Актуальные вопросы разгосударствления и приватизации собственности

Особенность российской приватизации на первом этапе заключалась в использовании приватизационных чеков (ваучеров). В России приватизация носила массовый характер, охватывала все социальные группы и большинство предприятий. Идею приватизационных чеков реализовали в Чехии. Там граждане страны обменяли чеки на акции реально работающих предприятий. Население России в отличие от населения Чехии не знало, что надо делать с ваучерами. Государство не предоставило никакой конкретной информации, что повлекло продажу населением большинства ваучеров за гроши спекулянтам и фиктивным организациям. [10; стр83].

В России не было создано объективных условий для определения реальной стоимости предприятий, фондовый рынок только начинал развиваться. Поэтому общая стоимость после продажи и покупки акций за ваучеры составила всего 40 млрд долларов США. [10; стр83]. Таким образом, в результате купли-продажи ваучеров доход государства оказался очень низким, наибольший доход был получен различными спекулянтами, инвестиционными фондами, ваучерными фондами и мошенниками.

Денежная приватизация. В ходе денежного этапа приватизации государство стремится получить максимальную прибыль от продажи акций компаний, оценивая ее с помощью независимых экспертов.

Продажа предприятий осуществлялась по значительно заниженным ценам, не было методики оценки имущества предприятия. Иностранным инвесторам запрещалось участвовать в приватизации и вкладывать деньги в российские предприятия. При этом иностранные банки и компании готовы были вложить намного больше денежных средств, чем российские инвесторы.

Правила проведения залоговых  аукционов не были прозрачными. К  залоговым аукционам были допущены банки, которым поручили их организацию. Согласно схеме, государство получало кредит от банков, который использовался для финансирования бюджета, а банкам в свою очередь передавало акции. Надо отметить, что срок кредита не превышал одного года, и это обстоятельство делало нереальным выкуп акций. В аукционах часто принимало участие минимальное количество юридических лиц (согласно требованиям, их должно быть не меньше двух). Оценка акций была гораздо ниже их реальной стоимости.

2.2 Итоги приватизации  в России, её оценка и актуальные проблемы

Процесс приватизации в России сегодня получает неоднозначную  оценку как среди отечественных, так и среди зарубежных экономистов. Сегодня при анализе результатов приватизации большинство экономистов отмечают, что в процессе приватизации не решены были ее целевые установки и главная проблема – формирование эффективного собственника. А без наличия такового приватизация не только бессмысленна, но и вредна. [7; стр.253]

На официальном уровне были объявлены формальные целевые  установки приватизации – формирование эффективного собственника, развитие конкуренции, реструктуризация народно-хозяйственного комплекса и т.п., которые никто из разработчиков концепции приватизации не собирался достигать. Привлекательные, но экономически не реалистичные в заданном временном интервале целевые установки были выдвинуты для успокоения общественности, поэтому с самого начала они носили чисто декларативный характер. Приватизация стала эффективным инструментом перераспределения собственности от государства к узкой группе лиц, находящихся во власти, либо близкой к этой власти. В этой связи приватизация в российском варианте не отвечает классическим канонам.[7; стр253] Приватизация в России и в развитых капиталистических странах – это кардинально отличающиеся друг от друга явления, имеющие только одинаковое лингвистическое название.

Научно-выверенную оценку экономических  реформ первой половины 90-х гг. ХХ столетия даёт Е.В. Устюжанина, которая, исследуя особенности процесса приватизации в России, указывает, что в начале 1990-х гг. «произошел бюрократический переворот: смена одной политической элиты на другую, более прогрессивную. Младореформаторы сразу же попытались возглавить процесс передела собственности»[16; стр74-95] Формируя и используя несовершенную законодательную базу, относящуюся к приватизации, новая политическая элита дала импульс к ускорению процесса первоначального накопления капитала.

Россия сформировала институт частной собственности посредством приватизации огромной по своим масштабам государственной собственности (более 96 %) в невиданно короткие сроки для мировой практики.

В 1993–1996 гг. удельный вес  доходов от приватизации составлял лишь 0,02–0,04 %ВВП и 0,13–0,16 % доходов федерального бюджета. За 1992–1995 гг. доля занятых в негосударственной сфере экономики выросла в 2 раза и составила 62 %. Доля ВВП, произведенного в этом секторе, выросла с 50 до 70 % (в текущих ценах).

Заметим, что по отдельным подотраслям промышленности уровень разгосударствления и приватизации уже к 1995 г. достиг 90 % и более.

