Венчурные фирмы

Наибольшее распространение венчурное предпринимательство получило в США. По своим объемам американский рынок «рискового» капитала значительно превосходит западноевропейский и японский. Так, к середине 80-х гг. кумулятивная сумма инвестиций в японские венчурные фирмы составляла 2,6 млрд. американских долл., а в США она достигала 24 млрд долл. Результатом деятельности венчуров стали такие изделия, как целлофан, шариковая авторучка, вертолет, турбореактивный двигатель, застежка «молния», кинескоп, инсулин, цветная фотосъемка и фотопечать, ксерография, микропроцессор и многое другое. В США венчурный бизнес сосредоточен в наиболее наукоемких отраслях -- в производстве полупроводников, компьютеров, программного обеспечения, искусственного интеллекта. В Западной Европе значительный рынок венчурного капитала возник в 70-е гг. и стал быстро развиваться в Голландии, Германии, Италии и других странах.

Организационная структура типичного  западного венчурного института  выглядит следующим образом. Он может  быть образован либо как самостоятельная  компания, либо существовать в качестве незарегистрированного образования  как ограниченное партнерство (нечто  вроде «полного» или «коммандитного»  товарищества, используя российскую юридическую терминологию).

В некоторых странах под термином «фонд» (fund) понимают скорее ассоциацию партнеров, а не компанию, как таковую. Директора и управленческий персонал фонда могут быть наняты как самим фондом, так и отдельной «управляющей компанией» (management company) или управляющим (fund manager), оказывающим свои услуги фонду.

Управляющая компания, как правило, имеет право на ежегодную компенсацию (management charge), обычно составляющую до 2,5% от первоначальных обязательств инвесторов (investor's initial commitments). Кроме того, управляющая компания или частные лица, сотрудники управленческого штата, равно как и генеральный партнер (general partner) могут рассчитывать на так называемый «carried interest» - процент от прибыли фонда, обычно достигающий 20%.

Чаще всего этот процент не выплачивается  до тех пор, пока инвесторам не будут  полностью возмещены суммы их инвестиций в фонд, и, кроме того, заранее оговоренный возврат  на их инвестиции (hurdle).

В случае создания ограниченного партнерства (limited partnership) основатели фонда и инвесторы являются партнерами с ограниченной ответственностью (limited partners). Генеральный партнер в этом случае отвечает за управление фондом или осуществляет функции контроля за работой управляющего.

Ограниченное партнерство свободно от налогообложения (tax transparent). Это означает, что оно не является объектом налогообложения, а его участники должны платить все те же налоги, какие они заплатили бы, если бы принадлежащий им доход или прибыль поступали непосредственно от тех компаний, куда они самостоятельно вкладывали свои средства.

Препятствия при формировании венчурного сектора в российском малом предпринимательстве

Для формирования венчурного сектора  промышленности требуется создать  много экономических предпосылок, но, по крайней мере, три из них  абсолютно необходимы. Это средства инвестирования (венчурный капитал); компании, привлекательные для инвестирования; ликвидность инвестиций.

В настоящее время в России действует 20 венчурных фондов, у которых  под управлением находится около 2 млрд долларов США. Примерно 25 % от этой суммы инвестировано, 1,5 млрд долларов должны быть инвестированы в ближайшее время. Внешне ситуация выглядит вполне удовлетворительно, однако если ее проанализировать глубже, то она представляется уже не такой благополучной. В течение последних нескольких лет в России не было образовано ни одного нового венчурного фонда; более того, все организационные изменения, которые претерпевали управляющие компании, не привели к увеличению капиталов под их управлением.

Если в странах с развитой венчурной индустрией около 50 % венчурного капитала имеет национальное происхождение, (причем в тех западных странах, где  венчурное инвестирование стало развиваться недавно, национальный капитал значительно превалирует), то в России в венчурной индустрии национального капитала просто нет, что существенно тормозит ее развитие. Так, в Великобритании на национальный капитал приходится 55%, на зарубежный - 45%, в Финляндии - 86,9 и 13,1% соответственно, в России - 0 и 100%.

В России реально существуют два  основных инвестора - ЕБРР и Правительство  США. В странах ЕС более 50 % инвестиций в венчурные фонды поступает  из банков и пенсионных фондов; далее идут страховые компании, крупные компании, частные лица и государственные органы.

