Мы ничего не говорили о давних внешнеторговых связях Смоленска, Полоцка и Витебска. Между тем, вторжение крестоносцев обнаружило, что с интересами этих центров им необходимо считаться. Уже  в 1210 г. Рига заключила первый договор  с Полоцком (вероятно, на основе древних  полоцко-немецких грамот, «как было при  первых князьях полочскы[х]»), в котором, видимо, участвовал и Смоленск; в 1223 г. после битвы на Калке договор  был возобновлен. Смоленско-немецкая торговля тоже шла издавна и там, как и в Полоцке, надо предполагать существование немецкого подворья, ведь не случайно «Лудольф из Смоленска» фигурировал в 1210 г. как член полоцкого посольства в Ригу.

Яснее всего и давность, и объем и  современные крестовому походу на Русь условия торговли выступают в  договоре 1229 г. Он заключен от имени  смоленского князя Мстислава  Давыдовича и действие его распространялось на Полоцк и Витебск (которые выступали  в своеобразном союзе) и на едущих через Смоленск русских вообще; с  другой стороны выступали власти Риги, Ордена и Висби и действие договора распространялось и на других латинян, посещавших Русь (по готландскому противню — аутентичной копии  договора: «и всему латиньскому языку, кто то у Русь гостить»). В составлении  договора участвовали с русской  стороны Тумаш Михалевич, а с  немецкой рыцарь Рольф из Касселя; послухами  выступали «латинские купцы» из «Римьского царства». Их состав освещает круг торговых контрагентов Руси, включавший помимо Риги и Висби, также Любек, Сест, Мюнстер, Гренинген, Дортмунд, Бремен. Это круг городов-завоевателей, готовых надеть на шею Руси золотое ганзейское ярмо. Но договор свидетельствует, что  Русь продолжала сохранять свои исконные права на Балтийском море и что  сама юридическая основа договора, перекликаясь с уже известными нам  памятниками этого рода восходит к нормам древнерусского права.

Киев  этот — «соперник Константинополя» и «прекраснейшая жемчужина греческого культурного мира», в начале XI в. имевший 8 рынков и 400 церквей — был  одним из крупнейших городов средневекового мира, сюда многие приходили «от  Грек и инех земль» и «держава самовластна» его князей и в конце XII в. была «не токмо в роускых концех ведома, но и сущим в море далече». Хорошо известны статьи о внешней  торговле древнерусского законодательства; внимания к гостям требовал и Владимир Мономах. Борьба княжеских группировок  пагубно сказывалась на экономике  страны, что хорошо видно по судьбе Киева. Разорение Киева войсками Андрея Боголюбского (1169 г.) даже в суздальской  летописи охарактеризовано, как разгром и Подола и Горы; да, говорит летописец «напасти были и взятия», но «такого же зла не было» над Киевом от самого крещенья, как поступил Андрей с иноземными купцами, не знаем, но последующие события заставляют думать, что им пришлось туго.

Когда в 1174 г. черниговский Святослав Всеволодович вытеснил из Киева Ярослава Изяславича, ограбив его, последний вернувшись в Киев, обвинив во всем киевлян, замыслил им «тяготу» и заявил: «примышляйте, чим выкупити княгиню и детя; онем же не умеющим, что отвещати ему» и  тогда князь «попрода весь Кыев, игумены, и попы, и черньце и  чернице. Латину и госте и затвори  все кыяны». Текст не очень ясный, но, видимо, князь возложил на Киев большой  окуп, задевший и русских и иноземных  купцов.

Еще один пример приходится на 1202 г., когда смоленско-овручский  Рюрик Ростиславич вместе с Ольговичами  и заволжскими половцами («вся Половецкая земля») Кончака и Данилы Бяковича берут Киев «на щит» и грабят все  без разбора — «а кого дойдет рука»), даже монахов и попов «ведоша  в поганыя». Пострадали и многочисленные иностранные купцы: «а что гости  иноземьця вьсякого языка», которые  затворились в церквах, то «въдаша  им живот», но их «товар» разделили  с половцами «на полы». Наконец, в 1235 г. при захвате Киева черниговским Михаилом Всеволодовичем и северским  Изяславом Владимировичем они «на  немцих (т. е. иностранных купцах) имаша  искуп».

