Предпринимательская деятельность старообрядцев

     Вопрос  о художественном наследии Выго-Лексинской  старообрядческой пустыни был  поставлен в 1926 г. В.Г.Дружининым, первым собирателем и исследователем созданных здесь памятников изобразительного искусства.    

     Одной из первых, как  отмечал В.Г.Дружинин, появилась  в монастыре необходимость в  книгах и иконах. При переписке  книг выработались особые приемы  каллиграфии, полууставного письма (известного как поморский полуустав), вязи, инициалов. Развился и характерный стиль орнамента, получивший название поморского.

     Декор выголексинских  книг складывался постепенно, коллективным  трудом переписчиков и художников  первого поколения жителей Выга. На начальном этапе развития выголексинской книжности большое влияние на поморцев оказала эcтетика "дониконовской" печатной книги, особенно издания Московского печатного двора. Конец 10-х - начало 20-х гг. XVIII в. - время становления собственной писцовой школы и орнаментики того типа, который называют поморским. В дальнейшем выговские художники книги начинают все больше ориентироваться на яркое прикладное искусство, освобождаясь от прямого влияния типографских образцов². Для этого периода характерна особая пластичность почти объемных, рельефно выпуклых, нарядных узоров заставок, концовок, фронтисписов. Преобладает крупный лиственный барочный узор из завитков, вазонов, виноградных лоз, мотивов птиц, часто встречаются пышные рамки на титульных листах и заглавные буквы, украшенные фантастическими переплетениями свободных штрихов с цветами и листьями. Несмотря на некоторое однообразие в построении орнамента, фантазия художников находила все новые и новые решения. На фронтисписах встречаются портреты выговских киновиархов и писателей, на титульных листах и заставках - мотивы, заимствованные из других областей искусства, например, из архитектуры: колонок, обвитых лозами винограда с гроздьями из архитектуры XVII в. и др.

     В течении всего  XVIII - первой половины XIX в. выголексинские мастера развивают и совершенствуют свой стиль. Переписка книг для собственных нужд и на продажу становится важнейшей отраслью поморской "промышленности", а оформление книг, основанное на разделении операций, напоминает деятельность типичных центров народных промыслов. В первой четверти XIX в. в одной только Лексинской мастерской перепиской рукописей было занято несколько сот женщин - "грамотниц". Ежегодный доход Выголексинского общежительства от продажи рукописных книг оценивался в это время властями в 10000 руб. Списывание книг в Карельском Поморье не прекратилось и после закрытия общежительства правительством в 50-х гг. XIX в. Оно продолжалось в скитах, старообрядческих селах и деревнях выходцами с Выга и Лексы в организованных ими школах, которые просуществовали вплоть до начала XX в. В 1941 г. ³

     После сверки текста  рукопись переплетали. Корки переплета  почти всегда ставились деревянные  и покрывались телячьей кожей,  иногда бархатом или сукном, на  менее важных книгах они делались  картонными и даже бумажными.

     Книжные переплеты  украшались орнаментом, сделанным  при помощи тиснения горячим  способом, при котором иногда  применяли листовое "золото" (бронза  и поталь) и серебро. На кожу, выкрашенную обычно в черный  или коричневый цвет, накладывали листы "золота" или серебра, на них клали разогретые на углях медные орнаментированные пластинки, называемые "глагольными" (с надписью "книга глаголемая"), "средниками" и "наугольниками", а затем кожу вместе с листами и горячими пластинками ставили под пресс. Для тиснения рамочных украшений имелись "дорожник" (медный полукруг) и "чеканка" - медное колесо на длинной ручке. Подобный способ изготовления рукописной книги зафиксирован новосибирскими археографами на Алтае в 60-х гг. нашего века. ⁴

     Поморский орнамент охватил и другие сферы художественного творчества выговцев. Вместе с рукописями им стали декорировать рисованный лубок (настенные картинки), иконы, меднолитую пластику. Орнамент распространился и в росписи на бытовых деревянных изделиях, которые производились в общежительстве в XVIII и XIX вв. Расписывали прялки, шкафчики для посуды, столешницы, сани и прочую домашнюю утварь повседневного обихода. За пределами монастыря искусство выговцев перенимали целыми селениями крестьяне и этим кормились. Роспись по дереву даниловских художников и мастеров из окрестных мест относят к Олонецкой школе. Классификация центров росписи по дереву северной России имеет много мелких градаций и разночтений у разных исследователей. Мастера этих центров испытывали влияние выговских художников, а иногда даже учились у них. Примером могут служить отец и сын М.И. и И.М.Абрамовы из заонежской дер. Космозеро. Старообрядец М.И.Абрамов в середине XIX в. изучал у даниловского старца иконопись. Впоследствии исполнял, кроме иконописных, малярные, столярные и др. работы. Переписка книг была его любимым занятием. Сын учился у отца и с 12 лет расписывал дуги, сани, прялки, наличники и фронтоны домов. Иногда мастер вводит в свои росписи орнаментальные дополнения, характерные для рукописных книг. ⁵

     Сама поморская книжная  миниатюра исследована мало.     

