От россиян скрывают последствия вступления РФ в ВТО

 
От россиян скрывают последствия вступления РФ в ВТО

Факты: 
В своей статье, опубликованной в «Коммерсанте», Йоханнес Линн пишет: 
19 ноября в Ханое (Вьетнам) глава МЭРТа Герман Греф и торговый представитель США Сьюзен Шваб подписали протокол о завершении двусторонних переговоров между Россией и США по вступлению нашей страны в ВТО. Президент США Джордж Буш считает, что соглашение выгодно и США, и России. «Мы поддержали вступление России в ВТО. Сделан положительный шаг, как для наших стран, так и для мирового сообщества вообще. Спасибо вам за это. Диалог, который между нами состоялся, был очень важным», — заявил Буш, обращаясь к Путину.

Россия стоит  на пороге вступления в ВТО —  подписаны все двусторонние протоколы  со странами-членами организации, Москве осталось пройти лишь многостороннюю процедуру согласований. Причем та спешка, с которой был согласован 19 ноября последний двусторонний протокол (российско-американский), наглядно показала, насколько сильны у нас позиции  тех сил, которые самым активным образом — скрытно или явно — лоббируют процесс вхождения  России в ВТО.

Между тем саму целесообразность присоединения нашей  страны к этой организации никто  обществу убедительно так и не доказал. Более того, лоббисты ВТО  фактически скрывают от нас (похоже, порой  даже от высшего политического руководства) те крайне негативные последствия, которые  ожидают нашу страну после присоединения  к ВТО. В прессу время от времени  подбрасывается лишь выборочная статистика «бонусов», которые, мол, получит Россия. А вот о более чем вероятных  потерях лоббисты, разумеется, умалчивают. В итоге общество находится в  настоящем информационном вакууме  и не представляет даже, насколько  кардинальный для него вопрос сейчас решается. Причем решается, повторим, фактически закулисно.

Чтобы восполнить этот информационный пробел и предупредить общество о последствиях присоединения  нашей страны к ВТО, KM.RU с участием четырех известных экспертов  провел 28 ноября круглый стол на тему: «Вступление России в ВТО — pro et contra». Для участия в дискуссии  были приглашены:

Сергей Глазьев, депутат Госдумы, член-корреспондент  РАН;

Владимир Филатов, ведущий научный сотрудник Института  экономики РАН;

Михаил Хазин, президент компании экспертного  консультирования «Неокон»;

Михаил Ремизов, генеральный директор Института  национальной стратегии.

С полной версией  дискуссии читатель может ознакомиться на соответствующем разделе нашего сайта. Здесь же мы предлагаем вниманию читателей тезисы выступлений участников этого круглого стола.

ЗДЕСЬ можно  ознакомиться с видеозаписью дискуссии.

Тезисы выступления  участников круглого стола

«Вступление России в ВТО — pro et contra»

KM.RU:

В средства массовой информации время от времени «вбрасываются» цифры потерь России, которые она  якобы ежегодно несет из-за того, что не является членом ВТО. Разброс  этих потерь варьируется от 2-х до 5-ти млрд рублей. KM.RU попросил приглашенных экспертов прокомментировать эти цифры.

Сергей Глазьев:

Эти расчеты  — сумма антидемпинговых пошлин, которые выплачивают наши экспортеры в силу тех ограничений, которые  были введены, в основном, в Европе, а также частично в США, Китае, и некоторых других странах. Однако вступление России в ВТО вовсе  не означает, что эти пошлины будут  отменены. Напротив, наши «партнеры  по переговорам» лишь зафиксируют те ограничения для российского  экспорта, которые уже введены, и  не будут пересматривать их автоматически. Так что за отмену этих выплат, даже если Россия вступит в ВТО, нашу страну ожидают серьезные тяжбы в  судах, а также ответные обвинения  в демпинге.

Кроме того, членство России к ВТО не ограждает нас  от новых санкций, а лишь предоставляет  нам возможность пытаться использовать внутренний арбитраж ВТО — вместо отдельных судебных дел с конкретными  импортерами — для снятия торговых барьеров. Но при этом, кстати, потеряют значимость и решения наших судов  в отношении иностранцев. Причем, решения ВТО уже будут носить для нас обязательный характер. Например, мы уже не сможем ввести ограничения  в отношении ввоза в Россию некоторых продуктов с Украины, хотя это противоречит духу Таможенного  союза и т.п.

