Формы собственности в российской экономике: становление и функционирование

Базой частных единоличных хозяйств служат в основном ручные орудия труда. В современном мире это производства, которые требуют одного либо нескольких человек, часто это семейный бизнес или предприятия с небольшим числом наемных рабочих. Они оказываются конкурентоспособными там, где потребность носит ярко выраженный индивидуализированный характер.

В этой форме сама собственность является стимулом к труду. В этом сила и жизненность такой формы предприятий. Однако не стоит переоценивать это достоинство. Техническая ограниченность, малые масштабы производства многократно снижают достоинство этой формы. Больше того, с точки зрения использования современного потенциала производства, это одна из самых неэффективных форм собственности. Подтверждением тому служат дотации, выделяемые правительствами многих стран для поддержки малого и семейного бизнеса, имеющие цель не столько повысить эффективность предприятий, сколько противодействовать росту безработицы, а иногда поддержать традиционный уклад жизни.

Большие надежды экономисты связывают с кооперативной формой собственности. Кооперативные предприятия также имеют давнюю историю. Они применялись и в прежние эпохи. В прошлом, например, были широко распространены артели. Существуют они и в современных странах. Эта форма использовалась на базе и ручных, и машинных орудий. Объединение многих лиц снимало одну из границ, заключенных в частной единоличной форме и тем самым увеличивало производительность. Так как все члены кооператива являются хозяевами предприятия, им не нужен дополнительный контроль. Они сами участвуют в управлении предприятием, имеют возможности реализовать свои индивидуальные способности, придерживаться принципа социальной справедливости.

Недостатки кооперативной формы обнаруживаются с ростом размеров предприятия. Чем больше работает людей в одном коллективе, чем сложнее структура органов управления, чем более отдаленной становится связь управляющих с рабочими, тем больше слабеет чувство собственника у рабочего и его поведение как хозяина предприятия, тем больше усиливается его роль статиста в принятии управленческих решений. Стимулирующая роль самой собственности здесь ослабляется по мере возрастания масштабов производства. Поэтому при частной собственности кооперативные предприятия могут быть результативны в пределах незначительных масштабов производства. Кооперативная собственность по отношению к частной единоличной собственности является формой коллективной, то есть переходной от частной к общественной. По отношению же к собственности общественной, то есть к тем ресурсам, благам, которые принадлежат всем людям страны, кооператив – это всего лишь часть общества, поэтому, так же как и акционерные предприятия, кооперативная собственность по своей природе ближе к частной. Таковой она является, по крайней мере, в условиях рыночной экономики.

Подобно тому, как во всех других сферах мироздания целое не равно сумме составных его частей, совокупная эффективность экономики не является простой суммой реализации тех возможностей экономического роста, которые заключены в предприятиях всех форм собственности. Эти возможности усиливаются или ослабляются механизмом их взаимодействия друг с другом. В рыночной экономике частным фирмам единоличной и кооперативного владения из-за их небольших размеров трудно или даже невозможно влиять на поведение других фирм определять объемы производства, уровень издержек, реагируя на условия конкуренции. А это лежит в основе рыночной стратегии современных крупных фирм. В результате резко увеличиваются трансакционные издержки, связанные с выходом предприятий во внешний мир, а вклад в совокупную эффективность экономики уменьшается. Поэтому мелкие собственники лишь юридически остаются таковыми, а экономически они чаще всего являются уже частью крупного производства.

Основной вклад в развитие современной экономики западных стран вносят крупные частные акционерные корпорации. Например, в экономике США господствуют 800 крупнейших корпораций. Их удельный вес в общем числе фирм очень мал – 0,01%, но они владеют капиталом, величина которого равна почти половине общего объема материальных ценностей страны. Этот факт, кстати сказать, подтвердил выводы, полученные разными направлениями экономической науки о преимуществах крупного производства. И они останутся верными до тех пор, пока будет сохраняться нынешняя техническая основа экономики – трехзвенная система машин, которую в современных терминах называют индустриальной техникой.

Постиндустриальная техника к рабочей машине добавила контрольно-управляющую машину. Она выполняет ту же функцию, что рабочий по отношению к трехзвенной машине. Этим снимается граница развития производства, заключенная в средствах производства. Хотя другая граница – ограниченность ресурсов – остается вечной, лишь отодвигаясь по мере развития теперь уже человеческого фактора

.

По поводу конкурентоспособности государственных предприятий оценки расходятся. Чаще встречаются аргументы об их неэффективности. Уровень прибыльности у них обычно ниже, чем у частных корпораций одного и того же масштаба, а это объясняют незаинтересованностью работающих, а также бюрократизацией управления.

