Этика предварительного следствия

В свете сказанного следует поддержать развернутую С. Г. Любичевым критику ряда так называемых тактических приемов, рекомендуемых некоторыми авторами в интересах получения показаний, которые, по мнению допрашивающего, являются правдивыми. К числу таких приемов относятся, в частности, побуждение обвиняемого к "чистосердечному признанию", хотя закон считает смягчающим ответственность обстоятельством не признание вины, а чистосердечное раскаяние, а также активное способствование раскрытию преступления (п. 9 ст. 38 УК). Недопустимо разжигание конфликта между "соучастниками", использование отрицательных свойств личности допрашиваемого или обмана при допросе, в том числе и формирование ошибочного мнения относительно тех или иных обстоятельств. "Формирование неправильного представления, которое может быть только намеренным, умышленным, есть не что иное, как обман, причем в наиболее изощренной форме", – считает М. С. Строгович. С. Г. Любичев, как и ряд других авторов, подвергает критике рекомендации "создания напряжения" в ходе допроса путем предъявления многочисленных и не связанных между собой доказательств, разного рода "следственные ловушки" и т. п. Ярослав Гашек описал своего рода теоретическую концепцию следствия и тактических приемов, примененных при допросе рядового девяносто первого полка Иосифа Швейка, искавшего свою часть совсем не в том направлении. Их придерживался путимский жандармский вахмистр, который "никогда не ругал задержанных или арестованных, но подвергал их такому искусному перекрестному допросу, что и невинный бы сознался.-– Криминалистика состоит в искусстве быть хитрым и вместе с тем ласковым – говаривал своим подчиненным вахмистр. – Орать на кого бы то ни было – дело пустое. С обвиняемыми и подозреваемыми нужно обращаться деликатно и тонко, но вместе с тем стараться утопить их в потоке вопросов". Применив к Швейку свою методику, вахмистр пришел к выводу, что тот является.. . русским шпионом.

Критикуются также рекомендации о  проведении так называемого "эмоционального эксперимента". Сущность последнего приема, предложенного А. В. Дуловым, состоит в неожиданном предъявлении обвиняемому связанной с преступлением материализованной информации (вещественные доказательства, человек и пр.) и наблюдение за эмоциональной реакцией допрашиваемого, которая может быть зафиксирована на кинопленку, магнитофонную ленту. Проводя такой эксперимент, следователь наблюдает реакцию обвиняемого и убеждается в правильности своей гипотезы о его причастности к уголовному делу.

Комментируя этот прием, С. Г. Любичев отмечает: "Можно себе представить, какое чувство обреченности и безнадежности может возникнуть у невиновного человека, которого "изобличают" таким способом в совершении преступления. Он, не зная, в чем дело, то бледнеет, то краснеет и обливается потом, и все это фиксируется на кинопленку и рассматривается следователем как доказательство вины. Поистине трудно вообразить, какое уродливое и безнравственное судопроизводство было бы порождено подобными методами. Несомненно, что все эти приемы, основанные на предвзятом отношении к обвиняемому, представляют не что иное, как психическое насилие, и их применение противоречит нравственным основам уголовного процесса".

К числу незаконных и безнравственных  приемов допроса относится постановка наводящих вопросов. Наводящий вопрос, содержащий в своей формулировке желательный для спрашивающего  ответ, внушает допрашиваемому информацию, которой он во многих случаях не располагает, и крайне опасен для  установления истины. Но постановка наводящих  вопросов и безнравственна, так как  противоречит требованию объективного, беспристрастного следствия. Следователь, спровоцировавший наводящими вопросами  неправильные, не соответствующие действительности ответы, впоследствии оказывается вынужден искать выход из ситуации, которую  сам же и создал, если убедится в  ошибочности своей версии. Но еще  хуже, если последствием неправильных методов допросов явятся необоснованные выводы по делу, привлечение к ответственности  невиновного.

В процессуальной и криминалистической литературе разработана классификация  видов вопросов, которые следует  ставить при допросах в интересах  получения достоверной информации. Вопросы могут быть дополняющими, напоминающими, контрольными, уточняющими, вспомогательными и т. д. Одновременно не рекомендуется задавать наводящие  вопросы, "улавливающие" вопросы, "оскорбительные" вопросы. По-разному  оцениваются "косвенные" и "условные" вопросы.

Общими требованиями к любым  вопросам, которые ставятся при допросе, следует считать безусловный  запрет в какой бы то ни было форме  подсказывать желательный допрашивающему ответ и недопустимость постановки вопросов, по форме и содержанию унижающих достоинство допрашиваемого.

К числу небезупречных в правовом и нравственном отношении приемов  допроса относят допрос с выходом  на место происшествия в случаях, когда он заведомо не может дать новых доказательств. Допрос свидетелей и потерпевших, производимый на основании  оглашения показаний других лиц, также нарушает общий запрет задавать наводящие вопросы и право  свидетеля давать показания свободно, сообразуясь со своей совестью, и  о том, что он лично знает.

