Современные модели рыночного хозяйства (американская, германская, шведская, японская)

   Экономическая реформа Швеции в начале 1990-х гг. позволила также провести структурную трансформацию экономики: из-за дерегулирования повысилась конкурентность на внутреннем рынке, снизилась доля традиционных отраслей и повысилась доля наукоемких производств, особенно экспортоориентированных – фармацевтики и электроники. Выросла степень концентрации совокупного промышленного потенциала: 25 крупных компаний контролируют 80 % совокупного промышленного производства в стране. В период 1991-1994 гг. несоциалистическое правительство приватизировало ряд государственных компаний. Ускорился рост инновационных процессов. Шведская социально-политическая система, на первый взгляд, выглядит довольно идеальной не только в сравнении с русской, но и в международном сопоставлении, представляя собой этакий остров мирного разрешения всех политических и социальных конфликтов, позволяя сочетать высокую экономическую эффективность с социальным равенством, экологической защитой и промышленными инновациями. Но реальность иная: растет дефицит государственного бюджета и безработица, внушает тревогу размер внешнего долга, имеются структурные проблемы. Шведская модель в условиях интернационализации и глобализации подвергается испытаниям на прочность, и не исключена дальнейшая трансформация всех ее политических и экономических институтов. Шведские эксперты считают, что страна нуждается в серьезных институциональных реформах.

     3. Германская модель рыночного хозяйства

   Приход  к власти в середине 60-х большой  коалиции (ХДС/ХСС и СДПГ), а затем и социал-либерального кабинета (СДПГ и Свободные демократы) фактически обусловил появление новой модели экономической политики. Новизна заключалась в расширении гос. вмешательства в хозяйственные процессы с использованием неокейнсианских инструментов. Кредитно – денежная политика дополнялась активным использованием инструментов госбюджетной и налоговой политики.

   Одновременно  в процесс выработки решений  вовлекались союзы работодателей  и профсоюзы: в рамках “согласованного  действия” представители работодателей, профсоюзов и государства должны были согласовать динамику заработной платы и доходов с общеэкономическими целевыми установками.

   "Согласованное  действие" вносило в систему  социального рыночного хозяйства  кейнсианскую политику доходов,  предполагавшую принятие хозяйственно-политических решений по вопросам распределения национального дохода (упрощенно говоря, заинтересованным сторонам приходилось договариваться, какая доля национального дохода образует прибыль и другие доходы на капитал, а какая — заработную плату). Впрочем, на деле она свелась к политике заработной платы.

   Для "ориентации" народного хозяйства  вводилось среднесрочное (скользящее пятилетнее) финансовое (то есть бюджетное) планирование. Оно опиралось на общеэкономические  проектировки, представлявшие собой прогнозы основных экономических показателей.

   Новая политика получила наименование "фискальной политики стабилизации". По сути, это конъюнктурная, антициклическая политика, у которой две взаимосвязанные цели: не допускать резких конъюнктурных колебаний экономики и содействовать устойчивому экономическому росту. Был взят курс на "соразмерный" рост и достижение "общеэкономического равновесия" в экономике.          

    "Закон о стабильности" обязывал  федеральные и земельные власти  приспосабливать свою бюджетную политику к целям общеэкономического равновесия, выраженным в так называемом магическом четырехугольнике:

• стабильность цен (или – что-то же самое — стабильность ценности денег);
• высокий уровень занятости;
• внешнеэкономическое равновесие (иногда определяемое как равновесие платежного баланса);
• постоянный и сбалансированный ("соразмерный") экономический рост.

   Эти цели считались равно значимыми  и должны были достигаться одновременно, не в ущерб друг другу.

   В основе политики стабилизации финансовыми средствами лежала кейнсианская концепция регулирования совокупного спроса, которую надо было интегрировать в систему социального рыночного хозяйства. Государство должно было осуществлять свои расходы не синхронно с частным сектором, а в противоположном направлении.

