Сравнительный анализ развития России и стран Восточной Европы в переходный период

     ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ – ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ

     ФАКУЛЬТЕТ МЕНЕДЖМЕНТА

     Сравнительный анализ развития России  и  стран Восточной  Европы  в переходный период 
 
 
 
 

     Экономика переходного периода - это экономика  страны или стран, сочетающая в себе элементы плановой и рыночной формы хозяйств.  Экономика переходного периода обладает рядом специфических характеристик, отличающих ее от экономики, находящейся в относительно стационарном состоянии и развивающейся на собственной основе, путем совершенствования и частных изменений присущих ей институтов, связей и отношений. Развитие экономики этого периода происходит путем возникновения новых институтов, связей и отношений, соответствующих нарождающемуся социально-экономическому строю и вытесняющих старые. В результате возникают новые макро- и микроэкономические закономерности и тенденции,  социальные и политические изменения, возникают новые задачи экономической политики. Главной задачей экономической политики в переходной экономике является скорейшее дерегулирование элементов «плана» и создание наиболее благоприятных условий для быстрого роста элементов «рынка».

       Конец ХХ века ознаменовался резким усилением внимания к проблемам экономической трансформации, когда международное экономическое и политическое сообщество столкнулось с принципиально новым классом таких проблем - посткоммунистической трансформацией. Почти 30 странам с населением более 300 млн человек предстояло решать задачу, невиданную до того в мировой истории - переход от системы, основанной на тотальном огосударствлении экономической и политической жизни, к основам рыночной демократии. Причем, если в ряде стран (в Центральной и Восточной Европе) это было возвращение к относительно недавнему прошлому, то на постсоветском пространстве речь шла о восстановлении практически заново хозяйственно-политических принципов, которые практически стерлись из памяти всех живущих поколений. А поскольку режима, более или менее соответствующего современным критериям рыночной демократии, не знала и добольшевистская Россия, то задача оригинальная оказывалась еще и чрезвычайно трудной.

     Прошедшее пятнадцатилетие стало для стран  с переходной экономикой принципиально важным и во многом трудным этапом социально-экономических реформ. На исторически коротком отрезке времени здесь произошли фундаментальные экономические и социальные преобразования. Коренным образом трансформировались отношения собственности на средства производства, особенно на постсоветском пространстве. Сформировались новые рыночно ориентированные институциональные системы. Осуществлена реструктуризация значительной части промышленного производства с целью повышения его рентабельности и конкурентоспособности. Активизировалось формирование малого и среднего предпринимательства, составляющего основу рыночной экономики в развитых странах. Повысился уровень межотраслевого и транснационального сотрудничества хозяйствующих субъектов в сферах производства и обращения.

     В результате уже осуществленных рыночных реформ во многих странах с переходной экономикой в последние годы имеют место устойчивые темпы экономического роста и выхода их из ранее сложившегося кризисного состояния. Существенно возросли экспортные и импортные потоки этих стран и соответственно их участие в развитии мирового рынка товаров и услуг. В ряде стран повысилась активность прямых иностранных инвесторов, что стимулировало приток современных эффективных технологий и методов управления, а также финансовых ресурсов. Все более конструктивными и четкими становятся стратегии, методы и способы перехода стран к цивилизованным рыночным отношениям и последовательной интеграции в современную мировую рыночную систему при одновременном решении собственных исторически сложившихся и вновь возникших социально-экономических проблем переходного периода.

     Отмечая существенные позитивные сдвиги стран Центральной и Восточной Европы и республик бывшего СССР в направлении отказа от жесткой административно-командной системы управления экономикой в пользу рыночных отношений, нельзя не обратить внимания на те негативные явления, которые тормозили и продолжают сдерживать социально-экономическое развитие многих из этих стран. Например: это экономические и социальные последствия поспешной недостаточно осмысленной и практически неурегулированной в организационно-правовом и социально-экономическом отношении приватизации государственной собственности в ряде стран; резкий спад промышленного производства во многих странах при интенсивно морально и физически стареющей его материально-технической базе и низком уровне инновационной составляющей воспроизводства; резкое уменьшение на длительное время производства валового внутреннего продукта (ВВП) и значительное ухудшение других экономических и социальных параметров экономики на макро- и микроуровнях; рост безработицы и снижение уровня жизни значительной части населения; медленное развитие малого и среднего бизнеса (особенно в странах СНГ), составляющего основу рыночной экономики; недостаточное развитие рынков капитала, финансов и труда и их институционально-правового обеспечения. Эти негативные особенности переходного периода наиболее остро проявились в большинстве стран на постсоветском пространстве, форсированно и во многом стихийно переходящих от исторически сложившейся административно регулируемой социально-экономической системы к рыночной.

