Механизм финансового кризиса 1998 года, причины и социально-экономические последствия

Примечания:

¹ на основе данных о двусторонней торговле с партнерами каждой страны за период 1994–96гг.

² оценка на основе показателей инфляции и данных о двусторонней торговле

       Мировой финансовый кризис привел к фундаментальным  сдвигам в представлении международных инвесторов (крупнейших банков, паевых и инвестиционных фондов, страховых компаний) относительно инвестиционных рисков в странах с развивающимися рынками, ухудшил для этих стран перспективы получения новых частных инвестиций. Очевидно, что ни длительный экономический рост, ни благоприятное отношение международных финансовых организаций не служат гарантией от кризиса национальной финансовой системы, массовых банкротств банков и промышленных предприятий, падения курса валюты. Один из уроков последнего финансового кризиса в Восточной Азии состоит в том, что быстрорастущая экономика с несформировавшейся, хрупкой финансовой системой не в состоянии противостоять действиям международных инвесторов. На малейшие колебания экономической и политической конъюнктуры в первую очередь реагируют портфельные инвесторы, довольно легко перебрасывающие средства на более надежные, хотя и менее прибыльные рынки.

       По  оценкам экспертов МВФ, чистый приток частного капитала в развивающиеся  страны и страны с переходной экономикой (Латинская Америка, Азия, Африка, Центральная и Восточная Европа, включая Россию) сократился с 215 млрд. долл. в 1996 г. до 123,5 в 1997 г. В1998 г. он упал до 56,7 млрд. долл. (13)

       Основной  результат состоит в уходе  значительной части капитала с развивающихся рынков, однако уже в 1999 г. вновь произошел рост частных инвестиций до 129 млрд. долл. Возвращение на рынок сопровождалось повышением «рисковой» составляющей при кредитовании, и как результат, общим ростом стоимости заимствований.

       На  примере стран Восточной Азии наглядно видно различие подходов к  сотрудничеству с международными финансовыми  организациями. Хотя практически во всех странах кризис не привел к  смене правящих режимов (за исключением  верхушечных изменений в Индонезии), реакция правительств на истоки и последствия кризиса существенно отличалась. Южная Корея и Индонезия в целом согласились с условиями, выдвинутыми МВФ при предоставлении пакетов помощи, пойдя на радикальное реформирование финансового сектора, разрушение сложившихся «тесных» связей между предприятиями и банками. Малайзия, напротив, предприняла меры по ограничению движения капитала и обмена валюты, что шло вразрез с требованиями Фонда. Был уволен министр финансов — предполагавшийся преемник премьер-министра и главный реформатор малайзийской экономики.

       Ход финансового кризиса показал, что  было бы неверным считать Россию самостоятельным  источником кризисных потрясений в  мире. Россия оказалась в общей  цепи мирового кризиса, испытав на себе как просчеты в собственной политике, так и поведение международных инвесторов. Правительство и Центральный банк РФ в первой половине года недооценили возможные последствия кризиса для российской экономики и финансовых рынков. Однако нельзя отрицать, что события 17 августа оказали влияние на углубление кризиса в Латинской Америке, главным образом, в Бразилии.

       Экономический кризис в России возобновился в начале 1998 г., заметное падение производства шло уже с мая. Финансовый крах отражал одновременно слабость реального  сектора экономики, несогласованность бюджетной, кредитно-денежной и банковской политики, хотя негативная роль постоянно ухудшающейся внешней обстановки на финансовых рынках сыграла важную роль. Дефолт внутреннего долга и прекращение платежей по внешнему долгу (некоторым его видам) России оказались звеном в развитии мирового финансового кризиса. 

       3.1.2 Последствия валютного  неравновесия

       Девальвация национальной валюты, являющаяся апофеозом  кризиса, по большей части представляет собой результат зацикливания экономического развития, когда внешнеторговая политика страны приходит в противоречие с долговой. Например, страны Юго-Восточной Азии к 1997 г. имели внешнеторговый дефицит, компенсировавшийся крупным сальдо по счетам движения капиталов; накануне кризиса разрыв между торговым балансом и балансом по движениям капиталов стал чрезвычайно большим; в июле 1997 г. в Таиланде был введен плавающий валютный курс с сопутствующей ему девальвацией.