И все же, несмотря на широкое распространение такой оценки, существуют и отличные от нее. Исторически в западных странах государственный сектор возникал в заведомо неприбыльных отраслях. В жизненно важных для экономики случаях государство было вынуждено национализировать убыточные отрасли либо направлять инвестиции на строительство заведомо убыточных предприятий. Таким путем происходили национализация и государственное строительство в сферах добывающей промышленности, энергетики, транспорта, связи и других отраслях, не говоря уже об образовании, инвестициях в фундаментальную науку, оборону, где прибыль в качестве критерия эффективности вообще неприменима. Следовательно, эффективность частных акционерных корпораций и государственных предприятий даже в рамках одной и той же страны сравнить весьма затруднительно. Конечно, западная экономическая мысль довольно ясно фиксирует это неравное положение двух секторов экономики тезисом о том, что прибыль не может служить целью государственного предприятия в отличие от частного бизнеса.

Известна попытка сравнительного анализа эффективности государственных и частных предприятий в Польше, предпринятая Лондонской экономической школой. Она кончилась неудачей, исследователи не смогли прийти к определенному выводу. Более значимый результат дал анализ, выполненный МВФ также на польских предприятиях. Вывод был в пользу более высокой эффективности государственных предприятий по сравнению с частными.

Обе формы собственности – и частные акционерные корпорации, и государственные предприятия способны сконцентрировать финансовые, материальные и людские ресурсы в больших размерах и, следовательно, организовать крупномасштабное производство. Может быть, некоторое преимущество с воспроизводственной точки зрения имеет государственная собственность, так как в современном мире появляются технические, социальные проекты, для реализации которых недостаточно ресурсов даже частных корпораций-гигантов (аэрокосмическая промышленность, энергетика, экологические проекты). Но все же таких проектов не так уж много.

Сравним теперь эти формы собственности по силе мотивации к труду, содержащейся в каждой из них. Обычно пальму первенства в этом отношении отдают частным корпорациям. Они, считается, инициативны, изобретательны, бережливы, потому что у частной компании есть "хозяин", а у государственного предприятия его нет. Однако это простое суждение справедливо лишь в отношении к мелким частным предприятиям. Реальные собственники или руководители крупной корпорации в этом плане ничем не отличаются от руководителей государственных предприятий. Высшее руководство частной корпорации, даже если это собственники, имеет одинаковые возможности с руководителями государственных предприятий. Дело не в желаниях или отсутствии их, а в хорошей организации производства и компетентности руководства. Именно оптимальностью системы управления определяется результативность работы предприятий, форма собственности крупного предприятия здесь мало что решает. Руководство предприятием может быть талантливым или бездарным и при той и другой форме собственности. Более того, бездарного руководителя государственного предприятия сменить легче, чем на частном предприятии. В последнем случае это бывает иногда даже невозможно, и руководство меняется только тогда, когда предприятие доведено до банкротства.

С точки зрения рабочих, форма собственности – частная и государственная – одинаково чужая. Их производительность определяется исключительно действенностью принятых на предприятии систем стимулирования труда. Если на государственном предприятии мотивация к труду действует сильнее, чем на частном, то оно окажется более эффективным, чем частное. И наоборот.

Обычно государственную собственность считают чреватой бюрократизацией управления. Это мнение, пожалуй, больше распространено среди отечественных экономистов, слабо знакомых с реалиями частных крупных корпораций, а поэтому идеализирующих их. Приведем высказывание по этому поводу одного из бывших руководителей крупной американской корпорации. "Одну из основных... проблем составляла деятельность производственного персонала. Он был задавлен многослойным аппаратом управления. Управляющий предприятием докладывал управляющему на уровне города, который докладывал региональному управляющему, который докладывал управляющему всеми производственными предприятиями компании, который докладывал генеральному управляющему. В результате управляющий одного из заводов "Шевроле", расположенного в ближайшей ко мне восточной части Детройта, всего в нескольких милях от моего офиса, оказывался от меня на расстоянии нескольких световых лет, если судить по протяженности каналов управленческой отчетности", – писал один из вице-президентов компании "Дженерал моторс".

Причина бюрократизма заключена в крупномасштабном производстве как таковом. Это его недостаток, заставляющий находить оптимальные размеры производства, за пределами которых не произошло бы снижение эффективности. Любое крупное производство имеет сложную структуру, согласно которой выстраивается иерархия звеньев системы управления. Чем крупнее размеры производства, тем сложнее оно структурируется, замедленнее при прочих равных условиях становятся информационные потоки, и тем более многоступенчатым становится процесс принятия управленческих решений. Это одинаково относится как к государственным, так и к частным крупным предприятиям.

Таким образом, если рассматривать отдельно взятое предприятие, находящееся в государственной собственности или в частной собственности корпорации акционеров, то на современном этапе они обладают одинаковыми возможностями экономического роста в случае, если техническая база этих предприятий индустриальная. В этом смысле можно согласиться с мнением Дж. Гэлбрейта о безразличии формы собственности для эффективности его деятельности предприятия. Она определяется в основном системой стимулирования труда и рациональностью системы управления в целом.