В России же пенсионным фондам юридически разрешено инвестировать только в недвижимость, банковские депозиты, акции квотируемых предприятий, государственные ценные бумаги. Венчурные  фонды не входят в этот перечень. В связи с исчезновением или сокращением многих финансовых рынков, страховые компании и банки испытывают в последнее время давление свободных денежных средств, но относятся к прямым инвестициям через венчурные фонды с большой осторожностью, так как венчурное инвестирование в России еще не получило широкой известности и практического распространения, а механизмы его реализации юридически не разработаны. Таким образом, меры государственной поддержки венчурного инвестирования должны быть направлены на совершенствование законодательной базы, которая позволила бы широкому кругу российских инвесторов осуществлять прямые инвестиции и определяла механизм их реализации. Другая группа мер должна стимулировать (в т.ч. и путем налоговых льгот) прямые инвестиции в отрасли, в развитии которых заинтересовано правительство РФ.

В становлении венчурной индустрии  в любой стране огромную роль играет развитие малых и средних предприятий. Венчурные капиталисты в России ратуют за стимулирование малого предпринимательства не потому, что находятся под сильным впечатлением от работы 2-го Всероссийского съезда представителей малых предприятий, и не потому, что предпочитают ларьково - челночный бизнес Кировскому заводу или «Светлане», а потому, что этот тип бизнеса ориентирован на достижение максимального результата, инициативен, у него есть чувство рынка. Если роль малого предпринимательства понимается правительством правильно и ему будут созданы мало-мальски сносные условия существования, то потенциал развития малых компаний очень велик и в относительно короткие сроки эти компании могут стать крупными.

Венчурные капиталисты ратуют за создание благоприятных условий малому бизнесу  потому, что именно этот тип бизнеса  может увеличивать свои обороты  в десятки и сотни раз, значительно  эффективнее использует достижения научно-технического прогресса, агрессивен в своей экспортной политике. Кроме  того, на совершенствование своих  изделий и технологий (т.е. НИОКР) малые компании тратят относительно своего оборота примерно в 6 раз больше, чем крупные предприятия. Таким  образом, для венчурного инвестора  именно малые и средние предприятия  являются идеальными объектами инвестирования, т. к. рост стоимости этих компаний, а значит и заработки инвесторов адекватны тому риску, который инвестор на себя принимает.

С другой стороны, государство от успешного  развития малого бизнеса получает стабильно  высокий уровень занятости, стабильные налоговые поступления, выравнивание уровня жизни различных слоев  населения. Последнее особенно важно  для России, где неравенство в  доходах различных социальных слоев  уже достигло показателей наименее благополучных стран Латинской  Америки. Кроме того, стабильное развитие малого бизнеса привлечет к этой сфере внимание зарубежного и  российского инвестора, который  уже сейчас предпочитает в России прямые инвестиции всем другим.

В России уровень развития малых  и средних предприятий (МСП) значительно  ниже, чем в США, Японии и Европе.

Снижается средняя численность  работающих на одном предприятии, вместо динамичного развития предприятий  наблюдается их стагнация. Возможно и такое объяснение - уход малого бизнеса в теневую экономику. По данными Российского независимого института социальных и национальных проблем, на предприятиях малого бизнеса реальная занятость выше, чем официально зафиксировано, на 70%, реальный фонд заработной платы выше на 90%, оборот занижен на 70%. До 50% МСП не имеют государственной регистрации. По существующей системе налогообложения малые предприятия не доплачивают в бюджет 60 % - 70 % от сумм, которые они должны платить.

В чем причина такого положения  малого бизнеса, от которого страдает занятость, бюджет, уровень прикладных разработок и внедрения ?

Даже теми небольшими льготами, которые  предоставлены государством МСП, многие из них не могут воспользоваться  из-за различия в формальных определениях МСП, которые существуют в странах  ЕС и России. Отличаются даже принципы, заложенные в эти определения. В  странах ЕС для отнесения компании к числу малых и средних  необходимо удовлетворять 4 параметрам:

- занятость (обычно до 250 - 500 человек);

- оборот до 75 млн Евро;

- основные фонды не превышают  40 млн Евро;

- в собственности крупного предприятия  (КП) не более 33 % капитала МП.

В России таких требований только два:

- занятость (максимум от 30 до 100 чел. в зависимости от направления деятельности, включая совместителей),

- структура акционерного капитала  ( более 25 % совокупного акционерного капитала не должно принадлежать крупному предприятию).