Следовательно, в Киеве все время пребывали  многочисленные иноземные (латина, немци, гости) купцы, здесь были их подворья улицы, кварталы, подобно тому как  их имели евреи, хазары, армяне.

Доминиканцы владели в Киеве храмом св. Марии, и были под покровительством папы; их изгнали отсюда в 1233 г. Монастырь  ирландцев просуществовал до монгольского нашествия; он находился под юрисдикцией  венского аббата. Иностранцы имели  дипломатический иммунитет, нарушение  которого упоминается летописью, как  событие чрезвычайное. Их позиции  были так устойчивы, что Плано-Карпини, посетивший Киев после монгольского разорения в 1245 г., еще застал там купцов из Польши, Византии, Австрии, Генуи, Венеции, Пизы, Акры и, по-видимому, Франции. С ним вместе сюда ехали купцы из Вроцлава. Видимо, они старались либо ликвидировать дела, либо установить новые контакты и с Русью и с разорившей ее Золотой Ордой.

Возрождение экономики страны и ее внешней  торговли связано с процессом  образования Русского централизованного  государства и рассмотрение его  выходит за пределы этой статьи.

ТОРГОВЛЯ  РУСИ СО СТРАНАМИ АЗИИ

Обширные  территории восточнославянского мира издревле имели тесные торговые связи  с народами Кавказа, Закавказья, Средней  Азии, Ирана и других стран Передней Азии. Истоки этих связей уходят во тьму веков, но археологические и прежде всего монетные находки показывают, что уже с появлением на страницах  истории восточные славяне вместе с другими народами Восточной  Европы торговали с Сасанидским  Ираном, и с Арабским халифатом, и  с государственными образованиями, возникшими на его развалинах. Эти  связи не уменьшились и в пору Древнерусского государства. Несмотря на то, что находки монет, привезенных  с Востока, резко сокращаются  с конца X в., теперь уже письменные источники позволяют утверждать, что торговые сношения Руси с восточными странами не исчезают и не теряют своего значения, ни для самих русских  замель, ни для северо-западной Европы. Причины резкого сокращения находок  восточных монет на Руси коренятся, таким образом, не в сокращении и  тем более не в упадке русско-азиатской  торговли, но, вероятно, в каких-то пока еще неясных изменениях в самом  характере этой торговли. Некоторую  роль сыграл здесь, по-видимому, и приток на Русь западноевропейских денег, а  также увеличение уже на протяжении X в. особенно в Нижней Руси торгового  оборота со странами Европы и Византией.

Древнерусское государство было связано со странами Азии прежде всего по бассейнам Каспийского  и Черного морей и впадающих  в них Волги, Дона и Днепра. Великий Волжский путь с незапамятных времен являлся артерией восточноевропейской торговли с Кавказом и странами Азии. По этому пути со странами востока торговала главным образом Верхняя Русь. Однако это не исключало связей по Волге с востоком и земель Нижней Руси. Уже путь Ибн Хордадбеха (IX в.) свидетельствует о торговле этой части Руси по Волге. Наличие в арабских дорожниках X в. торгового пути между Булгаром и Куйабой (Киевом) также говорит в пользу общерусского значения Волжского торгового пути.

