Теория прав собственности

 
 
Вольчик В.В. Лекции по институциональной экономике  

Теория  прав собственности   

1. Возникновение  и основные проблемы теории  прав собственности.

2. Спецификация  и размывание прав собственности.

3. Теорема Коуза.

4. Системы прав  собственности.

5. Проблема хозяйственной  обособленности и контракты.  

Литература  

Основная:

1. Капелюшников Р.И. Экономическая теория прав собственности. М., 1990.

2. Милгром П., Робертс Дж. Экономика, организация и менеджмент. СПб., 1999. Т.1. С. 67-72, 412-455.

3. Олейник А.  Н. Институциональная экономика:  Учебно-методическое пособие.// Вопросы  экономики. 1999. №5. С.139-152.

4. Шаститко А. Е. Неоинституциональная экономическая теория. М., 1999. С.228-275.

5. Вольчик В.В. Курс лекций по институциональной экономике. Ростов-на-Дону: Изд-во РГУ, 2000. Лекция 3.

6. Уильямсон  О. Экономические институты капитализма.  СПб., 1996.

7. Эггертссон Т. Экономическое поведение и институты. М.: Дело, 2001.   

Дополнительная:

1. Менар К. Экономика организаций. - М.: ИНФРА-М, 1996.

2. Бенам А., Бенам  Л. Права собственности в переходной  экономике: комментарии по поводу  того, что знают экономисты // Экономическая  наука современной России. 1999. №3.

3. The economics of property rights. Ed. by Furudoth E. G., Pejovich S., Cambridge , 1974.  

1. Возникновение и  основные проблемы  теории прав собственности 

      Одним из важнейших теоретических направлений  исследований, существующих в рамках новой институциональной экономики (или неоинституционализма), является теория прав собственности.

      Теория  прав собственности – один из наиболее ярких примеров так называемого  «экономического империализма», явления, чрезвычайно характерного для эволюции неоклассического анализа в последние  десятилетия.

      Конечная  цель «экономического империализма»  – унификация всего разрозненного  семейства наук об обществе на базе неоклассического подхода. Практически  это выражается в последовательном переносе микроэкономического аналитического инструментария на такие сферы внерыночной деятельности человека, как расовая дискриминация, образование, охрана здоровья, брак, преступность, планирование семьи и т.д. В теории прав собственности объектом подобного переноса оказываются различные институты общества, включая и различные правовые режимы1[1].

      Конструктивные  методологические принципы теории прав собственности просты: не организация  сама по себе является отныне объектом анализа, а индивидуальный агент, который  стремится максимизировать свою функцию полезности в рамках организационной  структуры. Если известно воздействие  различных структур прав собственности  на систему стимулов агента, то тогда  всесторонний анализ взаимодействий между  агентами в рамках альтернативных социально-экономических  установлений воплотится в сложной  системе обратных связей. Сила теории прав собственности, которая проявляет  строгую приверженность методологическому  индивидуализму, раскрывается не только в сопоставлении с конкурирующими подходами, придерживающимися методологии  коллективизма, будь то функциональная социология или современный неомарксизм2[2].

      Сопоставление с иными подходами помогает вскрыть  методологическую специфику теории прав собственности, очертить границы  её предметного наполнения. 1. За счет того, что стандартная неоклассическая модель обмена и производства обогащается рассмотрением взаимодействия прав собственности с системой стимулов и экономическим поведением, отношение теории прав собственности к неоклассической ортодоксии оказывается двойственным. С одной стороны, общепринятая техника микроэкономического анализа полностью сохраняется. С другой стороны, максимально учитываются особенности конкретной институциональной среды, от которых традиционный маржинализм абстрагировался. Отсюда утверждение, что в противоположность ему теория прав собственности объясняет реальные события в реальных обществах. Её подход характеризуется как реалистический; по словам Р. Коуза, она призвана изучать человека таким, каков он есть, действующим в ограничениях, налагаемых на него реальными институтами. В этом смысле её можно расценивать как более последовательный, расширенный вариант неоклассической теории цен.