     Выговская книжная  миниатюра нашла своеобразное  воплощение в появлении иллюстрированных  настенных "Месяцесловов". "Месяцесловы" - годичная роспись православных  праздников и поминаний выполняли роль календарей и пользовались большим спросом. Поэтому их стали выделять из книг и расписывать на отдельных листах, которые удобно вешать на стену, чтобы они всегда были перед глазами. Их украшали инициалами, орнаментами, миниатюрами, и для компактности делали двусторонними. Календари-месяцесловы получили большое распространение в рукописной практике Выга, их образцы сохранились во многих музейных и книжных хранилищах.

     Вместе с тем, иконопись  - это, пожалуй, наименее изученное  искусство из всего художественного наследия Выга. На начальном этапе формирования даниловской школы мастера "подражали иконам Соловецкого письма, а потом Строгановского". На иконах второй четверти XVIII в. лики белые, середины и второй половины XVIII в. - желтые, конца XVIII в. - красно-коричневые. Мотивы палатного письма заимствованы из произведений царских изографов конца XVII в. Мастера стали сильно оживлять золотом пробелку облачений, в конце XVIII в. появляется тип позема, напоминающий тундру, покрытую мхом, с растущими на ней низкими елками. В XIX в. исследователь отмечает "охристый оттенок" ликов, сильно вытянутые пропорции фигур и украшение одежд золотом и узорочьем.   

     Меднолитая пластика  среди всего выговского наследия  имеет наибольшую распространенность и известность. Она получила развитие в общежительстве, по крайней мере, с начала XVIII в. Выговцы отливали различные изделия из меди: кресты, складни, образки, пуговицы, чернильницы, накладки и застежки для книг и т.п. Технология и стилистика медных даниловских литых крестов и иконок получила распространение в других старообрядческих центрах России, где тоже было организовано производство так называемого поморского литья, как и на Выге часто украшавшегося финифтью (эмалью). Меднолитой пластике в исследовательской и экспозиционной практике последних лет повезло больше иных выговских художеств ⁶

     "Необходимость отливки  медных крестов и створов (иконок-складней) явилась у поморцев в связи  с вопросом о форме креста, титлы (типа и содержания надписей) на нем, о запрещении молиться на чужие иконы и потребностью иметь при себе собственную правильную икону во время странствий и путешествий". Добавим, что массовое тиражирование меднолитых культовых изделий не только позволяло снабжать единоверцев "правильными" образами, но и обеспечивало значительные доходы общежительству. Как и все старообрядцы, поморцы признавали восьмиконечный крест, но только с надписью Царь Славы IC XC НИKА. Принятые у беспоповцев-федосеевцев кресты с "Пилатовой титлой" I.H.Ц.I. (Исус Назаретянин Царь Иудейский), они отвергали. В конце XVIII в. на петербургском и московском соборах федосеевцы приняли поморский тип надписи на кресте. В первой половине XIX в. "в Повенецком уезде были целые слободы, где жители занимались одни иконописью, а другие литьем медных образков. Образа скупал старшина Даниловского монастыря и рассылал по всей России".  

     Впрочем, производство  культового медного литья старообрядцами  началось еще до Выга. Не позднее  начала 1680-х гг. неизвестный автор  Послания "о антихристе и тайном царстве его" из зауральского Далматовского монастыря писал, что в Тюмени льют кресты "с голубками" т. е. с изображением в верхней части креста над Распятием благославляющего Саваофа, а под ним Св. Духа в виде голубя. Этот тип с надписью I.Н.Ц.И. стал затем общепринятым у староверов-поповцев: беглопоповщины, происходящих от неё часовенных, австрийского или белокриницкого согласия.    

     Побудительными  причинами для развития на  Выге другой области пластики: резьбы по дереву - традиционного искусства северян, - первоначально также были собственные нужды общежительства. Обряд похорон требовал установки на могиле не простого креста, но миниатюрного подобия часовни - креста-голбца в виде резного столбика с причеликами, наподобие двускатной крыши. Столбики-голбцы ярко раскрашивали, а в середине укрепляли поминальную икону - литую из меди, или писанную, или резную на дереве намогильную доску ("намогильничек"). Кладбище с такими крестами-часовенками напоминали мертвый городок. В резьбе намогильников выговцы достигли большого мастерства. Их искусство настолько прославилось, что на протяжении XVIII - XIX вв. они снабжали своими изделиями заказчиков из старообрядцев по всему Северу вплоть до Нижней Печоры, в Заволжье и даже на Урале: на кладбище местного оплота поморской веры с.Таватуй недалеко от Екатеринбурга в 60-х гг. XX в. имелись намогильные доски выговской работы.  