Торговые  пути из Верхней Руси, северных областей Восточной Европы (стран народов  вису и югры), а также, вероятно, через  Рязанскую землю и из Киева  сходились к городу Булгару, расположенному недалеко от впадения Камы в Волгу. Булгар — столица Волжской Булгарии, являлся в IХ—ХІІІ вв. важнейшим  торговым центром севера Восточной  Европы. Здесь в 921/922 гг. встречался с русскими купцами участник халифского посольства Ибн Фадлан. Русские купцы  привозили сюда меха, мед, воск и  особенно рабов — этот ходкий товар  на восточных рынках того времени. Во Владимире-на-Клязьме видим «Волжские» ворота; здесь была и речная пристань галер. С юга и юго-востока в  Булгар прибывали восточные купцы. Они привозили ткани, украшения  и другие изделия ремесел, оружие и деньги, серебряную монету восточных  стран. По-видимому, обычно восточные  купцы дальше Булгара на север  и северо-запад не ездили и передавали здесь торговую эстафету местным  булгарским и русским торговцам. Арабские монетные клады подтверждают значение Волги в русской торговле с халифатом. О том же свидетельствует  археология.

Впрочем, бывали исключения и, вероятно, чем  ближе к нашему времени, тем более  частые. Так, испано-арабский купец XII в. Абу Хамид ал-Гарнати, единственный известный нам по имени арабский торговец домонгольского времени, оставивший краткий отчет о своих странствованиях  по Восточной Европе, из Булгара  по «Нахр ас-сакалиба» (Славянской реке), направился в землю славян и побывал  в одном из русских городов, который  он называет «Мединат ас-сакалиба» (Славянский город) или Гуркуман. Из текста ал-Гарнати неясно, что нужно понимать под Славянской рекой и г. Гуркуманом. Большинство современных исследователей видят в реке Оку, а в городе Киев, хотя этой рекой можно определенно считать и Верхнюю Волгу, а под Гуркуманом вполне может скрываться искаженное название одного из городов Верхней Руси. В этом Гуркумане ал-Гарнати встретил купца из Багдада.

Из Булгара  на Восток ездили двумя путями. Один из них по суше вел на Яик и  далее через степи и полупустыни  нынешнего Казахстана в Хорезм. По этому пути прибыло в 921/922 гг. посольство из Багдада в Булгар, участником которого был знаменитый Ибн Фадлан. По-видимому, значение этого пути выросло  в XII — начале XIII вв. в период усиления державы хорезмшахов.

Восточные источники сохранили нам списки товаров, которые везли из Восточной  Европы в Хорезм и далее в Среднюю  Азию, Хорасан и другие страны. На одном из первых мест здесь стоят  славянские рабы, которые покупались восточными владетелями и входили  потом в состав их гвардий гулямов, наряду с половцами и представителями  других народов. Другим важнейшим предметом  вывоза через Булгар в Хорезм были различного рода меха: черных и красных  лисиц, соболей, куниц, бобров, горностаев. Лучшие меха вывозились, в частности, и из русских земель. Попадал в  Хорезм и русский лен и наконец  выделанная кожа, именуемая в источнике  того времени русским названием  «телятин».

Другой  не менее важный торговый путь из Булгара  шел вниз по Волге. Этот путь был  двоякого рода — сухопутный вдоль  реки и на судах по Волге. Первый отнимал около месяца. Им пользовались чаще всего, вероятно, с заездом в  прилегающие к Волге области  буртасов, также в те времена чрезвычайно  богатые разнообразной пушниной. По Волге вверх от устья до Булгара  плыли около двух месяцев, а вниз спускались за 20 дней. В устье Волги, называвшейся тогда чаще всего Итилем, а в X в. и Русской рекой стоял до разгрома его руссами Святослава в 60 гг. X в. хазарский столичный город Итиль или Хамлых. Здесь был следующий транзитный торговый пункт, на этот раз в конце Волжского пути.

