю как вполне суверенное стратегически континентальное образование, т.е. появилась концепция “европейского  континентализма”. Она нашла сторонников в Западной Германии. Вот что, например, писал бывший канцлер ФРГ Гельмут Шмидт, прошедший путь от англофила, американофила до франкофила.

   Из-за растущего понимания геополитического положения моей страны, я стал в последние 15—18 лет франкофилом, убеждёным приверженцем приоритета франко-западногерманской  дружбы.

   Шестидесятые годы положили начало созданию франко-западногерманского политического, экономического, финансового союза — ядра объединенной Европы конца XX в., которая значительно превзошла по главным показателям США. Как же этот процесс сказался на становлении европейской геополитической мысли?

   В 60-е годы европейские учёные-геополитики стали чаще включаться в американские исследовательские проекты. Причин тому было несколько. Наиболее важная из них—прерванная связь с довоенными геополитическими школами. Учёные Европы вынуждены были принимать нормы англосаксонского подхода. В США же этих учёных видели не в качестве главных разработчиков тех или иных концепций, а в качестве технических экспертов, исполнителей прикладных геополитических исследований. Постепенно работы европейских  геополитиков превратились в самостоятельные школы — в “региональную геополитику” (например, течение, возглавляемое Ивом Лакостом во Франции). Авторы концепции “региональной геополитики” в отличие от родоначальников этой науки Ратцеля, Челлена, Макиндера, Мэхена или Хаусхофера придавали мало значения главному закону геополитики — глобальному дуализму (борьбе Суши и Моря), а использовали геополитические методики для изучения, анализа, описания межгосударственных, межэтнических конфликтов, демографических процессов и даже политических выборов.

   В общей линии геополитической мысли Запада наиболее ярко были выражены следующие направления атлантизм, мондиализм, прикладная геополитика, течение европейских “новых правых”. Прежде чем попытаться кратко рассмотреть эти течения, сделаем небольшой экскурс в экономическое, политическое и военное развитие США, стран Западной Европы после окончания  Второй мировой войны (1939—1945 г).

   С наименьшими потерями и с наибольшими экономическими, военными, финансовыми приобретениями вышли из этой войны США. В войну объективно были заложены основы становления США как мировой державы. После войны геополитики -атлантисты уточняли, развивали частные аспекты теории, усиливая ее прикладную сторону. Идея “морской силы”, её геополитическая стратегия стала официальной международной политикой США. Она рассматривала два варианта развития событий:

• выигрыш Западом борьбы с Востоком;

• конвергенция (от лат соnveigete) — приближаться, сходиться) двух противоположных идеологических сторон в нечто единое и установление Мирового Правительства.

   Второй вариант развития событий потребовал появления новой доктрины, получавшей название “геополитика мондиализма”, или “новый мировой порядок”.

   Европейская геополитическая мысль была представлена геополитиками-“континенталистами” и “новыми правыми”. Это европейское течение развивало геополитические идеи школы Хаусхофера. В конце 80-х — начале 90-х годов к их трудам обратились официальные европейские геополитики.

Атлантизм: от Д.У. Мэйнига до 3. Бжезинского

   Последователи и ученики Н.Спайкмена не только развивали. Но и корректировали взгляды своего учителя — крупного представителя атлантистской линии в геополитике. Анализируя тезисы Спайкмена, его ученик политолог Д.Мэйниг в работе Heartland и Rimland в евразийской истории” отмечает, что геополитические критерии должны особо учитывать функциональную ориентацию населения и государства, а не только чисто географическое отношение территории к Суше и Морю.

   Всю территорию евразийского Rimland он делит на три вида в зависимости от функционально-культурной предрасположенности. В первый вошли Китай, Монголия, Северный Вьетнам, Бангладеш, Афганистан, Восточная Европа (включая Пруссию), Прибалтика и Карелия — пространства, органически тяготеющие к Неаrtland Второй вид объединил такие страны, как Южная Корея, Бирма, Индия, Ирак, Сирия, Югославия, т.е. геополитически нейтральные страны Страны Западной Европы, Грецию, Турцию, Иран, Пакистан, Таиланд Д Мэйниг отнес к третьему виду, склонному к талассократическому блоку.