Но не следует упускать важный социально-экономический аспект, а именно то, что частная собственность всегда связана с неравномерным распределением богатства и доходов. В США государственный сектор невелик (около 12 , базисом экономики являются крупные акционерные корпорации). В европейских странах соотношения иные. Так, в Швеции доля государственного сектора в экономике составляет 1/3. США являются страной с наиболее неравномерным распределением доходов. Наиболее богатые 0,05% американских семей владеют 35% всей величины личного имущества, в то время как имущество "нижних" 90% домашних хозяйств составляет лишь 30% его совокупной величины. На нижних ступеньках экономической лестницы находятся более 30 млн. человек. В Швеции, как и во всей Европе, доходы распределены гораздо равномернее. Хотя, казалось бы, экономика США располагает большими техническими возможностями удовлетворения потребностей всех слоев населения. Неравномерность в распределении доходов является неизбежным следствием преобладания капиталистической частной собственности.

Такое положение чревато крупными социальными конфликтами. В развитых странах неравномерность распределения доходов сейчас не грозит нестабильностью крупных масштабов. Для стороннего наблюдателя они выглядят островами политической устойчивости в связи с достаточно хорошим жизненным уровнем преобладающей части населения. Он достигается в настоящее время за счет более совершенной технической основы и экономической интеграции. Нет оснований утверждать, что более высокую техническую основу западные страны создали благодаря именно частной собственности. Нельзя забывать, что в течение столетий они имели внешние источники накоплений. Если неравенство в распределении доходов, вызываемое господством в экономике частного сектора, не грозит развитым западным странам крупными катаклизмами, то в России с ее низким жизненным уровнем население, тяжелыми климатическими условиями со сложившимся за предшествующий период менталитетом населения, со сложными национальными проблемами это может оказаться губительным.

Итак, несмотря на преобладание в западных странах частной акционерной собственности, во всех странах в течение этого столетия государственный сектор увеличивался, хотя и колебательным образом.

Другая важная тенденция заключается в том, что и государственный и частный сектор может усилить свою эффективность, применяя новые стимулы материальной заинтересованности. Ни государственная, ни частная акционерная собственность не стимулирует производительность рабочих сама собой. В обоих случаях для работника – это не его собственность. Государственная собственность не его, а частная акционерная просто чужая собственность. Небольшое владение акциями для рабочего не меняет в существе дела. Он остается статистом в управлении предприятием, простым исполнителем своих рабочих функций, а дивиденды от акций, как показывает статистика, составляют мизерную часть доходов рабочих. Следовательно, в качестве основного стимула выступает только заработная плата и система премирования.

Новые, дополнительные стимулы заинтересованности в результативности труда в западных странах были найдены посредством развития системы долевого участия рабочих, как в доходах, так и в управлении предприятием. Тем самым к системе, существующей на Западе еще с прошлого века, теперь подключаются меры, привлекающие рабочих к принятию решений о направлениях развития предприятия, к участию их в распределении прибыли и пр. В рамках этой идеи в США, например, с 1974г. действует государственная программа передачи акционерной собственности рабочим и служащим (ЕS0Р). Она нацелена на уменьшение противостояния управленческого и исполнительного персонала предприятия посредством повышения социального статуса исполнителей. Достигается это тем, что каждый занятый на предприятии рабочий становится владельцем пакета акций этого предприятия. Распределение акций и дивиденды по ним обеспечиваются из прибыли предприятия. Рабочие и служащие частично приобщаются к принятию решений на низших звеньях управленческой системы и в некоторых формах частично (в виде рабочего контроля) на высших звеньях. Простое владение пакетом акций не дает никакого прироста производительности труда. Оно начинает действовать только в случае приобщения рабочих к управлению предприятием. Только тогда ослабляется их отношение к чужой собственности и инициируется активное участие в функционировании предприятия. При этом система ЕS0Р предполагает меры, ослабляющие негативные эффекты частной собственности, связанные с неравенством распределения доходов. Денежные средства для выкупа акций аккумулируются в специальном фонде, формируемом из необлагаемой налогом части прибыли. Акции распределяются пропорционально доходу или стажу рабочего. Но при этом с тем, чтобы они не сосредотачивались у высокооплачиваемых рабочих, предусматриваются ограничения на число приобретаемых рабочими акций, чтобы не было резкой разницы у рабочих в количестве акций. Эти акции не могут свободно продаваться и покупаться. При увольнении рабочего акции выкупаются предприятием. В итоге все занятые на предприятии люди связываются более тесным интересом в конечных результатах работы предприятия.