Торгово-экономические отношения России в современных условиях

«На самом  деле ситуация в ОПК (РФ) весьма неоднозначна, – комментирует ситуацию известный военный эксперт Константин Макиенко. – Есть сегменты в оборонке, где страна сохраняет мировое лидерство, и технологическое, и коммерческое. Это, например, боевая авиация, средства ПВО, производство неатомных подводных лодок. Но есть секторы, где отставание принимает драматические формы. Это, например, беспилотные системы, системы управления, разведки и связи, индивидуальная экипировка бойца, стрелковое оружие, боеприпасы и пороха».  

При этом, по его словам, Россия вовсе не занимает второе место в мире по объему экспорта вооружений, как об этом сообщали СМИ. «Эта позиция принадлежит Великобритании, которая экспортирует военную технику на сумму до 8 млрд фунтов, то есть 12-13 млрд долларов в год», – утверждает специалист. А Россия, по его словам, уже несколько лет удерживает третью позицию среди мировых экспортеров, добавляет NEWSru.com.  

Лучше всего продаются российские истребители  Су-27/30. Они тянут за собой поставки дорогостоящих авиационных ракет  и бомб и аэродромного оборудования. Хорошо продаются также транспортно-десантные вертолеты Ми-17. Россия также экспортирует значительное число танков Т-90С, пишет «КП».  

Около трети контрактных обязательств российских экспортеров приходится на Индию, это порядка 12-13 млрд долларов. Около четверти российского портфеля заказов приходится на Венесуэлу и Вьетнам. И еще 12 млрд долларов контрактов приходится на страны Ближнего и Среднего Востока и Северную Африку. Здесь основные партнеры – Алжир и Сирия, пишет «КП». В связи с событиями в Ливии эксперт предположил, что ливийский рынок оружия потерян для России лет на 7-10.  

На этом фоне недавно в Генштабе ВС РФ признали, что Российская военная наука  и армия лет на 20 отстали от передовых стран Запада. «В то время  как весь мир развивал космические технологии, информационно-управляющие системы, массово закупал оружие, у нас ставка делалась на массовую армию и закупку у промышленности морально устаревшего вооружения», – заявил глава Генштаба Николай Макаров.  

Ранее, в начале марта, Генштаб объявил новый план перевооружения армии РФ – будет интегрированный оборонзаказ. До этого президент РФ Дмитрий Медведев на заседании коллегии Минобороны в пообещал устроить «разбор полетов с определением ответственных из промышленности и структур госуправления» из-за частичного провала обязательств по гособоронзаказу.  

Принятие  программы развития оборонно-промышленного  комплекса РФ сейчас неоправданно затянулось, констатировал президент. При этом до 2020 года на перевооружение армии  будет выделено 20 трлн рублей. К этому времени доля современного оружия и техники должна быть доведена в войсках до уровня не менее 70%, потребовал глава государства.  

Незадолго до этого главнокомандующий сухопутными  войсками РФ Александр Постников  заявлял, что в настоящее время доля современных образцов оружия и военной техники составляет 12%, правда, он говорил только о сухопутных войсках.  

Минобороны  обвиняло предприятия ОПК, якобы  их работа слабо организована, хотя они, подписав серьезные государственные  контракты, просто обязаны их реализовать. В то же время эксперты указывали, что само министерство не платит вовремя и ведет невыгодную для ОПК ценовую политику. 

Импорт

Импорт  вооружений и военной техники  в Россию — часть I

// Константин  Макиенко 

В широком  историческом контексте импорт вооружений и военной техники (ВВТ) является для нашей страны скорее нормой, чем исключением из правил. В своей импортной практике России следует применять стандартный для индустриальных стран набор процедур: 1) тендер между несколькими участниками, 2) обязательные офсетные требования, 3) закупку технологий, 4) трансформацию закупок в совместные промышленные проекты. Наиболее приемлемыми партнерами России для импорта ВВТ сегодня являются Франция, Италия и с некоторой натяжкой Израиль. За счет военного импорта РФ может уменьшить технологическое отставание от западных стран, особенно в области бортовой электроники, беспилотной авиации и экипировки солдат. 