     Накануне радикальных реформ 1990-х годов видные ученые (J.Sachs, O.Blanchard, S.Fischer, et al.) прогнозировали быстрый рост реального ВВП, промышленного производства, улучшение качества продукции в результате снятия административных барьеров для частной инициативы и освобождения предпринимательской энергии. Достаточно заглянуть в подшивки российских газет и популярных журналов 1988-1992 гг., чтобы убедиться как в безоглядном оптимизме ведущих российских экономистов (П.Бунич, В.Селюнин, О.Лацис и др.), так и в интенсивности позитивных ожиданий широкой общественности.

     Отрезвляющий  шок наступил спустя 2-3 года реформ в странах ЦВЕ и СНГ. Спад индексов реального ВВП, промышленного производства, инвестиций и занятости оказался значительно более глубоким, чем  это ожидалось и предсказывалось авторами Вашингтонского консенсуса. В наиболее успешных переходных экономиках Польши, Словении, Венгрии, Словакии и Чехии уровень дореформенного реального ВВП (база – 1989 год) был восстановлен лишь через 5-10 лет, а максимальная глубина спада составляла 15-25%. Вместе с тем, в большинстве переходных экономик экономический спад был настолько глубоким, что дореформенный уровень не был достигнут и в 2000-2001 гг. В России максимальная глубина экономического спада, измеренная по индексу реального ВВП (база 1989 год), составила 45% в 1998 году.

     В настоящее время общепризнанным стилизованным фактом переходных экономик является U-образная форма динамики агрегированного выпуска, производства и занятости в ходе реформ

Рисунок 1

Рисунок 2

       На протяжении 1990-х годов велась  активная дискуссия о том, какая  скорость реформ – высокая  или умеренная – наиболее приемлема  для той или иной страны.

     Аргументы сторонников «шоковой терапии» (предельно высокая скорость реформирования): задача либерализации цен и внешней торговли должна быть решена быстро, что позволяет быстро снять «денежный навес» и обуздать высокую инфляцию в начале реформ; задача приватизации также должна решаться в быстром темпе, что снижает политический риск реставрации старых структур собственности. Пример «шоковой терапии» - реформы в Польше 1990-х годов.

     Аргументы сторонников «градуализма» (умеренная скорость реформ): градуальные реформы имеют все преимущества эволюционного пути развития по сравнению с  революционным: постепенный демонтаж старых экономических структур и переход на рыночные принципы функционирования экономики позволяет избежать резких инфляционных «шоков», существенного спада производства и серьезного ухудшения финансового состояния предприятий. Пример градуальных реформ: переход на рыночные принципы ценообразования в Китае в 1990-е годы.

     Эмпирические  факты свидетельствуют о том, что «шоковая терапия» в среднем  порождает более высокие темпы  инфляции в начальный период экономических  реформ по сравнению с градуальной  политикой. Так, в Венгрии и Чехии, где использовались градуальные  методы реформирования, годовая инфляция не вышла за 50-60% за весь период реформ. С другой стороны, в Польше, Словении, Эстонии, России годовые темпы инфляции вышли за диапазон двузначных цифр в первые два года реформ. Однако градуальная политика может порождать высокоинфляционные рецидивы спустя 5-6 лет (Болгария, Румыния)

     В переходный период задачи вывода экономики  из кризиса, ее стабилизации, а также  дальнейшее развитие ложится на плечи  государства. Экономика целиком  и полностью зависит от действий властей, поэтому на их действиях стоит остановиться поподробнее.

     По  типу проводимой денежно-кредитной  политики страны с переходной экономикой можно разделить на три группы.

     Первая  это страны осуществляющие политику фиксированного обменного курса (страны Балтии и Болгария). Все эти страны, кроме Латвии, строго придерживаются правила покрытия денежной базы золотовалютными резервами, и даже закрепили это законодательно это правило, поэтому их называют странами проводящими свою политику по типу «валютного комитета». По типу из-за того что  центральные банки этих стран выполняют еще и некоторые функции традиционных ЦБ.

     Вторая  группа стран провозглашает  конечной целью своей политики низкую инфляцию. Устанавливая среднесрочные и годовые  ориентиры по инфляции, проводя так  называемую политику таргетирования инфляции. К этой группе стран можно отнести Польшу, Чехию, Венгрию и Казахстан.