В Итиле  существовали в IX—X вв. особые славянские и русские колонии с постоянным населением. Эти колонии пользовались большими правами и даже имели  своих особых судей. В Итиле же существовали и мусульманские и  еврейские кварталы. Хазарская столица  являлась местом постоянных торговых контактов восточных и русских  и булгарских купцов. Разрушение Итиля  не привело к упадку торговой роли устья Волги. Вскоре здесь возник новый город Саксин. Население  его состояло из тех же хазар, а  также из булгар и гузов. Политически  Саксин, по-видимому, зависел от Булгарии. Здесь как и в прежнем Итиле  жили многочисленные восточные купцы  не только из Средней Азии, Ирана  и ближнеарабских стран, но и из далекого Магриба (Северной Африки) и Испании. Саксин как и Итиль был ключевым торговым пунктом в Восточной  Европе. Он был хорошо известен, в  частности, в Крыму и в Малой  Азии.

Из устья  Волги шел морской путь вдоль  западного берега Каспийского моря. Его начальным пунктом являлся  Итиль (Саксин), а конечными —  города Табаристана и Гургана  — Амоль и др. В XII в. ежегодно между  Саксином и Амолем плавало до 400 судов. Если учесть более поздние сведения о преобладании на Волге русских  кораблей и свидетельства о поездках русских купцов в Южный Прикаспий, то можно предположить, что значительная часть торговых судов на Каспии была, наряду с булгарской, русской, тем  более, что у хазар флота на море, кажется, не было. В пользу этого  говорят и морские военные  походы руссов на Каспии X—XI вв. Непосредственно  о русских судах у г. Амоля  упоминает автор XI в. Бейхаки.

Из устья  Волги суда плыли к хазарскому городу Семендеру, который был расположен, вероятно, где-то в Северном Дагестане. Семендер разрушен руссами при Святославе и, больше не возродился; его роль перешла  к Дербенту, чье торговое значение было и до этого велико.

В Дербенте находился в средние века крупнейший невольничий рынок на Каспии.

Далее путь шел к Баку, откуда южнее  по Куре можно было подняться к  Бердаа и к Тифлису или проплыть дальше в богатый шелковыми тканями  Гилян и затем — к Амолю. Из гилянских городов попадали в  крупнейший город Южного Азербайджана Ардебиль и далее во все более  растущий Тебриз. Из Амоля и гурганских городов ехали в г. Рей (около  нынешнего Тегерана), который в IX—X вв. являлся крупнейшим складочным пунктом Ирана, или в города Хорасана. Сами русские купцы достигали  в IX в. Багдада, но товары Руси через  посредство арабских и иранских купцов попадали и в Кабул, и в Хамадан, и в города южного Ирана. Во все  эти места доставлялись русская  пушнина, рабы, рыба, воск, мед, лен и  другие традиционные северные товары.

Нижняя  Русь была связана с восточными странами тем же Волжским путем, что и верхнерусские  земли. Согласно арабским географам  путь от Киева до Булгара составлял  в IX—X вв. около 20 переходов. Не менее  важный путь по Дону, упомянутый еще  Ибн Хордадбехом, вел из Нижней Руси и на Нижнюю Волгу к хазарской  столице Итилю. Ездили из Киева и  Чернигова на Волгу и по Донцу  — Дону — Переволоке. Однако для  Нижней Руси существовала и другая, в XI—XII вв. более удобная и безопасная дорога на Восток, а именно через  крымские и вероятно восточночерноморские города к портам Малой Азии и в  первую очередь крупнейшему из них  — Трапезунду.

По-видимому, в XI в. в период существования русского Тмутараканского княжества на Таманском  полуострове основная черноморская торговля с Малой Азией и Западным Кавказом проходила через Тмутаракань (Матарха или Матрига). В XII в. Таманский  полуостров, по-видимому, с 20—30 гг. был  потерян для Руси. В 40—50 гг. XII в. в  Тамани правила какая-то княжеская  династия абхазского происхождения. Русское  влияние в Крыму росло в XII—XIII вв. Ведь еще в XIII—XIV столетиях значительную часть населения крымских городов  составляли русские. Не случайно в Крыму XII в. в районе Керчи существовал город Русийа, о котором упоминают и восточные, и византийские, и итальянские источники. Известно, что в 40—50 гг. XII в. этот город находился во враждебных отношениях с абхазским князем в Матархе.