   Принимаемые меры не носили временного антикризисного характера, они увязывались в  единую систему, причем связующим элементом  как раз и становилось среднесрочное  финансовое планирование и прогнозирование. Система получила название "глобальное регулирование". Лозунгом новой политики стали слова Шиллера: "Конкуренция – насколько возможно, планирование – насколько необходимо". Однако уже в середине 70-х годов "глобальное регулирование" показало свою несостоятельность.

   “Глобальное регулирование" нельзя назвать абсолютно негодным средством. Среднесрочное финансовое планирование с большим или меньшим успехом применяется до сих пор.

   После 1982 г. произошел частичный возврат  к исходной эрхардовской модели, но с учетом опыта неокейнсианского "глобального регулирования" 60-70-х годов, усиления экологической ориентации всей модели, отдельных монетаристских нововведений 80-х и главное - с осознанием проблемы удушающего бремени чрезмерных государственных расходов. Основным новшеством экономической политики после смены власти в 1982 г. стал поворот от стимулирования совокупного спроса к экономике предложения. С 1983 г. кабинет Коля сдерживал рост расходов, не позволяя им увеличиваться быстрее, чем растет производство. В результате медленно, но устойчиво начала снижаться доля государства в перераспределении ВВП - один из важнейших показателей вмешательства государства в экономику.

     Начиная с 1997 г. немецкому правительству  удается последовательно уменьшать  дефицит государственного бюджета:  в 1996 г. он составлял 3.4% ВВП, а уже в 1997 г. снизился до 3% (это соответствовало одному из "маастрихтских критериев", необходимых для вхождения в "зону евро"), в 1999 г. (уже после смены правительства (Коля "красно-зеленой" коалицией Шредера) - до 1.2% ВВП, а в 2000 г. бюджет вообще стал профицитным. Правда, отношение государственного долга к ВВП в 1997-1999 гг. сократилось незначительно – с 62 до 61%, но в 2000 г. уменьшилось до 59% и в ближайшие годы эта тенденция сохранится. Огромный государственный долг связывал правительству руки, и оно не было способно проводить осмысленную и созидательную финансовую политику.

   В 2000 г. началась реформа по кардинальному  обновлению налогообложения. Реформа  не удалась, т. к.  высокие налоги сохранялись, и государственный  долг постоянно увеличивался. Особенно заметным этот процесс стал после воссоединения Германии, причем финансирование объединения страны за счет заимствований.

   Благодаря реформам Л. Эрхарда, в конце 40-х годов, в течение 10-15 лет в послевоенной Германии удалось добиться высокого уровня жизни для подавляющего большинства населения — как за счет постоянно растущей заработной платы, так и с помощью широкой сети социального обеспечения. Эта система социального государства стала показательной для многих стран.

   Однако постепенно государство стало слишком щедрым и заботливым. Помимо того, что немецкая зарплата стала одной из самых высоких в мире, дополнительные выплаты (больничные от предприятия, отпускные, 13-я зарплата и др.) достигли не превзойденного в мире уровня (в 1995 г. общие издержки на оплату труда составили 45.52 марки в час, из которых 20.44 марки - дополнительные выплаты; соответствующие показатели составляли для США - 25.18 и 7.42, для Японии - 35.48 и 14.56 для Великобритании -20.96 и 6). Рабочие места стали настолько дорогими, что в условиях мировой конкуренции приносят лишь убытки. Ясно, что предприниматели содержать их не собираются. Ликвидация рабочих мест или нежелание создавать новые в первую очередь обусловлены их не конкурентоспособностью, а последняя стала прямым следствием разбухших социальных благ, размер которых не увязывался с производительностью труда.