После начального этапа приватизации подавляющее большинство приватизируемых предприятий перешло в руки их трудовых коллективов и ЧИФов, затем начался процесс вторичного перераспределения прав собственности, характерной чертой которого является вытеснение из этого процесса трудящихся и трудовых коллективов. Процесс этот стал осуществляться по двум направлениям: 1) концентрация крупных пакетов акций в руках или под контролем руководителей предприятий; 2) скупка акций коммерческими структурами для их спекулятивной перепродажи или установления контроля над финансовыми потоками предприятий.

По данным Госкомитета  России, за период с 1993 по 2003 гг. было приватизировано 96414 государственных предприятий,в т. ч. 16701 предприятий федеральной формы собственности, или 17,32 % от общего числа приватизированных предприятий. При этом в 1993–1994 гг. было приватизировано 71829 предприятий (соответственно 49924 и 21905), что составляло 74,5 % от общего количества предприятий, приватизированных в 1993–2003 гг. [5].

Следует отметить, что сложившаяся структура собственности в РФ не является продуктом эволюции, она не обеспечена соответствующей ей институциональной средой, массовая распродажа государственных активов в отсутствии должных правовых и институциональных условий привела к за-

медлению процесса формирования эффективных собственников и не стала инструментом содействия реструктуризации и модернизации экономики. Более того, в результате приватизации в России, по оценкам экспертов Всемирного банка, в настоящее время существует самый высокий в мире уровень

концентрации частной  собственности. То есть сложилась ситуация, тормозящая процессы достижения конкурентоспособности российской экономики.

Значительный ущерб государству  был нанесен невыполнением инвестиционных условий по договорам купли-продажи акций приватизируемых предприятий. Ускоренная приватизация «эффективно» решила задачу передела собственности. Но для большинства населения современная экономическая система хозяйствования в России представляет собой «дикий» капитализм, период первоначального накопления капитала, где совершенно не учитываются интересы граждан как работников и потребителей.

В аналитической записке Счетной палаты Российской Федерации приведены многочисленные факты изначального грубого нарушения законодательства о приватизации.[5]

Во-первых, вместо предусмотренных законом именных приватизационных чеков и вкладов граждан, которые должны были служить средством оплаты при продаже государственного имущества, были введены анонимные ваучеры со скрытой целью – ускорить концентрацию капитала в руках немногих.[6; стр 49]  У нас, когда хотят что-то скрыть, зачастую используют

непонятные населению  иноязычные слова. Введение ваучеров стало возможным потому, что в 1991 году законодатель наделил президента дополнительными полномочиями. Так, его указы приобретали силу закона, если они не были своевременно опротестованы Верховным Советом Российской Федерации. Депутаты «не смогли» в установленный срок ознакомиться с указом о

ваучерах. Официально – произошел «технический» сбой.

Во-вторых, Счетной палатой было выявлено «необоснованное занижение цены продаваемых государственных активов», в особенности на том же ваучерном этапе приватизации. Именно тогда государство лишилось значительной части своей собственности. Как известно, в соответствии с первым законом о приватизации, принятом в 1991 году, стартовая цена продаваемого

на торгах имущества должна была соответствовать его рыночной стоимости либо определяться исходя из его предполагаемой доходности. На практике имущество приватизировалось в условиях безудержной инфляции времен ваучерной приватизации по его остаточной балансовой стоимости на базе данных переоценки основных фондов предприятий, проведенной еще в 1982

году, то есть фактически за бесценок. Этопроисходило в основном тогда, когда дело касалось продажи высокодоходных активов (как по отечественным, так и по мировым меркам), каким являлось, является и будет являться имущество предприятий топливно-энергетического комплекса, ликероводочных производств и им подобное. Все это стало возможным под прикрытием тех же президентских указов, а также нормативных правовых актов приватизционных ведомств. К тому же, эти акты зачастую не направлялись на обязательную регистрацию в Министерство юстиции Российской Федерации, что делало и делает их недействительными с правовой точки зрения.