Вскоре  после прихода нового руководства  Министерства обороны (МО) России появились  признаки нового подхода к закупкам вооружений и военной техники, который заключается в резком ужесточении и прагматизации отношений военных к оборонной промышленности. Одним из проявлений новой тенденции стало намерение МО начать закупки вооружений за рубежом. Довольно неожиданно возникшая для внешних наблюдателей тема с закупкой Российской армией израильских беспилотных летательных аппаратов быстро превратилась в мощную тенденцию военно-технической политики Минобороны. Вслед за беспилотниками российские военные пожелали приобрести за рубежом универсальные десантные корабли и сверхсовременную индивидуальную экипировку «солдата будущего» FELIN. Абсолютно ясно, что в перспективе национальный ОПК перестанет быть эксклюзивным поставщиком отечественных Вооруженных Сил и ограниченные закупки ВВТ за рубежом, особенно военных технологий, станут регулярной практикой. 

Этот  разворот знаменует собой настоящую  военно-техническую, политическую и  ментальную революцию, ведь после Второй мировой войны СССР, а затем  в меньшей степени и Россия ориентировались на удовлетворение потребностей своей военной организации силами главным образом, если не исключительно, национальной оборонной индустрии. Новый тренд немедленно стал объектом острой критики, прежде всего со стороны оборонно-промышленного комплекса, который, естественно, без восторга воспринимает перспективу лишиться части заказов в пользу заграничных «коллег». 

Очевидно, что импорт вооружений несет с  собой значительные риски. Однако будучи правильно организован, он же открывает и интересные возможности, причем не только для Вооруженных Сил России, но также и для промышленности, которая в первом приближении представляется главным потенциальным пострадавшим от новой политики. Более того, закупки вооружений за рубежом представляют собой, во-первых, инструмент воздействия на политику государств – экспортеров ВВТ. Во-вторых, они означают и новое позиционирование России в мире, способствуя преодолению проклятия «стратегического одиночества», которое тяготеет над страной как минимум с момента роспуска Организации Варшавского договора, а как максимум с момента большевистского переворота в октябре 1917 года.

Прерванная  традиция  

На самом  деле при взгляде на проблему в  широком историческом контексте  нетрудно заметить, что наша страна всегда была активным, а зачастую и крупным покупателем оружия за рубежом. В этом смысле аномалией является скорее ориентация на военно-промышленную автаркию и самодостаточность в период после Второй мировой войны, а не возврат к традиционной практике импорта вооружений, который, напротив, знаменует собой восстановление исторической нормы. Россия становится покупателем на Западе огнестрельного оружия и того, что сегодня назвали бы «стратегическими материалами» (а именно – цветных металлов, необходимых для производства ружей и пушек), уже при Иване III (правил в 1462–1505 годах), который, собственно, и создал централизованное Российское государство. Привилегированным партнером Москвы в этот период была Дания, ставшая основным поставщиком современных тогда вооружений. Кстати, в эпоху правления Ивана III Россия столкнулась и с первым в своей истории эмбарго со стороны Запада. В период кризиса в отношениях России с Ганзейским союзом участники Ганзы – Литва и Ливония не поставляли сами и препятствовали другим поставлять Москве оружие и металлы. Возможно, это стало одной из причин нарастающего отставания России в средствах огнестрельного боя, которое самым драматичным образом проявилось в проигранной в 1514 году литовцам и полякам битве при Орше, после которой экспансия Москвы на запад остановилась на полтора столетия. 

Коллаж  Андрея Седых 
 
 

Россия  активно покупала оружие и прибегала  к помощи западных военных специалистов и инженеров и в течение  всего XVI века, особенно при Иване  Грозном, и на протяжении XVII столетия, когда наиболее интенсивные связи установились со Швецией. Именно шведское королевство, активно воевавшее с историческим противником Москвы – Польшей, почти на сто лет стало для России главным источником пушек и железа. Нет нужды говорить о том, какую колоссальную роль сыграли иностранные военные специалисты и зарубежные закупки в ходе петровских реформ, создавших регулярную армию и флот европейского образца. 