   Самая крупная и нерешенная до сих пор  социально-экономическая   проблема   объединенной Германии - высокая и  устойчивая безработица. В наиболее неблагоприятном 1997 г. число занятых в Германии уменьшилось более чем на 400 тыс., в том числе в западных землях — на 300 тыс. Только зарегистрированных безработных в среднегодовом исчислении в Германии в целом насчитывалось около 4.4 млн. (более 3 млн. - на Западе), или 11.4% трудоспособного населения (на Западе - 9.9%, на Востоке – 17.4%). Еще не менее 2 млн. человек составляли скрытую безработицу. Только в 1998 г. впервые за десятилетие число занятых в Германии немного увеличилось (на 0.4%), доля безработных снизилась еще существеннее, но эти улучшения происходили почти исключительно на западной территории. В 1999 г. число безработных также уменьшилось, но слабее, чем в предшествовавшем году. Лишь в 2000 г. произошло заметное снижение безработицы (среднегодовой показатель составил 3.89 млн. человек, уровень безработицы в начале 2001 г. — 9.3%), но опять-таки только на Западе, а не на Востоке.

   Сила  германской экономики - высокая конкурентоспособность  товаров на мировом рынке и  высокая экспортная доля в ВВП (почти 30%) -вновь обернулась слабостью, точнее, ненадежностью. Ведь только высокие темпы роста экспорта (а в 2000 г. они достигли рекордных 13-14%, причем и в 2001г. ожидается дальнейшее увеличение экспорта более чем на 10%) обеспечивают высокие темпы роста экономики в целом. Надежды на то, что внутренний спрос будет играть все большую роль как фактор роста, пока не оправдываются: вклад внутренних факторов в темпы прироста ВВП в прошлом году составил 1.9 пункта и таким же ожидается в следующие два года. Так что и в ближайшие годы только существенный зарубежный спрос обеспечит взятие национальной экономикой планки в 2%.

   Снижение  безработицы стало одним из самых  видимых проявлений успехов экономической  политики: в апреле 2001г. число безработных, наконец, снизилось до уровня менее 4 млн., в мае — до 3.8 млн. (доля безработных в среднем за 2000 г. составила 9.6% против 10.5% годом ранее, но в конце года, установившись на уровне 9.3%, перестала снижаться).

   Заметно перестраивается  вся государственная  финансовая (бюджетная) система. Снижение налогов неизбежно влечет за собой снижение государственных расходов. Доля государства в перераспределении ВВП через бюджет и социальные фонды уменьшается.

   Отличительной особенностью Германской модели от Шведской является то, что в Германии Центральному Банку предоставлена полная автономия.

4. Американская модель рыночного хозяйства 

     Американская  модель основана на высоком уровне производительности труда и ориентации граждан на достижение личного успеха. Государство поощряет предпринимательскую активность, обогащение наиболее активной части населения. При отсутствии диктата социального равенства как государственной задачи именно оно создает приемлемый уровень жизни малообеспеченным группам населения за счет частичных льгот и пособий.

     Таким образом, отметим характерные для  американской модели   черты:

      - абсолютное преобладание частной  собственности;

     - законодательное обеспечение максимальной  свободы субъектов рынка;

     - ограничение сферы государственного  регулирования в основном проведением макроэкономической политики;

     - относительно небольшая доля  государственного бюджета в ВВП  и удельного веса госинвестиций  и  выплат по линии социального  обеспечения в структуре государственных  расходов.  

5. Японская модель  рыночного хозяйства 

     Японская  модель – модель регулируемого корпоративного капитализма, в которой благоприятные  возможности накопления капитала сопрягаются  с активной ролью государственного регулирования в сферах программирования экономического развития, структурной, инвестиционной и внешнеэкономической политики и с особым социальным значением корпоративного (внутрифирменного) начала.

     Японская  модель экономики отличается развитым планированием, координацией деятельности правительства и частного сектора. Экономическое планирование государства носит рекомендательный характер. Планы представляют собой государственные программы,  ориентирующие и мобилизующие отдельные звенья экономики на выполнение общенациональных задач. Для японской экономики характерно сохранение национальных традиций при заимствовании у других стран того, что нужно для развития страны. Это позволяет создавать такие системы управления и организации производства, которые в условиях Японии дают большой эффект. Заимствование японского опыта другими странами не всегда дает ожидаемый результат (например, кружки качества), поскольку в этих странах нет японских традиций.