Имеющиеся ограничения по числу  сотрудников в определении малых  предприятий заставляют руководителей  компаний либо усложнять структуру  предприятия, деля его на несколько  компаний, либо извращать официальную  отчетность. И то, и другое не способствует получению инвестиций. Второе требование приводит к тому, что малые предприятия  после получения инвестиций моментально  не могут рассматриваться как  малые.

Излишнее бюрократическое давление ощущает на себе весь российский бизнес. Однако, если Газпром или Лукойл его выдерживают, то малое предприятие просто погибает под напором 32 организаций, которые на основании своих внутриведомственных инструкций могут закрыть любое МП. Если предприятие проверяется одним из контролирующих органов раз в три года, то с учетом числа проверяющих это означает, что фирму проверяют ежемесячно. Частые проверки не столько улучшают положение вещей, сколько являются дополнительным источником дохода для бюрократии разных уровней и ведомств.

Зарегистрировать предприятие  тоже проблема, особенно, если в нем  есть иностранные инвестиции. В странах  ЕС это занимает дни, в России - месяцы.

При этом срок регистрации зависит  не от российского законода-тельства, а только от произвола чиновников (в основном на местах). Налогообложение - ключевой вопрос регулирования предпринимательской активности общества государством. В конце 20-х годов Советское правительство побороло НЭП очень просто и почти одними экономическими методами - налоги были увеличены до 34 % дохода. Зарубежный опыт показывает, что налог, составляющий 40 % дохода компании, тормозит развитие бизнеса. Также общеизвестно, что налоговые ставки в 50 % и выше приводят к "эффекту Лаффера" - резкому сокращению налоговых поступлений в бюджет. Поэтому налоговых ставок, превышающих 30 %, нигде в мире нет. У нас законопослушные предприниматели платят более 60 %.

Еще один аспект негативного вмешательства  государства в дела компаний - это  ряд положений Постановления  Правительства РФ от 5.08.92 №552 "Положение  о составе затрат по производству и реализации продукции (работ, услуг) и о порядке формирования финансовых результатов, учитываемых при налогообложении". Три основополагающих вида затрат компании, которые в итоге приводят к  улучшению продукции и способствуют широкому внедрению на рынке: НИОКР, закупка нового оборудования, расходы  по продвижению товара на рынок - не могут быть отнесены на себестоимость  продукции.

Более того, до сих пор действует  положение "О единых нормах амортизационных  отчислений на полное восстановление основных фондов народного хозяйства  СССР" от 22.10.90, в соответствии с  которым персональный компьютер, например, может быть полностью самортизирован за 8 (!) лет.

Венчурные инвесторы преимущественно  инвестируют в молодые быстрорастущие малые и средние компании. При  этом каждое инвестирование сопряжено  с получением разрешения от Антимонопольного комитета, что вызывает недоумение, т. к. приобретение акций компании даже с оборотом 10 -15 млн долларов США никоим образом не ограничивает конкуренцию в отрасли и не может создать предпосылки для монополизации какого-либо сегмента российской экономики.

С другой стороны, Министерство антимонопольной  политики и поддержки предпринимательства  вопиюще халатно относится к  серьезнейшим нарушениям равных условий  конкуренции - основного правила  развития рынка. Прежде всего, это невыполнение закона о банкротстве - вместо закрытия неэффективно действующих предприятий  и оказания содействия молодым и  работоспособным структурам, крупным  «советским» предприятиям постоянно  оказывается помощь - скрытая в  виде налоговых послаблений и  снижения цен на энергоносители или  явная в виде финансовых вливаний. Это приводит к тому, что потенциально эффективные производства, которые  исправно пополняют бюджет и за все  платят по рыночным ценам, не только не могут развиваться, но иногда погибают, т. к. они не в состоянии конкурировать  с предприятиями, которые не платят налоги, имеют ценовые льготы и  значительно устойчивее к бюрократическому прессу.

Другая сторона этой проблемы - государственные заказы, доступ к  которым фактически закрыт для МСП. Тендеры по госзаказам проводятся недобросовестно: либо информация о них недоступна, либо результаты тендера заранее  предопределены.

Отсутствие равных условий конкуренции - еще один внешний тормоз для  развития венчурной индустрии в  России. Более того, Россия могла  бы увеличить производительность труда  более, чем в 3 раза только за счет устранения неравных условий конкуренции.