   Последователи Спайкмена также брали за основу культурно-функциональный анализ Мэйнига, его видение “теллурократичес кой” и “талассократической” предрасположенности, считали, что главную роль играют прибрежные цивилизации, от которых внутрь континента поступают культурные импульсы. Степень интенсивности этих импульсов может быть различна “Талассократически ориентированные” секторы “внутреннего полумесяца” обладают высшими культурными форматами и им принадлежит историческая инициатива.

   С точки зрения американского политолога Сола Коэна все регионы Земли могут быть разделены на четыре геополитические составляющие:

1.внешняя морская (водная среда), зависящая от торгового флота и портов;

2.континентальное ядро (nucleus), тождественное “Нinterland” (геополитическому термину, означающему “удаленные от побережья внутренние регионы”);

3.дисконтинуальный пояс (береговые сектора, ориентированные либо внутрь континента, либо от него);

4.регионы, геополитически независимые от этого ансамбля.

   Известный учёный и политик (бывший госсекретарь США) Г. Киссинджер, опираясь на идеи “дисконтинуальных поясов”, полагал, что политическая стратегия США состоит в том, чтобы объединить разрозненные береговые зоны в одно целое, что позволит получить атлантистам полный контроль над Евразией, над СССР. Это одно целое должно включить те “береговые сектора”, которые сохраняли нейтралитет или тяготели к Евразии Доктрина Киссинджера предлагала США действовать методом “кнута и пряника” Вьетнаму — война, Китаю — сотрудничество, поддержка режима шахиншаха Ирана М. Реза Пехлеви, националистов Украины и Прибалтики и т.п. Идеи Г. Киссинджера тесно увязывались с доктриной ядерного сдерживания США и НАТО. Месторасположение американского и натовского ядерного оружия учитывало географические и геополитические особенности регионов.

   Атлантизм, являясь геополитикой моря, не был чужд и новым идеям, связанным с научно-техническим прогрессом, с научно-технической революцией в военной сфере. Появление новых типов вооружений — стратегических бомбардировщиков впервые из них сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки), межконтинентальных, крылатых и других ракет — поколебало приоритет Моря над Сушей. Потребовались новые доктрины, которые вместо двух важнейших элементов геополитики (Моря и Суши) должны были учитывать воздушное и космическое пространство, которые предполагают применение не только ядерного, но и плазменного, лазерного оружия. Эти два новых элемента получили название аэрократии и эфирократии. Освоение данных двух сред, на которые совершенно не обращали внимания основатели геополитики, тем не менее оказалось продолжением талассократических теорий, но на более высоком уровне. История показала, что атлантизм более динамично, наступательно использовал все среды, базирующиеся на законе Моря. Геополитика атлантистов оказалась наступательной, а геополитика Евразии пребывала в состоянии пассивной обороны. В сфере аэрократии СССР добился относительного паритета, но в “звездных войнах” не смог конкурировать, что во многом привело к поражению в “холодной воине”, к развалу содружества стран Варшавского договора, а впоследствии и СССР.

   В 90-х годах геополитическая мысль на Западе разделилась на два течения “неоатлантизм” Самуила Хантингтона (р.1927) и вконец истории” Фрэнсиса Фукуямы. О концепции Фукуямы мы поговорим ниже, а сейчас речь пойдет о неоатлантизме Хантингтона, который, будучи директором Института стратегических исследований при Гарвардском университете, изложил в статье “Столкновение цивилизаций”6 свои взгляды на проблему дальнейших отношений Моря и Суши, Запада и Востока. Он утверждал, что стратегическая победа атлантистов над евразийцами не есть победа цивилизационная Запад и Восток по-прежнему цивилизационно стоят далеко друг от друга.