       Заниженный  валютный курс имеет и структурные  последствия, заключающиеся в том, что импортирующие сектора экономики "жиреют", а экспортирующие - балансируют на грани банкротства. Именно такое положение дел и было в российской экономике в 1998 г., когда существовали гигантские различия в уровне рентабельности импортирующего и экспортирующего секторов. Так, уже в 1995 г. равновесный валютный курс, при котором рентабельность двух секторов выравнивается, составлял 5,5 тыс. руб. за доллар против фактического курса - 4,6 тыс. руб. В 1996 г. эффективность импортных операции в 1,4 раза превышала аналогичную оценку для экспортоориентированного сектора. К 1996 г. выручка от реализации экспортной продукции металлургии, машиностроения и легкой промышленности уже не окупала затрат на ее производство. По показателю эффективности внешнеторговых операций, рассчитываемому как отношение прибыли к себестоимости, эффективность импорта в 1996 г. превышала эффективность экспорта в 4 раза, что мешало нормальному развитию внешней торговли страны. (4)

       Подобные  диспропорции не могли быть преодолены за счет естественного межсекториального перелива капитала, так как это равносильно ликвидации экспортных производств. Разрыв порочного цикла "приток иностранного капитала - увеличение импорта - увеличение потребности в иностранной валюте - приток капитала" можно было осуществить только с помощью девальвации, что и произошло. В этих условиях Россия полностью вписывалась в общую теорию развития кризиса.

       Однако, несмотря на неизбежность девальвации, ее осуществление означает кризис, основным последствием которого оказывается падение платежеспособного спроса населения. Например, в Индонезии в результате девальвации были сведены на нет все завоевания в области повышения уровня жизни, которых удалось добиться за 30-летний период правления Сухарто. Аналогичный удар испытала Россия, при мгновенной четырехкратной девальвации рубля. Подобная ситуация в Малайзии завершилась тем, что она вообще встала на путь изоляции от внешнего мира. Все это подтверждает теоретический вывод о возможной дезинтеграции мировой экономики.  

     3.2 Современный мировой финансовый кризис

     Предсказать внезапное наступление кризиса  осени 2008 в стране не смог никто, а  прогнозы пары-тройки аналитиков, предрекавших России к концу года масштабный финансовый кризис, казались столь же далекими от истины, как далек 1998 год. Казалось, умудренная опытом 1998 года страна могла бы встретить нынешний кризис подготовленной, но, как тогда, так и сейчас власти во многом действуют экспромтом, не имея четкого плана вывода страны из кризиса.  

     3.2.1 Различия, переходящие в сходства

       Сравнивая тот кризис с нынешним, единственным общим местом часто называют массовые увольнения и сокращения, хотя в обоих кризисах столь же много общего, как и различного. Первопричины обоих кризисов, на первый взгляд, совсем не похожи. В 1998 году бюджетный дефицит устраняли краткосрочными заимствованиями на рынке ГКО, внутренний и внешний долги усилили критическую зависимость бюджета от инвесторов. Пирамида ГКО рухнула под влиянием азиатского кризиса, опустившего нефтяные цены. Золотовалютные резервы не помогли удержать обменный курс рубля, посыпались банки, в бюджете образовалась огромная дыра.

     К десятилетию кризиса в августе 2008 года многие СМИ опубликовали «юбилейные»  статьи. В рассуждениях на тему «возможен  ли повторный кризис», общим местом стало утверждение, что огромные золотовалютные резервы не позволят произойти обрушению рубля и гарантируют страну от прочих финансовых неприятностей. Наличие «подушки безопасности» заставляло многих полагать, что если кризис и возникнет, то на Россию он окажет крайне ограниченное влияние. Проводить хоть какие-то параллели между Россией 1998-го и 2008 года в августе казалось неуместным - настолько разнились макроэкономические показатели сегодняшнего дня и десятилетней давности. Тем не менее, и для экономики образца 1998 года, и для России 2008 года оказалась губительна одна и та же угроза: сжатие ликвидности, вызванное сокращением притока денег из-за рубежа. Страна с бедным и с богатым бюджетом, как оказалось, одинаково подвержена этой напасти. По иронии судьбы, в 1998 году дефицит ВВП был 7—8%, в 2008 году ровно наоборот: профицит составил такую же величину. (5)

     Нынешний  кризис вновь обозначил слабые места  управления страной, обрушил финансовые пирамиды и вскрыл мыльные пузыри. Перегрев российской экономики привел к массовым займам, но уже не на рынках ГКО, а на внешних рынках. Сегодня, как и тогда, на стране висит огромный внешний долг, но не государственный, а корпоративный. На фондовом рынке слишком долго торговали воздухом — производными инструментами второй, третьей, седьмой степени. Переоцененные активы позволяли жить не по средствам, используя дешевые кредиты, что вновь сделало свое черное дело.