М. С. Строгович характеризовал практику оглашения допрашиваемым свидетелем показаний других лиц как насилие  над совестью свидетеля.

Допрос во всех случаях должен производиться  с соблюдением общих требований к культуре поведения должностного лица. Официальность, корректность, вежливость, внимание к лицу, дающему показания, уважение к его личности в соответствии с занимаемым в деле положением, но во всех случаях без попыток  унизить достоинство – обязательные требования к допрашивающему.

В ряде литературных источников можно  найти рекомендации о способах установления психологического контакта с допрашиваемым, чтобы расположить его к следователю  и побудить к даче правдивых и  откровенных показаний. Однако, пользуясь  такими рекомендациями, следователь  во всех случаях обязан исходить из того, что по своему правовому статусу  он является представителем власти и  действует официально, в рамках закона. Поэтому при допросе не должны допускаться панибратство, приспособление к допрашиваемому в целях налаживания "взаимопонимания".

Такого рода манера общения с  подследственным осмеяна Ильей  Ильфом и Евгением Петровым в "Золотом  теленке". – "Вам, Шура, я все  скажу как родному, – заявил Паниковский, обращаясь к Балаганову. Со времени последней беседы с субинспектором уголовного розыска к Балаганову никто не обращался как к родному. Поэтому он с удовлетворением выслушал слова курьера и легкомысленно разрешил ему продолжать... "

При допросе, как и при любом  общении с участвующими в деле лицами, следователь обязан соблюдать  определенные правила речевого этикета, вежливую форму обращения. Нельзя обращаться к допрашиваемому на "ты", независимо от того, кто допрашивается. Исключение может иметь место лишь в отношении  малолетних. При допросе допрашивающий  и допрашиваемый находятся в  неравном положении. Но это тем более  не дает следователю права вести  допрос грубо, невежливо, подчеркивая  свое превосходство.

Автор книги о речевом этикете  по поводу формы обращения пишет: "Среди взрослых неравноправное ты (когда человек обращается на ты, а в ответ требует лишь вы) – проявление крайней невежливости, противоречие самим основам нашего общества".(Гольдин В. Е. Речь и этикет. М., 1983. С. 73.) В УПК нет прямого указания о форме обращения следователя к другим лицам. Но из всего содержания УПК ясно, что следователь обязан обращаться ко всем гражданам на "вы".

Протоколирование допроса должно производиться в соответствии с  законом "в первом лице и по возможности  дословно". Отступления от этого  требования имеют определенную нравственную окраску и могут повлечь за собой нежелательные этические  последствия. Если допрошенный, ознакомившись  с протоколом, обнаруживает, что  его показания в той или  иной степени искажены, записаны не полностью, он утрачивает доверие к  следователю, что, естественно, сказывается  на нравственной оценке личности следователя, его авторитете. При этом не имеет  существенного значения, сознательно  ли следователь исказил или неполно  записал показания допрошенного. Разумеется, умышленно неправильное фиксирование показаний в протоколе  – глубоко аморально и противозаконно.

Протокол во всех случаях должен быть полным и точным. Спор по поводу правильности протокола между следователем и допрошенным крайне нежелателен. Если же допрошенный просит занести  в протокол уточнения и поправки, то отказать ему в этом следователь  не вправе.

При решении вопроса о проведении очной ставки следователь наряду с тактическими соображениями учитывает  и определенные нравственные нормы. В частности, во многих случаях нравственно  недопустима очная ставка между  взрослым и несовершеннолетним (в  особенности с малолетним), очная  ставка между обвиняемым, подозреваемым  и потерпевшим, только что перенесшим тяжелую эмоциональную травму. Очная  ставка, проводимая между тем, кто  не может дать показаний о фактах, интересующих следователя, и тем, кто  о них подробно рассказал (между  подозреваемым, который заявил, что  не помнит об определенных обстоятельствах, и потерпевшим, например), не имеет  законных оснований. Но она, кроме того, содержит элементы воздействия на личность одного из допрашиваемых, ограничивая  его свободу в определении  линии своего поведения и право  не свидетельствовать против себя самого.

Очная ставка проводится при наличии  противоречий в показаниях ранее  допрошенных лиц. Готовясь к очной  ставке, следователь обычно имеет  определенное мнение о том, кто из ее участников ранее дал правдивые  показания. Однако подготовку к очной  ставке ее будущих участников нельзя превращать в "натаскивание" того, кому следователь доверяет. Допустимо  лишь сообщить о наличии противоречий с показаниями другого лица и  о решении провести очную ставку.

Во время очной ставки следователь  обязан воздерживаться от проявления своего отношения к показаниям допрашиваемых, избегать наводящих вопросов в любой  форме.