   Западные ценности — это рынок, либерал-демократия, индивидуализм, права человека и т.д., восточные ценности — коллективизм, традиционализм, соборность, патернализм и т.д.

   Хантингтон утверждал, что западная идеология восторжествовала временно, что ее торжество поднимет на поверхность глубинные культурные слои Востока, усилится влияние религиозных факторов, в частности, ислама и православия, синтоизма и буддизма, конфуцианства и индуизма. В недалеком будущем, по его мнению, заявят о себе славяно-православная, конфуцианская (китайская), японская, исламская, индуистская, латиноамериканская и, возможно, африканская цивилизации. Этот фактор вновь создаёт условия для противостояния Запада и Востока значит, делает вывод Хантингтон, надо готовиться к нему, заранее регулировать, если не сдерживать антиатлантистские настроения и тенденции, не допустить соединения геополитических центров противостояния Западу в единый союз. Для этого Западу следует:

• более тесно сотрудничать, обеспечить единство между США и Европой;

• интегрировать в Западную цивилизацию те общества в Восточной Европе и Латинской Америке, чьи культуры близки к западной;

• предотвратить перерастание локальных конфликтов между цивилизациями в глобальные войны;

• ограничить военную экспансию конфуцианских и исламских государств;

• приостановить свертывание западной военной мощи и обеспечить военное превосходство на Дальнем Востоке и в Юго-Западной Азии;

• использовать трудности и конфликты во взаимоотношениях исламских и конфуцианских стран;

• поддерживать группы, ориентирующиеся на западные ценности и интересы в других цивилизациях;

• усилить международные институты, отражающие западные интересы и ценности и узаконивающие их, и обеспечить вовлечение незападных государств в эти институты.

   Как видно из этих рекомендаций, в числе наиболее вероятных противников Запада Хантингтон считает Китай и исламские государства, прежде всего Иран, Ирак, Ливию, а не Россию или какие-либо другие евразийские страны. Но другие неоатлантисты, например Пол Вольфовиц, по-прежнему полагают, что Россия является потенциально наиболее сильным соперником для США и их партнеров по НАТО. В этой связи он призывает создать против России “санитарный кордон”, куда вошли бы страны Восточной Европы и Прибалтики.

   Идеи атлантизма развивал идеолог “нового мирового порядка” 3.Бжезинский. Ещё в 1986г. в книге “План игры” он впервые совершенно ясно характеризовал соперничество СССР и США, как геополитическую борьбу за контроль над Евразией. Он стал одним из теоретиков течения “мондиализма”.

Мондиализм

   Идеи всеединства человечества имеют очень давние исторические корни. Отдали им дань и мыслители, философы, писатели России. В частности, гениальный русский писатель Ф.М. Достоевский (1821—1881г.) утверждал, что Россия должна собрать в братском всеединстве все человечество. Его идеологический противник публицист К.Н Леонтьев (1831 — 1891г.) предрек России не роль собирательницы человечества в братском всеединстве, а родины Антихриста. Ещё один глубокий ум России историк Г.П. Федотов (1886—1951г.) высказал не только веру в великое будущее России, но и тревогу по поводу ее духовного, политического, экономического перерождения, в частности, тревогу о подмене религиозного начала в духовной жизни России национальным.

   Задолго до победы Запада над Востоком возникла геополитическая концепция “мондиализма”. Её сущностью является утверждение полной планетарной интеграции, создание единого мира. Подобные идеи высказывал еще О.Конт. В письме к Тулузу от 26 августа 1852г. он утверждал: человечество — это всемирная родина, призванная объединить по крайней мере в будущем всех обитателей планеты. Это совокупность всех способных к ассимиляции, всех как живущих поколений, так и сошедших со сцены, так, наконец, и грядущих, к нему не принадлежат разве Нероны, Робеспьеры и Бонапарты — одним словом те, кто нарушает своими действиями человеческую гармонию, индивид сам по себе не существует, представляя только абстракцию.