     Стало очевидно, что системно к новому кризису страна не готовилась. Копились лишь золотовалютные резервы, но вместо контроля над кредитами и внешними займами финансовые власти поощряли наращивание дешевых денег и госрасходов, ведь наличие резервов казалось панацеей от всех бед.

     Золотовалютные  резервы действительно не дали начаться массовому обрушению банков. Это  позволило чиновникам поначалу называть кризис «временными трудностями», подчеркивая, что в 1998 году не шло речи ни о масштабной поддержке банков, ни о попытках спасения фондового рынка за счет бюджетных средств. Банкам ослабили резервные требования и дали возможность перекредитоваться, Федеральная служба по финансовым рынкам изменила правила биржевых торгов, предприятиям предоставили рассрочку по уплате НДС.

     Несмотря  на принимаемые меры родственные  моменты того и другого кризисов обозначились очень быстро. Девальвация, напугавшая россиян десять лет назад, вопреки заклинаниям правительства и Центробанка очень быстро стала материализовываться, перейдя со страниц изданий в реальную жизнь. И отнюдь не только по причине паникерства населения, перекладывающего рубли в доллары. Низкий рубль сегодня — слишком выгодный инструмент для решения многих внутренних проблем.

     Постулат  о надежных «подушках безопасности»  оказался разбит в самом начале кризиса. Страна стремительно проедает свои резервы. Динамика снижения золотовалютных резервов (ЗВР) более чем убедительная: ЗВР достигли максимума 16 августа — $597 млрд., в начале ноября они уже были $475 млрд., 14 ноября — $453 млрд. ЦБ не раскрывает содержание ЗВР, публикуя лишь структуру золотовалютной корзины, где 45% номинировано в долларах; 44% — в евро, остальное — в фунтах и йенах. Номинированные в этих валютах резервы, как полагают многие, могут храниться в неликвидных инструментах — и это самая большая опасность. Например часть резервов ЦБ вложена в терпящие бедствие акциии Fannie Mae и Freddie Mac. (5)

     Если  процесс сокращения резервов приобретет неотвратимый характер, а неликвиды  нельзя будет реализовать, деньги государство  сможет выручить только лишь проведя  девальвацию рубля по отношению  к доллару — казне будут  нужны доходы, а нефтяникам выгоднее экспортировать при слабом рубле.

     Девальвация рубля возможна также и при  наиболее пессимистичном развитии событий, который пока не обсуждается: если в  бюджете не хватит денег на выплату  пенсий и зарплат. В отсутствие средств у регионов федеральный центр вынужден будет субсидировать траты на социальные выплаты населению. А найти деньги на это легче всего будет, ослабив рубль. Причины девальвации рубля в том и другом кризисе совершенно разные, но и в современном кризисе нельзя исключить факт ее осуществления.

     Каким должен быть антикризисный инструментарий, нормативные акты не говорят. В этом урок 1998 года прошел даром. В идеале для таких периодов необходимо законодательно выстроить систему действий и  взаимодействий, как для режима чрезвычайных ситуаций. Однако предусмотреть столь сложную чрезвычайную ситуацию на финансовых рынках заранее было практически невозможно, даже имея за плечами опыт кризиса 1998 года. И это общемировая проблема — в других странах также не существует и механизмов, предотвращающих перекапитализацию рынков.  

     3.2.2 Лекарство от депрессии

     После 1998 года преодолеть бюджетный кризис стране помогли нефтяные цены, пошедшие в рост. Сегодня конъюнктура совсем не благоприятствует снятию сливок с  нефтяных доходов. Единого понимания, насколько затянется нынешний кризис и насколько все это отразится на реальном секторе, ни у кого пока нет.

     В 1998 году российская экономика сократилась  на 8,8% и 9,1% в третьем и четвертом  квартале соответственно. Однако, уже  ко второму кварталу 1999 года экономический рост достиг 3,1%, а к концу года - 12%, продемонстрировав быстрое оживление. В отличие от прошлого кризиса в сегодняшнее время ожидается, что замедление темпов роста до негативных величин станет не таким глубоким, однако темп его замедления, вероятно, станет более ярко выраженным и продолжительным. (14) По прогнозам многих экономистов «лечиться» после кризиса 1998 года было легче, чем будет сейчас. После кризиса 1998 года нужно и можно было проводить практически все реформы, тогда были заложены основы для налоговой реформы, земельной реформы, начали писать новый трудовой кодекс. В 2008 в стране мало понимания, что нужно реформировать, разве что политику ЦБ, который не в должной мере умеет пользоваться учетными ставками.