Собственно, примерно до Полтавской битвы, то есть в самый тяжелый период Северной войны (1706–1709) иностранные, главным образом немецкие офицеры составляли в русской армии чуть ли не большинство и именно им в значительной степени принадлежит заслуга военного триумфа России над Швецией. 

Активно заимствуя зарубежный опыт и технологии, Петр одновременно создал и национальный офицерский корпус, и военное производство, которое в итоге стало обеспечивать потребности армии и флота в необходимых вооружениях и снаряжении. 

Новый всплеск зарубежных приобретений произошел  полтора столетия спустя после Петра, в период Крымской войны (1853–1856), обнаружившей заметное технологическое отставание России от передовых западных держав. С этого момента и до краха императорского режима в 1917 году Россия становилась все более крупным покупателем иностранных ВВТ. Особенно показательным в этом отношении является состав российского флота в Русско-японской войне (1904–1905), когда практически все наиболее эффективные и современные корабли были либо приобретены за границей, либо построены в России по модифицированным в большей или меньшей степени иностранным проектам. Корабли, имевшие «чисто российское» происхождение, за некоторыми исключениями не отличались блеском боевых и технических характеристик. 

Своего  естественного максимума импорт вооружений достиг в период Первой мировой войны, когда российская оборонная промышленность в первые три года войны оказалась неспособна удовлетворить колоссальные потребности армии в стрелковом оружии, пулеметах, артиллерии и боеприпасах. Если не крупным, то весьма активным покупателем отдельных образцов ВВТ и технологий был до Второй мировой войны и Советский Союз, создавший свою непревзойденную во многих отношениях оборонную промышленность в значительной степени при иностранном (немецком главным образом) участии. 

Даже  послевоенный СССР, строивший самодостаточную и квазиавтаркичную оборонно-промышленную систему, все же вынужден был в исключительных случаях прибегать к закупкам за рубежом. Во-первых, в рамках Организации Варшавского договора существовала некоторая военно-промышленная специализация. В рамках этой специализации Чехословакия, например, стала основным разработчиком и производителем учебно-тренировочных самолетов. Польша строила для ВМФ СССР средние и большие десантные корабли, а также вспомогательные суда. 

Но были и более экзотические случаи иностранных закупок, в том числе в капиталистических странах. Так, во второй половине 40-х годов в Великобритании вполне легально были закуплены реактивные двигатели Rolls Royce Nene II и Derwent и лицензии на них.  

Освоенные производством в СССР, эти двигатели устанавливались почти на все советские основные реактивные боевые самолеты первого поколения, включая массовый серийный реактивный истребитель МиГ-15. Кроме того, до 1951 года на МиГ-15 ставились кнопочные автоматы защиты электросети (АЗС) компании Siemens. В Финляндии на протяжении всего послевоенного периода заказывались вспомогательные суда. 

Импортные комплектующие использовались даже для стратегических комплексов. В  начале 80-х годов в Японии были закуплены шины Bridgestone трехметрового диаметра для транспортно-пусковой установки МАЗ-7904 мобильного ракетного комплекса «Целина», поскольку шины такого типоразмера советская промышленность не производила.

Императив импорта 

Таким образом, возвращение России к практике импорта ВВТ и технологий есть по сути возвращение к утерянной в специфических условиях после Второй мировой войны исторической норме. Более того, если проанализировать не только исторический, но и актуальный международный контекст, станет ясно, что в мире практически не осталось автаркичных военно-промышленных систем. Практически все крупные экспортеры вооружений одновременно являются и более или менее крупными импортерами. Это относится даже к США, обладающим колоссальной экономической, технологической и финансовой мощью, которая в теории позволяет этой стране полностью покрывать свои потребности силами национальной промышленности. Ежегодно Соединенные Штаты закупают вооружений, техники и снаряжения за рубежом на несколько миллиардов долларов. Правда, основная часть этих закупок приходится на Великобританию, оборонная промышленность которой в значительной степени потеряла свою национальную идентичность и является фактически придатком американской военной индустрии.