      В стандартных неоклассических моделях  присутствуют ограничения двоякого рода. Во-первых, «физические», порожденные  ограниченностью ресурсов. Во-вторых, «познавательные», отражающие достигнутый  уровень знаний и практического  мастерства (т.е. степень «искусности», с какой осуществляется превращение  ресурсов в готовую продукцию). Теория прав собственности и родственные  ей концепции вводят в анализ, причём в явной, эксплицитной форме, еще  один класс ограничений, обусловленный  институциональной структурой общества. В этом смысле характеристика трансакционной экономики как «обобщенной неоклассической теории» вполне закономерна.

      2. Подобный подход позволяет объяснять  не только различия в экономическом  поведении в рамках альтернативных  правовых структур (статический  аспект), но и механизмы развития  самих структур (динамический аспект), а также формулировать принципы  рационального, с точки зрения  общества, выбора между ними (нормативный  аспект).

      3. «Методологический индивидуализм»  теории прав собственности проявляется  в том, что организационным  структурам типа фирмы или  корпорации не придаётся никакого  самостоятельного поведенческого  значения. Они расцениваются как  юридические фикции. Действующим  лицом всегда признается индивидуум  и никогда организация... У организации  не может быть никаких своих  целей, она есть не более  чем сумма ограничений, в пределах  которых осуществляют целенаправленные  действия отдельные ее члены:  Организации не являются живыми  объектами; они представляют собой  чистые концептуальные артефакты,  даже когда наделяются правовым  статусом индивидуумов. В конечном  счёте, мы можем делать что-либо лишь по отношению к или для индивидуумов, хотя, конечно, иногда воздействие, испытываемое каждым индивидуумом в группе, будет оказываться одним и тем же (по крайней мере, качественно). Утверждения о группах в этом смысле не должны, однако, смешиваться с сугубо мистической практикой приписывания человеческих характеристик организациям или группамВ частности, рассуждения о целевой функции фирмы или социальной ответственности корпораций, строго говоря, беспредметны: фирма не является индивидуумом. Это юридическая фикция, служащая для обозначения сложного процесса, в ходе которого конфликтующие цели индивидуумов (причём кое-кто из них может представительствовать за другие организации) приводятся в равновесие в рамках контрактных установлений. В этом плане поведение фирмы подобно поведению рынка, т.е. является результирующей сложного уравновешивающего процесса. Мы редко допускаем оплошность, характеризуя рынок зерна или рынок ценных бумаг в качестве индивидуумов, но мы часто совершаем ошибку, когда рассуждаем об организациях так, как будто это лица, наделенные намерениями и мотивациями.

      4. Благодаря такой трактовке устраняется  дихотомическое деление микроэкономического  анализа на теорию фирмы (принцип  максимизации прибыли) и теорию  потребительского спроса (принцип  максимизации полезности). Аналитическая  структура упрощается: принцип максимизации полезности получает универсальное значение. Целевая функция оказывается не зависящей от того, где протекает деятельность человека: в фирме или семье, на бирже или избирательном участке. Этим закладывается общеметодологический фундамент изучения экономических организаций, структура и функционирование которых выводятся из взаимодействия их членов, преследующих свои личные интересы.

      5. Неоднозначно отношение теоретиков  прав собственности и к идеям  К. Маркса. Они признают его  безусловный приоритет в постановке  вопроса о взаимодействии экономической  и правовой систем общества. Более  того, при анализе исторической  эволюции отношений собственности  они нередко пользуются формулировками, практически совпадающими с марксовыми. Недаром некоторые авторы даже называют теорию прав собственности подправленным и усовершенствованным историческим материализмом. Вместе с тем во многом этот подход прямо противоположен подходу Маркса. Если в марксистской теории провозглашается примат производства, то в теории прав собственности общим знаменателем, под который подводится анализ как производственных, так и распределительных отношений, оказывается сфера обращения. В определенном смысле это возврат к домарксистской традиции в понимании общества как последовательной цепочки взаимных обменов (у А. Смита, например). Контрактный взгляд на общество не оставляет места таким надындивидуальным общностям, как классы и социальные группы. Оно распадается на множество максимизирующих полезность индивидуумов, взаимодействующих между собой посредством обоюдовыгодных, добровольных и по преимуществу двусторонних контрактов3[3].