Ко всему прочему  надо учитывать, что Россия и сейчас фактически является полноценным игроком  на мировом рынке — у нас  заключены двусторонние соглашения по режиму наибольшего благоприятствования  со странами дальнего зарубежья и  соглашения о свободной торговле со странами ближнего зарубежья. Кроме  того, возникает ситуация, когда  Россия может выиграть от ВТО, не являясь  ее членом — например, из-за процесса снижения таможенных пошлин и открытия рынков внутри организации, которые  могут быть полезны и странам-нечленам ВТО. Фактически мы уже сейчас следуем  всем правилам ВТО. Правда, мы их учитываем, не участвуя в процессе их обсуждения и принятия.

Владимир Филатов:

В настоящее  время против российских компаний в  сфере экспорта ведутся 4 дела, общая  цена потерь — около $1 млрд. Правда, против Китая (члена ВТО) ведется  более 30 дел.

Если представить, что Россия стала членом ВТО, то снижение импортного тарифа, например, с 11% до 7-8% на наш прошлогодний объем импорта  даст примерно $5 млрд потерь поступлений  в бюджет. При этом не факт, что  от снижения импортного тарифа выиграет конечный потребитель, так как большой  вопрос, как и насколько при  этом изменятся потребительские  цены. Не факт, что они снизятся в  магазинах (для покупателей), вполне возможно, что экономия на таможенных тарифах лишь увеличит выручку импортеров.

Есть еще и  обратная сторона проблемы — косвенные  потери, ужесточение условий для  нашего производителя, которые могут  привести к свертыванию производства и экономическим потерям основной массы населения в плане зарабатывания  доходов, это на самом деле гораздо  важнее. Например, при вступлении в  ВТО должна увеличиться конкуренция  в автомобилестроении. А что мы сделали за 15 лет, чтобы повысить конкурентоспособность своих производителей автомобилей? Ровным счетом ничего. Наоборот, перестали существовать два завода, выпуск которых был рассчитан  на массового потребителя — «Москвич», национальная марка, и «Иж». Вообще, за 15 лет машиностроение (с которым  связаны все остальные сегменты экономики — добывающий, обрабатывающий и потребительский сектор) не просто не реструктурировано, оно вообще деструктурировано.

Так что с  точки зрения долгосрочной выгоды вступление в ВТО грозит отечественной экономике  большими проблемами, если не дальнейшей деградацией. Кроме того, опасения вызывает тот факт, что переговоры по ВТО, которые велись 11 лет, на фоне отсутствия и стратегии, и осознанной экономической политики, и структурной модернизации экономики, и стратегии формирования импортных пошлин, вдруг так резко активизировались.

Михаил Ремизов:

Дискуссии по вопросу  вступления России в ВТО должны быть открыты не только для экономистов, но и для всех рационально мыслящих людей, тем более специалистов в  гуманитарной сфере, в сфере общественной жизни. Однако на протяжении последних  нескольких лет любое рациональное серьезное обсуждение вопроса блокировалось, то есть само политическое решение  о необходимости вступления в  ВТО было за рамками дискуссии. А  факультативное обсуждение, хотя и  велось, но не имело влияния на само решение.

Какое может  быть рациональное обсуждение последствий  вступления в ВТО, если от разных экономических  групп, экспертов, общества в целом, и даже органов государственной  власти важнейшие параметры договоренностей, в том числе двусторонних, закрываются?

Поэтому, по большому счету, мы до сих пор не знаем, на какие уступки пошли наши переговорщики  по таким жизненно важным для нас  проблемам, как уровень тарифов  на энергоносители или степень закрытости рынка труда от китайской иммиграции. При этом главный аргумент в пользу вступления России в ВТО сводится к тому, что часть ограничительных (антидемпинговых мер) на внешних  рынках будет снята в отношении  продукции наших предприятий (прежде всего, металлургических, многие из которых  являются активными лоббистами вступления в ВТО). Однако Сергей Юрьевич Глазьев  уже сказал, что вступление в ВТО  не дает автоматического снятия санкций, а просто переадресует нас на арбитражный  механизм ВТО.