В-третьих, в ходе пресловутых залоговых аукционов 1995–1996 годов произошло незаконное отчуждение наиболее лакомых кусков государственной собственности –предприятий нефтегазового комплекса. Они были приобретены по ценам намного ниже рыночных теми, кого впоследствии на-звали олигархами. Правительство попросило у консорциума российских коммерческих банков («Империал», «Инкомбанк», «Онэксимбанк», «Столичный банк сбережений», «Менатеп» и АКБ «Международная финансовая

компания») крупный кредит для покрытия дефицита федерального бюджета или, как утверждали злые языки, для финансирования президентской кампании Ельцина. На самом деле деньги у правительства были. И,что интересно, они были размещены на депозитных счетах тех же самых банков, которые обусловили кредитование государства (фактически за его же счет) передачей им в залог, то есть во временное пользование, государственных пакетов акций нефтяных компаний «Юкос», «Лукойл», «Сиданко», «Сургутнефтегаз» и ряда других, стоимость которых намного превышала предоставленный государству кредит. Его величина оказалась подозрительно близкой сумме государственных средств, размещенных в этих банках, которые получали право доверительного управления государственными пакетами акций, полученными в залог. Это давало им возможность извлекать прибыль от пользования акциями на весь период залога. Правительство приняло условия банков, взяв на себя обязательство погасить кредит за счет средств федерального бюджета 1996 года. Это обязательство выполнено не было. В итоге банки стали владельцами государственных пакетов акций. Такова официальная версия. В действительности имела место запланированная продажа государственной собственности по очень даже «обидным» ценам (в записке сказано намного мягче: «значительно заниженным»).[6; стр50] Прямых улик, естественно, нет, если не считать того обстоятельства, что в бюджете 1996 года не было предусмотрено ни копейки на погашение взятого у банков кредита. Неудивительно, что Счетная палата признала залоговые аукционы сделками, которые были совершены с целью прикрыть другую сделку: под видом залога произошло незаконное отчуждение государственного имущества. Гражданский кодекс Российской Федерации такого рода сделки квалифицирует как недействительные.

В-четвертых, как было установлено Счетной палатой, бо́льшая часть государственной собственности не только была приватизирована по низким ценам. Многие новые собственники не выполнили взятые на себя в ходе приватизации обязательства, что так же, как и в случае с залоговыми аукционами, является законным основанием для возврата имущества государству.

Так, например, инвестиционные обязательства, предусмотренные в 49 из 81 договора купли-продажи, которыми оформлялись сделки приватизации, не были выполнены, хотя сроки их исполнения истекли.[6; стр50]

В-пятых, не был урегулирован порядок возмещения государству ущерба, причиненного в результате приватизации.

В-шестых, отсутствовала ответственность должностных лиц органов государственной власти и руководителей предприятий за незаконные действия в ходе приватизации. Так, без соответствующего решения уполномоченных органов была проведена приватизация «запрещенных к приватизации» предприятий, в первую очередь оборонных, таких как Смоленский

авиационный завод, Рыбинский моторостроительный завод, Уфимское моторостроительное производственное объединение, Уралмашзавод, Балтийский завод и многих других. Большое количество предприятий, запрещенных к приватизации, например «Мурманский морской торговый порт», было приватизировано. Часть предприятий с высокой долей оборонного заказа была

приватизирована без ограничений.[6; стр 51]

В-седьмых, во многих случаях  средства от приватизации не перечислялись в бюджеты различных уровней.

В-восьмых, результатом российской приватизации стал беспрецедентный в мировой практике рост коррупции и криминализации экономики страны. По экспертным оценкам, теневой сектор экономики России составляет от 30 до 50 и более процентов от легального. Всего, по сведениям Министерства

внутренних дел Российской Федерации, приведенным в записке Счетной палаты, за период с 1993 по 2003 год было выявлено 52 938 преступлений, связанных с приватизацией. По результатам следствия в суд направлено 11 045 уголовных дел, по которым привлечено к уголовной ответственности только 1 526 лиц. А сколько было осуждено и на какие сроки? Таких данных в записке нет.[6; стр51]

В-девятых, отсутствовал общественный, независимый от власти контроль как порядка проведения приватизации, так и ее результатов.

После всего выше перечисленного возникает, на мой взгляд, актуальный вопрос: как можно восстановить нарушенные права государства и муниципальных образований? Тем более что законность приватизации подавляющего большинства объектов может быть оспорена. Таким образом, итоги приватизации за исключением отдельных случаев, могут быть пересмотрены. Пострадавшими в итоге могут оказаться покупатели акций компаний, приватизированных с нарушением закона, в том числе и те из них, кто являлся добросовестным приобретателем (к сожалению, таких немного), но очутился в положении человека, приобретшего, например, автомобиль, который оказался краденым и, следовательно, подлежащим конфискации.