      . Своеобразие подхода теории прав собственности раскрывается уже в развёрнутом определении её центрального понятия: «Права собственности понимаются как санкционированные поведенческие отношения между людьми, которые возникают в связи с существованием благ и касаются их использования. Эти отношения определяют нормы поведения по поводу благ, которые любое лицо должно соблюдать в своих взаимодействиях с другими людьми или же нести издержки из-за их несоблюдения. Термин «благо» используется в данном случае для обозначения всего, что приносит человеку полезность или удовлетворение. Таким образом, и этот пункт важен, понятие прав собственности в контексте нового подхода распространяется на все редкие блага. Оно охватывает полномочия как над материальными объектами, ... так и над «правами человека» (право голосовать, печатать и т.д.). Господствующая в обществе система прав собственности есть в таком случае сумма экономических и социальных отношений по поводу редких ресурсов, вступив в которые отдельные члены общества противостоят друг другу»4[4].

      Теория  прав собственности возникла в тесном взаимодействии с юридическими теориями и подходами к анализу собственности. Поэтому необходимо учитывать правовой контекст, в котором протекало  формирование экономической теории прав собственности. Несомненно влияние, оказанное на нее англосаксонской правовой традицией.

      Дело  в том, что эта традиция существенно отлична от правовых систем континентальной Европы. Размежевание между ними в трактовке понятия собственности восходит к периоду буржуазных революций. Во время буржуазных революций и затем сразу после них в странах континентальной Европы господствующей стала идея «абсолютного» права частной собственности, нашедшая классическое воплощение в Кодексе Наполеона. Право частной собственности провозглашалось «священным и неприкосновенным», «неограниченным и неделимым». Случаи рассредоточения правомочий среди нескольких лиц воспринимались как пережитки феодализма; преобладающей была тенденция к концентрации всех прав собственности на объект в руках одного владельца.

      В противоположность этому английская правовая система удержала многие институты  феодального права. Например, она  продолжала считать объектами собственности как материальные вещи, так и ценности обязательственного характера (бестелесные имущества), допускала возможность раздробления права собственности на какой-либо объект на частичные правомочия нескольких лиц.

      Таким образом, можно выделить две противоположные  правовые традиции, из которых одна представляет право собственности как некий неделимый монолит, а другая – как совокупность частичных правомочий. Из них в настоящее время побеждает вторая: она проникает постепенно в правовые системы стран континентальной Европы, именно она берётся за основу при кодификации права на международном уровне. Свойственные ей гибкость и пластичность, безусловно, больше отвечают сложным экономическим, социальным и политическим реальностям высокоразвитого капиталистического общества5[5].

      Вполне  в духе англосаксонской традиции современные авторы понимают собственность  как «сложный пучок отношений, существенно  различающихся по своему характеру  и последствиям»6[6]. Однако, когда какое-либо понятие определяется как «сумма», «совокупность», «агрегат», всегда есть опасность растворить его содержание в перечне составных частей. При всем многообразии форм должно быть смысловое ядро, вокруг которого они организованы.

      Таким смысловым ядром является исключительный характер отношений собственности. В самом общем виде отношения  собственности можно было бы определить как фактически действующую в обществе систему исключений из доступа к материальным и нематериальным ресурсам. При этом под доступом подразумевается все множество возможных решений по поводу ресурса, не обязательно связанных лишь с физическим воздействием на него.