Но специфика  этих арбитражных механизмов заключается  в том, что, вообще говоря, как правило, они выгодны наиболее сильным  игрокам, то есть США и Евросоюзу. Поэтому исполняются те решения  арбитража, в которых заинтересованы эти игроки, способные просто заставить  их исполнять. Поэтому нужно быть очень эффективным игроком и  переговорщиком, чтобы рассчитывать на то, чтобы эти механизмы работали нам в плюс. У нас пока такой  эффективности нет. И противоречия в области антидемпинговых норм нам лучше и выгоднее решать в  рамках двусторонних отношений (например, в переговорах с США «металлурги  в обмен на фермеров»). А ВТО  как раз мешает применять такие  механизмы выяснения торговых споров, которые для нас являются наиболее эффективными.

Среди аргументов о пользе ВТО встречаются и  довольно забавные. Например, на сайте  этой организации говорится о  том, что это будет способствовать международному престижу России или  даст нам корпус современного делового законодательства. Между тем мы вполне можем этот корпус современного делового законодательства вырабатывать самостоятельно, ориентируясь, в том числе научно, на западные образцы. Для этих целей  не обязательно быть формальным членом ВТО.

Еще один, почти  метафизический аргумент сторонников  вступления в ВТО сводится к тому, что практически все страны там  участвуют. Он кажется убедительным для обыденного осознания, но является очень лукавым и поверхностным. Дело в том, что именно по вопросу  о характере и степени участия  в международной торговле Россия представляет собой совершенно особый случай.

Во-первых, мы имеем  остаточный потенциал достаточно автономного, самодостаточного народно-хозяйственного комплекса, внутренний рынок с огромным потенциалом (на который рвутся внешние  игроки) — все это делает позицию  России в отношении участников международной  торговли потенциально сильной, способной  устанавливать свои условия открытости, участия в международном разделении труда.

Во-вторых, основные статьи нашего экспорта — оружие, энергоносители — почти вообще никак не регламентируются правилами ВТО, причем мы заинтересованы в том, чтобы ограничивать сам  экспорт посредством таможенных пошлин. Но, вступив в ВТО, мы уже  не будем свободны устанавливать  те пошлины, которые считаем нужными, на экспорт энергоносителей, не сможем сдерживать рост цен на внутреннем рынке и обеспечивать приоритет  внутреннего энергопотребления (болезненная  тема для России).

Поэтому Россия не относится к числу тех стран, которые жизненно заинтересованы во вступлении в ВТО. В отличие от Китая и Южной Кореи, которые  являются глобальными сборочными цехами, индустриальными фабриками всего  мира, или таких окраинных регионов, как Латинская Америка, которые  нуждаются в открытии западных рынков для себя. Однако сегодня даже эти  страны во многом разочарованы в ВТО  из-за затруднения допуска их продукции  туда.

А Россия не относится  к числу типовых стран-участниц ВТО — не входит ни в первую пятерку  развитых стран, ни в лигу индустриальных тигров, глобальных сборочных цехов, ни в лигу сельхозпроизводителей, ни в лигу стран одного товара —  нефти, как Саудовская Аравия, которая  поэтому не испытывает никаких трудностей от открытости.

При этом, действительно, возникает вопрос о том, какова подлинная  мотивация тех политических руководителей, которые поставили своей целью  введение нашей станы в ВТО. Потому что преимущества этого шага совершенно неочевидны, как и явные выгодоприобретатели. А издержки, в том числе социально-экономические, политические, напротив, очевидны.

Михаил Хазин:

Говорить о  сиюсекундных выигрышах и проигрышах от вступления в ВТО — это в  принципе неверно. Возможно, Китай или  еще кто-то локально проиграли от вступления в ВТО по текущим вещам. Но вступление в ВТО для некоторых  стран и для России, в частности, теоретически должно быть проектом стратегическим.

Причем, на самом  деле эта стратегия была озвучена не кем-нибудь, а президентом России в своем послании Федеральному собранию этой весной. И эта стратегия апеллирует еще к экономическим причинам распада СССР. Дело в том, что одним  из механизмов повышения производительности труда и, тем самым, технологического прогресса является разделение труда, но оно требует увеличения рынков. То есть, производя телегу целиком, можно продавать ее только в своей  деревне, а производя лишь колеса, нужно торговать уже намного  шире, потому что иначе производство не окупится.