Осмотр места происшествия, казалось бы, не может вызвать каких-либо нравственных коллизий или осложнений, так как здесь обязательные участники – только следователь и понятые. Однако и это следственное действие сопровождается общением с различными людьми и имеет нравственные аспекты.

Достаточно хотя бы рассмотреть  нравственную сторону осмотра в  жилом помещении, который означает проникновение в жилище и определенное вмешательство в личную жизнь. Не случайно ст. 25 Конституции России предусматривает, что проникновение в жилище, если оно происходит против воли проживающих  в нем лиц, должно производиться  в соответствии с судебным решением. Осмотр в жилом помещении не должен подменять обыск. Следователь обязан ограничиться обследованием только тех объектов, которые непосредственно  относятся к происшествию.

В процессе осмотра места происшествия, местности и помещений, который  производится с участием понятых, часто  специалиста, нередко представителей милиции, важно обеспечить правильные взаимоотношения со всеми присутствующими при осмотре. Следователь руководит действиями всех участников осмотра, принимает меры к удалению посторонних с места происшествия.

Обнаруженные при осмотре факты, относящиеся к интимным сторонам жизни тех или иных лиц, не подлежат разглашению.

Труп с места происшествия следует  удалять как можно скорее после  завершения осмотра; при этом недопустимо  бесцеремонное, грубое обращение с  телом. Не вызванное необходимостью обнажение при посторонних тела погибшего также нежелательно.

Эксгумация трупа должна производиться  при самом ограниченном круге  участников. Понятые должны быть извещены о характере предстоящих действий. Их рекомендуется приглашать из числа  сотрудников кладбища.

Освидетельствование – осмотр тела человека в целях обнаружения на нем следов преступления или особых примет – требует особого внимания к нравственной стороне его совершения. Как отмечалось выше, процессуальные нормы, регулирующие порядок производства освидетельствования, в значительной части прямо обусловлены необходимостью охраны общественной морали. Следователь не присутствует при освидетельствовании лица другого пола, если оно сопровождается обнажением; понятые в этом случае должны быть того же пола, что и освидетельствуемый, и т. д. Участие в освидетельствовании врача надо признать желательным практически в большинстве случаев. Закон запрещает действия, унижающие достоинство освидетельствуемого лица. Но сам осмотр тела, сопровождающийся обнажением, может быть воспринят лицом как унижение, что нельзя признать безосновательным. Поэтому от следователя требуется особый такт, терпеливое разъяснение цели и значения освидетельствования. Фотографирование тела, особенно частей, обычно скрываемых одеждой, должно производиться с согласия лица.

Существен вопрос о возможности  принудительного освидетельствования. Некоторые авторы полагают, что принудительное освидетельствование подозреваемых, обвиняемых, потерпевших и свидетелей допустимо, так как необходимо в  интересах установления истины и  борьбы с преступностью. Но против этого  мнения приводятся веские соображения, основанные на том, что принудительное освидетельствование можно рассматривать  как физическое насилие. Следует  согласиться с мнением, что принудительное освидетельствование обвиняемого  и подозреваемого возможно лишь в  исключительных случаях и только после того, как следователь принял все необходимые меры для того, чтобы убедить обвиняемого или  подозреваемого в необходимости  освидетельствования. Свидетель и  потерпевший не могут подвергаться принудительному освидетельствованию.

Среди других следственных действий по собиранию доказательств обыск, пожалуй, в наибольшей степени стесняет права гражданина и требует особо четкого соблюдения нравственных норм, вытекающих из закона или им обусловленных.

А. Ф. Кони писал об обыске: "Эти  следственные действия до такой степени  вносят смуту в жизнь честного человека и в отношение к нему окружающих, что должны быть предпринимаемы с большой осторожностью". (Коки А. Ф. Избранные произведения. М., 1959. Т. 1. С. 607.)

Обыск производится тогда, когда для  этого есть достаточные правовые основания, когда он необходим по обстоятельствам дела и, следовательно, нравственно оправдан. Незаконное производство обыска – грубое нарушение конституционных  прав гражданина. Из ст. 25 Конституции  Российской Федерации следует, что  для производства обыска необходимо получить разрешение суда, что означает, в частности, повышение ответственности  за необоснованный обыск.

Обыск без соответствующего разрешения по причине его безотлагательности, обыск в ночное время по той  же причине допускается лишь тогда, когда получение разрешения затруднено или же промедление с обыском  может сделать его безрезультатным.

Следователь обязан обеспечить присутствие  лица, у которого производится обыск, или других лиц, указанных в ст. 169 УПК. Одновременно необходимо принять  меры к тому, чтобы дети, проживающие  в помещении, были удалены и размещены  в другом месте. Если в семье находятся  больные, то их следует изолировать  таким образом, чтобы обыск не мог непосредственно влиять на их состояние.

По поводу круга понятых при  обыске в литературе можно встретить  различные рекомендации. Но представляется наиболее правильным приглашать понятых  из числа граждан, не знакомых с обыскиваемым, и не его соседей.