     Третья  группа стран это те страны которые  проводят антиинфляционную политику, не провозглашая при этом никаких  целей. Центральные банки этих стран  могут опираться на различные индикаторы. К этим странам можно отнести Румынию, Словению, Словакию, Хорватию, а также РФ.

     Неудачные попытки стабилизации и безалаберные действия государственных органов  экономики в Болгарии вылились в  девальвацию болгарского лева по отношению ко всем остальным валютам зимой 1996/1997, после чего экономика вошла в гиперинфляционную спираль. В 1997 году к власти пришло новое правительство, объявившее о начале коренных преобразований, было принято решение о введении режима валютного комитета, якорной валютой была выбрана немецкая марка, позже евро. Национальный банк в Болгарии может выступать в роли кредитора последней руки для коммерческих банков, возможности по кредитованию ограничены величиной превышения валютных резервов над обязательствами центрального банка. Болгарская денежно-кредитная политика более гибкая чем классический режим валютного комитета, однако, основные параметры, свойственные режиму валютного комитета, выдерживаются: это жесткое обязательство по поддержанию курса национальной валюты, подкрепленное более чем 100%-ным покрытием денежной базы валютными резервами, и законодательный запрет на кредитование государственного бюджета. Введение стабилизационной политики оказало немедленное влияние на макроэкономические показатели: обменный курс стабилизировался по определению, инфляция снизилась, был обеспечен приток иностранного капитала, что вызвало неуклонный рост денежной базы.

     Режим валютного комитета в Эстонии  был установлен фактически с самого начала проведения ею независимой денежно-кредитной политики. Основным инструментом денежно-кредитной политики, проводимой Банком Эстонии, является валютный рынок. Из традиционных инструментов денежно-кредитной политики Банк Эстонии применяет нормативы резервирования по обязательствам коммерческих банков (10 % – основная ставка и 3 % – дополнительная). Банк Эстонии оставил за собой функцию банковского надзора и играл активную роль в разрешении банковских кризисов 1992–1994 гг. С тех пор банковская система консолидировалась, число банков сократилось с 40 в 1992 г. до 6 в 1999 г. При этом к концу 2000 г. около 97 % активов банковской системы принадлежало банкам с иностранным (шведским или финским) капиталом. В отличие от Болгарии введение системы валютного комитета в Эстонии не привело к быстрому снижению инфляции ниже уровня в 10 % в год.

     В марте 1994 года в Литве был принят Закон о стабильности лита, фактически установивший режим валютного комитета. Якорной валютой до 2002 года являлся  доллар, после евро. Центральный  банк Литвы, в принципе, сохраняет практически все традиционные инструменты денежно-кредитной политики, в том числе возможность рефинансирования кредитных организаций и проведение операций с ценными бумагами на открытом рынке. Однако большая часть инструментов стала активно применяться лишь с 1997 г. В настоящее время достаточно активно используется процентная политика.

     Банк  Латвии ставит своей целью достижение ценовой стабильности, используя  для этого режим фиксированного обменного курса и контроль за банковскими резервами. В качестве якорной выбрана была корзина валют. Политика обменного курса организованна так, чтобы денежная база обеспечивалась чистыми валютными активами на 100%. Подобный порядок не закреплен никакими регулирующими актами. Банк Латвии располагает и использует достаточно широкий набор инструментов.. Основным из этих инструментов являются интервенции на валютном рынке. Среди прочих можно указать операции с государственными ценными бумагами, депозитные и кредитные операции, процентные ставки по которым являются важными индикаторами денежного рынка. Банком Латвии в рамках традиционной деятельности центрального банка выполняются функции банковского регулирования и надзора. Политика проводимую латвийскими властями можно считать успешной: если в 1992 г. индекс потребительских цен составил 1058 %, то в 1993 г. он был равен уже 134 %. В 1997 году инфляция составила 7%.

     Целью денежно-кредитной политики в Венгрии  провозглашается неуклонное снижение инфляции. До 2001 года с этой целью  справлялся режим наклонного валютного коридора (который неукоснительно соблюдался), однако, в связи с его неэффективностью, был введен режим таргетирования инфляции, а также либерализовано валютное законодательство. В качестве одного из основных инструментов своей политики Национальный банк Венгрии использует процентные ставки. На межбанковском рынке краткосрочных ресурсов установлен коридор процентных ставок.