     Помимо  переписки книг и рисования  "грамотницы", как и другие  живущие в общежительстве женщины, занимались шитьем. Золотое и серебряное шитье) -традиционное мастерство древнерусских рукодельниц, применялось при изготовлении поясов и гайтанов (лент для ношения крестов), лестовок (старообрядческих четок), бумажников и кисетов. Лексинские мастерицы изготовляли и расшивали также кички - головные уборы поморских старообрядок в виде расширяющихся кверху шапочек из парчи, бархата и шелка на твердой основе. В описании 1816 г. женского монастыря Лексинского поселения, где проживало в то время 720 женщин, говорится: "Упражнение их состоит в зимнее время в пряже, тканье, и вышивании золотом и серебром, которые вещи они продают и получаемые деньги кладут в общую казну". Особенно любили в обители шитье тамбуром. На рубеже XIX-XX вв. в Повенецком уезде насчитывалось около 500 вышивальщиц. О шитье в бывших выговских селениях современник в это время заметил, что из-за прибыльности этого промысла он вытесняет традиционное переписывание рукописей.⁷

     Другой  доходный промысел, которым занимались  выговцы в XVIII-XIX вв. ради пропитания - изготовление туесков из бересты на продажу. Туеса представляли собой декоративные изделия сплошь покрытые резьбой. В одном из соборных наставлений 1720-х гг. говорится о запрете вольной продажи туесов, что "сделаны не по чину пустынному, но с прикрасами мирскими". Однако сама резьба была столь искусной, что дополнительных украшений не требовалось.    

     На Выге  создавались также резные деревянные  иконы и поклонные кресты, гравюры  с портретов наставников и  основателей монастыря, картины маслом с назидательными, портретными и прочими сюжетами. Выговский центр стал также родоначальником искусства рисованного лубка. Иногда его называют акварельным лубком. Рисованный лубок исполнялся по легкому карандашному рисунку жидкой темперой: красками на яичной эмульсии или камеди (клейких веществах различных растений). У идеологов староверия существовала настоятельная потребность в разработке и популяризации идей и сюжетов, обосновывавших приверженность "старой вере" наглядными способами передачи информации. Просветительские задачи, потребность в наглядной апологетике способствовали зарождению и распространению в среде старообрядческого населения сначала Севера, а затем и центра России искусства рисованных настенных листов религиозно-нравственного содержания.      

     Рисованный  лубок родился в середине XVIII в. ⁸Опираясь на высокую культуру рукописной книжной традиции, бережно хранившейся в среде старообрядческого населения, художники "переплавили" готовую форму печатного лубка (гравированной настенной картинки), имевшего к тому времени широко разработанную тематику и выпускавшегося большими тиражами, в иное, новое качество. Из иконного художества рисованный лубок впитал одухотворенность и изобразительную культуру. Развиваясь в среде крестьянских художников или в старообрядческих общежительствах, где тоже преобладали крестьяне, рисованный лубок в то же время был искусством станкового характера, искусством иллюстрации, а не украшения необходимых в быту вещей, каким преимущественно являлось крестьянское искусство. Рисованный лубок поэтому оказался более зависимым от искусства городского, ремесленного, профессионального. Отсюда его стремление к "картинности", заметное влияние барочных и рокайльных приемов. Крестьянская среда добавила к художественной природе рисованного лубка фольклорную традицию и образы народного коллективного сознания.      

В 1840-1850-е гг. в связи  с репрессиями против Выговского и Лексинского монастырей производство рисованных картинок снизилось. Но и  после закрытия общежительства в тайных деревенских школах в Поморье вплоть до начала XX в. продолжалось обучение детей старообрядцев, переписка книг и копирование настенных картинок.

Усть-Цильма

     Сходную  с Выго-Лексинским общежительством  культурно-просветительскую роль  для северо-востока Европейской России в XVIII - XIX вв. играл Великопоженский скит. Он возник около 1715 г. в низовьях Печоры, в районе с.Усть-Цильмы, в современной Республике Коми, и просуществовал до 1854 г. Великопоженское общежитие, основывавшееся на поморско-выговском уставе, вело довольно значительную хозяйственную деятельность, основой которой были хлебопашество и рыбный промысел. Обитель была очагом книжности и грамотности: крестьянских детей обучали чтению, письму, переписке книг. Здесь изготовляли и рисованный лубок.    

     Занимались  этим, в основном, женщины. Усть-цилемским  художникам, при наличии некоторых  деталей, объединяющих печерские  и поморские настенные картинки, удалось выработать собственную  манеру, в чем-то аскетичную, лишенную  парадности и изысканности, но весьма выразительную. Изображения скульптуры в моделировке объемов, подчеркнуто скупы, почти монохромны в общем цветовом строе.

Северная Двина

     Третий  центр, где создавался рисованный  лубок - северодвинский, - локализуется  в районе бывшего Шенкурского уезда (современные Верхнетоемский и Виноградовский районы Архангельской области). Северодвинские настенные картинки, как и местную книжную миниатюру, удалось определить по аналогии с росписью по дереву среднего и верхнего течения Северной Двины. Региональная рукописная традиция стала выделяться археографами с конца 1950-х гг., её изучение продолжается⁹. Здесь с конца XVIII в. старообрядцами было организовано массовое производство лицевых рукописных сборников эсхатологического и духовно-нравственного содержания, получивших довольно широкое распространение.